Сеятель глава 1

Стена
 На восходящем солнце, где-то над самой кромкой горизонта, шёл сеятель. На каждый вздох, его огромная, натруженная  рука, размеренно и размашисто, брала из   лукошка  зёрна и бросала их вниз.
Зерна разлетались и, достигнув какого-то предела, вопреки гравитации,  втягивались назад,  в то же лукошко.
 Вдох.
Ладонь сеятеля, вновь, захватывала их и  устремляла  вниз.
Выдох.
 
 Это был всего лишь его сон, но…
До этого момента, наш герой ничем  не выделялся среди сверстников, разве что ленью, и  еще немного странным именем – Аз.
 Теперь же он твердо решил никогда и никому не рассказывать своих снов. И в этом нашел свое различие с другими. Во всяком случае, ему так казалось.
Он понял, что сны это единственная тайная вещь, данная человеку и скрытая от чужих глаз. И если они снятся для него, то только для него. Если сны не рассказывать, то они так и останутся тайной.
 Когда  ровесники Аза повально увлекались спортом или мечтали заполучить  рельефные мышцы,  его тело  спокойно обзаводилось жирком.
 Творческим порывам или любви к технике, он всегда противопоставлял собственное - ничего неделание.  Ему было  невдомек, каким  будет завтра.
По отношению к происходящему, Аз  предпочитал занять, то положение, которое, при любом раскладе, было бы  комфортным. В системе его собственных координат, подобное место находилось немного выше, а главное, в стороне от всех остальных мест.

 Между преодолением и ожиданием (когда все само собой разрешится) - Аз  выбирал второе.
 
 Детство и юность нашего героя выпали на тот исторический период, который являл собою - жизнь после  «раздела». А если быть точнее – «Великий Раздел Мира»- так это событие значилось в учебниках, по которым учился Аз и все его сверстники.
«Великий Раздел Мира», можно было бы сравнить с тектоническим разломом континента или с глобальным разводом - всех со всеми. Он случился не в одночасье и стал итогом мучительных поисков сильных мира сего.

 «Как выбраться из тупика и отойти от края пропасти?» - именно такая    задача стояла для народов мира в те трагические дни. Человечество подошло к  грани, за которой следовало  его полное «обнуление», а, равно как и гибель всех биологических видов населяющих Землю.

 Результатом такой фатальности стали хронический опыт    бесчисленных, кровопролитных войн, взаимной ненависти и безумия наживы.
Азу  сильно повезло, он родился, когда рецидивы этих событий    остались далеко позади.
 
 Это тяжелое бремя – «Великий Раздел Мира» были для него скорее легендою, чем явью бывшей до него. 
Для Аза разделенный на две части мир, был настолько же естественным и органичным, как и  стена, на которой он сейчас нес службу.
 
 Человеческая история ещё не знала сооружения, столь грандиозного в своих величинах, как эта стена.
 
 По «Саргатскому договору», стена разрезала  континент на две части  косой линией с северо-запада - на юго-восток.

 Куски этого географического пирога не были равновесными. На чаше весов «западный» кусок - Нейм, бесспорно был  тяжелее «восточного» - Лог. Но только так и был, достигнут мир, который длился уже сто тридцать шесть лет.
Аз нес службу на восточной стене. Что было логичным, так как, по «Саргатскому разделу», его предки оказались именно на «Восточной» половине нового мира. Параллельно «Восточной», имелась и «Западная» стена, за которой начинался  Нейм.
Стена против стены - так теперь выглядел этот мир с высоты птичьего полета. Но все же, с той же высоты, стены были очень похожи друг на друга. Как два близнеца, они повторяли друг друга изгибами и размерами форм.

 Все связи между разделенным человечеством были разорваны. И, не возобновление, их впредь, считалось абсолютным условием мирного сосуществования двух половин человечества. Каждая из частей развивалась самостоятельно, тщательно скрывая свои планы.

 Жители Нейма взяли курс на технический прогресс. Несомненно, этот путь должен был привести их  к благосостоянию каждой отдельной личности и общества в целом.  «Прогресс. Свобода. Благосостояние» – так была сформулирована национальная идея Нейма.

 Если уж мы говорим о дороге, то, наверное, выбранный Неймом путь напоминал бы  скоростную трассу с идеальным покрытием для гонок.

 Народ  Лога, выбрал для себя совершенно противоположную сторону собственного развития в сравнении с Неймом.
Без сомнения, то был тернистый путь. Этот маршрут выглядел бесконечным, по причине трудной идентификации конечных целей.
 
 Как теперь представляется, такой путь, состоял из маленьких мостиков, а иногда и пожарных  лестниц, проложенных через  буйства общества к нравственным высотам. Свобода же отдельной личности в Логе, считалась ценностью, но только в аспекте самоограничений.
На деле же, все обстояло так, что люди везде были людьми во всех своих проявлениях, вне зависимости от выбранных ими дорог и представлениях о самих себе.

 Была и еще одна проблема, не связанная напрямую с разделенным миром. Независимо от того, в какой из половин жили люди, их численность таяла, как воск на горящей свече.
Казалось бы, уже давно закончились войны, и человечество нашло формулы для своего комфортного существования на планете Земля, но население из года в год уменьшалась. Особенно в последнее время, когда отрицательные показатели рождаемости над смертью увеличились в разы.  И хотя, средняя продолжительность человеческой жизни достигла ста семи лет в Нейме, и девяноста пяти в Логе, этот факт не останавливал роста демографической ямы.
 
