И воссияет свет во тьме

 Это должно было стать мини-повестью с перемещением реально происшедшего с тем, что я представила, как моя душа пошла в путь за Господом.

 Светлана едет со своим сыном в поезде. И тут к ним подходит мужчина, тихо и с кротостью спрашивает у нее, можно ли ему сесть рядом и поесть? Она рассеяно взглянув на него, доброжелательно ответила, что да, можно. Мужчина отошел в первое отделение плацкарта,видимо за едой и вскоре вернулся. Он подошел сначала к сыну и сказал:
- Какой красивый мальчик.
И неторопясь, повернулся к Светлане. Она, затаив дыхание, смотрела на него. Он был одет совсем не так, как мужчины одеваются: в белую рубаху до колен. Сын наклонился к ее уху и сказал:
- Мама, смотри, это Он, в Которого ты веришь.
Он сел рядом, между ней и сыном, а не за столом. Светлана сыну, до того, как он сел, сказала:
- Сыночек, вынеси мусор со стола, но мужчина твердо:
- Нет, я сам! - так решительно, что она не смогла настоять на своем.
Сев между ними, он стал есть такую простую кашу, со столовую ложку, не более, и совсем без масла или ещё какой-нибудь добавки.
- Как он это может есть?
Он оглянулся, не доев даже такую малую порцию. Его взгляд был проницательным, проникал внутрь ее существа: и словно огненный меч дошел до солнечного сплетения. Ничто не ускользала от его взгляда внутри нее. Но в нем не было осуждения, нежность и сострадание и еще что-то непонятное.

Потом она поняла, что это была решимость не оставлять в ее душе ничего порочного и уродливого, поврежденного грехом. Это она ощущала сквозь боль от ощущения огня и меча. Она думала, что все, конец. Но боль кончилась внезапно, тот мужчина вместе с ней выслушали вопрос молодого, словно ровесника Светланы мужчины, не пристает ли кто. Она, слабо улыбнувшись, ответила, что нет. Он встал, и взяв со стола мусор, не оглянувшись, унес недоеденную кашу и мусор и ушел в другой конец вагона. И перед своим внутренним Светлана взором увидела следующую картину:
-----------
Душа. Начало путешествия.

Девушка с очень некрасивой внешностью и к тому же хромоногая на обе ноги, стояла, подперевшись, перед Пастухом, Господом Иисусом Христом. И Он с особой нежностью глядя на нее, протянул к ней руку с острым с двух сторон семенем и сказал:
- Ты не можешь следовать за Мной без этого семени. Это семечко Моей любви и оно со временем расцвет и преобразует тебя изнутри и снаружи.

Девушка была полна внутренних страхов, кто-то бы сказал: с темпераментом меланхолика, но взглянув в Его глаза, она поверила Ему и с невидимым ей мужеством распахнула сердце и семя Любви быстро проскользнуло внутрь, вызвав горячую, но кратковременную боль. Но после этого она засветилась ненадолго и стала почти прекрасной на вид. Она сказала Ему:
- Куда Ты, туда и я за Тобою пойду.
- На этом пути Я дам тебе двух проводниц, смотри, вот они.
Она увидела две женские фигуры и услышала Его голос:
- Это две сестры, одну зовут Горе, другую - Страдание.
От радости девушки не осталось и следа.
- Поверь Мне, это самые лучшие проводницы для того пути, что Я тебе дал. Без этого - нежно и кротко добавил Он, ты не сможешь по нему пройти, следовать за Мной, так и останешься боязливой и цветок Моей любви не расцвет внутри...
-------------

Светлана заметила, что тот человек не вернулся, и его нет в вагоне.

2.

Мой муж Рафаил через два дня после семилетнего юбилея нашей свадьбы в августе сказал, что уходит от меня. Моему третьему ребенку, дочери Виктории было всего 9 месяцев.
 
 Однажды выйдя и прогуливаясь с коляской Виктории и двумя своими мальчиками, около подъезда сзади услышала голос юноши:
- Какая красивая, а хромает.
Как Светлана потом узнала, через несколько лет, что это Володя, ставший программистом и он и другие помогали ей с проблемами компьютерными бесплатно.
 Прогуливаясь около бывшего универсама, между ним и цветочным магазином, меня, хромающую из-за того, что правая ступня не могла встать прямо, а только на боковину ступни,заметила знакомая врач, заведующая неврологией Наталья Федоровна и сказала, что подозревает что-то серьёзное с мозгом и предложила лечь в больницу. Но дочке было всего три месяца и я хорошо уже знала, что чем больше времени грудное кормление - тем выше иммунитет ребенка. И отказалась лечь в больницу.
 
