Сказочка для грудастой красотки Феклуши Толстой

     - Даров !
     Верткий и шустрый с бодреньким топотком начищенных гуталином хромовых сапог пробежал по кабинету и сунул ему жосткую, сухую ладонь.
     - Жеглов моя фамилия.
     Он просек его сразу. Такой же, как и у него, сфокусированный в чорную точку зрачок, характерные отметины на кистях, но более всего, что его всегда изумляло, исходящий от опиомана жар.
     - Моя фамилия Мордаунт ! - проорал бастард, наставляя на начальника отдела по борьбе с архаический аркебуз.
     Перепутавший съемочные площадки Высоцкий обернулся, но сидевший в складном креслице режиссер лишь вяло махнул рукой, требуя продолжения банкета. Ему ничего не оставалось, как импровизировать, чем, впрочем, и славились русские лицедеи, частенько забывавшие роли или вылетавшие на сцену вдугаря
     - Предъявите документы, гражданин, - строго произнес Жеглов, выразительно похлопывая себя по пиджаку сбоку, где он грозно топырился явно спрятанным пистолетом.
     - Документы ? - зловеще переспросил назвавшийся Мордаунтом, тихонько дуя на тлеющий фитилек аркебуза. - Усы и хвост - вот мои документы !
     Режиссер усмехнулся, а кинооператор крутил ручку камеры, нисколько не жалея строжайше лимитированной дефицитной гэдээровской пленки.
     - Я тут человек новый, - осторожно принялся вентилировать сгущающуюся маразмом атмосферу опытнейший Высоцкий, имея за плечами побольше понтов, нежели этот носастый со странной прической. - Ты чьих будешь ?
     Авилов, а это был, вне всяких сомнений, именно он, густо усмехнулся, а затем выстрелил. Грянул оглушительный выстрел. Кабинет начальника по борьбе с окутался чорным дымом крупномолотого на Бристольских мельницах Арсенала порохом. Режиссер закашлялся.
     - А, мамыньки ! - закричал оператор, продолжая крутить ручку камеры. - Ухойдакали !
     - Конечно, ухойдакали, - произнес Авилов, швыряя аркебузом в режиссера. - А не хрен съемочные площадки перепутывать.
     Режиссер, ловко увернувшись от аркебуза, поднялся, мрачно поглаживая пальцем усы. И вот тут - то Авилов и понял, что съемочные площадки перепутал именно он !
     - Продолжение мушкетеров, - чуть заикаясь, смущаясь и отчаянно краснея, начал объясняться он, но Говорухин прервал его недрожащей рукой.
     - На, сука !
     Авилов грохнулся спиной вперед с высоты собственного роста, а Говорухин, полуобернувшись к оператору, устало прошептал :
     - И вот как с этими великими работать - то ? Ведь алкаш на нарике сидит и блудодеем погоняет.
     - А это к графу Кириллу Разумовскому, пожалуйста, - мудро ответил кинооператор, - или Шереметеву.
     Он был абсолютно прав, и хоть крепостное право, пройдя через коллективизацию товарища Сталина, давно закончилось, навыки и инстинкты остались.