 И понятное дело, в нынешней разделенной системе сосуществования, данная  ситуация не рассматривалась как общечеловеческая. Из-за, всех разорванных связей, умные головы по обеим сторонам стены предполагали, что этим недугом поражена только их половина. Поэтому данную информацию скрывали с удвоенной тщательностью.
 
 «Стена» - была той самой системой, не выпускающей за свои пределы никакую информацию. Никто не мог заглянуть на чужую половину к соседу и сравнить «как у него там?» 

 В то же самое время, разделительная полоса, пролегающая между стенами, являлась, пожалуй, самым тихим местом на земле, в виду полного отсутствия на нем людей.
Полное сокрытие всего того, что находилось за «Стеной» на тысячи километров в глубину территории – так формулировалась основная задача системы. И «Стена» с ней справлялась.

 Все благодаря, не так давно, разработанным, новым материалам, и технологиям.
Именно благодаря их  открытию и стало возможным завершение строительства «восточной» стены.

 А в начале этого пути, стена съедала все ресурсы своих создателей. В ее основу был вложен весь экономический и военный потенциал Лога. Да что там говорить, в те годы люди голодали, но фанатично, преодолевая все трудности, возводили стену. Сопредельная сторона, ни в коем разе, не должна была располагать, даже малейшим, пониманием того, что происходит по эту сторону разделительной черты. И надо отметить,  с этой задачей строители стены справились. Аналогичные цели были и у их антиподов - у строителей «стены Нейма».

 Вернемся же к Азу. Как ранее уже указывалось, Аз нес службу. Должность оператора СВП (стена внешнего периметра), позволяла ему оставаться  все тем же сторонним наблюдателем,  кем он и предпочитал  быть. И  все благодаря этому сооружению - гиганту, представляющему  из себя ультра-технологичный  и автономный объект.
В этих пунктах,  возможности «Стены», в нашем понимании, были бы сравнимы, пожалуй, лишь, с межгалактическим кораблем. Коих, к слову сказать, у разделенных сторон, по всей видимости, пока не было.  Все умнейшие головы, до последнего времени, были заняты усовершенствованием «Стены». «Стена» являлась самым наукоемким объектом Лога. Именно в ней получали «жизнь» самые перспективные научные проекты.
 И некоторая часть из этого находилась в распоряжении Аза.
Да что там, по большому счету, для Аза не было мира за пределами "Стены". Здесь нужно отметить, что в Логе давно утвердился культ семьи и всего, что было связано с этим понятием.
 
 Наш герой, в силу уже известных нам причин, находился вне принятой общественной системы. «Стена» являлась его домом, а в семье Азу не было нужды.
Далее, хотелось бы  отметить, что штат  стражей  «Стены», был  небольшим. Даже с учетом ее огромной протяженности, это был очень даже «скромный» штат. Ответственность одного оператора - стража пролегала на каждую сотню километров. Но это в идеале и по нормам, заведенным в пограничной службе. По факту же, их было еще меньше, так как операторы уходили в длительные отпуска и отгулы. С уверенностью же, можно утверждать только одно, что даже во время отдыха они не покидали «Стены». Как  в народе, так и между собой, операторов стражи «Стены» называли по-старому – пограничниками.

 Представьте себе ответственную работу, на которой годами ничего не происходит, к тому же все действия выполняет автоматика. Она же их и контролирует, она же их и дублирует  в случае чего. «Стена»  заменяет тебе и дом и семью. Ты добровольно изъял себя из внешнего мира.

 За все время службы, а это уже четыре года, Азу не пришлось вмешаться в работу систем. Не знал он таких прецедентов и у соседей - коллег.  Как вы уже поняли, работа на "Стене" должна была быть очень ответственной, а была - специфической. По этой же причине, люди ее получившие,  подбирались по весьма своеобразным свойствам их психики. Ни одной случайной кандидатуры. И, можно сказать, Аз был рожден для данной работы, а вернее, для данного образа жизни.  Немаловажным был и тот факт, что у нашего героя, не могло, и не было других дел кроме «Стены». Вот уже четыре года, как он не имел ни каких связей с внешним миром.
Его место  службы выглядело так: идеально прямая, тридцати шести метровая  по высоте преграда,  имеющая покатую форму. В самом  начале, от момента создания  и на протяжении   семидесяти лет, «Стена»  имела зеркальный блеск.  Все для того чтобы на ней невозможно было стоять или пройти. И даже сейчас, в солнечную погоду, она (стена), местами, все еще отдавала блеском стали и, как гоночный трек,  уходила своими сияющими рукавами  за горизонт. Говорили, что раньше  поверхность восточной стены, совершенно точно, могла бы ослепить тех,  кто посмел бы ее рассматривать    с противоположной, западной стороны. Но то была лишь людская молва, а молва, сами понимаете вещь  изменчивая. 
Дело было в том, что  не прежде, ни теперь таковых «зрителей» не было. На всей протяженности «Стены»,  от северного ледника, до южных морей, в ее конструкции имелись лишь, выходящие во внешнюю сторону   маленькие слуховых окна.   Строго в определенных и согласованных с оппонентами местах и размерах. В сантиметрах: двадцать девять на двадцать семь.  По одному такому окну на каждые  пять километров. Никаких видеокамер, или каких либо механизмов, направленных во внешнюю сторону, не на   «западной» ни на «восточной» стене не могло быть. Так было закреплено в отдельном договоре, все по тому же – «Саргатскому договору».

 По   внутреннему распорядку пограничной стражи,  Азу отводилось восемь часов на следование по маршруту в зоне его ответственности (от восемнадцатого до девятнадцатого пункта). Достигнув конечной точки, он ложился спать и через следующие восемь часов возвращался назад (снова   сто километров пути). Конечно, временной отрезок для такого маршрута был выверен при условии отсутствия внештатных ситуаций, а таковых на  участке Аза,  не было.

