Укорененные ценности - предки, священное и земля

Укорененные ценности: преданность роду, священное и земля вне церковных стен

В эпоху глобальных кризисов – духовного, экологического, социального – человек инстинктивно ищет точку опоры, непреложные истины, которые не подвержены сиюминутным трендам или политическим расчетам. Часто эту роль берут на себя институциональные религии, предлагая готовые системы догм и обещая спасение в обмен на лояльность. Однако существует пласт ценностей, более древний и фундаментальный, чем любая организованная конфессия: преданность своему роду, уважение к богам (или духам) как к проявлению высшего порядка и почитание земли как живой, одушевленной сущности. Эти принципы не являются «учением», которое можно «всучить» ради новых последователей и власти[1]; они – органичная часть человеческого бытия, его естественная духовная и этическая экология, коренящаяся в самом опыте жизни в мире.

1. Род как онтологическая основа: память против догмы
Преданность роду (семье, предкам, общине) – это первичный кодекс чести, возникший задолго до появления заповедей. Это не абстрактная лояльность к невидимой организации, а конкретная ответственность перед лицами, чья кровь и труд создали почву для твоего существования. Культ предков, сохранившийся во многих традиционных культурах от Азии до Европы, демонстрирует, что связь с родом воспринимается как онтологическая, определяющая место человека в цепи поколений. Она не требует посредников в лице священников; ее ритуалы – это память, рассказы, поддержание родового очага. В отличие от церковной догмы, которая может требовать разрыва с «языческой» семьей ради веры[2], родовая преданность утверждает: твоя первая клятва – тем, кто дал тебе жизнь. Эта связь формирует личность не через подчинение внешнему авторитету, а через внутреннее принятие долга и благодарности, создавая «горизонтальную» сакральность, простирающуюся во времени[3].

2. Боги как космический порядок: гармония против страха
Уважение к богам или высшим силам в этом контексте также носит иной характер. Оно лишено страха вечного проклятия, которым часто оперируют институциональные религии для управления паствой. В архаичных и языческих системах боги часто были персонификацией сил природы, космоса, человеческих качеств – от грозного Одина до мудрой Афины. Уважение к ним было сродни уважению к законам мироздания: не попытка вымолить персональное спасение в загробном мире, а стремление жить в гармонии (*микрокосмоса* с *макрокосмосом*) с вселенским порядком. Это знание о священном, растворенное в повседневности – в восходе солнца, смене времен года, акте творчества – а не сконцентрированное исключительно в храме и контролируемое кастой жрецов. Религиозный опыт здесь политеистичен и плюралистичен по своей сути, признавая множественность проявлений божественного[4], что противоречит монотеистической тяге к единой истине и единовластию.

3. Земля как живое тело: благоговение против эксплуатации
Но центральной из этих вечных ценностей, безусловно, является почитание земли. Земля здесь – не «ресурс», не «владение», дарованное свыше для покорения[5], и не временное пристанище для души, жаждущей небес. Она – Мать, живой организм (*Гея*), чьи ритмы суть твои ритмы. Это экологическое сознание, проникнутое благоговением, а не потребительским отношением. Традиционные земледельческие обряды, праздники солнцестояний, ритуалы благодарения урожаю – все это проявления диалога с одушевленной планетой. Церковь же, исторически стремясь к власти, часто либо боролась с этими «языческими» культами земли, либо подменяла их, перенося центр тяжести на потустороннее, тем самым оправдывая эксплуатацию природы в земной жизни ради «высших» духовных целей[6]. Антропоцентризм монотеизма, ставящий человека над природой, оказался идеологической основой для последующего экологического кризиса[7].

4. Институт против инстинкта: стратегии присвоения сакрального
Именно в этом ключевое отличие. Церковь как институт, особенно в моменты своего усиления, часто использовала (и использует) базовые человеческие потребности в принадлежности, священном и связи с миром, переупаковывая их в догматические формулы. Цель – расширение влияния, контроль над умами и социальными процессами, накопление символического и материального капитала[8]. Вечные же ценности – преданность роду, уважение к богам, почитание земли – самодостаточны. Они не обещают райских кущ за покорность, а предлагают целостность и осмысленность здесь и сейчас. Они говорят не о подчинении авторитету, а об ответственности: перед предками, перед космосом, перед будущими поколениями, которые унаследуют эту землю. Институциональная религия часто предлагает *спасение от мира*, в то время как архетипические ценности предлагают *освящение мира*.

5. Фундамент, который невозможно монополизировать
В конечном итоге, эти архетипические ценности составляют духовный фундамент человечества, который невозможно монополизировать. Они напоминают, что истинная святость – в памяти рода, в благоговении перед жизнью во всех ее проявлениях и в осознании себя не хозяином, а частью великого живого целого – Земли. Это знание не продается и не покупается за обещания спасения; оно прорастает из самого сердца человеческого опыта, из непосредственного переживания связи с жизнью и смертью. В эпоху отчуждения и кризиса смыслов обращение к этим глубинным пластам культуры – не ностальгия, а поиск жизнеспособной этики для будущего, основанной не на страхе и догме, а на благодарности, ответственности и благоговении.

Список литературы

[1] Бурдьё, П. *Генезис и структура религиозного поля* // Социальное пространство: поля и практики. СПб.: Алетейя, 2005. – С. 321-348. (Анализ религии как поля борьбы за символический капитал).

[2] Фрэзер, Дж. Дж. *Золотая ветвь: Исследование магии и религии*. М.: Политиздат, 1980. – Гл. LXII-LXV. (О вытеснении культа предков и природных духов христианскими святыми и ритуалами).

[3] Элиаде, М. *Священное и мирское*. М.: Изд-во МГУ, 1994. – С. 145-180. (О «горизонтальной» сакральности дома, предков, территории в архаических обществах).

[4] Ассман, Я. *Египет: теология и благочестие ранней цивилизации*. М.: Присцельс, 1999. – С. 75-102. (О космологическом политеизме и его отличии от монотеистического революционизма).

[5] Уайт, Л. (мл.) *Исторические корни нашего экологического кризиса* // Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М.: Прогресс, 1990. – С. 188-202. (Классическая работа о роли христианского антропоцентризма в кризисе).

[6] Гуревич, А. Я. *Категории средневековой культуры*. М.: Искусство, 1972. – С. 56-89. (О христианизации аграрных культов и народной «веры в землю» в Средневековье).

[7] Найсс, А. *Поверхностная и глубинная экология: резюме* // Глобальная экология. М.: Мысль, 1992. – С. 210-222. (О необходимости перехода от антропоцентризма к биоцентризму, созвучному архаическому почитанию Земли).

[8] Бергер, П., Лукман, Т. *Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания*. М.: Медиум, 1995. – С. 150-185. (О роли религиозных институтов в легитимации символических универсумов и социального порядка).

Редактор, Принц Крыма и Золотой Орды, Посол, Профессор, Доктор Виктор Агеев-Полторжицкий