Забвение отменяется. глава 6

Глава VI.

Подготовка к урокам ежедневный обязательный ритуал любого учителя, это плата за возможность транслировать свои мысли в формирующиеся головы. Пока представители других, очень нужных профессий, лёжа на вечерних диванах и смотря развлекательные программы, извините «плюют в потолок», рядовой учитель берёт ученические тетрадки, учебники по предмету, свои конспекты и усаживается в укромный уголок, чтобы не мешать домашним и сидят до двух часов ночи, готовясь к новым урокам, и это независимо от возраста, педагогического стажа, каждый день, из года в год, с одним выходным в неделю. Если учитель ведёт одну параллель, и то в этом случае он исписывает за учебный год рукопись объемом в тридцать авторских листов, два полновесных литературных романа за девять месяцев. А если параллелей много! А если ещё посчитать все виды отчётностей, обязательных иначе не начислят зарплату. И хоть встречаются учителя, прекрасные импровизаторы не нуждающиеся в строгом конспекте – сценарии урока, всё равно писать надо и всё тут.
Правда в начале моего педагогического пути, ветры перестройки и либерализации, позволили нам забаловаться и мой первый директор Виктор Степанович разрешил мне не писать подробные поурочные конспекты, в обмен на свободный доступ на уроки всех и всегда, я имею в виду проверяющих, но эту вольность очень скоро повсеместно прихлопнули. Даже я уже будучи директором школы всё равно тянул  эту бурлацкую лямку наравне со всеми.
Это моё лирическое отступление к тому, что кроме поурочных планов, проверки тетрадей, навалилась весенняя напасть, подготовка к экзаменам. Поэтому к притягивающим всё моё внимание материалам Владимира Рахимьяновича, я приближался только глубокой ночью. И тут я нарушил правило БПО, бегай, прыгай, отдыхай, бегал и прыгал я согласно штатному расписанию, а вот вместо отдыха вчитывался в нехитрые и хитрые откровения следователей и экспертов, до утренних петухов.
 И все судебно-медицинские штуки: вскрытия, полостные разрезы, гниение, пальпации, пятна Лярше, Аутолиз, гнилостные эмфиземы и другие милые названьица напрочь отбили желание есть, пить и как-нибудь пополнять калории. После моего «законспирированного» звонка майору Малыгину, я, почувствовав лёгкое головокружение, оставшиеся уроки провёл против обыкновения, сидя за столом, чем немало озадачил своих учеников. Они опасаясь подвоха сидели тихо и тщательно выполняли все мои задания.
Наконец долгожданный звонок с последнего урока поставил многоточие и я вместе с радостным Витей Митрохиным отправился на «семёрочке», сперва в гараж за стеклом, а после к расхристанному особняку  бедного завхоза.
Дом нас  приветствовал многочисленными шторами, хлопающими на ветерке, из просторных окон, что указывало на домовитость молодой хозяйски, не спешащей навести порядок в собственном жилище.
Пока я  вытаскивал весь кариес бывшего остекления и великодушно вставлял новые пыльные листы, мой подопечный проявил неожиданные поварские способности и пригласил своего учителя на яичницу толстым слоем шипящей с громадной сковородки и чай с бутербродами из деревенского жёлтого масла. При этом он покраснел от небогатости сервировки. Я похвалил повара и просил чаю с конфеткой. Увы, глазунья мне напоминала субконьюктивальные экхимозы, а вид аппетитного при других обстоятельствах масла, труп в состоянии жировоска. Представляете! Нет, с ночными чтениями надо было срочно кончать.
- Мама весь день на работе? – начал я обеденную беседу.
- Угу, - ответил Витя, увлечённо расправляясь с яичницей и приличных размеров бутербродом из домашнего хлеба.
- По папе скучаешь?
- Да что скучать. Некогда. Да он скоро приедет, мама говорит белая горячка. Это не надолго.
- А дядя Серёжа?
- Не знаю, он у нас  в подвале всё время жил.
- А милиция зачем приезжала? – поинтересовался я.
- Это он папку плохой  водкой напоил, самогоном.
- А где его комната?
- Вон в подвале, хотите посмотреть?
- А можно?
Мой  повар-гид  радостно сорвался с места в желании чем-нибудь удивить своего учителя.
