Один на троих

Жил-был на свете мальчик по имени Ваня. И была у Вани большая проблема: внутри него постоянно шла война. Он чувствовал, будто его на части рвут три его главных желания.
Первое желание было умным и серьезным. Оно шептало: «Вася, садись за уроки! Прочти ещё одну главу! Узнай, почему летают самолёты!» И Ваня садился за книги, чувствуя, как в голове зажигаются интересные лампочки.
Но тут же просыпалось второе желание — уютное и вкусное. Оно мурлыкало: «Вася, какой урок? Печенье на кухне такое ароматное! А бабушка только что испекла пирог с вишней». И мысли Вани путались, слюнки текли, и он уже бежал на кухню, забыв про самолёты.
А едва он доедал последнюю крошку, как из глубины души выскакивало третье желание — быстрое и вольное. Оно кричало: «Сидишь тут весь день! Ноги затекают! На улице ветер, солнце, мяч летит — надо бежать, прыгать, кричать!» И Ваня, вздыхая о невыученных уроках и съеденном пироге, мчался во двор.
Так он и метался: от стола к холодильнику, от холодильника к двери. Он всё пытался успеть, но у него ничего не получалось как следует. Внутри копилось отчаяние и досада. Он разрывался на части в прямом смысле этого слова.
И вот однажды, когда он снова разрывался между учебником, бутербродом и мячиком за окном, внутри него что-то щелкнуло. От напряжения он… распался. Не на кусочки плоти, а на три сгустка своей сущности. А так как на человека материала уже не хватило, каждый сгусток превратился в маленького, но совершенно настоящего лисёнка.
Первый лисёнок был угольно-чёрным, с умными, внимательными глазами. В нём жила вся тяга Вани к знаниям. Он быстро сообразил, что цирк — идеальное место: там нужно учиться сложнейшим трюкам, помнить порядок номеров, изучать поведение зрителей. Чёрный лисёнок стал звездой цирка, выступая в номере «Учёный лис». Он с удовольствием решал головоломки на сцене и никогда не скучал.
Второй лисёнок оказался пушистым и белым, как взбитые сливки. В нём осталась вся ванина любовь к еде и уюту. Он побрёл по улице, принюхиваясь, и его быстро подобрали сотрудники зоопарка. Там он нашёл свой рай: расписание кормлений, заботливые смотрители и восторженные посетители, которые то и дело норовили угостить симпатягу чем-нибудь вкусненьким. Белый лисёнок жил в полном довольстве и сытости.
Третий лисёнок был огненно-рыжим, и в его лапах горела энергия движения. Он даже не думал никуда устраиваться. Рыжий лисёнок одним прыжком умчался в ближайший лес, где можно было носиться по тропинкам, гоняться за солнечными зайчиками, купаться в ручье и спать под открытым небом. Он стал самим воплощением свободы.
Судьба несколько раз сводила их вместе. Чёрного лисёнка привозили на гастроли в городской цирк, и он через решётку вольера видел упитанного белого лисёнка в зоопарке. Рыжий иногда подбегал ночью к самой ограде зоопарка, и они перекидывались парой фраз.
— Я узнаю столько нового каждый день! — с достоинством говорил чёрный.
— Зато я сыт, тёпл и все меня любят! — мурлыкал белый, закутываясь в хвост.
— Ха! А я свободен как ветер! — хохотал рыжий и растворялся в темноте.
Они понимали, что когда-то были одним целым. Но стоило им подумать о том, чтобы снова стать мальчиком Ваней, как каждый с ужасом отшатывался. Слиться обратно? Значит снова мучиться выбором, снова разрываться между книгой, пирогом и лугом. Нет уж, спасибо.
Чёрный ценил свою ясность мысли и порядок.
Белый — своё спокойствие и сытость.
Рыжий — свою безграничную волю.
Они больше не спорили внутри одного сердца. Каждый жил так, как считал правильным. И, странное дело, хоть они и были теперь тремя разными лисенками, каждый из них чувствовал себя куда более цельным и гармоничным, чем когда-то мальчик Ваня, который так и не смог подружить все свои важные и прекрасные желания под одной крышей.
---
Вот придумалось. А насчёт морали - ну нет тут никакой морали.