Ангелы-Хранители, Как Они Есть

Аннотация

Альтернативная реальность.
Неприкрытая правда об ангелах-хранителях.
Кто они и зачем? И как это всё работает?

Перри - новоиспечённый ангел-хранитель. Ему немедленно поручают заботу о девочке Фанни, и он вынужден осваивать своё ремесло на ходу, опираясь на свою интуицию и советы товарищей и рискуя на каждом шагу стать павшим ангелом.


Внимание!

Герои и события в этой истории вымышлены.
Любые совпадения с людьми, ангелами, религиями и философскими идеями, живыми или мёртвыми, непреднамерены и совершенно случайны.

***

Глава 1. Коралловая змея

   – Ш-ш-ш, – зашипел густой пучок травы.

   Фанни, пятилетняя девочка с лукавыми искорками в глазах и неизгладимыми ямочками на щеках (а всё потому, что она много улыбалась), прижала к себе своё нарядное, специальное пикниковое платье и осторожно подошла ближе. Ей было любопытно, очень любопытно. Что-то похожее на яркую полосатую ленту шевельнулось в траве. Конечно же, девочке захотелось рассмотреть её получше. Лента была такой красивой.

   – Нет! Назад! Беги отсюда! – воскликнул Перри. Он замахал руками и захлопал белоснежным крылом между девочкой и змеёй, но безуспешно. Ни та, ни другая его не видела.

      …

   Перри стал ангелом совсем недавно, и Фанни была его первой подопечной. Он очень гордился тем, что стал ангелом-хранителем, и сразу же всем сердцем привязался к этой славной девчушке, как только она родилась.

   Перри был уверен, что она поначалу видела и слышала его. Он корчил ей смешные рожицы, а она улыбалась и гукала в ответ. Ей нравился его голос и она легко засыпала, когда он пел. Перри выучил и исполнял все колыбельные её мамы, поэтому Фанни легко засыпала под её пение. Он быстро понял, что охранять кого-то, даже такое маленькое и хорошо защищённое существо, – это полноценная работа, занимающая всё время и все силы. Вечернее укладывание было самым безопасным временем как для Фанни, так и для её мамы, поэтому Перри и Григорий (мамин ангел-хранитель) могли позволить себе расслабиться и отвлечься на свои дела. Ангелы, конечно, никогда не испытывают физической усталости и не нуждаются в еде или сне, но им нужен эмоциональный отдых и время на обучение.

   – Ангел-хранитель должен быть как хороший родитель и учить своего подопечного заботиться о себе и быть самодостаточным, – сказал ему однажды Григорий.

   Перри старался изо всех сил и многое показывал и объяснял Фанни, но примерно в два года она заговорила, начала общаться с семьёй и друзьями и перестала его видеть. Сначала Перри думал, что она на него не реагирует, потому что увлечена игрой, но это повторялось снова и снова.

   – Я что, провалился? Всё испортил? – спросил он Григория. – Почему она меня игнорирует?
   – Нет. Она просто не видит и не слышит тебя. Возраст такой. Иногда она всё ещё может почувствовать твоё присутствие, но с возрастом это будет происходить всё реже и реже. Так устроены люди.
   – Но как я могу защитить её без общения?! Я нематериален. Я не могу взаимодействовать с физическим миром. Если я не могу предупредить её или дать совет и не могу предотвратить опасность, как же я могу её защитить?!
   – Никто и не говорил, что быть ангелом-хранителем легко. – Григорий изогнул руку за спину и почесал между крыльев.
   – Это невозможно!
   – Ты ангел. Ты найдёшь способ, – улыбнулся Григорий.

      …

   Коралловая змея подняла голову для атаки и снова зашипела.

   Теперь, как никогда раньше, Перри желал обладать хоть какой-то физической силой. “Желанием дело не сделаешь”, сказал он себе в миллиардный раз.

   Он замедлил время, насколько мог. Простые ангелы не могли останавливать его полностью, но ему нужно было как можно больше времени, потому что он понятия не имел, как спасти Фанни.

   Перри взмыл ввысь и увидел, как мать девочки весело болтает с подругой на покрывале для пикника. Она никак не смогла бы добежать до дочери вовремя.

   Ангел закрыл глаза и попытался прислушаться к окружающему миру. Он искал точки принятия решений – развилки времени, где ситуация может развиваться двумя или более способами. Выбор пути в таких точках определялся случайно. Ангелы не могли взаимодействовать с физическими объектами, но были способны влиять на случайный выбор.

   Вот оно! Камешек балансировал на размытом склоне довольно далеко от Фанни. Он опирался лишь на тоненькую палочку и был готов упасть в любую сторону от своей опоры. Если он упадёт направо, то прокатится немного и остановится на песчаной проплешине. Но если налево, то стукнётся о толстый корень дерева, перепрыгнет через край скалы, ускорится в свободном падении и ударится о плоский камень внизу. Звук будет достаточно громким, чтобы спугнуть оленя, отдыхающего в ложбине.

   В следующее мгновение Перри оказался рядом с камешком (спасибо способности ангелов мгновенно преодолевать любые расстояния!). Он восстановил скорость времени и силой воли заставил камешек упасть влево, что тот и сделал, а затем, соответственно, ударился о камень. Олень вскочил от этого неожиданного звука и побежал вниз по ложбине, высоко подпрыгивая. Отвлечённая этим движением, Фанни повернула голову и с восхищением смотрела на рогатого красавца. Смертоносная змея заметила потерю внимания и благоразумно воспользовалась этим моментом, чтобы скрыться в ближайших зарослях.

   Девочка повернулась назад к пучку травы.
   – Эй, – прошептала она и подождала. Затем осторожно протянула руку и нежно похлопала по траве. Ответа не последовало.

   “Фух. Пронесло.”

***

Глава 2. Олимп
   Мир погрузился в тишину. Неестественную и какую-то душную тишину. Перри уже был знаком с этим чувством. Так ощущалось остановившееся время. Представьте себе ветер в физическом мире. Даже лёгкий ветерок уносит тепло и запахи тела. Когда любое движение воздуха прекращается, тепло и запахи скапливаются вокруг тела, делая воздух спёртым. У ангелов нет физического тела, но они думают и чувствуют. Течение времени уносит мысли и эмоции, освежая душу. Когда время останавливается, мысли и эмоции никуда не деваются, создавая похожее ощущение застоя.

   Только высшие ангелы умели полностью остановить время. И они делали это только по уважительной причине, когда требовалось присутствие всех ангелов.
   Например, появление нового ангела-хранителя являлось одной из таких причин. Это случалось нечасто, и каждый такой случай был поводом для праздника.
   Перри помнил свой “первый день”.

      …

   Он знал, что когда-то был человеком, а потом умер, но больше ничего не помнил. Он помнил только темноту и пустоту. И чувство подвешенности в этой пустоте. Потом в темноте появился свет, он увеличивался, как будто приближаясь, и сформировался в прекрасного белого ангела.

   – Я Верховный Ангел-Хранитель Зевулон, – ангел протянул руку. – Здравствуй, Перри.

   "Перри… Меня зовут Перри? Окей." Имя вполне комфортно стало частью его личности. Ещё он осознал, что у него тоже были руки и вполне человеческое тело, да ещё и крылья. И всё это тоже комфортно вписывалось в его личность.

   Верховный ангел был настолько белоснежным, что практически светился, и Перри наполнился благоговением и почтением. Если бы Перри всё ещё был человеком и обладал дыханием, то его бы обязательно перехватило. Но он сумел пожать ангельскую руку:
   – Здравствуй, Зевулон.
   – Некоторые зовут меня Зевс, – добавил верховный ангел и улыбнулся застенчивой и всепринимающей улыбкой, которая как бы говорила: “Как дети малые! Как на них сердиться?”

   – Но не будем обо мне, – продолжил он. – Поздравляю! Ты стал ангелом-хранителем! Это великая честь. Только самые заботливые, самые сострадательные люди становятся ангелами-хранителями.  Тебе будет поручена новорождённая душа, которую ты будешь охранять от трудностей и невзгод человеческой жизни. Я и другие ангелы будем тебе помогать.

   Зевулон взял Перри за руку.
   – Пойдём. Я проведу тебя в наш мир и познакомлю с остальными.

   В следующее мгновение они уже стояли у подножия колоссальной скалы, такой высокой, что её вершина скрывалась в облаках.

   – Мы называем её Олимпом, — сказал Зевулон и отпустил руку Перри. – Единственный способ добраться до вершины – лететь. Телепортация тут не работает.

   Он расправил свои сияющие крылья и взмыл вверх. Перри последовал за ним.

   Вскоре ангелы достигли облаков, которые были настолько густыми, что Перри не мог разглядеть скалу. Лишь лёгкое мерцание верховного ангела над ним (или это ему только казалось?) и чувство верх-низ помогали ему двигаться в правильном направлении.

   Облака закончились внезапно, и Перри оказался высоко над Олимпом. Какой вид! Облака окружали гору, словно пушистый, ослепительно-белый амфитеатр, а вершинное плато было щедро залито солнцем. Посередине проходила глубокая расщелина, разделяя гору на две равные половины. Одна сторона почти полностью утопала в пышной растительности, а другая была открытой и каменистой. Перри заметил там мириады ангелов.

   Зевулон элегантно приземлился в середине открытой половины. Перри сделал ещё один круг в воздухе, любуясь великолепным видом, и приземлился рядом.

   – У нас новый Ангел-Хранитель! – объявил верховный ангел. – Знакомьтесь – Перри!
   – Добро пожаловать! – сказали ангелы, что стояли поближе. Многие другие помахали ему.
   – Добро пожаловать на Олимп и на тяжёлую и божественную работу Ангела-Хранителя, Перри! – сказал Зевулон.
   – Спасибо, – ответил новенький.

   – Привет, Перри! Я Григорий. – Ангел с густыми бровями и добрыми, улыбающимися глазами помахал рукой и вышел вперёд. – Мы с тобой будем часто видеться. Я опекаю Нэнси, маму твоей подопечной. После этого празднования мы вместе пойдём знакомиться с твоей девочкой. Она должна вот-вот родиться. Интересно, как Нэнси её назовёт?
   – И мне тоже интересно, – Перри сразу же проникся симпатией к Григорию и подумал, что будет, пожалуй, приятно работать вместе.

   – Давай я тебя со всеми познакомлю, пока ещё есть время. А ты не стесняйся задавать вопросы. Наверняка, у тебя их много, – Новый друг сначала подвёл Перри к плоскому камню, служившему столом. Там стояла большая чаша, полная светло-янтарной жидкости, и множество кубков. Григорий наполнил два кубка и дал один Перри:
   – Это знаменитая амброзия, напиток ангелов.

   Перри попробовал. “Ммм!” Амброзия оказалась самым ароматным и деликатесным напитком, какой только можно себе представить.
   – Потрясающе! Я думал, ангелы не могут наслаждаться ни едой, ни напитками.
   Григорий мелодично рассмеялся.
   – Это не еда и не напиток. Это амброзия.