И когда муж сказал, что уходит от меня, мне пришлось прервать грудное кормление, чтоб лечь в больницу. На обследование и лечение, чтобы, как надеялась, после растить трех моих детей.

 Моему старшему Маратику, который потом сам избрал крещальное имя - Иоанн, что по русски - Иван, было всего пять лет и говорить он не мог. Задержка речевого развития. Это был сын с ангелоподобной внешностью. Светлые кучерявые волосы, большие выразительные глаза, обрамленные черными изогнутыми ресницами и очень высокий рост по сравнению со своими сверстниками. Остальные дети - были похожи и не похожи на старшего брата. Но несомненно похожи на меня, свою мамочку.

 Пришло время познакомится: Светлана, молодая тогда и очень красивая женщина, которой на тот момент было 27, частный предприниматель из республики Коми, которая занималась изготовлением печатей, штампов и полиграфии, придумывала логотипы, фирменные бланки и другое. Огромные выразительные глаза, обрамленные, как ни странно, черными длинными изогнутыми ресницами, совсем не нуждающимися в краске - вероятно, я ими в сына старшего пошла, вьющиеся волосы, и,несмотря на рождение троих детей - фигура балерины при высоком росте. Могла съесть хоть
каждый день по торту со взбитыми сливками и нарезанными фруктами сверху - и все это никак не отражалось на моей фигуре. И вот моя мамочка Лидия помогла мне лечь в больницу, Рафаил тут мне уже был не помощник. Но дочка пострадала. Детей постепенно приготавливают к другой пище, а тут резко, я поспешила к маме, где произошел случай, который описан в "Приключения Марии. Кипяток на голову".

 Действие следующего сюжета начинается в больнице. Я много раз спускалась на первый этаж позвонить домой, узнать, как там мои с такой скорбью рожденные дети. Ведь родные были против, хотели,чтоб я их убила внутри, кроме старшего. В ответ - гудки. Я холодела от ужаса, ведь Рафаил родом из Татарстана. Вдруг он решил их увезти туда? Зная отношение его родственников ко мне,от его бабушки до теть и других,кроме его родителей - они очень хорошо ко мне относились, как и его сестра Эльмира с супругом Анатолием,по мнению остальных - еретичке, знала, что они  могут спрятать от меня детей. Бабушка его беременной старшим,в Альметьевске, так и сказала.

Вновь поднялась пешком этаж на пятый по лестнице, зашла в палату, куда потом заглянула Наталья Федоровна и сказала, что сегодня заходил Рафаил и она сообщила ему, что подозревает у меня серьёзное заболевание мозга и что в больнице нет должного медицинского оборудования для обследования и меня надо везти в Москву, где оно имеется, а пока мне противопоказан любой стресс. Рафаил с особым интересом отнесся к последним словам. Что показал вечером, когда была медсестра, врачи, в том числе Наталья Федоровна, ушли.

 Вечером, когда я совсем ослабела от волнений и того, что не могла из-за этого кушать, пришел он. Заглянув в палату, он вызвал меня в коридор, выглядя совершенно спокойным. Когда я вышла, он довел меня до уголка отдыха с большими окнами, растениями в кадках, креслом и диваном. Уже горел свет, он внезапно скрутил мне руки за спиной, а ведь он никогда не поднимал до этого на меня руки,
и тихо, на ухо, но таким тоном, что я сразу поняла: исполнит или будет очень стараться:
- Ты больше не увидишь наших детей. Кроме того, я устрою так, что ты потеряешь все: квартиру, работу. Кроме того, я тебя сгною в психушке. Ты будешь ползать на коленях, умоляя о пощаде.
И из моей груди вырвался вопль:
- Где дети? Он их спрятал. Где они?
Нас уже видели большинство больных, они высыпали из палат. Подбежала медсестра и сказала,что сейчас вызовет охрану. Я была не в себе, отказалась, только кричала о детях. Хотелось так, раздетой почти, убежать за ними. А он стоял и с такой непривычной холодной улыбкой говорил медсестре, что я не в себе и что он может помочь облечь меня в смирительную рубашку. Медсестра холодно ему
сказала, чтобы он ушел. И увела, тихо успокаивая, что дети от меня никуда не денутся и все будет хорошо, а в палате мне вколола что-то успокаивающее-снотворное.
--------------
 Душа. Путешествие.