 Аз, в полном и, в исключительно удобном, одиночестве, отправлялся в этот путь. И пространство тоннеля,   бесконечное и отдающее спокойный свет, втягивало его   штатный инерцегравитатор в свои глубины.
 Этот агрегат  мог выжимать сколько угодно, но в штатной и пока единственной его версии, имелся ограничитель скорости. Носиться, по выверенному маршруту, было бы вне всяких норм. Максимум - сороковка - такая скорость была абсолютно приемлема и для тех, кто писал внутренние уставы и для самого Аза.
Маршрут следования всегда складывался одинаково. Аз не спеша устраивался в  инерцегравитаторе. Правильно располагал себя на мягком сиденье.  Штатное седло, не отличалось особым комфортом, но Аз позаботился, договорился и ему привезли пилотское. А после, специальные люди вмонтировали новое кресло в его тележку и все получилось.
Теперь ему оставалось лишь вытянуть ноги, и правильное положение тела достигалось само собой. Управление  инерцегравитатором требовало навыка, но не профессионализма.   Нажатие ладонью на  единственный рычаг могло означать   готовность  к началу пути, прибавление  скорости или  уменьшение скорости данного агрегата, а равно как сигнал к полной его остановке. При  сложном, на первый взгляд, навыке управления, вся механика и реакции достигались не сложными алгоритмами всего за неделю обучения.  После пройденного материала, кандидат полностью был готов.

Инерцегравитатор представлял  собою капсюльную платформу с заменяемой кабиной для одного, двух или трех человек. При начале движения, пилот несколько секунд держал тормоз, а затем отпускал его. Раздавался свист, что являлось сигналом готовности. Наступал  эффект гравитационного втягивания. Пилот отпускал тормоз и платформа, до определенной точки,    набирала большую скорость, а затем ровно и плавно перемещалась в эллипсовидном пространстве тоннеля, устремляемая силой инерции.
 
 Аз  придержал рычаг, и стоило ему чуть отпустить тормозной механизм, как платформа тут - же скользнула  вперед. Так начался его новый  день в «Стене».
Весь предстоящий путь был напичкан маленькими «приятностями», кои определил для себя сам Аз. 
Одиннадцатый,  пятьдесят первый,  семидесятый с восьмидесятым  километром были на особой заметке у Аза. В этих точках стояли  аппараты с ягодными соками, которых, к слову сказать, Аз мог выпить сколько угодно. А вот на двадцать четвертом и пятьдесят седьмом километре его ждал выход в право, на «доп.участок» примыкающий к маршруту. На первый взгляд, ничего особенного это ответвление тоннеля не представляло - всего лишь безопасный проход на внутреннюю сторону «Стены», на случай аварии в системе. На маршруте Аза таких «выходов» было девять. Но на  двух участках, винтовая дорожка, буравчиком,   врезалась  вглубь оранжерей. Как уже указывалось, таких оазисов на пути следования было два – «Зеленый» и «Красный». Зеленый представлял уютный и очень тихий уголок дикой природы, без зверья конечно, но все же... А вот в красном, водилось несколько пестрых и певучих птиц. Плюс ко всему, в центре "красной" оранжереи из выложенных  камней пробивался фонтанчик, имитирующий затерянный в глухой чаще лесной ключ.

 Все произрастающее в этих оранжереях было родом из    биосферного заповедника – «Северное нагорье». Если бы вы находились на его территории  непременно отметили для себя сходство. Но Аз, как и другие служащие  пограничной стражи, ничего не знал  о наличии этого уголка дикой природы. Всем им не полагались спец.талоны на проживание в течение пяти дней на территории заповедника. Как, к примеру, некоторым другим категориям служащих вне стены, в качестве отдыха и реабилитации.

 Как уже упоминалось, пограничники полностью были изолированы от всего происходящего вне «Стены».   Внутри «Стены» существовала  совершенно другая жизнь. Для постороннего, ход этой жизни был наполнен ритмами,   специфичными и неприемлемыми, как музыка для глухих.
 
 Напротив, пограничники же были до последнего волоса вплетены в систему и  не нуждались ни в чем. «Все в строгом соответствии с внутриведомственными, реабилитационными нормативами и заботой руководства о медико-психологическом состоянии сотрудников»  - Наверное, так мог бы выглядеть ответ руководства стражей стены на вопрос общественности о быте служащих «Стены». Надо заметить, к примеру,  такая общественная язва как коррупция в данной системе отсутствовала, все в той же связи - полной автономности и неимением связей извне.
 
 Осознавал ли наш герой, на каком ответственном посту находился? Дорожил ли этим местом и гордился ли, от осознания собственной избранности? - доподлинно не известно. Он всегда был «убежденным троечником» и думаю, что и  эти, сопутствующие, и важные пункты  бытия просто обошли его стороной.