   – Григорий, – Перри замялся было, но решил воспользоваться предложением задавать вопросы, – я понимаю, что был человеком, а сейчас я ангел. Я понимаю всё, что ты говоришь, но я совсем ничего про себя не помню.
   – Так и должно быть. Мы, ангелы, сохраняем общие знания о мире людей, но не помним своей личной жизни, чтобы избежать конфликта интересов. Личные воспоминания и привязанности помешали бы нам выполнять свои обязанности.
   – Да, наверно. – Перри пытался было взгрустнуть по поводу потери памяти, но не смог, потому что не помнил, что именно потерял. – Значит, я могу быть вовсе и не Перри?
   – Теперь ты Перри.

   С кубками в руках и прихлёбывая божественное содержимое, они ходили от одной группы ангелов к другой. Перри заметил интересный эффект. Пространство на Олимпе было свёрнуто. Когда они с Григорием приближались к одной группе, она выглядела удобно рассредоточенной, в то время как другие казались плотно сжатыми. Таким образом, ответ на классический вопрос “сколько ангелов поместится на булавке (или Олимпе)” был очевиден и очень нагляден: “столько, сколько нужно”.

   Григорий познакомил новичка с другими ангелами-хранителями в семье будущей девочки: её бабушки, дедушки и отца. Перри заметил, что у всех были мужские имена.
   – А что, женщины не становятся ангелами? – спросил он Григория.
   – Становятся, конечно. Так же часто, как и мужчины. Но ангелы бесполые. По традиции (и для простоты) каждого называют “он” и дают мужское имя, независимо от того, какую форму он имел при жизни.

   
   После этого сам Зевулон устроил Перри экскурсию по Олимпу.

   – Ты уже знаком с источником амброзии, – они вернулись к камню-столу с чашей и снова наполнили свои кубки. – Он всегда тут и всегда полон амброзии.

   – Это наша “трибуна”, – Зевулон указал на плоский камень, слегка возвышающийся над землей недалеко от того места, где они с Перри приземлились ранее. – Основная причина остановки времени и собрания всех ангелов – это важное объявление, например, появление нового ангела, как сегодня, или критическое обсуждение, требующее референдума. Всякий раз, когда ты почувствуешь, что время остановилось, ты должен явиться сюда. Тема обсуждения будет объявлена отсюда.

   – Самый заметный элемент ландшафта – это, конечно же, Бездна. – Верховный ангел подвёл Перри к краю разлома. – Как видишь, она разделяет весь Олимп.

   “Бездна” было самым подходящим названием для этого разлома. Перри не видел его дна. “Возможно, это самая настоящая бездонная пропасть”, подумал он.

   Бездна была шириной сто метров в самой широкой части – посередине – и края её сходились к концам. Один конец венчала живописная скала. Несмотря на то, что скала была самой высокой точкой Олимпа, из неё бил ключ, каскадом разливаясь по многочисленным каменным ступеням. Вода сверкала под ярким солнцем и стекала во все стороны: она попадала по обе стороны от Бездны, и небольшой водопад радостно журчал и плескался, падая в расщелину разлома. Над этим местом висела радуга.

   – Это Ключ Жизни, – Зевулон указал на скалу и вытекающую из неё воду.
   – Он волшебный? – спросил Перри.
   – Это чистейшая вода. Конечно, она волшебная. Вода – источник всей жизни на Земле.

   – На другом конце – Тьма, – Зевулон повернулся и указал на противоположный край Олимпа, где края Бездны снова сходились. – Пойдём посмотрим поближе.

   Они подлетели к тому концу разлома. Там, где края сходились, бил другой источник. Плавный поток угольно-чёрной жидкости стекал со скалы прямо в Бездну. Он падал в такое же угольно-чёрное озеро примерно в десяти метрах ниже края. Поверхность водоёма была спокойной и гладкой, с лёгкой рябью и без брызг. Для “водопада”, или что там падало, было жутко тихо.

   – Что это? – спросил Перри. – Выглядит густым, как масло.
   – Это перманентные чернила, жидкие, как вода, но не разбрызгиваются. Мрачновато, правда?
   – Да уж. – Перри инстинктивно сделал шаг назад. – Это Ключ Смерти?
   – Нет, это гораздо хуже Смерти. Это Ключ Тьмы.

   – Готов нырнуть, Зевс? – раздался весёлый голос с другой стороны Бездны, и из тени выступила высокая тёмная фигура и подошла к краю. Перри вздрогнул. Существо было похоже на ангела, с крыльями и всё как положено, но совершенно чёрное. Чёрное, как уголь.
   – Нет, спасибо. – Зевулон склонил голову в саркастическом поклоне.

   – Вижу новое лицо, – улыбнулся чёрный ангел в сторону Перри. – Я Лормонд. – Он приподнял свою несуществующую шляпу. – Приятно познакомиться.

   Перри промолчал. Он не знал, что сказать. Он был потрясён и немного напуган. Хуже всего было ощущение, что Лормонд читает его как открытую книгу и прекрасно осознаёт произведённый эффект. Чёрный ангел понимающе улыбнулся и снова приподнял воображаемую шляпу.

   – Прошу прощения, джентльмены, мне нужно закончить картину. Не могли бы вы задержаться тут ещё немного? Два белых ангела прекрасно смотрятся над чёрной Тьмой. Я хотел бы добавить вас в свой пейзаж.

   Зевулон фыркнул и отвернулся.
   – Пойдём, – сказал он своему спутнику.

   Перри с радостью последовал за ним прочь от Бездны, но внутри его не покидало тревожное чувство, что чёрный читал верховного ангела тоже как открытую книгу и именно Лормонд получил что хотел.

   – Кто это был? – спросил Перри в безопасности белой толпы.
   – Падший ангел, – ответил Зевулон подчеркнуто непринужденно, словно это не имело большого значения. – Сторона за Бездной принадлежит им.
   – Их… много?
   – Некоторое количество. Не так много, как нас, – Зевулон звучал неуверенно.
   – Они могут добраться сюда, на нашу половину?
   – Нет. Они не могут перелететь через Бездну. – Теперь верховный ангел источал абсолютную уверенность, и Перри почувствовал себя гораздо лучше.

      …

   Это было пять лет назад, и с тех пор Перри уже несколько раз бывал на Олимпе.

   “Интересно, какой сегодня повод?” подумал он, поднимаясь сквозь облака.

***

Глава 3. Вопрос жизни и смерти

   “Привет, я Педро, – сказал ангел на трибунном возвышении, – ангел-хранитель Джона Коппертона, 48 лет. Джон был профессиональным боксёром, в настоящее время на пенсии. Во время его спортивной карьеры в его теле образовалось несколько тромбов, в основном в голове. В силу специфики его профессии этого невозможно было избежать полностью. Я оберегал его здоровье, насколько это было возможно, и помог его организму избавиться от нескольких опасных тромбов. Сегодня один из оставшихся тромбов оторвался и начал двигаться по крупному кровеносному сосуду в его голове. Мы остановили время, когда он приближался к развилке сосуда. Я не могу остановить тромб, но могу повлиять на направление его движения.

   Есть только два варианта. Первый – обширное повреждение критически важной части мозга и практически мгновенная смерть. Второй вариант – паралич от шеи и ниже. Учитывая относительно молодой возраст Джона и его хорошее общее состояние здоровья, он может прожить в таком состоянии много лет.

   Я знаю, что второй вариант поверг бы Джона в отчаяние. Он всю жизнь был физически активен, и паралич принес бы ему лишь страдания. Длительные страдания. Причём и ему, и его семье.

   Братья, я обращаюсь к вам за вашим мнением и советом. Ради Джона Коппертона я прошу вас одобрить первый вариант. Я надеюсь, что вы согласитесь, что быстрая смерть была бы в его случае более гуманной и милосердной.

   Да, 48 лет — это немного, но его короткая жизнь была полной и яркой. Джон многого достиг, осуществил свои мечты, испытал любовь и заботу и оказал огромное положительное влияние на многих молодых спортсменов, которых он тренировал. Пожалуйста, рассмотрите этот вариант.”

   Толпа загудела от многочисленных локальных дискуссий.

   – Разве выбор не очевиден? – Перри повернулся к Григорию. – Наша задача – увеличивать счастье и дарить то, что люди называют удачей. Верно? Разве быстрая и безболезненная смерть не была бы “удачей” в этой ситуации?
   – Я с тобой согласен. Люди смертны. Все они рано или поздно умирают. Конечно, обычно “поздно” предпочтительнее. Но иногда смерть гуманнее жизни. В любом случае, для большинства ангелов-хранителей защита и продление жизни – цель номер один. Выбор между жизнью и счастьем очень непрост.
   – Полагаю, что так… Что будет дальше?
   – Мы подождём, пока все примут решение, а потом проголосуем.

   Вскоре говор затих.

   – Готовы голосовать? – спросил Зевулон.
   Ангелы кивнули.
   – Варианты голосования: помочь смерти, или избежать смерти, или ничего не делать, позволив случайному выбору решить судьбу Джона Коппертона.

   Быстрая смерть получила подавляющее большинство голосов. Немногие оставшиеся голоса разделились почти поровну между “жизнью” и “бездействием”.

   – Спасибо, братья, – поблагодарил опекун Джона Коппертона.

   – Обязан ли он подчиниться решению референдума? – спросил Перри своего друга.
   – Нет, – ответил Григорий, – у любого ангела есть свобода воли, и окончательный выбор за ним. Но если он поможет (или просто позволит) своему подопечному умереть в столь юном возрасте без поддержки большинства, он провалит свою миссию и станет падшим ангелом.
   – И что тогда произойдёт? – глаза Перри широко раскрылись.
   – Он окунётся в пучину Тьмы – тот природный бассейн, куда падает Тьма, – и станет чёрным до конца вечности.
   – Нам придётся его туда толкнуть?! – Эта мысль ужаснула Перри.
   – Нет, что ты. Они всегда прыгают сами. Такова воля Создателя. Они не могут не прыгнуть.

   Мурашки побежали по крыльям Перри. За несколько лет работы он понял, насколько бессилен бывает порой ангел-хранитель, пытаясь защитить своего человека.

   – Я задержу время ещё немного, – объявил Зевулон, – чтобы мы все могли немного отдохнуть, прежде чем вернуться к своим обязанностям после столь эмоционального и сложного решения.
   – Спасибо, Зевс! – воскликнули несколько голосов.
   – Не за что. Нам всем нужна передышка.

   – Как прошёл твой день? – спросил Григорий своего товарища.
   – Ох, я сегодня был на волосок от провала! – Перри рассказал ему о коралловой змее.
   – Ничего себе! Ты очень находчив. Молодец!
   – Будь я человеком, у меня бы точно появились седые волосы после этого. Или, может быть, они и появились? Можно ли заметить седые волосы или перья у белого ангела?
   – Нет, нельзя. Думаю, Создатель специально создал нас белыми, чтобы подчеркнуть нашу заботу о людях и мире.
   – А падшие ангелы чёрные, чтобы подчеркнуть их равнодушие?
   – Именно.