Подвальчик был не слабый, четыре комнаты. Одна была видимо жилая, обставлена как комната-люкс в гостиницах, получше, пожалуй, хозяйских. Три другие были почти пустые повсюду были видны следы монтажа, милиционеры аккуратно всё сняли, но по болтам и кронштейнам было понятно, что посреди большой комнаты стоял стол, в углу на фундаменте что-то типа станка., многочисленные шкафы, в каждой комнате уходящая в верх вентиляция. Пол во всех трёх комнатах был застелен кафелем, причём настил качественный с аккуратной расшивкой. Я знал толк в этом деле, сам семь сезонов возил стройотряды и занимался строительным бизнесом в мою предпринимательскую пору! В этих комнатах искать было нечего, одна пустота, да и в жилой основательно поработали оперативники.
А вот моему гиду  было все в диковинку, я понимал, что Витя Митрохин здесь бывал не часто. Он деловито попрыгал на шикарном кожаном диване, посидел в гигантском кресле, пощёлкал пультом телевизора, заглянул в холодильник, отломив кусок копчёной колбасы и не обращая на меня внимания начал выдвигать всякие ящики гарнитура и дяди Серёжиного письменного стола. Ему было обидно, что они были пусты.
Да, смотреть было не на что, все вещдоки были изъяты, а мебель дяди Серёжи интересовала только Митрохина младшего.
- А там у вас что? – спросил я у жующего колбасу молодого хозяина, находясь уже в предбаннике подвала и увидев дверь в боковой стене.
- А, там кладовка, а дальше погреб для картошки. Я открыл дверь, щёлкнул выключателем и под тусклое освещение  лампочки увидел длинный коридор с полками солений и дверь, как я догадался погреба., когда я щёлкнул выключателем второй раз, боковым зрением я заметил как шелохнулась дверь погреба, её кто-то пытался открыть изнутри!
- А вы точно там картошку храните?
- Конечно! Мой гид сорвался с места и щёлкнул выключателем, я не успел отреагировать, он уже стоял перед дверью в погреб, с той стороны кто-то сильно даванул на дверь. Витя встал как вкопанный. Он тоже увидел, что там кто-то изнутри тёрся о дверь и она прогибалась.
- Конечно картошку, а что же ещё, - уже оторопевшим тембром произнёс он поперхнувшись. Он взглянул на меня и замедленно потянулся к затвору. Щёлк! Дверь распахнулась с силой, едва не задев голову юному хозяину дома.
Следующее мгновение из темноты вывалилась зелёная старушка, с красными глазами, в китайском, когда-то ярком, а теперь грязном увешанном картофельными ростками и землёй, халате и не говоря ни слова схватила Митрохина Витю за плечо.
 - А-а, - только и пропищал ребёнок, затихая, как сдувшийся воздушный шарик.
Старуха стрельнув в мою сторону взглядом, который  не оставлял сомнения в намерении, оторвав Виктора от пола второй рукой прижала его к стене.
Я кинулся на помощь ученику, вяло дрыгающему ногами, и старая дама получив физическое замечание в ухо, издав чавкающий при этом звук, отлетела обратно в чёрный дверной проём погреба.
Виктор растерянно хлопал ресницами и смотрел мне в глаза. Я грубо стряхнул его за воротник рубашки, чтобы  он очнулся и с силой пихнул его за  за себя, поскольку старая дама уже лихо поднялась и двинулась на встречу.
Краем глаза я заметил, что Виктор почему-то на четвереньках поспешил к выходу, а моё горло почувствовало мерзкое резиноподобное прикосновение руки с длинными и грязными ногтями. Сама кожа до локтя, оголившись из под халата, была цвета неспелого помидора!
Инстинкт самосохранения вернул меня из созерцательного состояния в нормальное. Старушка была слишком легка для моих девяносто четырёх килограммов при росте сто восемьдесят четыре. С омерзением я отцепил руку дамы и поднырнув, захватом завёл её за спину, своим коленом помог старой женщине  очередной раз добраться до погреба. Чавкающий звук подтвердил верность выбранного пути. В самом деле не бить же женщину между глаз.
Но в следующее мгновение старая леди неправдоподобно быстро вернулась обратно и зарядила мне в челюсть так, что я увидел праздничный салют, а ногой в живот я пропустил уже по-видимому из любопытства. Однако воздуха вдруг стало не хватать. Неожиданно ватными руками я пытался  задержать старушку, но она меня уже бесполезного отпихнула к стене и шагнула к моему ученику. Единственное, что реально тогда я мог сделать это протянуть ноги. Сработало. Мадам видимо ниже своих коленок  ничего не видит и поэтому не сумев перебраться через неожиданное препятствие, во всю длину вытянулась на бетонном полу.  Всё это сопровождалось чавкающим звуком.
В следующее мгновение она ухватила пятку моего пытающегося вырваться за дверь коллегу по несчастью. Коллега заверещал как маленький кролик.
