Подкова удачи Бориса Карташова

Вся трудовая биография Бориса Михайловича Карташова связана с Омским радиозаводом им. А.С. Попова. Представьте только, чуть отстранившись от повседневной суеты: он вот уже пятьдесят лет - это полвека! - трудится на одном предприятии. Он стал словно частью завода, так как пронес верность своему профессиональному выбору через все радости и испытания, выпавшие на долю завода. А значит, и на него!
Его запросто можно встретить на автобусной остановке. Ещё и пригласит: «Присаживайтесь на скамейку, вместе подождем троллейбус».
Его можно встретить в цехе завода. И нередко после окончания рабочего дня, если есть необходимость для производства.
Его можно встретить на оперативном совещании. Немного грузноватый, все-таки возраст, но крепкий, седой, по-прежнему с задоринкой в карих глазах, по-прежнему обстоятельно рассказывает о том, что было, по-прежнему…
Ему уже 72 года.
Наверное, будут иные времена, и наверняка будут не менее (а, может, и более) выдающиеся личности. Но это уже будет другая история. А первые полвека завода – с Борисом Михайловичем Карташовым. И теми, кто был с ними рядом, начинающим, как говорится, «с нулевочки», когда размышлений о том , что будет здесь, на окраине Омска, было неизмеримо больше, чем конкретной технической документации, так как практически всё было только  перспективе. И теми, кто пришел на завод позже, но так же добросовестно выполнил свой долг до конца. Они претворили самые смелые инженерные расчеты в реальность. Они выстояли в трудные пореформенные годы. Не все, правда… Поэтому судьба Бориса Карташова тем интереснее.
У него как будто есть свой рецепт долголетия, своя найденная когда-то подкова удачи: это, наверное, неизменная и искренняя увлеченность тем, что является его непосредственной работой.
В Омск Борис Карташов приехал 4 мая 1954  года в составе группы выпускников Горьковского радиотехнического техникума. Молодой человек: диплом – в кармане, надежда – в душе. Бросили якорь в гостинице «Сибирь». А тот якорь: несколько тощих потертых чемоданчиков, причем у некоторых один – на двоих.
Оказалось, что Омск – город большой, и директора Золотарева, к кому они были посланы, получили распределение, не видно даже на горизонте. В  официальном направлении указывалась   только фамилия ответственного лица, которому вроде как были нужны такие специалисты.
Двадцать два новеньких диплома задумались.
Это не задачки решать в знакомой учебной аудитории, теперь сама жизнь подкинула ребус. С одним, но весьма существенным, неизвестным.
В гостинице, понятное дел, никто Золотарева и знать не знал.
Надо было придумать схему, которая могла бы вывести на уважаемого товарища. Внимание привлек телефон, ведь не  может быть начальник без такого аппарата. Золотаревы, права, разлеглись почти на целую страницу телефонной книги. Но это какой-никакой вариант, уже то, что надо, так как даже сама фамилия многое обещала. Уже столько думок передумали буйные головы об этом таинственном Золотареве.  К тому же их «золотой запас», карманные деньги, совсем на сходе.
В общем, навалились на телефон…
И наконец-то голос, в один миг ставший чуть и не родным:
- Да, я директор.
- Мы здесь, мы уже приехали, мы в Омске!
- А вы сами откуда?
- Из Горького, окончили радиотехнический техникум…
Директор рассказал им, как доехать до будущего места работы.
На следующее утро едва втиснулись в автобус – к Золотареву! К Иосифу Максимовичу! К нему, к родимому!
Но впечатления от окружающей действительности оказались менее вдохновляющими. Где-то в районе 3-й Линии, улицы с таким мудреным названием, закончился асфальт. Но автобус продолжал двигаться дальше, теперь уже по раздолбанной мостовой из кирпича. Домики становились всё приземистее, редели, как зубы у веселой  Бабы-Яги. Кое-где стояли такие «терема», да ещё с закрытыми ставнями, что невольно напоминали избушку на курьих ножках никогда не унывающей женщины из леса.