   – Григорий, что происходит с падшими ангелами после… их падения?
   – Они отправляются жить на ту сторону, – Григорий кивнул в сторону Бездны. – Им больше не доверяют охранять души, но они по-прежнему бессмертны и могут посещать физический мир, как и мы.
   – И они могут влиять на мир и людей?
   – Да. Они делают это постоянно.
   – Подожди. Без какой-либо ответственности и последствий за свои действия они же могут просто хулиганить и сеять хаос!
   – Ага, именно так они и поступают. По крайней мере, некоторые из них. Я слышал, что есть чёрные, которые просто наслаждаются жизнью и им дела нет до людей.

   Перри задумался.

   – Я знаю, что провалы случаются редко, но всё же случаются, — сказал он. – Со временем чёрных должно становится больше. Значит, они становятся сильнее. Верно?
   – Не совсем. Нас тоже становится больше. Человечество растёт. Это добавляет нам работы, но и новых ангелов-хранителей.
   – Вопрос в том, какая сторона растёт быстрее?
   – Наша, определённо. Кстати, худших чёрных отправляют в реинкарнацию: они возрождаются людьми, ничего не помня. Создатель даёт им ещё один шанс – начать всё с нуля.
   – Вот как. Это хорошо!

   Перри и Григорий посмотрели через Бездну на “тёмную” сторону. Обильная зелень скрывала большую часть обзора, но они заметили несколько тёмных силуэтов, похожих на ангелов и беседующих в тени. Один из чёрных рассмеялся, и звук раскатисто отразился и превратился в дьявольский хохот.

   “Слава Создателю, они не могут пересечь Бездну!” – подумал Перри, поёжившись.

   Мелодичный звон колокола возвестил об окончании перерыва.


***

Глава 4. Разрыв и срыв

   – Как же так, Алан? – 16-летняя Фанни была на грани слёз. – Почему мы должны расстаться? Мы же любим друг друга!

   Она выросла в очаровательную и жизнерадостную девушку. Перри не мог представить себе человека более доброго, умного и красивого. Он следил за каждым её шагом, вёл её сквозь взлёты и падения, гордился ею и своей ролью её ангела-хранителя. Он был рад за неё, когда она влюбилась в своего одноклассника Алана и её чувства оказались взаимны. Он и Кирк, опекун Алана, подружились и проводили много часов вместе, радуясь за своих подопечных и оберегая их от неприятностей. И теперь вдруг – расставание!

   – Всё прошло, Фанни, – сказал Алан.
 
   Перри чувствовал нервозность и беспокойство парня. “Расставание никогда не бывает лёгким”, подумал ангел, жалея обоих.

   – У нас были чувства друг к другу, а теперь они закончились.
   – Наша любовь – настоящая! Она не умрёт! Мы поклялись любить друг друга вечно!
   – Пора тебе повзрослеть, Фанни! Настоящей любви не существует. Люди расстаются, это норма жизни.


   – Ой, нет! – прошептал Перри. – Нельзя так говорить!

   Они с Кирком расположились на дереве в парке, над сценой этой великой драмы. Оба ангела остро чувствовали боль людей внизу.

   – И он неправ! Любовь всегда настоящая, – вторил ему Кирк. Он поспешил объяснить поведение парня: – Это его первое расставание. Он не знает, что делать и говорить. Он так нервничает, что прячется за цинизмом. – Кирк закрыл лицо руками от огорчения.

   Перри понимал. Он чувствовал все эти эмоции парнишки, но острее всего он ощущал боль Фанни. “Как грустно.” Если бы он был способен на слёзы, он бы заплакал.

   – У нас с тобой, Фанни, всё закончилось. Мне нравится другая. Давай расстанемся, – сказал Алан.
   – Окей, — только и смогла сказать Фанни.

   Парень повернулся и ушёл. Девушка осталась. Боль разрывала её сердце на части. Слёзы навернулись на глаза и потекли по щекам, прямо по ямочкам, которые так и не сходили с её лица, потому что они не могли поверить, что она не улыбается.

   Через несколько минут Фанни вытерла слёзы и медленно пошла домой. Перри, словно ястреб, кружил над её головой, твёрдо решив предотвратить любую угрозу и устранить любую опасность для своей подопечной. Зло и люди, видимо, чувствовали горе Фанни или решимость Перри (или и то, и другое). Вечер был тихим, вежливым и спокойным. Фанни это было совершенно всё равно.

      …

   Следующие два дня Перри не отходил от Фанни ни на минуту. Он использовал технику, разработанную десять лет назад с помощью Григория: он шептал ей на ухо, и она его слышала. Конечно, Фанни не знала, что слышит ангела. Она думала, что это её интуиция. Всё началось с художественных идей, потому что Фанни любила рисовать. Перри подсказывал, куда смотреть и на что обращать внимание. Это срабатывало. Его идеи обычно выливались в замечательные произведения искусства, поэтому девочка всё больше доверяла своей “интуиции”, и не только в искусстве, но и в жизни в целом. Это был единственный способ общения, доступный Перри, но это было несравненно лучше, чем полное отсутствие общения.

   Теперь он шептал снова и снова, пытаясь указать Фанни на красивые, добрые и приятные вещи, но она его игнорировала. Он знал, что она слышит его, потому что она бросала в нужную сторону взгляды, но ей было всё равно. Её апатия ужасно огорчала ангела.

   – Дай ей время, – посоветовал ему Григорий, – и продолжай попытки достучаться.

      …

   Ангелы не умеют читать человеческие мысли, но они ясно читают их эмоции. Когда Фанни потянулась к аптечке, Перри точно знал, что она задумала.

   – Нет! – крикнул он.

   Однако крики никогда не помогали. Перри глубоко вздохнул, заставил себя успокоиться и мягко прошептал девушке на ухо: “Ты уверена? Не кажется ли тебе, что это слишком радикально? Знаешь, о т т у д а  обратного пути нет. Может быть, стоит немного подождать?”

   Дрожащими руками Фанни открыла маленькую пластиковую баночку с сильным обезболивающим, которое её матери прописали после операции. Девушка высыпала содержимое баночки себе на ладонь. Две капсулы упали на пол и закатились под шкафчик, но ещё дюжина осталась у неё в руке. Решив, что этого количества достаточно, Фанни положила капсулы на столешницу. Она старалась действовать аккуратно, но одна из них откатилась к самому краю. Девушка отвернулась, чтобы взять стакан и наполовину наполнить его водой. Перри в отчаянии умудрился подтолкнуть капсулу через край. Она закатилась под другой шкафчик.

   Ангел отогнал панику и заставил свой голос звучать размышлятельно: “Может быть, Алан поймёт свою ошибку и вернётся? Явно же это ошибка. И он умный парень, очень умный. Он поймёт, что ошибся”.

   Пальцы подхватили одну из капсул и на мгновение замерли. Затем они начали открывать капсулы одну за другой и высыпать их содержимое в стакан.
“Может, стоит дать ему шанс? Э т о т  вариант может подождать”.

   Руки Фанни заметно дрожали, и часть порошка просыпалась на столешницу и пол. Тем не менее на дне стакана теперь образовалась маленькая горка лекарства. Девушка схватила ложку и энергично размешала. Затем она смахнула открытые капсулы в мусорное ведро.

   Пора паниковать.

   – Григорий! – Перри замедлил время и телепортировался в кабинет Нэнси на другом конце дома, где мать Фанни поливала цветы. Одного мысленного образа про ситуацию на кухне было достаточно, чтобы другой ангел понял, в чём проблема. Понимая друг друга без слов, два ангела подошли к женщине и прошептали ей в оба уха: “Фанни!” Перри отпустил время.

   “Фанни!” – пробормотала Нэнси, внезапно охваченная тревогой. Она вздрогнула, и лейка выскользнула из её рук и с грохотом ударилась об пол. Вслед за этим раздался звон разбитого стекла на кухне – это Фанни вздрогнула от звука и выронила стакан. К сожалению, она уже выпила половину жидкости. Дрожа и не доверяя своим ногам, она села на пол и прислонилась спиной к холодильнику.

   – Фанни, ты в порядке? – Нэнси собрала осколки стекла, вытерла пол и села рядом с дочерью. – Что случилось?

   Фанни лишь улыбнулась.

   “Под шкафчиком”, – прошептал Перри матери, но женщина либо не услышала его, либо слишком беспокоилась о дочери, чтобы обратить на это внимание.
   “Загляни под шкафчик”, – добавил Григорий, надеясь, что его связь с Нэнси сильнее и она услышит.

   Она рассеянно огляделась и заметила убежавшие капсулы.
   – Фанни, что ты сделала?! – Мать узнала лекарство. Она проверила аптечку и обнаружила пустую баночку.

   Последовал отчаянный звонок в скорую помощь.

      …

   Спустя много часов все четверо остались одни в больничной палате, измученные и молчаливые.

   Фанни, после того как ей откачали содержимое желудка, промыли и снова откачали, а химические вещества в её крови нейтрализовали другими химикатами, лежала на кровати, наполовину сонная, наполовину замкнувшаяся в своём собственном мире.

   Нэнси свернулась калачиком в кресле рядом, прислушиваясь к дыханию дочери и звукам медицинской аппаратуры, одновременно несчастная и счастливая, совершенно измученная и готовая в любой момент броситься в бой.

   “Матери – невероятные существа, – с благоговением подумал Перри. – Они поистине обладают сверхспособностями, когда дело касается их детей”. Несмотря на бессмертие и неутомимость, он чувствовал себя совершенно опустошённым эмоционально.

   – Отправляйся на Олимп, – сказал ему Григорий. – Отдохни, выпей из Источника Жизни. Он восстановит твои силы.
   – Как я могу сейчас оставить Фанни?!
   – Больница – самое безопасное место сейчас. Мы с Нэнси присмотрим за ней.
   – Ты позовёшь меня, если у Фанни что-нибудь изменится?
   – Да, конечно. Иди!


***


Глава 5. Дьявольский совет

   Олимп был приятно пуст. Хорошо. Перри был не в настроении общаться.

   От одного взгляда на амброзию ему стало противно. Как можно наслаждаться таким приторным нектаром, когда внутри переполняет горечь? Он взял кубок и пошёл к Источнику Жизни. Вода была кристально чистой, холодной и успокаивающей. Перри закрыл глаза, наслаждаясь каждым глотком.

   – Надоела амброзия? – спросил приятный, улыбающийся голос.
   – Да. – Перри открыл глаза и вздрогнул.

   Знакомый чёрный ангел стоял рядом с ним и приятно улыбался. Как там его звали? Лормонд?

   Лормонд зачерпнул воду рукой и выпил.
   – Ах! Ничто не сравнится со вкусом Живой Воды!
   – Как… как ты сюда попал?
   – Куда?
   – На эту сторону.
   – Прилетел, конечно. – Лормонд взмыл в воздух, описал широкий круг и снова приземлился рядом с Перри.

   Перри нервно сглотнул. Чёрный дважды пролетел над Бездной без видимых последствий!
   – Я думал, вы не можете пересекать Бездну.
   – Правда? Почему ты так думал?
   – Создатель сделал так, что чёрные не могут попасть на эту сторону. – Перри старался говорить твёрдо и уверенно, но это заявление звучало абсурдно, учитывая, что он только что увидел доказательство обратного.
   – Кто тебе такое сказал?
   – Верховный Зевулон.
   – А! Зевс! – тихо рассмеялся Лормонд. – Он любит болтать всякую чушь.
   – Тогда почему вы никогда не перелетаете? – попытался скептически отнестись к этому Перри.
   – А зачем? Эта сторона скучная.