Это и придало наконец мне силы и дыхание и я  собрав волю, рванул вверх и вперёд. Бегом, почти перепрыгнув через мадам я схватил упирающегося Митрохина-младшего за руку и вываливаясь сам, выдернул его в коридор за дверь.
Спасительная щеколда щёлкнула!
Что это было? Мысли путались в голове, наконец, я услышал всхлипывания Виктора. Надо сказать, что все предыдущие физкультурные упражнения мы проделывали почему-то молчком за исключением кроличьих звуков.
- Что это такое? –всхлипывал мой юный друг, подвывая. С той стороны начали ломиться в дверь.
- Не знаю, надо у родителей спросить! – пожал плечами я.
Старушка то видимо та которую мы потеряли. Но что же делать? Я скорее автоматически , чем соображая головой, схватил ученика за руку и выбежал на улицу во двор Митрохинского дома. Надо было позвонить по «конспиративному» телефону и побыстрей, внизу из подвала слышались стуки. Однако делать это из дома завхоза я передумал. Я знал о информационных возможностях тихого городка Смирново, хотя бы по истории с Ауди. Я взял за руку размазывающего по лицу грязь Митрохина-младшего, усадил на заднее сидение «семёрочки», заставив носовым платком утереться. Вернулся, закрыл основной вход в подвал, для надёжности накидав в первую ступеньку кирпичей, и мы рванули на выход из городка.
- А как же мама? – наконец, произнёс успокаивающийся Митрохин, когда мы уже проехали бензозаправку и летели по направлению к Астраханке.
- маму предупредим по телефону, чтобы задержалась на работе, - первый раз я пожалел, что не обзавёлся уже входившим в моду сотовым телефоном.
К Петропавловску мы подлетели минут через сорок., оживлённое движение на Бишкульском повороте отвлекло от посторонних мыслей. На КПП я остановил машину, перешёл дорогу и поднялся в комнату к постовому. Тот вяло осмотрел меня, не меняя позы замлевшего на солнышке тюленя. Новенькая в этом году муха, одиноко билась о стекло.
- У вас проблемы, уважаемый?
- Можно отсюда позвонить, товарищ сержант?
- А вы не перепутали? Это не городская телефонная будка.
- Но очень нужно, серьёзно.
-  Не портите мне мозг гражданин, проедте в город и позвоните из любого телефона автомата.
- Времени нет, дело очень серьёзное. Мне надо позвонить полковнику Думашеву.
Это имя произвело впечатление и служитель закона, преобразовавшись в человеческий вид, деловито пододвинул мне аппарат.
С той стороны послышался знакомый голос майора Малыгина.
- Аллё, слушаю.
- Михаил Сергеевич, это Нестеров вас беспокоит.
- Что опять случилось Владимир Петрович?
- Звоню с Бишкульского КПП.
- Оппа, что так?
- Да вот службу кое-кто завалил.
- Даже так и где?
- В подвале Митрохина, под картошкой!
- Серьёзно, вы не путаете?
- Какое там, еле ноги унёс. Митрохин – младший со мной в машине. Дверь на замок заперли и ещё кирпичём засыпали. С той стороны молчали, видимо соображали.
- Вот, что приезжайте на квартиру к «Глобусу», там вас будут ждать.
- Надо хозяйку Митрохинскую предупредить, иначе придёт с работы и выпустит.
- Это правильно, предупредим, а вы поезжайте. Телефонные гудки показали с каким вниманием прислушивался к диалогу, все равно ничего не понявший, инспектор ГАИ.
Въехав в город я через зеркало заднего вида обратил внимание как Митрохин-младший вертел головой от впечатлений и удовольствия, решив закрепить положительные эмоции я остановился на Труда, у Кировского универсама и сходил купил мороженное, пепси колу и чипсы.
- Надо подкрепиться, - почти приказал я, застеснявшемуся ученику.
В знакомый дворик я въезжал во след тонированному джипу, из которого после остановки вылез полковник Думашев и двинулся ко мне на встречу. Одет он был в форму, на левой стороне френча бросалась в глаза солидная полоска орденских планок.
Я ему  тут же у машины рассказал о наших с Митрохиным приключениях. Он попросил оставить мальчика в «семёрочке», а мне подняться с ним в квартиру.
За ученика я был спокоен, гарантией был выбранный мной в магазине самый большой пакет чипсов и полуторалитровую бутыль пепси-колы.
В квартире полковник позвонил по телефону.
- Аллё. Зоя Семёновна вы не можете подъехать к нам. Да. Оно самое, по-моему началось. Несомненно…..