В Царском Селе

Июль, на улице плюс тридцать два. Макушка лета светится золочеными лучами, переливается серебряными бликами на воде, смеётся маленькими утятами, только что появившимися на белый свет. А мы быстро идём. Куда? По Екатерининскому парку вперёд. У нас план и маршрут. Скорость. Мы должны показать. Императорские павильоны молчаливо и сочувственно смотрят вслед. Ангелочки времен барокко подмигивают. Нет возможности присесть, пропустить через сердце розовую нить заката, прислушаться к пению птиц, посмотреть на своё отражение на голубовато- зелёной поверхности прудов. Есть объекты. Определённое количество. Имена, столетия. Франческо Бартоломео, которого на русский манер называли Варфоломеем Варфоломеевичем, Антонио Ринальди, Чарльз Камерон. Звучит красиво. А привычный, выверенный годами текст - не очень. За ним ускользает совершенство пространства. Добавляю стихи, но они тают в бешеном темпе пробежки вдоль значимых мест.
Не просто клипово, внутри двадцать пятого кадра.
Я оглядываюсь: за нами никто не гонится. Сознательный выбор беглых осмотров.
Группа сегодня весёлая: задорная учительница и двадцать школьников, закончивших девятый класс. ОГЭ сданы. Конечно, настроение превосходное. Бежим. То есть, я впереди, но еле поспеваю за общим темпом. Удерживание лидерства даётся нелегко. Вспоминаю свой возраст в паспорте. Улыбка становится натянутой. Жара сгущается, приближаемся к Турецкой бане в виде мечети. За ней небольшой участок суши возле воды.
- Мы хотим немного посидеть просто так: дайте нам минут десять.
Я соглашаюсь и тут же оказываюсь в конце команды. Меня обгоняют. Слышу отдалённые всплески. Поднимаю глаза и вижу, что вся группа бросается в воду торжественного императорского пруда, и все, кто в чем был: в платьях, шортах и футболках, гребут к павильону Грот, разгоняя маленьких утят.
Охранники предупреждающе свистят издалека.
Неожиданно подходят гуляющие по дорожкам манерные парни:
- Ой, а куда это они?
Они, - говорю, на встречу с Екатериной Второй торопятся. Она сегодня в павильоне Грот принимает.
- Правда? - Спрашивает один.
- Да ты что, дурак, она же умерла вроде, - сомневается второй.
- Вы нас что же обманули, получается? А я Вам поверил.
- Я же гид, мне должны верить.
Так отвечаю я и смотрю на то, как с хохотом возвращаются двадцать пловцов, ловцов летнего счастья. Дух Растрелли затихает в вязком воздухе. Простота. Жара. Нет пиететам.
В особняке Кочубея нам, тем временем, накрывают столы, ждут к обеду.
Группа мокрая, жара повержена. Все довольны, кроме меня.
Я люблю, когда всё красиво. Соразмерность, соответствие, ансамбли. Но передать своё чувство и восхищение - большое искусство.
Я стараюсь. Преодолеваю скорость и охватывающую всё простоту.

Юлия Хаперская