   “Может быть, Зевс сдерживает их своей верховной силой?” подумал Перри и спросил:
   – А теперь не скучно?
   
   Лормонд перестал улыбаться и посерьёзнел.
   – Ты страдаешь и находишься в отчаянии, – сказал он. – Твои эмоции настолько сильны, что я почувствовал тебя даже оттуда. – Он неопределённо махнул рукой в ;;сторону джунглей. – Не настолько, чтобы броситься во Тьму, но близко к этому. Полагаю, твой человек близок к тому, чтобы отдать концы, и ты винишь в этом себя.

   Точность этого заявления потрясла Перри. Несмотря на противное ощущение, будто его снова читают как открытую книгу, он сделал своё самое бесстрастное лицо.

   – Понимаю, – сказал он, пытаясь изобразить саркастическую улыбку. – Ты пришёл сюда насладиться моими страданиями.
   – О боже! Какое вопиющее невежество! – в голосе Лормонда послышалась печаль. – Перри, верно?
   – Да.
   – Перри, если твой человек не выживет, ты прыгнешь во Тьму?

   Эта мысль была слишком страшной и мучительной, поэтому ангел-хранитель отогнал её. Он не ответил. Лормонд и не ждал ответа.
   
   – Прыгнешь, – продолжил он утвердительно. – Ты поймёшь, что это единственный способ притупить боль. Ты добрый и заботливый, как и любой ангел-хранитель. Когда ты потерпишь неудачу, внутри тебя будет пепелище, выжженное до полной черноты. Ты обнаружишь, что внешняя чернота будет только соответствовать. Ты захочешь её. Не из-за особого магического правила Создателя, которое подталкивает тебя. Нет, Создатель установил одно-единственное правило для ангелов-хранителей: только глубоко заботливая душа может им стать. Всё остальное – неизбежные последствия. Ты прыгнешь, Перри, потому что тебе не всё равно. И я прыгнул, потому что мне не всё равно. Каждый чёрный ангел прыгнул, и каждый белый прыгнет.

   – И по той же причине я не могу наслаждаться твоими страданиями, – добавил он. – Потому что мне не всё равно. Я здесь из-за крошечной надежды помочь. Кто знает? Иногда, просто проговорить проблему вслух помогает прояснить разум и выявить новые пути решения.

   – Спасибо, – сказал Перри, – но сомневаюсь, что это поможет. Мне нужно с ней поговорить. И я прекрасно знаю, что бы я ей сказал. Если бы только мог! Ангелы нематериальны, а люди полагаются на физический мир и доверяют только реальным событиям, происходящим в их физическом мире. Ты ведь не можешь этого изменить, не так ли?
   – Нет, не могу. Это правда, мы не можем взаимодействовать с физическим миром. Зато люди могут взаимодействовать с духовным. У них есть идеи, мысли, эмоции и мечты.
   – Это верно. – Перри оживился. – Я могу… мог подкидывать ей идеи, и она думала, что они её. Но теперь она замкнулась в себе. Она в глубокой депрессии и не хочет жить!
   – Это плохо, – согласился Лормонд. – Она пыталась покончить с собой?
   – Да. Мы её еле спасли. То есть, мы спасли её тело. Но она замкнулась в себе.
   – Она в коме?
   – Нет. Её накачали лекарствами, и она очень измотана, но её тело функционирует самостоятельно. В этом-то и проблема. Она в сознании, но думает о плохом.
   – Вообще-то, это хорошо. Значит, ты можешь поговорить с ней во сне. – Чёрный ангел проговорил с надеждой.
   – Во сне?
   – Да, когда она спит, ты можешь войти в её сон.
   – Это невозможно.
   – Конечно это возможно! Это совершенно нематериально, и ты можешь это сделать. Я могу тебя научить.
   – Ага. Понятно. И какую плату ты потребуешь взамен?

   Надежда на лице Лормонда сменилась горечью.
   – Ох уж эти хищные чёрные! И такие бдительные белые! – К нему быстро вернулось саркастическое самообладание. – Вообще-то да, тебе придётся дорого заплатить. Ты заплатишь тем, что будешь относиться к каждому слову Зевса с долей скепсиса и начнёшь думать своей думалкой.
   – Но не волнуйся, тебе не придётся платить вперёд, – Лормонд мастерски изобразил настырного продавца. – Сначала попробуй, а заплатишь мне, только когда будешь полностью удовлетворён результатом! – Он блеснул голливудской улыбкой.

   “Вот она – сделка с дьяволом! – подумал Перри. – Вот как они это делают. Предлагают то, что тебе позарез нужно, и преподносят в невинной обёртке. И ты в ловушке.”

   Конечно, Перри знал, что согласится на сделку. Он любил Фанни. Он пожертвует собой, чтобы спасти её. Идея проникновения в сны была обещающей. Почему он сам об этом не подумал? Вполне возможно, что это сработает. Он мог бы попытаться разобраться самостоятельно, но кто знает, сколько времени это займёт? Чем меньше времени Фанни проведёт в депрессии, тем быстрее и легче будет её выздоровление. К тому же, платой было то, что он будет думать сам. Что ж, он всегда думал сам, и какие выводы он из этих размышлений сделает – это его дело. Сделка казалась безопасной.

   – Научи меня, как это сделать, – сказал он Лормонду.

      …

   Перри опробовал новый метод сразу же по возвращении в больницу, где нашёл Фанни спящей. Он был почти уверен, что ему удалось проникнуть в её сон, но из-за снотворного сон был бессвязным.

   Следующей ночью он проделал то же самое и оказался в мрачном лесу. Сначала он никак не проявил себя и просто наблюдал. “Нужно вписаться в сон максимально естественно, – инструктировал Лормонд, – тогда она поверит, что ты плод её воображения, и будет готова к любому разговору”.

   Во сне в лесу не было тропинок, и Фанни бесцельно бродила по дикой местности, наступая на всё, что попадалось под её босые ноги: на ветки, камни или моховые кочки. Это блуждание продолжалось какое-то время.

   Лес под её ногами стал более мшистым, мягким и пружинистым. Затем тут и там стали появляться пятна более ярких расцветок, похожие на цветы, нарисованные в мультяшном стиле. Фанни специально наступала на них, чтобы раздавить.

   Перри воспользовался этим и представился цветком, торчащим из моховой кочки. Фанни наступила на него.
   – Ой, – сказал он и высунулся рядом с её ногой.

   Она снова наступила на него. Он снова высунулся.

   – Какой упрямый! – сказала она. Он привлёк её внимание.
   – Я красивый, – возразил он и, воспользовавшись паузой в наступании, отрастил завитые лепестки и раскрасил их во все цвета радуги.
   – Ну и что, – Фанни раздавила его. Он просочился, как гель, из-под её ноги и снова вырос, ещё прекраснее.
   – Истинная красота бессмертна. Как и искусство. Отдельную картину или скульптуру можно уничтожить, а само искусство или красоту – нет.
   – Без разницы. Это неважно. – Девушка села рядом с цветком и сорвала его. Затем она начала отрывать лепестки один за другим и разбрасывать их.

   Перри вырастил из каждого лепестка новый цветок.

   – Какой смысл в красоте, если её никто не видит? – с горечью спросила Фанни.
   – Ты видишь меня.
   – Если я закрою глаза, то не буду видеть.
   – Я всё ещё буду здесь, когда ты их откроешь.
   – Я не открою их, когда умру. – Эти слова пронзили ангела-хранителя прямо в сердце. Он сглотнул ком в горле.
   – Какой смысл умирать, когда вокруг столько красоты? – спросил он.
   – Какой смысл жить, если нет настоящей любви? – парировала Фанни.
   – Глупости! Конечно, есть настоящая любовь! Без неё и мира бы не было.

   Медсестра пришла проверить Фанни, и сон прекратился.

   “Сработало! Мы поговорили!” Теперь в сердце Перри царила надежда. “Теперь я ей помогу. Почему мне раньше никто не сказал о снах?”

   Он поделился своим успехом с Григорием.

   – Это великолепная идея! Почему я сам не догадался? – восхитился тот. – Ты очень умный и находчивый.
   – Вообще-то, это предложил один из чёрных ангелов, – Перри не хотел лгать другу. – Мы разговаривали у Источника Жизни. Кстати, Бездна его не остановила. Он легко перелетел ко мне.
   – Правда? Он перелетел? Вот это да! Я думал, это невозможно. Как это выглядело?
   – Скучно, ничего особенного. Как ангел, пролетающий над трещиной в земле.
   – Может, у них появились сверхспособности?
   – А может, никаких ограничений нет и никогда не было. Каждый может летать, куда хочет.
   – Я никогда не видел чёрных на стороне белых и никогда не слышал о таком.
   – А ты видел или слышал о белых на их стороне?
   – Нет, но никто не хочет туда лететь.
   – А что, если они тоже просто не хотят прилетать на нашу сторону?
   – Да ладно! Наша сторона лучше. Конечно, они хотели бы прилететь.
   – Не уверен, что они считают её лучшей. Возможно, им у нас слишком скучно и… слишком много белого, понимаешь.
   – Хм. Сомневаюсь. Может, они не осмеливаются прилетать, когда нас много или присутствует кто-то из Верховных.

   – Григорий, что ты знаешь о чёрных ангелах?
   – Не так уж много. Я знаю, что они все раньше были белыми, потом провалили задание и стали чёрными. Им больше не поручают оберегать души, но они продолжают взаимодействовать с миром людей. Знаешь… теперь, когда я об этом думаю, у них, наверное, должно быть больше опыта, чем у белых.
   – Я тоже так думаю. В любом случае, этот совет насчёт снов, каким бы дьявольским он ни был, оказался бесценным. Он отлично работает, и Фанни идёт на поправку. Не вижу причин не использовать его во благо.
   – Согласен. Только будь очень осторожен с чёрными советниками.
   – Я осторожен. И буду.

***

Глава 6. Настоящая любовь

   Этот сон был мрачным, заметно мрачнее и угрюмее предыдущих.

   Фанни уже почти неделю лежала в больнице, апатичная и замкнутая, но каждую ночь во сне она играла в игру-раскраску, которую придумала, когда ей было пять лет. Девочка представляла себе картинку и раскрашивала её снова и снова, словно онлайн-раскраску, но только в уме. Несколько последних ночей к ней присоединялся Перри и добавлял к картинке элементы, соответствующие теме – цветок здесь, кролика или колибри там – что-то милое, что напрашивалось на светлый или яркий цвет.

   Но сегодня всё было иначе. Картина представляла собой абстрактный конгломерат геометрических фигур с острыми краями и бесформенными пятнами. Фанни раскрашивала фрагменты изображения всё более тёмными цветами.

   Перри не рискнул добавить что-нибудь милое или явно изменить цвет. Он некоторое время наблюдал за происходящим с растущим беспокойством. Затем у него возникла идея.

   Фанни коснулась травяносто-зелёного треугольника тёмным ультрамарином. Перри сделал края светло-бирюзовыми. Она сделала тёмно-красное пятно ещё темнее, его края стали розовыми. Как будто свет, всё ещё присутствующий в этом пятне, был оттеснён темнотой к краям. Результат получился драматично контрастным и выглядел красиво.

