Азбука жизни Глава 3 Часть 228 А что её спасло?

Глава 3.228. А что её спасло?

– Обломов... – протянула Диана, обводя взглядом нашу маленькую компанию. В её глазах мелькнуло что-то вроде досадливого восхищения. – Ты всегда так, Вика. Даёшь ключ, но просишь найти дверь самой. Сила в... апатии? В созерцании? В том, чтобы лежать на диване, пока мир сходит с ума вокруг?

Дмитрий Александрович тихо рассмеялся, поправляя очки.
–Не в апатии, Дианочка. А в выборе. В способности сказать «нет» всей этой бешеной гонке за чем-то навязанным. В силе оставаться собой, даже когда это выглядит как бездействие. Это и есть тот самый монолит, о котором она говорила. Его невозможно сдвинуть, потому что он не хочет двигаться туда. Туда, куда его зовут.

Эдуард молча наблюдал за мной. Его взгляд был тяжёлым, знающим. Он-то понимал, о какой «невостребованности» я толкую. Не о лени, нет. О страшной, выжигающей силе не тратить себя на то, что не стоит того. На людей, на дела, на войны за чужое одобрение. Это и пугало, и бесило окружающих больше всего. Ты стоишь целый, неприступный, а они уже иссякли, разменялись на мелочь.

– Но так можно и пролежать всю жизнь, – не унималась Диана, хотя пыл её уже поутих. Она получила свою порцию откровения, пусть и зашифрованного.
–Можно, – согласилась я, поймав взгляд бабули из кухни. Она несла поднос с чаем, и её лицо было спокойным, как скала. – Если нет того, ради чего стоит встать. У Обломова не было. А у меня... – Я сделала небольшую паузу, давая Диме и Эдику понять, что следующее – не для блога. – У меня был дед. Потом папа. Потом... обязанность быть щитом. Для бабули. Для мамы. Доброта с кулаками – это не про агрессию. Это про готовность встать. Лежать – роскошь, которую я не могла себе позволить.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только звоном фарфора. Бабуля расставляла чашки.
–Ну что, философы, чай пить не хотите? – сказала она обыденным тоном, разряжая напряжение.
–Бабуль, ты наша главная спасительница, – Дмитрий Александрович вскочил, чтобы помочь ей. – От голода духовного и физического.

Диана наконец оторвалась от диктофона в своём телефоне и вздохнула.
–Ладно. Поняла я ваш русский мир. Сила – в умении терпеть, выбирать и вставать только тогда, когда уже никак не лечь. И всё это прикрыть образом лежебоки, чтобы враги расслабились. Гениально и exhausting.

– Устанешь, если будешь бороться с ветряными мельницами, – сказал Эдуард свой первый за всё время вечера полный тезис. Он смотрел прямо на меня. – А если понять, какие мельницы твои, а какие – нет, то жить можно. Даже с вечной ненавистью за спиной.

Я кивнула ему. Он был одним из немногих, кто знал, как выглядит та ненависть вблизи. Не абстрактные «зомби», а конкретные глаза одноклассников, тёток, соседей. И знал, что спасла меня тогда не просто «сила девочки». А её решение видеть в этой ненависти их слабость, а не свою вину. И продолжать жить. Не геройствовать, не мстить – просто жить. Чай, пирог, секция дзюдо, уроки, бабулина улыбка. Это и был мой Обломовский диван. Моя неприступная территория.

– Выпьем, – сказала я, поднимая свою чашку. – За Доброту. И за Красоту. И за то, чтобы у всех нас хватило ума отличить одно от другого.

«Наш Димочка» чокнулся со мной краем своей чашки. Его взгляд говорил: «Принято. Молчу».
Эдик– просто кивнул.
А Диана уже печатала что-то в телефоне,наверняка рождая новый, полный намёков и недомолвок, пост. Пусть. Главное, что спасительную крупицу правды она сегодня получила. И, кажется, даже переварила.

На данном этапе все же выжила из своей жертвы.