Сказка о поэте и Музе

Однажды поэт-самоучка  Никифоров встретил свою Музу. Был он холост, не совсем молод, не совсем красив, не совсем талантлив, не особо известен — обыкновенный труженик Бюро технических переводов, которого вряд ли заметишь и запомнишь.
Вечера Никифоров посвящал творчеству, мучительно подбирая рифмы и нанизывая их одну за другой, чередуя  попарно или через строчку. Другие хитрости стихосложения были ему неизвестны.
Из многочисленных редакций, куда отправлял Никифоров свои творения, ответы по большей части не приходили или же сухо отвергали напрочь всё написанное.

Под Новый год Никифоров собирал подарки и ездил к матери, жившей в посёлке среди благословенной красоты лесов и озёр. Так было и в этот раз.

В толчее автовокзала он один, казалось, не спешил: привычка делать всё загодя. До отправления автобуса оставалось минут сорок: время для чая, чёрствой плюшки и рассматривания суетящихся людей.
Перебирая события дня, Никифоров привычно искал строки, которые вечером запишет в свой потрёпанный блокнот: «Декабрь уже, а дождик льёт и льёт… Нет, не то… Ах, этот дождь в ужасном декабре… Опять не то. Мне грустно в этом декабре, ведь дождь и слякоть во дворе...»
Уйдя с головой в любимое занятие, Никифоров не замечал, как  к его столику подходили люди, пили чай, ели сосиски в тесте, пирожки с капустой или котлеты неизвестного происхождения.

Время пришло — наш поэт расположился в автобусе, размотал шарф, помечтал о том, чтобы никто не сел рядом.
- Вы не подвинетесь к окну, а то я сквозь вас не протиснусь, - услышал он над собой мягкий тёплый голос.
Подняв глаза, Никифоров увидел  улыбку, ямочки на щеках, добротно румяные щёки. Перед ним стояла кустодиевская красавица. Ничего вроде в ней примечательного, а глаз не отвести.
Послушно подвинувшись к окну, поэт почувствовал юный внутренний трепет.

Автобус тронулся — разговор завязался сам по себе, легко и непринуждённо. Через час пути  плоские пейзажи стали меняться, побежали навстречу сосны и горушки, кое-где усыпанные тонким снегом. Никифоров робко спросил: «А хотите, стихи вам почитаю? Свои...»
Ямочки на щеках спутницы обозначили улыбку, глаза засветились радостно: «Да...»
Никифоров читал — красавица слушала. Иногда вздыхала, смахивая с глаз слезинку. Это был его триумф,  его поэтический бенефис.

Выйдя из автобуса, Никифоров, заикаясь и волнуясь, сказал:
-А мы так и не познакомились. Виктор.
- Муза, - улыбнулась спутница, протягивая поэту ладошку.- Правда, Муза. Не шучу.
- Мы увидимся с вами? Я тут на пару дней. Потом обратно.
- Ну дайте мне свой адрес, напишу, когда соберусь   в ваши края.
На листочке из своего блокнота как можно разборчивее Никифоров написал свой адрес : «Ну… до встречи, Муза!»

Муза улыбнулась, не ответила ничего, пошла вверх по улице Луначарского, обернулась, помахала рукой и снова улыбнулась. Никифоров стоял, смотрел заворожённо вслед, в голове вдруг стали складываться образы, становясь  трепетной мелодией поэтических строк.

***
Через пару недель  Никифоров получил письмо. Да и не письмо в общем-то, а записочку: « 31 января буду в городе. Встречайте. Рейс такой-то. Ваша Муза.»

Пост скриптум: в марте все новые стихи Никифорова редактор толстого журнала подписал в печать.