   Фанни на секунду задумалась, а потом добавила чёрного к этому же красному пятну. Края засияли ярко-белым. Фанни вообразила широкую кисть, обмакнула её в чёрную краску и попыталась закрасить белый. Вместо того чтобы исчезнуть, светлый цвет разбегался от кисти, словно девушка рисовала мылом по воде.

   “Хм, – озадаченно подумала Фанни. Она продолжала попытки избавиться от света, но безуспешно. – Что это?”

   Думать во сне – то же самое, что говорить, Перри прекрасно её слышал.

  – Это Свет, Красота и Любовь, – ответил он. – Никакая тьма не сможет это скрыть.

   “Ерунда.”

   Воображение Фанни поместило раскрашенный рисунок в большую кювету и создало ведро с чёрной краской.

   Недрогнувшей рукой она вылила краску, всё содержимое ведра, на картину, полностью покрыв её. Внутри кюветы на мгновение воцарилась абсолютная чернота, а затем на поверхность начали подниматься пузырьки белого и светлых пастельных тонов. Эти лёгкие капельки заплясали на чёрной поверхности, образуя красивое кружево.

   “Не может быть!” Девочка смотрела на них в недоумении.
   – Только так и может быть.
   “Что это? Кто ты?”

   Перри испытал сильное искушение раскрыть свою личность, но Лормонд предупредил его об этом особо. “Современные люди не верят в ангелов-хранителей, – сказал он. – Эта мысль её перепугает, и вы навсегда потеряете контакт.”

   – Я – твоя критическая мысль, – сказал Перри.

   “Конечно! Десять раз!” Фанни пренебрежительно фыркнула, но её настроение немного изменилось с чистого уныния на уныние, смешанное с любопытством. “Почему чёрное не покрыло белое? Когда я однажды капнула чёрными чернилами на свой белый носок, носок стал чёрным.”

   – Это верно для чёрного и белого. Но здесь у тебя свет и тьма. Свет – это… ну, свет. А тьма – это его отсутствие. Неважно, сколько отсутствия ты добавишь; если свет есть, то он есть.

   “Хм, может, в этом и есть смысл”. Фанни села рядом с кюветой и некоторое время наблюдала за эффектом. Потом вздохнула. “Ни к чему это всё. Всё неважно, когда нет любви”.

   – Верно, – согласился Перри. – Ничто не имеет значения, когда нет любви. К счастью для всех, Любовь существует.

   “Глупости говоришь. Повзрослей уже. Настоящая любовь существует только в сказках. А в реальной жизни её нет”.

   – А боль настоящая? Твоя боль сейчас?

   Фанни вздрогнула. “Ты же знаешь, что она настоящая”, – подумала она сердито.

   – Тогда почему ты отрицаешь реальность Любви? Согласись, что если боль настоящая, то и её причина должна быть настоящей.

   Девушка задумалась над этой неожиданной идеей. “Это была просто влюблённость, а не Настоящая Любовь”.

   – Тогда и боль была бы просто раздражением и досадой, а не Настоящей Болью.

   “Да ладно тебе, Настоящая Любовь не может умереть. Она бессмертна. Она вечна”.

   – Что, если Истинная Любовь подобна ромашке? – Перри знал, что это любимый цветок Фанни. – Не одной конкретной ромашке, а Ромашке как виду цветов? Это очаровательный цветок, но он требует ухода и заботы. Если семя ромашки проросло, но ещё не расцвело, разве это не ромашка?

   “Конечно, это ромашка. У неё стебель и листья, как у ромашки”.

   – А если бы наступила засуха, и росток завял и погиб, разве это отменило бы его “ромашковость”?

   “Конечно, нет”.

   – Разве это уничтожило бы существование всех ромашек в мире?

   “Нет”. Фанни вздохнула. “Думаешь, это было по-настоящему?”

   – Конечно, по-настоящему! Ты это чувствовала. Сама скажи мне, это было по-настоящему или нет?

   “Чувствовалось как по-настоящему”.

   – Значит, так оно и было! – Перри помолчал и тихо добавил: – Вот поэтому сейчас так больно.

   “Почему же всё закончилось? Думаешь, любовь Алана была ненастоящей?”

   – Не знаю. Только Алан может ответить на этот вопрос.

   “Ты говоришь, что Алан, возможно, любил меня по-настоящему, но потом – бац – засуха, и любви больше нет?”

   – Возможно. Настоящие или нет, но его чувства были недостаточно сильны.

   “Где ты была, Критическая Мысль, когда я его встретила? Почему ты не остановила и не предупредила меня?”

   – Ничто и никто не может остановить Настоящую Любовь. К тому же, испытать её – это подарок судьбы. Несмотря на боль, Настоящая Любовь – лучшее, что может случиться в мире. И теперь ты знаешь, что способна любить по-настоящему.

   “Слабое утешение. Меня-то никто по-настоящему не любит”.

   – Нонсенс! Проснись и оглянись вокруг!

   Фанни открыла глаза. Ночь была глубокой и зрелой. Ночник за прикроватной тумбочкой создавал мягкий рассеянный свет, и девочка увидела отца, притулившегося в кресле-качалке в углу.

   “Папа?” – полумысленно, полушёпотом позвала она. Её отец был пилотом коммерческого авиалайнера и сейчас должен был быть во Франции, а не здесь. Значит, это был не сон, когда она смутно почувствовала, что он входит в комнату? Или всё же сон? Она что, всё ещё спит?

   Прежде чем Фанни успела прийти к какому-либо выводу, мужчина в кресле зашевелился и открыл глаза, словно почувствовав внимание дочери. Его тревожные глаза засветились и наполнились нежностью, когда встретились с её взглядом. В следующее мгновение он оказался у её кровати. Он сел на край и взял её за руку.

   – Привет, зайчонок, – улыбнулся он.
   – Привет, – улыбнулась она в ответ. – Я думала, ты в Париже.
   – Был. А теперь я здесь, потому что соскучился по тебе. Мама только что вышла за кофе. Хочешь?

   Отец, предлагающий ей кофе посреди ночи, был чистой воды сюрреализмом, но вся эта ночь казалась сюрреалистичной.

   – Да, – сказала она. – Я люблю капучино с ореховыми сливками.
   – Знаю. – Отец кивнул и позвонил жене.

   – Ник? – ответила она немедленно.
   – Как успехи?
   – Нашла кофемашину. Сейчас готовлю кофе.
   – Сделай три. Ещё один – капучино с ореховыми сливками.
   – Она…?
   – Ага, и хочет кофе.
   – Сейчас буду!


   Глядя на эту славную маленькую семью, пьющую кофе в два часа ночи в больничной палате, три ангела-хранителя расплывались в счастливых улыбках.

   – Мир полон Настоящей Любви, — прошептал Перри на ухо Фанни. – Она может принимать разные формы, но когда она рядом, ты её чувствуешь.

   Он знал, что она его услышала.

***

Глава 7. Тёмная сторона

   Олимп был тих и пуст, по крайней мере, его Белая сторона. Перри пришёл сюда поблагодарить Лормонда. Он чувствовал, что обязательно должен это сделать, но понятия не имел как.

   “Может, мне просто приземлиться на той стороне?” Перри решил, что не стоит. Кто знает, как чёрные на это отреагируют? Вместо этого он повторил свои последние шаги: взял кубок и пошёл к Источнику Жизни. Никто не присоединился к нему.

   “В тот раз его привлекли мои страдания, но теперь-то я доволен,” подумал ангел. Он наполнил кубок из журчащего источника и медленно пошёл вдоль края Бездны. Всё было тихо и неподвижно.

   Перри остановился и стал разглядывать другую сторону. Он потягивал Живую Воду и смотрел на пышную зелень. Ни звука, ни движения, но тропические растения всё-таки выглядели живыми и настоящими.

   “Как им это удаётся? Разве растения не материальны? Или это всего лишь иллюзия? А как насчёт камня под ногами, воды в моём кубке и самого кубка? Реальны они или воображаемы? И вообще, что значит РЕАЛЬНЫЙ? Больше вопросов, чем ответов”. Перри вздохнул, но не грустно, а скорее предвкушающе, как путешественник в начале долгого и захватывающего путешествия. Живая Вода наполнила его энергией и уверенностью.

   “Может, крикнуть? Интересно, он придёт?” Эта идея казалась ребячливой и неуместной. Перри улыбнулся про себя.

   “Лормонд!” – громко подумал он, представляя, как имя перелетает через Бездну. Он всё ещё выглядел как ангел, задумчиво созерцающий вид. По крайней мере, он надеялся, что выглядит именно так.

   Перри почувствовал движение в глубине джунглей и вскоре заметил там силуэт ангела. “Хорошо! Возможно, я смогу спросить о Лормонде”. Он поднял руку, привлекая внимание.

   В этом не было необходимости. Фигура направилась прямо к нему. Никто иной, как сам Лормонд, решительно шагнул к краю, расправил крылья и продолжил “идти” по воздуху над Бездной. Это выглядело одновременно элегантно и забавно. Перри не мог сдержать улыбки.

   – Рад видеть тебя в гораздо лучшем настроении! – улыбнулся в ответ Лормонд, мягко приземляясь рядом.
   – Да. Хочу поблагодарить тебя за совет.
   – Рад быть полезным. Что ты пьёшь на радости? – Чёрный ангел заглянул в кубок Перри. – Точно не амброзию. – Он одобрительно улыбнулся. – Хочешь чаю?
   – Чаю? Где ты найдёшь чай на Олимпе?
   – Там, конечно. – Лормонд кивнул в сторону джунглей. – Приглашаю. – Он расправил крылья и перелетел на тёмную сторону.

   Не давая себе время передумать, Перри последовал за ним. Оказалось, что из Бездны поднимался постоянный поток воздуха, который предоставил неожиданную, но приятную опору для крыльев.

   Он не знал, чего ожидать, но земля по ту сторону была такой же твёрдой и похожей на землю. Совершенно невпечатляюще.

   – Лормонд, ты почувствовал моё желание поговорить с тобой? – спросил Перри на другой стороне. – Или ты просто случайно оказался рядом?
   – Здрасте. Ты же громко и отчётливо позвал меня. Вот я и пришёл.
   – Я позвал тебя мысленно, а не вслух.

   Чёрный ангел уставился на него с откровенным любопытством: – А какая разница?

   Мысль о том, что разницы нет, ошеломила Перри, и лицо его приняло совершенно глупое выражение.

   – Ты… Ты хочешь сказать… что можешь читать мои мысли?
   – Привет! Ты ангел или кто?! Мы – магические существа в мире мыслей, чувств, воображения и всего духовного. Как, по-твоему, мы общаемся?
   – Мы разговариваем…
   – Да, но это всего лишь ритуал. По привычке и для удобства. Информация передаётся мысленно, конечно же.
   – Ты что, все мои мысли читаешь? – От этой идеи Перри стало неуютно.

