Потоки дня

Падают первые золотые берёзовые листья. Еще тепло, но что-то осеннее, неуловимое звучит в порывах ветра, протяжно поёт над заливом, тянется к душе ароматом шиповника, колется летящими сосновыми иголками, разносится над дачными посёлками ритмичным стуком старика дятла.
А мы бежим. Наполняем каждый день палитрой событий, встреч, амплитудой самых разнообразных городских звуков. По утрам растираем душу новостными потоками. Иногда кажется, что стоишь около обочины, а мимо едут и едут байкеры, наполняя каждую секунду непрекращающейся музыкой и рёвом мотора.
Мне предлагают работу гидом по городу.
- Там ничего необычного. Возьмёшь?
Беру. Всё привычно. День начинается с экскурсии " Тайны Васильевского острова ". Я с ними не вполне знакома. Но стараюсь быть таинственной. Выбираю самое длинное платье, на нём вызывающий множество вопросов рисунок и придурковатый капюшон. Вид загадочный. Едем. Выполняем задуманную не нами программу. Сначала трём грифонов. Для надёжности кладём одну руку им на голову, другую в пасть, чтобы желания сбывались наверняка. Находящиеся рядом сфинксы фыркают, подмигивают облакам. Говорят, это они делают в хорошую погоду.
Минерва на крыше Академии художеств улыбается. Она таких, как мы, знает хорошо.
Затем оказываемся на улице Репина, она узкая, сближает всех по объективным причинам. При появлении легковой машины, жмёмся к стенам, чтобы дать возможность транспорту проехать. Нас всего-то пятьдесят. Смотрим в окна простых людей, нарушаем покой, подбираем коды замков на калитках, чтобы вглядеться в колодезь двора. Потом направляемся к башне грифонов. В моём рассказе переплетаются судьбы Тани Савичевой и семьи доктора Пеля, то там, то здесь мелькают усы Василия Кормчина- соратника Петра, и колышатся в вязком воздухе тени простых работных людей, которые, то прокладывали, то засыпали каналы в угоду эпохам.
Одна туристка подходит ко мне совсем близко и говорит:" Ну и что тут смотреть? У нас в Йошкар-Оле всё лучше. Ты там хоть была? " Я вступаю разговор о Марий Эл. Я там была. Мне всё понравилось, демонстрирую компетентность в вопросах набережных реки Кокшаги.
Наконец, сумбурная часть подходит к концу. Приближаемся к часовне Ксении Блаженной. Даю свободное время. Голуби кружатся над надгробиями Смоленского кладбища. Несколько пожилых женщин безуспешно ищут могилу Арины Родионовны. Надо мной ласково шелестят ещё зелёные листья клёнов. Их перекличка напоминает тихую польскую песенку" Каролинка".
Ловлю сентябрьское счастье в воздухе. Молюсь.

Следующие несколько часов посвящены Петропавловской крепости. Помню, в школьные годы у нас там проходили уроки физкультуры на лыжах. Скорость - не моя сильная сторона. Как и спорт. Моего финиша многие ждали, чтобы разойтись по домам. А сегодня на том же месте показываю основателя города. Он всегда был первым. Маленькая девочка, глядя на шемякинский памятник Петру, громко спрашивает :" Мама, а что с ним? "
Образ царя - реформатора перестаёт быть героическим. Разумные пропорции отступают.
В соборе один мужчина из группы обнимает меня сзади прямо у мест захоронения и жарко шепчет в ухо:
" Ну мы - то с Вами в курсе, что Петра в Голландии подменили? " Каррарский мрамор бесстрастно блестит в ответ.
В тюрьме Трубецкого бастиона мрачно и страшно, начиная со смотрителя у турникета. Это место - самый горький объект показа. Предлагаю интересующимся почитать воспоминания Анны Вырубовой, прикоснуться к пронзительной исповеди. Кто-то из школьников говорит, что камеры вполне симпатичные, и места много, и обойчики норм! Я переключаюсь на описание азбуки для перестукивания. 28 букв, 7 столбцов, чем стучали. Цитирую Веру Фигнер. Чувствую сумасшедшую тахикардию, спешу выйти во двор. Пропускаю историю Горького и кровавого воскресенья. Ту мач.

Движемся на обед. Мне забывают приготовить порцию, жду, пока разогреют, чем богаты. У порога толпятся туристы из группы, которая обедает после нас. Их возглавляет женщина с серым лицом, почти беззвучно говорит мне:" У нас пешеходный день сегодня: уже пешком прошли от проспекта Римского-Корсакова до Авроры, а оттуда до Миллионной к кафе. Экономят на аренде автобуса. Так учителя решили наказать непослушных детей. Чтобы знали. Дети выражаются нецензурно и просятся в отель."

А мы выезжаем на экскурсию " Пушкинский Петербург ". Снова те же и я, но после трапезы. Водитель произносит: " Голуба, встать сегодня негде. Остановок с выходом будет мало". Прости, если сможешь, Александр Сергеевич. В голове вертятся только строчки:" Приветствую тебя, пустынный уголок.. " Озвучить всем не могу. Просто уже хочу в деревню. Но я стараюсь. Жил, был, чувствовал, сформировал целый язык. Выжимаю из себя Пушкина по капле. Знакомлю с меню Евгения Онегина. Вспоминаю своё участие в конкурсе чтецов в пятом классе. Пересказываю те свои живые чувства. Никогда не знаешь, что пригодится в работе.
Очень помогают памятники. Делаем много фотографий. Стараюсь предложить интересные ракурсы. Рвусь в фотохудожники. Сама себе кажусь трубой, в которую с разных концов поют совершенно разные песни.
Наконец-то добираемся до музея- квартиры. Давно так не мечтала увидеть Мойку 12. Туристы подходят ко мне и, волнуясь, дарят огромный пакет с подарками:" Спасибо, нам с Вами было очень хорошо". Удивительные и милые! Это ведь ещё не конец пути. Впереди долгая дорога до речного вокзала, откуда они отправятся на Валаам. Почти полтора часа рассказываю о создании монастыря в водах Ладоги и о Святых Сергии и Германе.
Вояж этого дня заканчивается у теплоходов, там, где свободно течёт молодая Нева. До дома мне, как до луны.

Где-то рядом звучит песня Высоцкого " Нет меня, я покинул Россию, мои девочки ходят в соплях.."
Поздним вечером еду к заливу и долго в тишине смотрю на закат, обнаруживая, собирая в розовых переливающихся блёстках саму себя, своё сердце. И сквозь порывы тёплого ветра слышатся два слова:" Ты есть"...

Юлия Хаперская