 Это произошло в первой половине дня.  Итак:  восьмого  сентября, на одиннадцатом километре первого позиционного маршрута,   Аз впервые, за свое уже четырехлетнее нахождение в системе, столкнулся с ее сбоем.  Нет, это была не авария и не пожар. На, не сведущий, взгляд это был, всего на всего,  пустяк, но...
На упомянутом одиннадцатом  километре, прозванном пограничниками «Бар», там, где располагалась точка ягодных аппаратов, имелось  и соответствующее меню. Так вот, в этом «Баре» было одно железобетонное правило - каждый новый день происходило обновление данного меню. Восьмого сентября Аз привычно открыл колонку меню и обнаружил, что она не обновлялась - вообще!
 Ну да... Шестого и седьмого он был занят важным делом,  а вернее, находился в отдыхающей смене на своем гостиничном участке. Четвертого -  на этом же месте он выбирал, какой из двух соков  заказать: ягодный или фруктовый. Аз любил ягодный, но в этот день хотел попробовать фруктовый, поэтому выбрал большой стакан и нажал одновременно на два рычажка.
Две струйки ударили по дну бумажного стаканчика. Аз немного понаблюдал, пока фруктово-ягодная  буря в его стакане окончательно  утихла  и спокойно выпил.
«А что было пятого?»
Пятого - он   был на полугодовой врачебной комиссии, потом ходил на процедуры и на массаж.  И в том, и в другом, и в третьем случае все это проходили без участия посторонних. Между ним и прекрасно работающей автоматикой не было третьих лиц. И что-то было еще. «Ах, да…» - вспомнил Аз – «Я не забрал посылку».
Дело в том, что он уже  добрых полтора месяца не мог забрать какую-то посылку для него, отправителем  значился некий Сои Ско. Ее надо было получать  в персональном блоке, а попасть туда было делом не простым. Особенно для  Аза. Пятого он отправился за ней, но доступ в блок был закрыт.
«Причем здесь все это…» - рассердился пограничник, на что мысли увели его куда-то в сторону от главного.
«Два или три дня минимум...» - прикинул он, то  время пока не обновлялось меню.
Нехорошие предчувствия еще более усилились, когда он обратил внимание еще на одну  странную деталь, в начале сегодняшнего дня. Эта деталь, по сути, была крошечной и можно сказать пустячной, но впилась в его сознание как пиявка и теперь удвоила его беспокойство.  А дело было вот в чем: Аз не припомнил - был ли ответ контрольного диспетчера на разрешение следования по его маршруту. 
 Сегодня, как и всегда,  при отправлении на маршрут, он слышал  милый женский голос (о штатной работе всех систем «Стены» и еще пару дежурных фраз), но то был  голос автоматики - робота. А за тем должен был послышаться тональный шум. Большинство пограничников на этом моменте, не теряя времени, отправлялись в путь, но не Аз. Он знал, что за тональной паузой  обязательно услышит вот это:  «Хорошего дня» -  эту фразу  произносил  живой человек - тот самый диспетчер. Аз даже был знаком с данной персоной, а сама фраза стала для него что-то вроде пустякового ритуала.
То была добрая, во всех отношениях, женщина, с боксерской челюстью и  абсолютно не моргающими глазами – эдакими  рентгенами, находящимися под козырьком густых бровей. Но при всех не женственных нюансах внешности, ее голос имел теплые материнские нотки.
Как же это было сегодня? Аз еще раз прокрутил «пленку» своей памяти – «Не было... голоса диспетчера,  не было» - со всей отчетливостью припомнил он.
 Следующие десять минут в голове Аза происходило что-то невообразимое. Его внутреннее «Я»,   металось,  по  собственным логическим структурам, как по городским улицам и всякий раз, обнаруживало себя в лабиринте, утыкаясь носом в тупик.
 
 Он, конечно же,  мог связаться с диспетчером прямо сейчас по экстренной связи, но...
В случае если его беспокойство - это всего лишь - его беспокойство и  ни что более, то этот эпизод отразится на  его службе самым не предсказуемым образом.
Аз  представил, как это будет:
«Потянут на комиссии и будут убеждать, что ничего серьезного, а после выведут его за штат».

 Пожалуй, впервые, за все время его нахождения здесь, Аз подумал о том, что не готов менять, привычный для него, образ жизни.
После всех сомнений, единственный вывод  обрисовался сам собой - оставить все как есть.
Но когда он доберется до точки маршрута, что если  снова не услышит ответ диспетчера?
Аз так и сделал - постарался оставить все как есть.  Инерцегравитаторная платформа сорвалась с места и заскользила в трубе.
 
 Добравшись до  двадцать четвертого километра, он, ведомый необъяснимым чувством, сразу направился к «красной» оранжерее. Остановившись, Аз прислушался. Отчетливо слышалось биение собственного сердца и только. В остальном тишина. Так и есть!  Здешних завсегдатаев - птиц не было. Их в оранжерее обитало целых пять штук. Аз сам составил эту арифметику, дал имена и был знаком с каждой птахой, можно сказать, воочию. В надежде, он  потряс кусты, внимательно оглядел пустые кормушки, поискал в траве. Ничего - пусто.

 После этого, он проверил все пункты ягодных аппаратов и на каждом из них, было одно и то же - отсутствовало новое меню.

 Из всех сегодняшних событий самое интересное случилось тогда, когда Аз, наконец, добрался до точки маршрута. Имея полное понимание того, что он столкнулся с проблемой неординарной и не имеющей аналогов в его практике. Итак: как и всегда, достигнув точки маршрута (от восемнадцатого до девятнадцатого пункта), Аз набрал внутренний код связи. В ожидании ответа диспетчера, прошли ровно  две секунды. А дальше роботизированный голос и дежурный набор фраз в его ухе. Он с нетерпением ждал тональной паузы и голос диспетчера, но ни того не другого не последовало.
Тогда Аз снова набрал внутренний шифр для экстренной связи. И все повторилось вновь - голос автоматики продублировал сам себя.
- Нужен диспетчер! Ситуация - восемнадцать - девятнадцать! Вы слышите! У меня проблема! - повторял наш герой раз за разом.
В надежде, что видоискатель все еще работает в плановом режиме, Аз подошел к прибору вплотную и  скрестил руки над головой. Тем самым, он подавал визуальный сигнал об имеющейся у него проблеме. Через двадцать минут всех известных ему, для подобных случаев, манипуляций Аз  остановился.
 Не нашлось ни одного  алгоритма для решения этой очень и очень странной ситуации.