   – Святой можжевельник! Как мало знают современные белые! – Лормонд вздохнул и терпеливо объяснил: – Это то же самое, что говорить: когда ты бормочешь себе под нос, никто тебя не слышит и не обращает внимания, но когда ты кричишь моё имя над Бездной, и не просто кричишь, а посылаешь его с силой, то, конечно, я тебя слышу. Трудно, знаешь ли, не услышать.

   Лормонд привёл его по едва заметной тропинке к уютному укромному уголку с кострищем посередине.

   “Кострище?! На Олимпе?!”

   Да, основательно сложенное и, по-видимому, часто используемое кострище с чайником.

   Лормонд заглянул в чайник.
   – Воды достаточно. Сейчас заварим чай.

   “Но… спички или кремень – это сугубо материальные вещи!”

   Прежде чем Перри успел высказать сомнение, чёрный ангел разжёг огонь простым и очень ангельским способом – магией. Он просто щёлкнул пальцами рядом с кострищем, и весёлые языки пламени начали лизать чайник.

   – Как? – воскликнул белый ангел, не находя слов. “Дьявольские штучки?” – подумал он.
   – Мы же ангелы, помнишь? Попробуй сам. – Лормонд снова щёлкнул пальцами, и огонь погас. Чайник (который только что запел свою песню “скоро буду кипеть”) разочарованно замолчал.
   – Подожди… – запротестовал Перри.
   – Давай. Ты же тоже ангел.

   Перри почувствовал себя школьником перед учителем, и это его разозлило. Он упрямо подавил желание попросить Лормонда научить его. “Да я больше ангел, чем ты”, — сердито подумал он.

   “Огонь!” подумал Перри, посылая слово в кострище, как он посылал имя Лормонда через Бездну. Он даже указал пальцем и представил, как от него летит искра.
Огонь взмыл на высоту ангелов. Чайник закачался. Перри инстинктивно отпрянул, а Лормонд только усмехнулся.

   – Ручка может расплавиться, – невозмутимо заметил чёрный. Перри посмотрел на пламя и представил его меньше, прямо под чайником. Огонь с радостью подчинился.

      …

   Вскоре Перри наслаждался восхитительным ароматным чаем. Пока чай заваривался, у него мелькнули сомнения, но первый глоток развеял их все. Это был потрясающе вкусный жасминовый улун!

   Белый ангел перестал притворяться, что не впечатлён. Любопытство пересилило.
   – Как такое может быть?! – воскликнул он в недоумении.
   – Вкусно, правда? – Губы Лормонда расплылись в широкой, довольной улыбке. – Вот как надо праздновать победу. За здоровье! – Он коснулся своей кружкой кубка Перри.
   – Это Хирон, – продолжил чёрный. – Он настоящий мастер растений. Он создал наши джунгли и научился заваривать чай.
   – Кто такой Хирон?
   – Древнейший ангел из всех существующих. Кладезь знаний и мудрости. Гуру для всех, кто готов учиться. В последнее время он редко покидает Олимп. Мне стоит тебя с ним познакомить. Он будет рад пообщаться с новым ангелом. – Почувствовав неуверенность Перри, он добавил: – Он тебе понравится.

   – Расскажи мне о нём. Он был ангелом-хранителем?
   – Да. Не одним из Первых, но учеником Первых. И у него была долгая карьера. Его последним заданием был Джордано Бруно. Ты слышал о нём?
   – Конечно, я слышал о Бруно. Вот это да. Вполне понимаю, как он мог стать концом карьеры.
   – Хирон любил Джордано, как и всех своих подопечных, конечно же. Но Джордано был особенным. Он был чрезвычайно умным человеком, жаждущим знаний, истины и понимания. Хирон видел в нём родственную душу и поощрял его учиться. В те времена люди верили в ангелов-хранителей, и общаться с ними было проще. Когда Бруно столкнулся с судебным преследованием, Хирон винил в этом себя и был готов сделать всё, что в его силах, чтобы защитить человека. И не забывай, он был одним из самых могущественных ангелов в то время. Но Джордано отверг саму эту идею и попросил Хирона помочь ему умереть достойно. Представляешь, какой это был тяжёлый выбор для ангела-хранителя?
   – Да уж.
   – Хирон принял решение. Он уважал выбор своего человека и поддерживал Бруно до конца. Молился с ним всю последнюю ночь, притупил его чувствительность к огню и ускорил его смерть. Мне сказали, что он превзошёл самого себя в магии, помогая Бруно во время казни.

   Два ангела пили чай в полной тишине. Перри был не в силах подобрать слова, но слова были и не нужны.

   – Когда ужас закончился, – добавил Лормонд, как бы между делом, – Хирон вернулся на Олимп, направился прямо к озеру Тьмы и нырнул. Знаешь, это даже приносит некоторое облегчение, когда больше не нужно никого хранить. – Чёрный кивнул своим собственным воспоминаниям. – Однажды я спросил его, не разочаровался ли он тогда во всём человечестве и не хотел ли уничтожить их всех. Это то, что я чувствовал после своего провала. Он ответил: “Да. Нет. Да, я был глубоко разочарован и почти в отчаянии. Нет, я не хотел уничтожить их всех”. “Почему?” – спросил я. Он ответил: “Потому что один из них был Джордано. Если был один Джордано, то может быть и другой. Мне не хотелось бы его уничтожить. И если человечество способно породить такого человека, значит, Создатель был прав, создав людей”.

***

Глава 8. Зевулон

   На следующем общем собрании на Олимпе после принятия важного решения Перри попросился занять место на возвышении. Зевулон кивнул.

   – Я думаю, нам не хватает обмена знаниями между ангелами, – начал Перри. – Я предлагаю организовать что-то вроде уроков или занятий, на которых более опытные ангелы обучат новичков общению с людьми и работе в материальном мире.

   Многие ангелы согласно покивали. Перри почувствовал их одобрение.

   – Мы все будем работать эффективнее, если нам не придётся изобретать велосипед, так сказать, – добавил он.
   – Нельзя останавливать время из-за всякой мелочи, – ответил Зевулон. – Это в корне неверно. Плохо и для людей, и для ангелов.
   – Я уверен, мы сможем найти способ сделать это, не останавливая время.
   – Ты предлагаешь ангелам-хранителям оставлять своих подопечных без защиты? – Зевулон укоризненно нахмурился, и Перри ясно услышал его мысль: “Какая глупость!” Вслух Верховный Ангел произнёс: – Это было бы безответственно.

   – Люди вполне способны позаботиться о себе сами, – возразил Перри. – И всегда бывают моменты, когда они находятся в безопасности среди семьи и друзей или спят в безопасном месте. Некоторые ангелы останутся, будут следить за ситуацией и предпринимать необходимые действия, а другие смогут приходить сюда и учиться. Всем будет польза.

   – Не вижу в этом необходимости, – авторитарно заявил Зевулон. – Создатель создал мир таким, какой он есть, не просто так. Он создал ангелов, способных эффективно выполнять свою работу. Мы должны доверять Ему. Он поручил нам постоянную защиту людей, и именно это мы и должны делать. Он не хотел бы, чтобы мы занимались пустяками вместо того, чтобы заботиться о Его творениях.

   “Откуда ты знаешь, чего хочет Создатель?” подумал Перри “себе под нос” и произнёс вслух:
   – Создатель создал людей способными учиться и меняться, приспосабливаться. Он создал нас такими же. Вернее, Он создал нас из людей. Мир меняется, люди меняются, и мы тоже должны меняться. Думаю, Он доверяет нам самим с этим справиться.

   – Никто не знает намерений Создателя, кроме Него Самого. Мы можем лишь смиренно следовать Его наставлениям. – Голос Зевулона звучал одновременно кротко и сурово. Фигура Верховного Ангела сияла особенно ярким и чистым белым светом. Настроение толпы изменилось. Теперь ангелы кивали в ответ на слова Зевулона. В Перри проснулась его собственная скромность. Или, может быть, это был инстинкт самосохранения?
   – Это правда, – согласился он с мягкой улыбкой.

   Не дожидаясь, пока Перри что-нибудь добавит, Зевулон обратился к ангелам:
   – Братья, наш перерыв окончен. С любящими сердцами и верой в Создателя вернёмся к своим обязанностям.

      …

   Было субботнее утро в семье Фанни. Мать и дочь пекли блины, любимый завтрак девушки. Нэнси властвовала над горячей сковородой и шкварчащим тестом, а Фанни мыла, нарезала и раскладывала свежие и консервированные фрукты, сливки, мёд и другие вкусные начинки. Отец и два кота держались на безопасном расстоянии, но принюхивались к вкусным запахам и с нетерпением поглядывали на кухню. Коты к блинам и фруктам были равнодушны, но они знали, что когда в семье готовили такой завтрак, то им давали кусочки свежей рыбы (и может быть, даже форели!).

   Три ангела удобно устроились на краю верхних кухонных шкафов. Они наслаждались атмосферой любви и заботы.

   – Это была хорошая идея, Перри, – сказал Зион, ангел-хранитель отца, – не изобретать велосипед и спрашивать совета. Но мы должны делать это, не покидая своих людей.

   Перри пожал плечами. Он не хотел сейчас спорить.

   – Мы можем делиться знаниями прямо здесь, – продолжил Зион. – Мне как раз нужен ваш совет. Перри, ты отлично поработал с Фанни. Я впечатлён её быстрым восстановлением. Но теперь Ник переживает и очень волнуется за неё. Боюсь, это может помешать его работе пилота. Я рад, что он пока взял больничный, но он вернётся к работе через неделю. Есть какие-нибудь идеи?

   Перри описал свою (точнее, Лормонда) технику проникновения в сны. Григорий подтвердил, что она отлично работает и для него.

   – Звучит многообещающе! Попробую сегодня же вечером, – сказал Зион. – Хотите узнать, как я влияю на внимание Ника?
   – Конечно, расскажи нам! – воскликнули остальные с нетерпением.

   – Пилоту приходится иметь дело с огромным потоком информации. В кабине десятки приборов отображают свои данные, рядом разговаривают второй пилот и бортпроводники, а по радио переговариваются диспетчеры – всё это важно, но иногда прибор или человек предоставляет критическую информацию, на которую надо отреагировать быстро. Я научился делать этот источник информации ярче, а всё остальное – тусклее для Ника, чтобы он естественным образом фокусировался на самом важном. – Зион описал этот метод.

   Перри тут же опробовал его на Фанни и привлек её внимание к пятнышку на клубнике, которую она уже положила в миску. Девушка исправила подпорченную ягоду и проверила остальные.

   – Класс! Спасибо, Зион!

   – А кто подопечный Зевса? Вы знаете? – поинтересовался Перри. – Вот повезло кому-то!
   – Понятия не имею, — покачал головой Григорий.
   – У него нет подопечного, — сказал Зион. – Верховные Ангелы не занимаются одной душой. Они следят за всей системой в целом.
   “Администратор…” – подумал Перри. Не слишком громко, но другие ангелы были рядом.
   – Вроде того, – Зион улыбнулся.
   – А раньше он был ангелом-хранителем? – спросил Перри.
   – Да, конечно. Все с этого начинают.
   – А как становятся Верховными?
   – Нынешние Верховные выбирают нового, когда им это нужно, основываясь на заслугах. Он должен быть лучшим из лучших. А Зевс был отличным хранителем. Он предан Создателю и привел каждого из своих подопечных к вере. У одного были проблемы с алкоголем, но он исправился и даже стал священником.
   – Впечатляет.

