Что было, то было... - 6

                ( Эпизоды из моей жизни )

                ПРИКАЗ АДМИРАЛА

   В этот раз расскажу я вам одну забавную историю, которая произошла со мной в одна тысяча девятьсот... трудно уже вспомнить, каком году... Одним словом, давно это было!
  Служил я тогда обычным, "рядовым" сыщиком, - хотя уже и в звании, кажется, старшего лейтенанта, на "земле", в семьдесят третьем отделении милиции Куйбышевского(как он тогда назывался) района города Москвы. В один прекрасный день дежурил я сутки по отделению. Что это за удовольствие, - дежурить сутки на "земле", и нести ответственность не только за закреплённый за тобой участок, а сразу за всю территорию отделения милиции: а это не один квартал, не одна сотня домов и не одна тысяча жителей, - думаю, сыщики, работавшие на "земле", меня поймут, и ещё как! Ни минуты покоя, сплошные выезды, звонки, длинная очередь из посетителей в твой кабинет, бумаги, опросы, допросы... В общем, сплошная нервотрёпка! Ни отдохнуть толком, ни поесть, ни поспать ночью, скрючившись на стульях... А особая "вишенка на торте" бывала уже утром, когда вот-вот конец твоей смены, но сменщик ещё не пришёл, - а тут звонят из дежурной части, и сообщают, что на территории произошла какая-то кража, - или, не дай Бог, в лесном массиве обнаружен чей-нибудь неопознанный труп! В таких случаях ждать прихода смены не полагалось, а нужно было самому отправляться на место происшествия, и вместе с прибывшей затем из районного управления оперативной группой работать по "горячим", или уже по "холодным" следам, - то есть прихватывать ещё пару-тройку часов уже от своего "свободного времени"... А потом нужно было возвращаться назад, в "контору", докладывать начальству, что и как; после чего, заканчивая дежурство, "вводить в курс" сменщика, сдавать в дежурной части табельное оружие, и уж после, управившись со всем этим, оправляться домой, - это ещё при условии, что ни кража, ни труп не оказались на твоей "земле". А то ведь руководство могло тебя и "неправильно понять", - у тебя преступление, отделению грозит очередной нераскрытый "висяк", а ты преспокойно идёшь себе спать, как ни в чём не бывало! А то, что ты перед этим сутки не сомкнул глаз, мало кого интересует... К сожалению, что было, то было, - и я, как вспомню всё это, то вздрогну, а как вздрогну, - то, как говорится в таких случаях, - дрожь пойдёт!
  Бывали конечно, суточные дежурства и более-менее спокойные, без особых происшествий, - но, чтобы совсем без них, - я что-то таких не припомню...
  Ну да ладно, всё это уже теперь, слава Богу, в далёком прошлом! Да и не об этом я, собственно, хотел рассказать.. Так вот, сижу я у себя в кабинете, дежурю и, пока нет звонков и посетителей, занимаюсь "текущими" бумагами. Уж чего-чего, а бумажной "писанины" у сыщика всегда было - выше крыши! Как мне сказал один опытный "опер", в первый день моего поступления к ним в отделение милиции: "Ты думаешь, главное оружие сыщика - это пистолет? Нет, брат, главное его оружие - это авторучка! Чтобы успеть вовремя отписаться!" И я со временем убедился, что он был прав. Но это так, к слову... В общем, сижу, пишу. В это время раздаётся стук в дверь и входят двое: пожилая женщина, и с ней невысокого роста неприметный старичок. Я пригласил их присесть, и стал, как положено, расспрашивать, с чем пришли? Что у них тогда случилось, - я уже, за давностью лет, не помню: то ли что-то украли то ли что-то угнали... Короче, что-то криминальное произошло, - ведь просто так, для задушевных бесед люди в милицию обычно не ходят! Поскольку обо всём рассказывал сидевший у моего стола старичок, я решил его рассказ "зафиксировать", как и положено, официально. Достал из стола бланк объяснения, и стал его заполнять в обычном формате: "Фамилия.Имя.Отчество.Год и место рождения.Домашний адрес", и т.д. А когда дошёл до графы "Место работы и должность", этот самый неприметный старичок вдруг мне и заявляет: "Контр-адмирал в отставке!". Я тут же бросил свою писанину, и уставился на него. "Вот это, - думаю, - да! Ничего себе старичок!" А, отслужив армию, знал, что в любом роде войск младший по званию всегда должен приветствовать старшего: солдат - офицера, офицер - старшего офицера, а все солдаты и офицеры - генерала или адмирала, будь он в форме или в гражданской одежде. Я ведь, в конце концов, хоть тоже был в "гражданском", но как-никак являлся офицером, чёрт возьми! Всё это мгновенно промелькнуло в моей голове, - и я, отложив ручку, встал из-за стола, одёрнул пиджак и, делая вид, что застёгиваю на нём пуговицы, вытянулся, и по-уставному произнёс: "Товарищ адмирал"... Отставному адмиралу такое уважительное отношение к нему, соблюдение субординации и воинской дисциплины, видимо, явно понравилось, и он, добродушно взмахнув ладонью, милостиво разрешил мне: "Сидите-сидите!" После чего наша беседа потекла, как и положено, - я получил объяснение, адмирал расписался, написал заявление, и мы расстались. А собранные материалы я потом передал кому-то из сыщиков по "территориальной принадлежности"...
  Утром я сменился с дежурства и отправился домой отсыпаться, явившись на службу лишь на следующий день. И кого же я увидел затем в течение этого знаменательного дня? Думаете, того самого старичка-адмирала? Почти угадали! Только вместо него мой кабинет посетила его жена, - та самая пожилая женщина, которая приходила вместе с ним в день подачи заявления. Я осведомился у женщины о цели её визита, - может, что-то не так; может, ко мне какие-то претензии имеются, - ну, и всё в таком духе... Но тут она меня удивила! Со словами: "Мне ПРИКАЗАНО передать вам это!", - со смешком напирая на слово "приказано", она отдала мне пакет, в котором  находилась бутылка ликёро-водочного изделия(кажется, коньяка). Я, конечно, понял, кем было ПРИКАЗАНО, и от кого этот презент, и поблагодарил её, и "товарища адмирала" заодно. После чего, тепло распрощавшись со мной, и таким образом выполнив "приказ адмирала", она удалилась из кабинета. Больше ни её, ни старика контр-адмирала мне встречать в жизни не приходилось. А бутылку эту мы с коллегами по окончании рабочего дня благополучно "приговорили к смертной казни"...
  Да, дорогие товарищи, что ни говори, а воинская дисциплина, всё же, - великая вещь!

                Конец