 Все его подозрения еще более подтвердились, когда Аз пересек контрольную точку (что было категорически запрещено) и направился дальше по тоннелю.
При выходе за контрольную точку, в инерцегравитаторе срабатывал сигнал предупреждения. Надоедливый, дребезжащий звук предупреждал пилота инерцегравитатора о том, что  его платформа въехала на чужой участок "Стены", со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Самое банальное из  последствий - это столкновение с платформой своего соседа.
Все сработало штатно, раздался гул. Аз остановился, покинул платформу и прошел вперед до контрольной точки соседнего участка. Инерцегравитатор соседа занимал стартовую чашу, ровно по центру тоннеля. Самого пилота внутри не было, как и не было его   ни в одной из секций подготовки к маршруту.
 
 Все помещения были открыты для свободного доступа. Аз, удивленный  таким  обстоятельством, еще раз, прошелся по периметру и более внимательно осмотрелся. Все было тщательно убрано. Форма, как и положено, висела на своем месте в шкафчике. Какие либо личные вещи отсутствовали. И главное, страховочная батарея для инерцегравитатора была вынута и просто оставлена на столе, а должна была стоять в зарядном устройстве.

 Не надо было смотреть на часы, чтобы понимать, что в это время, его сосед,   вместе с платформой, должен быть где-то на своем маршруте. Но по всему, было видно, что  здесь отсутствовали люди  возможно ни первый день.

 Аз понял, что  остался  один, минимум на двух полноценных маршрутах.
«Это проверка... Как в тот раз» - подумал наш герой, и тут же засомневался в собственных выводах. То, что ему припомнилось как предыдущая «проверка» и  этот  случай, не имели ничего общего. Что-то не клеилось, не связывалось, а главное - было стойкое и нехорошее предчувствие.
 
 Аз спустился вниз, именно туда где находился пропускной блок и обнаружил, что тот абсолютно пуст и, вдобавок, открыт.
Наш герой беспрепятственно пересек линию контрольной проверки, прежде обнаружив, что системы допуска никак не реагируют на него. Не соблюдая правил, предусмотренных для прохождения пропускного блока, он довольно быстро прошел вперед и приоткрыл дверь.
 
 Лицо приятно обдал ветерок. Ровный газончик, так называемой «полосы отчуждения», располагался прямо перед ним. Не реально зеленый, выстриженный под линеечку и, какой-то игрушечный газон тянулся вдоль «Стены».
Где-то  там дальше холм украшенный цветами осени и, рассекающая его косой линией, пустая дорога. Аз грустно посмотрел наверх. Небо готовилось пролиться дождем.
 
 «Вот он...» - перед глазами нашего героя   был тот самый  мир, тот-другой, который пограничники, как честные стражи,  были обязаны оградить от чужаков.  Аз еще раз огляделся - никого.
 
 Он, как средневековый стражник, прикрыл двери и встал возле врат, внутри своего замка. Его мысли снова ушли в события сегодняшнего дня и  через полминуты был готов их неутешительный итог:
 Во-первых: система открыта для доступа посторонних. ( К посторонним он причислял и себя).
Во-вторых:  людей, по каким-то причинам, нигде не было. ( И в этом он видел самую большую проблему)
Это означало одно - ЧП.

 Аз легко сориентировался и включил сигнализацию данного блока. 
На новом своем посту, он прождал около получаса, но никто так и не явился на  сигнал тревоги. Оглушенный жужжанием и воем, Аз,  не без удовольствия, отключил сигнализацию. Тут же воцарилась тишина. В туалете он умыл лицо и,  глядя на себя в идеально чистое зеркало, очнулся.  Аз как будто бы проснулся от многолетней спячки.

 Он не мог поверить, но это случилось.
Вся та размеренность и комфорт, вдруг, зашатались и вот-вот рухнут. Как старая кровать с поломанной ножкой под весом спящего.
 
 Отказывая самому себе поверить в  «пробуждение», Аз решил вернуться к своей стартовой точке, ровно туда, где и начинался его день.
 
 Несколькими манипуляциями с блоком скорости в инерцегравитаторе,  наш герой снял все ограничения и, минут через двадцать, уже стоял на своей исходной  точке. Сто километров пути  пронеслись мимо его глаз.

 Выпрыгнув из платформы инерцегравитатора, он, первым делом, шустро спустился вниз и направился к секции  пропускного  блока. Оказалось что на его маршруте,  автоматика работала без нареканий. Все секции закрыты, доступ на внутреннюю сторону периметра, как и положено, заблокирован. Тогда Аз включил сигнал аварии и, на внешнем приемнике, набрал трехзначный код.  Как его и учили, он громко произнес: "Пункт восемнадцать - дробь - девятнадцать нужна помощь!"
Все тот же симулятор женского голоса спокойно поприветствовал Аза и произнес ровно то, что любой сотрудник "Стены" и так знал наизусть. За тем тишина и вот это...

 По помещениям в фоновом режиме пронеслась мужская  брань, а после снова:
-  "Пункт восемнадцать - дробь - девятнадцать - мне нужна помощь! Срочно!"
Аз повторял еще и еще - в ответ невозмутимый голос робота проговаривал один и тот же текст.

 Нарушая инструкции, Аз рискнул и, как  на соседнем участке,  попытался открыть заблокированную дверь самостоятельно, за что тут же поплатился, получив удар током.  Вся автоматика внутреннего периметра на его служебном месте работала без нареканий за исключением отсутствия реального ответа на его запрос  о помощи. Лишь однажды, на его сигнал,  она выдала ему номер посылки, которую он никак не забирал из «персоналки».