***

Глава 9. Хирон

   Перри посещал Олимп всякий раз, когда мог оставить Фанни на попечение её матери и Григория. Он многому научился у Лормонда, а потом сам обучал Григория и Зиона. Чёрный ангел не всегда был доступен немедленно, поскольку был активно занят в материальном мире. Конечно, у него не было назначенного подопечного, но он помогал нескольким людям, которым симпатизировал. Лормонд слышал зов Перри даже в мире людей и прилетал на Олимп так скоро, как только мог.

   Как-то раз они пили чай вместе, а затем Перри наблюдал, как его чёрный друг рисует Источник Тьмы (его любимая натура), который он рисовал и при их первой встрече. Перри вынужден был признать: вид оттуда открывался великолепный.

   Ещё один чёрный ангел подошёл к краю и внезапно нырнул в озеро.
   – Вау! – поразился Перри.

   Ангел вынырнул из Тьмы и расправил крылья.
   – Как всегда, освежающе! – улыбнулся он Лормонду и Перри и улетел. Лормонд приподнял свою несуществующую шляпу.

   – Кто это? – удивлённо спросил Перри.
   – Это Оревон. Классный парень.
   – Зачем он это сделал?
   – Почему бы и нет? – ответил Лорманд несколько резковато. – Можно быть ангелом и при этом заботиться о своей внешности. – Затем, глядя на недоверчивое лицо Перри, Лормонд добавил: – Люди сплошь и рядом красят свои седые волосы.
   – А у ангелов седеют волосы?
   – Конечно.
   – Но… мы же не стареем!
   – Верно, но есть вещи, которые мы принимаем близко к сердцу. Значит, у нас всё ещё появляются седые волосы от сильных эмоций: стресса, страха, потерь и тому подобного.

   Только теперь Перри заметил крошечные белые штрихи на чёрных перьях Лормонда. Несколько более ярких и длинных линий были на левом крыле, ближе к плечу.

   “Были ли они там раньше? – подумал он. – Почему я раньше не замечал?”

   Лицо Лормонда потеряло свою обычную лёгкую улыбку.

   – Потому что ты не ожидал их увидеть, – сказал он.
   – Извини. А почему ты не купаешься?
   – А, – Лормонд отмахнулся от этой идеи рукой и вернулся к своему обычному ироничному настроению: – Мне всё равно, видят ли другие, что мне не всё равно.
   – А Оревон?
   – Он делает это из принципа. Он предпочитает всегда быть блестящим и безупречно чёрным.

      …

   В другой раз Лормонд встретил Перри словами:
   – Хирон хотел бы с тобой познакомиться. У тебя есть время?

   Страх и любопытство одновременно боролись в белом ангеле. Лормонд угадал эти эмоции и усмехнулся: – Вижу, ты готов.

   “Готов к вербовке на тёмную сторону?!” Перри содрогнулся от ужаса.

   – Бессмысленно встречаться с Хироном без любопытства, – пояснил Лормонд. – А страх исчезнет, ;;как только ты с ним познакомишься. Пойдём. – Чёрный направился в джунгли. Любопытство взяло верх. Перри последовал за ним.

   Они нашли старого ангела на поляне в глубине джунглей. Он сидел рядом с выступом скалы и пил чай. Срез огромного ствола дерева служил ему столом. И этот ангел был… белым. "Как так?!" Не блестящим, как Зевс, а спокойным белым. И на голове у него были рога! Всё внутри Перри  похолодело.

   Ангел потянулся к столу, чтобы поставить на него кубок. Рога остались на месте и оказались толстыми ветвями растения позади ангела. Перри нервно выдохнул.

   – Как раз вовремя! Лормонд, я создал новый чай. Думаю, он тебе понравится. Он очень похож на дарджилинг первого сбора, если ты понимаешь, о чём я. – Странный ангел поднялся навстречу гостям. Его приятная улыбка излучала искреннее гостеприимство. Он протянул руку Перри. – Я Хирон. Приятно познакомиться.
   – Перри. – Рукопожатие было приятно тёплым и крепким.

   Все попробовали новый чай и оценили его изысканный вкус.

   “Как такое возможно?” – подумал Перри.

   – У тебя полно вопросов, – сказал ему Хирон. – Давай, спрашивай.
   – Что это за чай? Как он, вообще, возможен в духовном мире?

   – Любой человеческий опыт духовен, если посмотреть в корень. Всё происходит в разуме. Необработанная информация поступает из внешнего мира через физические рецепторы человека и напрямую попадает в разум для обработки. Результат – идеи, мысли, эмоции, чувства – чисто духовный. Включая вкусовые ощущения. У ангелов нет физических рецепторов, только духовные. Но если мы передадим ту же самую необработанную информацию через наши рецепторы, наш разум выдаст те же результаты. Да, невозможно воспроизвести точную копию входных данных, но наш разум прекрасно справляется с заполнением информационных пробелов. Я нашёл несколько растений, которые стимулируют нужные рецепторы, и вместе они создают вкус чая. Ритуал кипячения воды и заваривания листьев также помогает. Да и сам чай – изначально очень духовный напиток.

   – Ладно, а растения? Они реальны или иллюзорны? Если реальны, как они могут здесь находиться?

   Хирон повернулся к Лормонду с довольной улыбкой. – Мне нравится этот парень! Он задаёт много вопросов. – Затем он добавил, обращаясь к Перри: – А мне нравится на них отвечать. Что касается растений… Во-первых, что ты думаешь о камнях и воде на Олимпе? Они реальны?
   – Не знаю. Меня и самого это интересует.
   – Олимп – настоящая, материальная гора. Создатель сделал её вершину очень высокой и стерильной. На ней нет ни живого, ни мёртвого. Поэтому здесь могут существовать только камни, чистая вода и ангелы.
   Перри кивнул.
   – Создатель также сделал его пугающим для всего, что может бояться. Вот почему ничто движущееся не может прийти сюда и выжить. Растения не знают страха, но им нужна почва, а ей – черви и бактерии, которые здесь не выживут.
   – Окей.
   – На Земле есть растения, которым не нужна почва. Они существуют за счёт камней, воды и солнечного света. То же самое и тут! Создатель также создал здесь комфортную для ангелов температуру и влажность. Не знаю, как Он это сделал, но Он ведь всемогущ. Может быть, это всего лишь иллюзия? Возможно. Но я подумал: если эта иллюзия работает для нас, бывших людей, то, может быть, она сработает и для растений? Я принёс сюда образцы всех беспочвенных растений с Земли. Некоторые не выжили. Вероятно, им нужны другие условия. Но большинство из них отлично прижились здесь и процветают. Оглянись вокруг, и ты увидишь только тропические растения, которым не нужна почва.
   – Но как ты смог принести сюда материальные растения? Я, например, не могу взять в руки ни одного предмета.
   – Я тоже. Я использовал кубок - единственный предмет, который работает и в духовном, и в материальном мире.
   – Вот как! Понятно. Но чайный куст не такой, ему нужна земля.
   – Верно. У нас его здесь нет, но мне удалось смешать несколько местных растений, чтобы добиться того же вкуса. – Хирон выглядел явно довольным собой.
   – Это потрясающе! – сказал Перри.
   – Ещё вопросы?

   – Можно личный вопрос? – нерешительно спросил Перри.
   – О чём угодно.
   – Если ты чёрный, почему ты белый? Я имею в виду…

   Хирон и Лормонд рассмеялись. Их смех был мелодичным, как у белых ангелов, но, к удивлению Перри, он разносился снова и снова, словно раскатистый гром, становясь всё более зловещим с каждым повтором, пока не разразился зловещим дьявольским хохотом где-то в направлении Бездны.

   – Нравится эффект? – спросил Хирон Перри, заметив его удивление. – Это джунгли. Я расположил растения так, чтобы они отражали и преобразовывали смех.
   – Почему?
   – О, это моя личная шутка для Верховных. Слишком уж они правильные и скучные.

   Перри потерял дар речи.

   – Что касается твоего вопроса, – продолжил Хирон, – я не белый. Я седой. – Он расправил перед собой крыло. Перри заметил кое-где чёрные точки. – Я очень старый. Настолько старый, что почти вся моя чёрная окраска сошла на нет. Но давным-давно я был таким же чёрным, как Оревон.
   – Я знаю его! Видел, как он плавал в озере Тьмы.
   – Да, это не для слабых духом.
   – Кажется, ему это нравилось.
   – Никому не нравится Тьма, – серьёзно сказал Хирон. – Там холодно и темно. Абсолютно темно. И страшно.
   – Тогда почему он продолжает это делать?
   – В пику Зевулону. Видишь ли, когда Оревон потерпел неудачу (его человек покончил с собой, потому что его жизнь была очень, очень, ОЧЕНЬ несчастной), Зевулон обвинил его в равнодушии. Как будто это произошло из-за халатности Оревона.

   – Оревон тяжело переживал, – продолжил Хирон. – Конечно, не мнение Зевулона, а потерю подопечного. Будучи бессмертным, он не мог умереть, чтобы прекратить страдания. Поэтому он страдал. Я выхаживал его, как младенца. Когда Оревон вернулся в норму, некоторые его перья были совершенно белыми. “Вот доказательство того, что тебе не всё равно”, — сказал я ему. “О нет! – ответил он. – Зевс не может ошибаться, значит, ошибается мой цвет.” Тогда я понял, что он поправился, раз к нему вернулось чувство юмора. Поэтому он исправил свой цвет, снова погрузившись во Тьму. Но знаешь что? Он продолжает седеть, потому что ему продолжает быть не всё равно.

   – Мне очень хочется, – вмешался Лормонд, – столкнуть Зевса во Тьму и посмотреть, появится ли у него когда-нибудь хоть одна седая полоса.
   – Нет, ты этого не хочешь, – мягко упрекнул его Хирон.
   – Ну, хотя бы зачерпнуть ведро Тьмы и вылить на него, – уступил Лормонд. – Нам нужно научиться делать вёдра. Кубок слишком мал.

   Перри, обеспокоенный идеей вылить Тьму на Верховного Ангела, поспешил сменить тему.
   – Хирон, как работает вся эта система ангелов-хранителей? Раньше я думал, что в мире борются две силы – свет и тьма, добро и зло, белое и чёрное. Я вижу здесь чёрных ангелов, но не вижу зла. Все чёрные ангелы, которых я знаю, добрые, большинство из них не совсем чёрные. Зачем ритуал смены цвета? Зачем разделение? Разве мы не должны вместе бороться с истинным Злом? Почему мы просто оберегаем людей?
   – Оберегать людей – это и есть борьба со Злом. Дело в том, что Божественного Зла, если так можно выразиться, не существует. Всё хорошее и плохое, всё Добро и Зло существует только в людях.
   – Тогда почему Создатель создал людей такими?
   – Первые Хранители сказали мне, что Он что-то ищет. Истину или Знание. Или что-то ещё. Мы не можем этого постичь, но у Создателя есть цель. Он создал множество различных миров, провёл множество экспериментов и пришёл к пониманию, что единственный способ достичь чего-то поистине великолепного – это смешать контрасты и противоположности. Борьба, страдания, предательство и всё плохое служит катализатором всего хорошего. Люди в нашем мире находятся в тонком равновесии Добра и Зла. Да, они изобретают всё более сильное Зло, которое, в свою очередь, пробуждает всё большее и большее Добро. Это нестабильная и потенциально взрывоопасная смесь. Чтобы немного стабилизировать её, Создатель добавил систему ангелов-хранителей. Итак, мы здесь, чтобы продлить существование человечества.