«О, попали!» - думали наши ребята.
Автобус продолжал движение по маршруту.
И конечная остановка – это действительно был конец: конец города, конец их оптимистическим настроениям.
Пустырь.
Забор, причем из грубо сколоченных досок, покрашенных зеленой краской.
Нашли какие-то ворота, так называемую проходную.
Встретил охранник, вооруженный топором. В общем, одно к одному.
«О, попали!» - сокрушались вновь прибывшие. 
Правда, их действительно ждали.
Вот он, их распорядитель, директор И.М. Золотарев, среднего роста, полноватый мужчина, разговорчивый, приветливый, чувствовались и такт, и душевность. Поздоровался с каждым, пожал руку, пристально взглянув  в глаза, как бы пытаясь сразу понять, кого же это к нему прислали.
Иосиф Матвеевич так по имени потом всех и называл, сохраняя избранный доверительный тон общения, неравнодушие к проблемам подчиненных. Что, безусловно, сразу предполагает ответную неформальную заинтересованность в заводских делах уже со стороны работников.
По специальности директор был строителем.
Для завода, а назывался он в ту пору почтовым ящиком №82, это направление деятельности было тогда не менее актуальным, чем организация производства основной продукции, так как предприятие создавалось, как говорится, в чистом поле, на окраине Омска. В общем, почтовый ящик №82, будущий радиозавод им. А.С. Попова, имел в ту пору, мягко говоря, очень мало реальных составляющих своей определенной в высоких инстанциях специализации.
В Омске в то время не готовили в вузах специалистов по электро- и радиотехнике.  Поэтому ставку сделали на иногородних. Карташов поначалу попал в группу проектирования нестандартного оборудования, в отдел главного технолога. Штампы, различные приспособления, кондуктора, кулачки для автоматов… Буквально через полвека, недавно, заглянул Борис Михайлович в цех 33, что-то надо было по мелочи. В технической документации значится его разработка тех давних  лет – кулачок для автомата. Карташовский кулачок крепеньким оказался, если и сейчас он может быть востребован для производства в любое время. Удалось тогда парню вникнуть в тему. Почувствовать особую гармонию технических расчетов.
А ещё он любил возиться с металлом, вникать в лаконичный и в то же время емкий язык чертежей и цифр, которым надо владеть чтобы преображать бесформенные заготовки в действующие по заданному алгоритму детали. Ему, наверное, в чем-то было даже проще, чем другим. Ведь как дети актеров образно говоря, рождаются на сцене, так и Карташов, сын потомственного кузнеца, родился чуть ли не в производственном цехе, под характерный звон не знающих усталости молотов.
Радиоэлектронная жизнь завода зарождалась в корпусе, где сейчас располагается цех 61. Блоки настраивались здесь же, в радиолаборатории, которая находилась в помещении нынешней центральной измерительной лаборатории. 
В июле 1955 года первые изделия, ради чего и затевалось масштабное строительство в Омске и да  сам проект в целом, скромно стояли на территории завода.
Сделали, отрегулировали.
Теперь – испытания.
В сентябре того же года из ворот предприятия выкатились, характерно пофыркивая двигателями отечественного производства, две «хлебовозки», автомобили с фургонами. Одна из машин взяла курс  на Оконешниково, другая – на село Ачаир. Разъезжались на точно заданное расстояние. Третье изделие осталось в Омске, на территории завода. Вскоре «Ручьи», так назывались изделия, зажурчали в эфире, отыскивая друг друга за десятки километров.  Провести испытания доверили тем, кто, как говорится, доводил их до ума, тем, кто настраивал. В.И. Старченков работал в Оконешниково, Б.М. Карташов – в Ачаире. За пять дней испытай «Ручьи» превращались то в едва различимые пульсирующие роднички, то в цунами соответствующих, заданных характеристик. 
Многофункциональность, дальность, надежность.
Заказчик изделия принял.