 Вся следующая ночь прошла в  поисках. Аз искал людей и не находил их. Ему открывались двери, и он без труда отыскивал доступы к техническим блокам. Он осмотрел медицинский сектор и сектор обучения для сотрудников  "Стены", но нигде не было ни единой живой души. Сектор отдыха включал в себя довольно большую территорию гостиничных участков. По факту, это были комнаты с верандами, по существу, так выглядели дома тех, кто находился в "Стене" на постоянной основе, то есть, такие же, как Аз пограничники. Хотя была ночь, Аз обошел их все. Каждый из этих гостиничных участков был открыт, вещи лежали на своих местах, в аквариумах плавали рыбки, а жильцов не было.
 
 И главное, внешний мир, тот который он охранял, также не подавал  признаков присутствия людей. Наш герой на разных участках, выходил из "Стены" и всякий раз был в абсолютном одиночестве. И наконец, он добрался до персонального блока. Не с первого раза ему удалось открыть дверь. Внутри все было покрыто копотью. Пожалуй, это было единственное место, заставившее Аза серьезно напрячься. Пожар – всегда чрезвычайное происшествие, но внутри «Стены» еще и невероятное. Здесь явно был пожар, с которым  система пожаротушения справилась, но, по-видимому, не сразу. Аз осмотрел оборудование, пустые ячейки и стеллажи – ничего. Никакой посылки и даже следов от нее тут не было. Он еще долго пребывал в раздумьях, прикидывая, что же здесь могло произойти, но так и не нашел ответа. Выйдя за двери, Аз, как требовала того инструкция, поставил «флажок» пожарной опасности (хотя смысла в этом действии не видел).

 Утром следующего дня, совершенно опустошенный,  Аз  присел на стул и отключился. Это произошло в одном из технических помещений. Сон его был беспокойным, а  часа через три, наш герой снова отправился на поиски.  Он проехался по нескольким участкам в обе стороны и вновь пусто - никого. Инерцегравитаторы занимали стартовые чаши, а пилотов не было.
 
 В голову, то и дело, лезли какие-то не связанные между собой житейские и служебные эпизоды случившиеся за два месяца.
Аз зачем-то вспомнил, что не был на общих собраниях, хотя их, за последнее время, было аж три. И никто из его начальства не обратил на это разгильдяйство никакого внимания. В продолжение темы, всплыли воспоминания еще об одной маленькой странности, но уже в поведении других его сослуживцев. Еще тогда, он обратил внимание, что его коллеги по службе стали избегать общих сборов и общения друг с другом, взаимодействуя исключительно через источники связи и контроля. Примерно так они вели себя, когда Аз только попал на службу в «Стену». И тогда, причиной их аутичного поведения   был какой-то респираторный вирус.
Но зачем приплеталась эта история про вирусы в данный момент, он понятия не имел.
«Бред какой-то…» - сформулировал Аз ответ на последние события.


 В поисках  прошли дни, затем недели.
За это время,  Азу удалось выяснить следующее:
Первое - на всю глубину его поисков, а это несколько сотен километров территории, он не встретил ни одной души. Районы Лога, раскинувшие свои линии дальше за горизонт, а дома обычных жителей начинались в двадцати  километрах от "Стены", были пусты.
 
 Второе - никакого хаоса не наблюдалось. Все находилось на своих местах. В пустующих домах  было аккуратно прибрано.
Личный и общественный транспорт - "Электродофы" стояли пустыми в парковочных чашах.
 
 Третье - дистанционная энергия отсутствовала, а коммуникативные линии не отвечали на запросы. Аз попробовал найти хотя бы один информационный канал  этих линий в иллюзаторе (прибор для построения визуализированных образов) - ничего.
 
Четвертый пункт был особым в списке выводов  нашего героя и  касался он домашних животных.

 Обследуя ближайшие к его участку  жилые кварталы, а именно расположенное в десяти километрах к северо-востоку Цветущее Плато (в нем проживала часть заштатных служащих «Стены»).  Его глазам открывалась следующая картина: стаи некогда домашних собак шныряющих вдоль улиц.
 Эти сборища разномастных бродяг  были единственным символом анархии посреди  порядка. Песье сообщество быстро сколотилось в банды и теперь шныряло туда и сюда не то в поисках своих хозяев, не то в розысках котов. Коты, кстати, благоразумно уже заняли верхние ярусы и сверху поглядывали на все происходящее довольно и снисходительно. 
Увидев человека, собаки предсказуемо увязывались за его Электродофом,  лаяли, вроде как имея к нему вопросы. Вероятно, этих вопросов было много, но главным из них, в этой тявкающей чехарде, несомненно, мог быть один: "где наши хозяева?"
 И особенно горьким зрелищем был вид тех  питомцев, которые вовсе не покидали пределов хозяйских участков. Тощие, потерявшие интерес ко всему кроме преданности своему кормильцу. Они смотрели на мир с безмерной и безутешной тоской в глазах.  А между тем, приближалась зима.