 Над девушкой сверху нависали только голые скалы, а под ней, и маленьким выступом было метров шесть и острые камни, что если упасть - шансов не было бы выжить. Вдребезги могла разбиться о них. Рядом не было ни деревца, только чахлый кустарник. И тут она воскликнула от восторга! Она увидела на скале, среди голого камня пробивший себе неведомым способом дорогу для роста маленький алый, как капли крови, цветок. И тут солнечный луч дотронулся животворными лучами
девушку и алый цветочек и она вдруг услышала тоненький голосок: Я - цветок по имени Переносящий все с благодарностью, но можно меня называть, как некоторые люди: Прощение- терпение. И девушка встала рядом с алым цветком и сказала:
- Господи, я Твоя маленькая раба с именем "Переносящая-все".
-------------
 Утро, больничная палата. Я проснулась и хоть помнила все, что произошло накануне, внутри не было депрессии, страха, даже волнения. Я чувствовала, что простила Рафаилу и не ждала, чтобы он вернулся, не ощущая ни тени обиды. Хоть прекрасно понимала, что он постепенно начнет исполнять свои угрозы. Солнце ярко освещало не только палату, оно и внутри меня засветилось, как и чувство
неведомой доселе радости, легкости и любви к окружающим, и все это, словно новый человек родился внутри и переполняло меня всю, все мое внутреннее мое существо. И тут я решила подняться. И до моего сознания дошло, что тело перестало мне подчиняться. Но столько лет физподготовки не прошли даром.
Я усилием заставила себя сесть. Шею, спину и правую ногу схватил спазм и я никак не могла их расслабить. Превозмогая себя, я все-таки поднялась. Шею мою тогда наклонило к правому плечу, спину согнуло,как у престарелой бабушки до колен, правую ногу извернуло в другую сторону. Но заставить себя идти надо. Умываться и в туалет. От напряжения в мышцах было ощущение, что я на себе тащу ещё одну себя. Что несмотря на вес балерины, было крайне тяжело.

 Господу было угодно, чтобы юность моя обновлялась и меня почти всегда принимали за юную девушку, заканчивающую школу. Но когда мне пришлось тащить свое тело по больничному коридору вот в таком положении, мне об этом как-то не думалось, хоть та радость и солнце внутри никуда не исчезли. Из палат высыпали пациенты, которые вчера были свидетелями той сцены. И по их глазам было понятно, что они понимают причину. Я смогла добраться до туалета и потом обратно. Несмотря
на живой коридор, держась за стену. Это была большая победа над собой. Но мое сердце не переставало радоваться неизъяснимо.

  В палату вбежала Наталья Федоровна и неожиданно стала кричать:
- Ты сама виновата. Мне известно от людей, что ты - свидетель Иеговы..
Я молчала, оставаясь спокойной и вспоминала сцену из моего прошлого:
Моему второму сыну Артуру было 8 месяцев.Тогда в первый раз,в Новый год бросил Рафаил. Печати делал он, а на меня были оформлены лицензия и предпринимательство.
И чтобы кормить детей и себя, арендовала маленькое помещение в общежитии.
И очень попросила Господа меня научить создавать печати сначала как эскиз, а потом отливать их из жидкой резины. Господь дал мне уразуметь данное искусство. Марата в садик, а с Артуром оставалась Ирина, жена моего двоюродного брата Петра. У меня с ними были дружескими отношения. Но Ирина не усмотрела, Артур залез по лестнице спортивного уголка невысоко, упал. В результате - трещина и гипс. И я на сколько-то дней - дома, с сыном.

  И тут неожиданно прибегает моя близкая родственница, которая хотела, чтоб я его
во чреве убила и ни разу не взяла его на руки, что причиняло мне боль. И хоть уже с год не приходила и не общалась со мной, хоть и видела, что я сижу и он с гипсом, стала кричать, что мол я вчера (!) пришла к ее сотруднице, как свидетель Иеговы. И что он не хочет со мной общаться, хоть это уже происходило. Я пыталась ей сказать, указать на гипс и на то, что стоять сама не могу- надо держаться за что-то и это заметно. Это произошло в январе 1998.
Но не получилось, она кричала и, хлопнув дверью, выбежала. И по всему Усинску разнеслось это. Надо особо отметить, что я не раз была у нее на работе на ж.д. вокзале и они хорошо знали меня в лицо. Я решила, что кто-то оболгал. Ведь я даже представить не могла, что у меня есть двойница - мы, как двойняшки и имена одинаковые. И пошла, когда сын уснул, к своей дружелюбной соседке Валентине.  Она меня ошарашила, спросив, нет ли у меня сестры-близняшки?
- Нет, Валя, только брат.
- А у нас, со мной в цеху приготовления еды работает эта Светлана, настолько похожая на тебя и она - свидетель Иеговы.
- Как? И можно ли ее увидеть?