   – Противоположные цвета, два источника (Жизни и Тьмы), самая высокая гора и бездна, – добавил Хирон, – всё это символизирует двойственность этого мира. Чёрный цвет символизирует иной опыт, опыт неудач. Чтобы расти и совершенствоваться в своём деле, нужно учиться как на победах, так и на неудачах. Тебе не обязательно переживать неудачи самому, а чтобы их избежать, ты знаешь, к кому обратиться за советом – к чёрному ангелу.

   – Да, согласен! Лормонд мне сильно помог! Почему мы потеряли эту связь? Почему ты не обучаешь новых ангелов?
   – Невозможно никого научить, пока он сам не захочет учиться.
   – Ну, белые не знают, что чёрные… хорошие, понимаешь? Они тебя боятся. Они считают тебя Дьяволом.
   – Да, это очень печально. Первые ангелы-хранители работали вместе, и пока они были среди Верховных, все ангелы работали вместе. Но после того, как последний из них ушёл, всё изменилось. Видишь ли, белые Верховные никогда не испытывали неудач. Вместо того чтобы осознать, что им не хватает важного опыта, они решили, что они совершенны, и что они знают лучше. В конце концов, белые Верховные стали доминировать, они провозгласили свою “чистоту” и “лучшесть”, противопоставили белых чёрным и стали выбирать в Верховные только белых. Когда последний чёрный Верховный ушёл, мы быстро скатились в это печальное состояние.

   – Куда делись Первые Хранители и чёрные Верховные? И разве чёрных теперь не должно быть гораздо больше, чем белых?
   – Они перевоплотились. Ты знаешь, что происходит с людьми после смерти?
   – Нет.

   – Реинкарнация. Для какой бы цели Создатель ни использовал человеческие души, Он использует их снова и снова. Сознание стирается, но сущность души обогащается с каждым жизненным опытом. Только худшие из худших отправляются в небытие, а немногие, пригодные для работы хранителей, становятся ангелами, но все остальные используются повторно. Ангел тоже может выбрать реинкарнацию. Конечно, он теряет память и бессмертие и начинает всё с нуля. Но в определённый момент такая перспектива становится привлекательной. Представляешь, сколько знаний и опыта может накопить бессмертный за бесконечность?
   – Э-э, бесконечное количество?
   – Именно. Никто не выдержит такого. В конце концов, любой ангел устаёт и хочет начать всё сначала.
   – Теперь понимаю.

***

Глава 10. Провал Лормонда

   Перри учился у Хирона и Лормонда всему, чему мог. Он жаждал знаний и впитывал их, как губка. Он пытался уговорить Григория и Зиона тоже учиться у Хирона. Те были рады получать знания от Перри, но отказались посещать тёмную сторону.

   Однажды Хирон настоял, чтобы Лормонд поделился с Перри опытом своего провала.

   – Зачем его мучить? Это слишком больно, – возразил Лормонд. – Если бы у меня был выбор избежать этого, я бы сделал это. С радостью.
   – Он ангел-хранитель. Ему нужны эти знания. И если ты считаешь его настоящим другом, он должен знать.

   Лормонд неохотно согласился: – Хорошо, я ему покажу.

   Он и Перри сели спиной к спине, опираясь друг на друга, и соприкоснулись головами. Лормонд хрипло выдохнул, и Перри внезапно погрузился в его воспоминание.

      …

   Он увидел мальчика лет семи и почувствовал к нему всепоглощающую любовь, какую испытывает любой ангел-хранитель к своему подопечному. Это был прекрасный, умный, энергичный и любознательный ребёнок. В данный момент он был взволнован и обеспокоен.

   Воскресный полдень начала сентября пропитался запахами сена и поздних цветов. Мальчик с мамой пришли на причал на озере, где раньше у них бывало много приятных пикников. Но сегодня они пришли не на пикник, отсюда и беспокойство.

   Сегодня они пришли доказать, что Господь (так они называли проекцию Создателя на свою веру) всемогущий и вселюбящий. Они пришли пробудить божественную силу и стать свидетелями чуда.

   Женщина излучала сильную преданность и непоколебимую веру в Господа. Всё было хорошо, ведь так? Но мальчик был неуверен. Не в Господе, не в своей матери, а в себе. Достаточно ли он хорош, чтобы вызвать внимание и помощь Господа? Мать много раз говорила ему, что Господь любит всех и совершит чудо для любого хорошего мальчика и накажет каждого плохого.

   Он изо всех сил старался быть хорошим мальчиком: чистил зубы, мыл руки, ел овощи, прибирал свою комнату каждый день и хорошо учился в школе. Он также молился перед сном, первым делом утром и перед каждым приёмом пищи. Но был ли он достаточно хорош? Он делал всё, что велела ему мать, так что всё должно быть в порядке. Верно?

   Мать помогла мальчику сесть в вёсельную лодку, оттолкнулась от причала и отгребла к середине озера. Там они немного посидели, ожидая, пока стихнет рябь.

   – Смотри, какая красота! – сказала женщина. – Самое прекрасное в жизни создано Господом. Потому что Он любит нас и хочет окружить нас красотой.

   Мальчик видел эту красоту очень остро, во всех подробностях. Водяные лилии росли вдоль берегов, образуя прекрасную оправу для зеркальной глади воды посередине. Блестящие белые лилии с каплей золота в центре и изумрудными пластинками листьев казались драгоценными камнями, только природными. В зеркале открытой воды отражались сосны, растущие на берегу. А в центре этого шедевра стояла маленькая лодка с ним и мамой. Он ждал, что вот-вот запоют ангелы. Перри-Лормонд улыбнулся при этой мысли.

   – А теперь встань. – Женщина помогла сыну подняться со скамейки и ступить на крошечную носовую платформу. – Дай этой красоте и любви Господа наполнить тебя и ступи на воду.

   “Подожди. Он же ещё не умеет плавать!” Тревога Лормонда мелькнула в голове Перри.

   – Иди, моё невинное дитя. В руках Господа ты будешь ходить по воде.

   “Нет!!!”

   Мальчик, полный красоты, доверия к матери и веры в Господа, шагнул вперёд.

   Идиллическое настроение этого дня разбилось вдребезги. Неожиданно для ребёнка гладкая поверхность воды разломилась, и он рухнул вниз. Вода была холоднее, чем когда он играл с ней у берега. И ещё она была неприятно мокрая, пробираясь сквозь одежду.

   Чувства мальчика захлестнули ангела. Смятение. Что-то не так. Очень не так.

   “Разве Господь меня не любит? Я плохой?”

   В памяти всплывали образы из прошлого: плюшевые звери, в спешке сплюснутые крышкой сундука для игрушек; он сам, слизывающий с пальца вкусное клубничное варенье (мама велела не облизывать пальцы!); снова он, просит в молитве о новой игрушке прежде чем поблагодарить Господа за всё хорошее.

   Вода была повсюду. На лице! Страх, паника и дикий, животный инстинкт выжить полностью захватили ребёнка. Руки и ноги били и пинали воду в хаотичных попытках выбраться.

   Сердце Перри-Лормонда разрывалось, но что может сделать дух в жестоком физическом мире?! В отчаянии он умудрился спугнуть большую рыбу в направлении мальчика. Уплывая, рыба толкнула его руку, и пальцы царапнули лодку. Одним сильным толчком обеих ног ребёнок вынырнул, жадно глотнул воздуха и схватился за нос лодки.

   Мать была так же удивлена неожиданным результатом, как и сын.

   “Он плохой мальчик? Он поддался Дьяволу?! Нет! Не может быть!” – подумала она.

   Её пальцы накрыли пальцы сына. – Дорогой мой, всё в порядке. Доверься Господу. Он поможет тебе.

   Она разжала маленькие пальчики и отгребла прочь, чтобы убрать соблазн лёгкого спасения.
   – Доверься Господу! – крикнула она.

   Он пытался. Он молился Господу всем сердцем. Но его грехи оказались сильнее Божьей помощи. Или, что вернее, его ботинки и одежда. Они утянули мальчика на дно. Рыб поблизости больше не было, все они разбежались от суматохи.

   Его ангел-хранитель, в агонии, пытался подхватить его и вытащить на поверхность. Снова и снова его руки проходили сквозь тело, не испытывая никакого сопротивления. Дух среди материи, он сосредоточил всю свою волю и молил, чтобы все его мысли и чувства, вся его магия, известная ему и особенно неведомая, позволили нарушить правила (только один раз, пожалуйста!) и сдвинуть мальчика с места.

   Наконец ему удалось. Мальчик остался у него на руках, и вместе они поднялись на поверхность! … И тут он понял, что тело осталось на дне. Только дух мальчика, его душа, была в руках ангела-хранителя. Глаза ребёнка широко раскрылись, он счастливо улыбнулся и воскликнул:

   – Ангел! Я вижу тебя! Я люблю тебя, ангел!
   – Я тоже тебя люблю. – Перри-Лормон поцеловал мальчика в лоб и впервые за всё своё ангельское существование порадовался, что ангелы не могут плакать. Он не хотел расстраивать мальчика.

   – Мы идём на Небеса? – спросил ребёнок.
   – Да.
   – Я хочу спать.

   Ангел знал, что будет дальше, но не собирался делиться этим знанием.

   – Закрой глаза и засыпай. Сладких тебе снов, – сказал он.

   Мальчик уютно прижался к нему и уснул с улыбкой на губах.


   Только взрослый может стать ангелом. Эта профессия требует зрелости. У этой бесценной детской души был единственный путь — раствориться в духовном эфире и возродиться в новой сущности.

   Мальчик начал становиться прозрачным. Перри-Лормонд поднялся высоко в небо и использовал всю свою магию, чтобы продлить последний сон ребёнка. Он не знал, сколько времени парил в небесах со своей драгоценной ношей, но в конце концов маленький дух полностью исчез. Ангел-хранитель прижал пустые руки к сердцу и прошептал: – Желаю тебе в следующей жизни лучших родителей. Я люблю тебя. И всегда буду любить.

      …

   По-видимому, Лормонд прервал контакт, и Перри снова оказался на Олимпе, задыхаясь от горя.

   – Где был опекун матери? – спросил он в ужасе, когда к нему вернулась способность говорить. – Кто им был?

   Лормонд ничего не сказал, закрывая лицо дрожащими руками.

   – Зевулон, – тихо ответил Хирон.

   Все звуки замерли. Все, кроме далёкого журчания Источника Жизни. Перри поднял взгляд на Хирона, отметив каждую печальную морщинку на мудром лице, а затем повернулся к Лормонду.

   – Я помогу тебе сделать ведро.



         Конец