 Аз навалился и приоткрыл бронированную  дверь. В лицо пахнуло свежестью. Его голова протиснулась в проем и оказалась снаружи. Зрачки мгновенно сжались, а лицо приобрело тот вид, как, если бы попало во враждебную среду. Это был всего лишь снег. Белее белого, искрящийся снег. Слепящий и чистый он выпал рано, лег тонким, чистейшим настилом на землю, спрятав под собой все изъяны осени. Аз рискнул и сделал несколько шагов по, вроде как, накрахмаленному белому покрывалу. Под ногами захрустело. Он уже позабыл, как это бывает. А ведь это снежная простыня  его шанс. Только надо им немедля воспользоваться.
«Если есть где-то люди, то будут и следы. Если прячутся, то все одно, где-то натопчут» – прикидывал и раскладывал в голове Аз.
Этим днем, он уже давно проснулся и  предпринял, кое какие, меры направленные на данное себе же обещание - ни при каких обстоятельствах не прекращать своей службы.

 Он не отступился и всю первую неделю, до ветров и оттепели, провел в поисках человеческих следов. Вектор его поиска пока находился вблизи «Стены». Как зверь, он буквально обнюхал каждый угол к югу и северу по двадцать километров от своего участка вдоль внутреннего периметра.  Но так и остался – ни с чем.

 Следующую неделю он расширил территорию поиска и на карте очертил полукруг, добавив к предыдущему радиусу, еще двадцать пять километров. Дело все в том, что к ночи Аз был вынужден возвращаться назад.

 Вторым и ближайшим, от соседнего участка границы, населенным пунктом был Мол.
Туда пограничник направил свой следующий поиск .
В общем, Аза встречал ровно тот мир, который он покинул на четыре года за время службы в «Стене».

 Все представлялось ему ровно таким, каким оно было раньше.  Знакомые ему места казались законсервированными на десятилетия, но там где он прежде не был, впечатляться ему было не чему. Вот как этот Мол. 
И это  было не удивительным. В его сознание вжилась убежденность, что самые передовые технологии, несомненно, разрабатывались для применения их в «Стене». Так было всегда. Как на лозунге его детства – «Все лучшее для эффективности Стены!»
Правда, что разве эта   дорога… новая, соединяющаяся с линией горизонта. Остановив электродоф, Аз оставил его, чтобы подойти ближе и разглядеть новую трассу. С первого же взгляда она показалась ему не функциональной, хотя как знать, ведь он не видел ее в работе.
Ее плоскость была повернута одним ребром к земле, а другим задирались к небу. Создавалось впечатление, что она висела и лишь создавала эффект. Поэтому для Аза с его электродофом  воспользоваться данным  полотном не представлялось возможным. Там, на высоте, примерно пяти, семи метров,  находились разноцветные пассажирские кабинки. При этом, они крепились сбоку,  к борту дороги. С ее тыльной стороны имелась оранжевая посадочная платформа и винтовой эскалатор.
Все представленное взору, немного порадовало Аза. Правда, лишь на короткое время и в аспекте маленькой гордости за  страну. Но теперь, инфраструктурные  перспективы остались в прошлом. Эффектная трасса стояла бесхозной и  не могла пригодиться в его поисках. Аз не имел ни малейшего представления как ему воспользоваться этим  новшеством.

 Когда пограничник сверился с картой, то обнаружил  ровно то, что и сам ожидал. Эта подвесная трасса соединялась с линией метро.
Следующую неделю он провел, обследуя  станции метро. Подобно диггеру, пограничник проник в самые глубины подземной системы. Он не стал рисковать и для такого дела запасся кислородной маской, и самым мощным фонарем со встроенным в него газоанализатором и дозиметром. Подземный мир встретил его абсолютным мраком, и  Азу потребовалось немалое мужество, чтобы добраться в его самое  сердце.
Все показания приборов  оказались в норме, плюс, в коллекторах шныряли крысы – и это был хороший знак,  так, что дополнительный кислород  ему не понадобился.
Все было на своих местах, правда казалось каким-то брошенным, оставленным и отключенным.
Аз добрался до вакуумных шахт и обнаружил их забитыми товарными капсулами. На пассажирской линии он, ожидаемо, нашел поезда стоящими в гравитационном канале. Платформы были пустыми.  Все было цело и все как надо, отсутствовали лишь свет и  люди.

 Аз почти примирился с тем фактом, что он был один в этой стене, как и на той территории, которую он успел обследовать за последнее время.
Он мог не умывать лица, не чистить зубы, но в исполнении служебных обязанностей, поблажек  себе не давал.
  Примерно  этого и требовал от него устав пограничной стражи. Ну, или почти этого...

 Прошли дни и недели.
Как прежде, продолжая искать, Аз не забывал и про охрану границы.
Сегодня
Он, конечно, не видел сегодняшней, особенно-красочной феерии восхода, так как  его взор был устремлен в крохотное оконце,  выходящее на  западную сторону «Стены». Напомню, что таких обзорных отверстий на «Стене» было - по пальцам перечесть.  Именно эти оконца и давали, представление о внешней стене «Западной» части человечества. Пусть скудное, но все же...   
На данный момент, прошли уже два года, семь месяцев и одиннадцать дней его  напряженных поисков, одиночества и стойкости, направленной внутрь себя.
 
 Сегодня взгляд  пограничника прикован к некоему, светоотражающему покрывалу или ширме, если угодно.
Закрывшее западную стену на периметр возможного обзора, это полотно появилось за одну позапрошлую ночь.
 
«Это же в нарушении всех правил!» - резонно возмутился Аз. "Что же это такое?" - он поочередно и насколько  позволяли габариты крохотного окошка заглянул вправо, затем влево.
  Ему, вдруг, подумалось, что за ним также могут наблюдать, и он тут же отпрянул назад.