Я увидела ее. Но позже. Через несколько лет. У меня в ту ночь, после прихода Рафаила в больницу поменялся темперамент на 180 градусов. Меланхолик исчез. И вызываемые страхи, ужасы. Внешне та Светлана была на меня похожа, что можно было спутать. Но взгляд внутрь, зажатость- все это показало мне, что она - интраверт и меланхолик. Вокруг было много людей, а она никого не замечала. И даже меня, почти рядом стоящую. Я никому не стала ничего доказывать. Даже своей тете по папе. Не стала оправдываться. Как и в палате, перед кричащей Натальей Федоровной. Хоть потом людям из палаты сказала, что даже не знаю,где эти сектанты собираются. И верю, верой православной, что Бог есть Троица. Что с младенчества росла, зная, что прийдется дать Ему, такому родному, ответ за содеянное. Не выпивала, не курила, училась хорошо, была послушной, а с мальчиками - конечно, не встречалась. А мама и не знала, что я верующая от бабушки еще, и что меня частые страхи и ужасы мучают, и это по наследству второму сыну Артуру потом передалось. Росла, не совершая тех грехов, которые стали популярны среди молодежи в 90-х.

Классная руководительница потом сказала, что в школе меня называли принцессой-недотрогой. Из-за меня дрались. Меня защищали. Но я, как и эта Светлана этого не замечала. Потом только узнала, когда подружилась и стала заходить к Любови Ивановне, бывшей классной руководительнице. Она ушла из школы по какой-то причине.

 Из больницы я позвонила в банк, чувствовала,что Рафаиль снимет по доверенности
деньги клиентов. За печати.
- Светлана Алексеевна, - с огорчением ответила работница Сбербанка- он только что снял все деньги. Вы не успели.  Так доверенность аннулировать?
- Да - сказала я по телефону. Для этого было слово для опознавания. Удар второй. А сначала - дети.

Вот пришло время выписываться из больницы. Мама отвезла меня в санаторий в Сокольниках, потом там стала возить меня в центр Бубновского, где я прекрасно делала и гимнастические упражнения, и занималась на силовых тренажерах и по повелению Бубновского чередовала баню сухую с ледяной ванной.
Но встать и ходить - не могла. Профессор с санатория упрекал маму за это, что мне это нельзя делать и также, как и Наталья Федоровна, считал, что причина болезни кроется в мозге. Но мама не хотела его услышать. А в санатории конечно же не было такого оборудования для обследования. Я вернулась через месяц. Дома - голые стены, мне ни сесть, ни лечь. Только, как ни странно, стиральная машинка. А так и ложек с вилками - все забрал. Соседи видели его,
он ночью, в три примерно, приезжал на микроавтобусе, который куплен был за мамины деньги. Маме пришлось мне давать ту кровать, на которой еще в школьные годы спала. Удар третий. Но я не унывала. Старшего смогла из сада забрать. В ответ: снял с петель металлическую дверь и вырубил свет. Мне соседский Юра, сын соседки Вали помог его включить. И он видел, как это сделал Рафаил. И что с 8-го этажа пожилая соседка проклинала его. Когда он на себе тащил эту дверь.
А я внезапно рассмеялась и даже стало жаль Рафаила: он тощий был и ниже меня ростом. Вот я и представила эту картину и стала весело и неким сожалением о бедном Рафаиле смеяться..
------------
Продолжения не хочу писать.. Хоть текст был напечатан где-то лет 18-20 назад и все было четко в памяти. Путешествие души хотела когда-то написать отдельно. Но потом объединила все это вместе, урезав много из путешествия души. Тогда, когда
писала, была словно сторонним наблюдателем за тем, что происходит. Эмоции сорвались тогда в первый и последний раз в больнице, когда узнала о том, что он спрятал детей. Потом много лет во мне жило то солнечное, которое родилось в палате и изменило темперамент и родился внутри другой человек. Потом я потеряла это и иногда эмоции поверхностные выходят. Но кусочек души все-таки не потерял солнца, тепла и тишины. Не переписываю потому что, я не желаю осуждения,
кого-либо, родных и других, которых мне даровал Господь в моих жизненных путешествиях. А это напечатала, найдя среди старых бумаг для того, чтобы может кто-то узнал, как все эти приключения начались. А осуждения - нет, просто, как и старец Павел (Груздев) делился воспоминаниями. Так и я решила этим с кем-то поделиться.