Забвение отменяется. глава 5

Глава V.
Вечное и неизбежное напоминание осветило остывшее тело замка. Пробуждение было почти счастливым, разноцветный витраж окна напоминал праздник и оранжевым лучом подбирался по белоснежной подушке к руке красивого мужчины в желании лизнуть и сказать: - «С пробуждением, сир!».
Именно так и воспринимал начавшийся день красивый человек – король Франции Филипп IV, между прочим, в народе прозванный тоже красивым, а сама Франция в то время претендовала на центр мира. Хотя до сих пор это надо было произносить в полголоса, боязливо оглядываясь в сторону восхода солнца.
Там в далёкой Тартарии сидел гордый кан, со своими сыновьями, которых в изобилии ему рожали этрусские жены. Старший от каждой жены назывался Ясь. А в обращении старший сын канна назывался Кана Ясь, и вот эти-то канаяси или князья водили несметные конные орати-орты-орды. Они то и огорчали жизнь Филиппа Красивого больше всего. Но теперь всё будет по-другому! Дождавшись, снисходительно, прикосновения «оранжевого привета с востока», король милостиво рассмеялся, откинул одеяло и опустил ноги с кровати, разыскивая мягкие туфли. Предстоял утренний ритуал, он фыркая поплескался в медном тазу тёплой водой, исполняя привилегию короля. Придворный цирюльник расчесал волосы, а у Филиппа были длинные, вьющиеся чёрные локоны, побрил лицо, после подождал пока сир отбудет по личным надобностям, причём всё это делалось уже при надетом камзоле и естественно длины человеческих рук не хватало. К королевскому заду приставлен был особый слуга. После этого цирюльник выливал целый литр пахучей воды – благовония на соверена, наконец, одевались штаны и обувь в зависимости от погоды и времени года.
Готовый к действиям король выходил из покоев в ритуальный зал. У центрального  камина его одиноко дожидался хранитель печати Гийом де Ногаре.
- Какие новости мой верный Гийом? - сир уселся в плетёное кресло перед полыхающим камином.
- Он молчит!
- Совсем?
- Нет, в начале конечно повозмущался, но когда я ему рассказал, что вы введении всех событий он замкнулся.
- Ничего, пусть помолчит, это даже полезно, знаете, пусть его не трогают скажем месяц или два, он будет думать, что его забыли. Это подействует. Гийом де Ногаре, рыцарь, которому поручили арест ордена тамплиеров опустил голову в знак согласия.
- А между тем, с капитула содрать кожу! До тех пор пока не расскажут, куда это они в гробах шлялись.
Глаза Ногаре сверкнули от восторга, но тут же приняли покорное выражение.
- Кстати, начинайте счёт орденской казны, не затягивайте, я хочу поскорее знать, насколько я стал богаче.
Филипп довольный расхохотался, потирая руки от удовольствия.
- Сегодня мы позавтракаем вместе верный Гийом.
Король весело встал и они проследовали в следующую комнату, там пока сир с рыцарем усаживались за уставленный яствами стол, толстый как бык слуга, уже на веселее, поскольку распробовал все напитки икнул и по кивку головы короля искушал то или иное блюдо на предмет отравы, чтобы это убожество не прикасалось своими мерзкими руками к королевской еде были придуманы унизительная вилка и столовый маленький ножик, король и рыцарь ели просто руками!
- Сир, я бы хотел услышать распоряжение относительно судьбы задержанной красотки, - поймав момент в смене настроения короля спросил Гийом де Ногаре.
- Ах, да что же это? я совсем забыл за делами. Приведите её поскорее, король желает с незнакомкой разделить трапезу.
Бикен, пока её вели через двор замка, поняла, что хозяева поменялись. Предыдущая публика состояла из спесивых хорошо одетых молчунов, перед которыми суетились слуги, теперешние были болтливы, шутливы и любопытны, они расступились образовав коридор и переговариваясь смеялись и корчили рожи. Она благоразумно сдерживала себя от удовольствия дать кому-нибудь хорошего пинка. Наконец, в знакомой уже комнате, где она два раза разговаривала с магистром ей показали двух других. Один из них с хищным носом на пол-лица вышел на встречу и что-то говорил, покачивая от восторга головой. Бикен догадалась, что понравилась уроду. Второй мужчина встал, не торопливо подошёл и обошёл её. Он был ростом под два метра, чёрные вьющиеся локоны и лицом похож на актёра Вениамина  Смехова, игравшего роль графа де Ля Фера в фильме «Дартаньян и три мушкетера». Бикен от воспоминания иронично улыбнулась. Это привело этих двух в восторг. Её пригласили к столу и любезно усадили на чудовищной величины стул. Слуги принесли яства.
«Граф де Ля Фер» всем распоряжался и гостья поняла, что это и есть король Франции. Он пригласил начать трапезу.
- Не долго же Вы протяните, - подумала Бикен, - если утро начинаете копчёным мясом, сыром и вином. Интересно чем они лечат язву?