Но решили отправить изделия в военные училища, туда, где обучались будущее специалисты, способные затем нести боевые дежурства на радиорелейных станциях. Последующие «Ручьи» впадали строго по назначению. Завод стремительно развивался. Выходили на производительность: 100 изделий специального назначения в месяц.
А Борис Михайлович Карташов оставался верен своему призванию – настройщик радиоэлектронной аппаратуры 8-го разряда, хотя должности занимал разные. Всегда работал, как говорится, на выходе изделия за пределы завода, доводил функции изделия до необходимых параметров. Это  предопределило специфику его работы в 70-е  годы прошлого века, когда Омский радиозавод им. А.С Попова уверено шагнул в зарубежные страны, начались поставки спецтехники в государства, как тогда говорилось, социалистического лагеря.
Чехословакия, Польша, Венгрия, Восточная Германия… Страны длительных командировок Б.М. Карташова в 70-х годах. Отдельный батальон связи германской группы войск располагался в Берлине, буквально в одном дворе с Музеем Победы.
Как обычно, хорошие дела начинаются ночью…
Вот и Борис Михайлович прибывал поездом «Москва – Берлин» часа в два  ночи. Его встречали товарищи. Везли в батальон связи. Короткий сон на излёте утра. У Музея Победы появлялась машина с дипломатическими номерами, атташе Советского Союза. Это за нашим Борисом Михайловичем.   И вот за окнами стремительно мчащегося автомобиля – архитектурные ансамбли Берлина. Дружба Востока и Запада уже тогда имела много условностей, даже среди, казалось бы, партнеров по соцлагерю.
На Бориса Михайловича большое впечатление произвела, извините, честность немцев. На чисто вымытой дорожке стоит корзина с фруктами, ценник, весы, чашечка с мелкими деньгам. И – никого рядом. Взвешивай, сколько тебе требуется, рассчитывайся сам, бери сдачу… Вы уже улыбаетесь, да? Пусти нашего гражданина в огород. Борису Михайловичу очень трудно было: надо тщательно перепроверить показания импортных весов, потом вычислить сумму для оплаты, взять сдачу… Ух!    
Однажды посетили небольшим коллективом единомышленников ресторан фрау Марьян. Когда советские офицеры разлили вторую бутылку водки на четверых в пивные фужеры, дружно чокнулись и залпом выпили, притихшие было посетители ресторана восхищенно зааплодировали. Когда шли до места дислокации, за ними  ехала карета скорой медицинской помощи.
- Фрау Марьян заботится о нашем состоянии здоровья, вызвала врачей, - пояснили недоумевающему Борису Михайловичу.
          В свободные часы Борис Михайлович шел в Трептов-парк: монумент Солдата-Победителя, поверженный рейхстаг, плачущие карельские березы, ухоженные могилы павших советских воинов. Очень много надгробий без указания имени. Родина не смогла опознать своих героев. Ни тогда, ни сейчас. Борис Михайлович, испытывая тоску по Омску, родным местам, здесь как будто встречался со своими земляками, людьми из большого Союза.  В Германии более чем 3500 кладбищ советских воинов времен Второй мировой. За хрупкий мир заплачено дорогой ценой...
       …Коллектив радиозавода им. А.С. Попова, в котором трудится Б.М. Карташов, внес свой вклад в развитие радиоэлектронной промышленности. Омская окраина, которая когда-то производила такое угнетающее впечатление на приезжих, преобразилась, засверкав витринами магазинов, окнами многоэтажных домов, негромко нашептывая  знакомые всем  с юных лет слова вечных песен мира и дружбы густыми ветками зеленых насаждений. Жилой массив вокруг завода превратился в один из самых густонаселенных и благоустроенных микрорайонов Омска…
Полвека назад  Борис Михайлович Карташов шагнул через проходную, выбрав свой путь преданности заводскому коллективу, путь, которому уже никогда не будет конца…

Первая публикация очерка была в профсоюзной газете «Позиция»,
в №49 за 2004 год
В тот года коллектив Радиозавода им.  А.С. Попова отмечал своё 50-летие