 Еще, наш пограничник посчитал сколько раз за текущий месяц Неймовцы,  нарушали правила. И вышло, что нарушений было шесть.
Уже неделю, до Аза, с периодичностью, доносился  шум, идущий с той стороны. Вначале звуки были совсем тихими, а после стали напоминать стройку.
 «Вот и все...» -  со всей ясностью, к нашему пограничнику пришло осознание, что его блеф разоблачен. Что все его потуги, имитации (по отсутствию каких либо проблем на его «Стене») - изобличены. Они - неймовцы, ему не верят.
Нет, он не думал о них как о врагах, они не были для него  соперниками, все было проще.  Это были чужие, кого пускать  за, теперь уже его «Стену»,  нельзя.
Примерно в час пятнадцать дня, ширма вдруг сорвалась со своих крепежей и, ухнула вниз, оголив все то, что было скрыто.
Подобно  ребенку, впервые увидевшему новогоднюю елку, Аз открыл рот.
 - Вот это да... 
Напротив пограничника, вместо  безликой стены, появилось нечто поражающее воображение.
 
 Пространство из стекла и металла теперь простиралось ровно на столько, сколько Азу хватало обзора из наблюдательного окна. Огромный блок "Западной стены", как по явлению волшебной палочки, превратился в играющую всеми цветами радуги и наполненную атрибутами праздника витрину. Да, да, она слепила глаза пограничника и завлекала его  своей невообразимостью и карнавальностью.
 Там, за витриной расхаживали, разодетые и довольные люди. Их чудаковатые одежды более всего привлекли взор Аза. Наш пограничник приставил к маленькому обзорному окну самую мощную, из  наблюдательных систем, имеющихся на данном участке, и принялся разглядывать оппонентов.
 
 Делал он это, не боясь быть разоблаченным. Аз, не без оснований, полагал, что  и без того, существующие двусторонние правила и договоренности уже давно нарушены. И не он был виновником пренебрежения прежде существующего порядка. 
Так начался один из дней, который, с самого  начала, обещал быть сногсшибательным.
 Но не будем забывать о том, что Аз, даже находясь в полном одиночестве, был нацелен на выполнение своих обязанностей по охране границы. Во всяком случае, он собирался это делать вплоть до самого последнего момента. Впрочем, как выглядел тот самый последний момент в его служебной деятельности, сам Аз, для себя, пока не решил. Как и не было прописано об этом моменте, не в одной из служебных инструкций. Поэтому, моральный выбор был, полностью, в руках Аза.
 
 Наш пограничник  и не думал сдаваться. Он все еще продолжал блефовать, противопоставляя  наглому напору противной стороны - контрмеры. Прежде всего, хотя сделать это было не просто, Аз нашел способ вывести сигнал оповещения об опасности на внешнюю сторону и сразу же протестировал его. Между двух пограничных стен пронесся вой сирены. Однако,  мощности технических задумок не хватило на сколько-нибудь приличный периметр. Так что, Азу пришлось удовлетвориться малым. На иное, попросту уже не было времени.
 К середине дня, противоположная стена, подобно библейскому киту Левиафану, раскрыла свою стеклянную пасть и из витрин, как из китового брюха, на наружную сторону стены, вывалились люди. Нарядные и разодетые в разноцветные одежды, люди с шумом, скатывались по телескопическим трапам вниз.  Уже скоро, пестрая людская масса,  заполнила собою разделительную полосу между стенами. Грохнула музыка и там, на ничейной территории, толпа  начала прыгать и плясать.  Человеческий гам перемешался с мелодией. В произошедшее невозможно было поверить, но это случилось.
 
 К исходу дня на сто седьмом километре, к северу от  контрольной точки, сработала сигнализация и запрос на ответные меры, предполагавший технические варианты контрборьбы. Это означало, что на данном участке, произошли нарушения внешней конструкции стены с последующим  проникновением. Система запрашивала разрешение на ликвидацию последствий внештатного проникновения, что предполагало физическое уничтожение нарушителей.
Затем, такой же запрос от системы защиты стены, поступил еще с трех участков.
Не на один из запросов системы Аз не ответил. Он понял, что службе его конец. 
«Вот они.  Те, от кого строилась стена, те, по вине которых, и был разделен этот мир.  Чужаки, которых ни он, ни его соотечественники никогда не видели и не желали видеть... Они здесь, внутри моей стены…» - с ужасом подумал Аз.

 Решение на вопрос «как дальше ему быть?» было спонтанным, нежели обдуманным. Уже через сорок минут, он ехал на электродрофе по направлению «на восток». Конечной точкой своего бегства Аз почему-то выбрал заповедник «Северное нагорье». Недалеко от его участка «Стены», на «Нижнем плато» находилась подземная магистраль, включающая в себя и линии метро.  Двигаться он решил именно по подземной линии. Метро Аз отверг сразу, а вот подземная магистраль устроила его полностью. При таком выборе, его маршрут, по прямой, пролегал от «Стены», как раз, до заповедника.

 Примерно к исходу следующего дня, перед ним открылась гряда лесистых гор, вызвавшая  настоящую карамель эмоций. «Господи! Почему раньше-то я этого не видел…» искренне  пожалел он упущенное время. Да, да, именно, упущенное - как это случается на пороге жизни или фатальных перемен.
 
 Сейчас же Аз упивался видами   перламутровых вершин, что отражали теплый закат. Не просто так – он хотел затеряться именно здесь. «Мне надо успеть. Я спрячусь там или там…» - разглядывал он каменные лысины у самой кромки неба - «ни за что не найдут» –  подбадривал пограничник сам себя.

 Когда окончательно стемнело, Аз решил свернуть с дороги к ручью и там заночевать. Он наломал веток и, на всякий случай, замаскировал электродроф.
Прошла ночь, поиски  «верного» места для убежища продолжались днем.  Аз менял свое местоположение, но каждый раз его что-то не устраивало.