Но глоток вина она всё же сделала, очень хотелось пить. Она уже неделю жила в этом гадюшнике, так Бикен думала про мрачные, цвета природного камня стены замка, про некрашеные, выгоревшие рамы, неподъёмную мебель сработанную грубо. А главное болели бока, от дубовых досок ночного ложа, хотя как врач она ничего не имела против. Привыкну!
Вообще-то Бикен уже начала приспосабливаться, раз уж изменить ничего нельзя. Завтракала поздно, когда организм просыпался и печень начинала действовать. И всё это сыро-копченое изобилие спокойно переваривалось, требовала только варёное мясо, чем удивила прислугу, ведь варёное, это еда простолюдинов. Пила простую воду.
Один раз, когда её отпустили прогуляться по этому городу, похожему на полудеревенский райцентр где-нибудь под Омском, она встретила арабских торговцев, обливающихся потом от выпитого чая, тогда она обменяла одно из колец на мешок этого лакомства и под смешки прислуги часами гоняла чаи вприкуску с арабскими сладостями. Тоска по родным просторам и бешбармаку в этот момент отпускала.
Король улыбался, кушая куриный окорочёк и щелчком подозвав слугу, вытер об его одежду руки. Бикен развеселила церемония.
- Надо вызвать кого-нибудь из дам моего двора, пусть научат понимать наш язык – произнёс Филипп.
- Не прикажите  Сабрину Манюф , она женщина ловкая и смышлёная, - улыбнулся де Ногаре. Он явно положил глаз на незнакомку, хоть и расстроился, что добыча уплывала, раз король заинтересовался незнакомкой.
- Не стоит, предложите кого-нибудь постарше. Филипп не хотел, чтобы Манюф
Видела в прелестной коротковолосой красавице будущую соперницу.
Бикен ничего не понимая из звучавшей тарабарщины, догадывалась, что разговор ведётся о ней. И философски решила не паниковать, а спокойно посмотреть, чем всё кончится, поэтому радостное карканье заставило врача оглянуться. В зал вошла придворная дама. Она была в чепце, обтягивающем голову и завязанном под подбородком. Чепец был не повседневный, поскольку был унизан жемчугом и каменьями, заплетённые косы в разные стороны опускались по плечам, к концу стянутые жёлтыми ленточками. Высокий твёрдый пояс платья приподнимал грудь, которая в свою очередь была сильно стянута отдельным элементом платья., отчего красавица дышала короткими дышками. Прямая, длинная юбка, опускалась до самого пола, немного показывая атласные башмаки с загнутыми носами. Всю прелесть которых уже знала Бикен, прогуливаясь каждый день по внутреннему дворику гостиницы замка, и отмачивая ноги в тазу с водой после возвращения. Лицо явившейся красавицы было обильно чем то напомажено и было явно белее кистей рук. После приветствия  короля, присевшая в книксен женщина выслушала, непонятное для Бикен очередное карканье короля и обернулась к врачу. Ступор с отвисшей челюстью был результатом этого движения, то ли азиатская форма лица и необычный разрез глаз, вид которых усиливался утренним старанием Бикен, которая скуки ради сегодня с утра накрасилась, то ли короткая стрижка нашей землячки, выгодно отличавшая её от разряженной французской аборигенки, но врач опытным глазом определила, что это удивление сейчас по-видимому закончиться обмороком или гипертоническим кризом.
Глаза придворной дамы начали закатываться и невыпитое Бикен вино оказалось кстати, оно то и вернуло всех в действительность. Все закаркали, слуги подбежали и подхватили придворную даму, та хватала ртом воздух и захлебывалась от вина оказавшегося на лице. Король радостно хохотал и от удовольствия хлопал себя по бёдрам. Все охватило радостное веселье.
- Нет, надо скорее сходить к старику, - так он назвал в разговоре Великого магистра, - пусть поговорит с ней, как-то он всё таки с ней изъяснялся, смеялся от восторга Филипп.
 Слуги похохатывали, но опасливо поглядывали ибо знали коварство этого всемогущего человека. Один Ногаре сумрачно заметил:
- Не много ли чести ходить к нему советоваться?
- Нет, вы сводите незнакомку, пусть объяснит вам, а вы мне, дорогой Ногаре, - король резко сменил радостное выражение на сердитое, что ничего хорошего не предвещало.
Тут неожиданно все замолчали, разговор прервал утробный рык, похожий на вздох доносившийся из коридора соединённого с колодцем замка. Все окаменели. Одни от неожиданности, другие от догадки.  Догадались Филипп IV Красивый, хранитель печать королевства рыцарь Гийом де Ногаре и ….. прекрасная незнакомка, с удовольствием сверкнувшая своими бездонными карими глазами в сторону этих двух чудаков.
- Сохрани господи, чтобы это не слышали в городе, - произнёс де Ногаре.
- Глупости уважаемый, стены этого замка самые толстые во всей Франции, а у слуг это будет последняя мысль на этом свете! Последнюю фразу Красивый человек в камзоле цвета весеннего неба и изумрудными пуговицами произнёс особенно зловеще.
Одному человеку в этом замке это предостережение было «до лампады», он тоже услышал этот трубный рык, сидя в дальнем конце этого же подвала. И слёзы бессилия потекли по побелевшей в последние дни бороде и, от обиды он даже заскрежетал зубами….