Бессмертный сантехник... ч. 2

Продолжение...

Дни текли, как вода в новых полипропиленовых трубах,  ровно, предсказуемо, с тихим, едва слышным журчанием.

Иван жил в ритме вызовов. Каждый звонок был маленькой историей, микрокосмом человеческих радостей, страхов и даже иногда абсурда...

Однажды его вызвали в старый дореволюционный особняк в центре города, теперь разделённый на коммунальные квартиры и «элитные» эксклюзивы.

Проблема была в чердачном помещении, которое новый владелец, молодой предприниматель по имени Артём, переделывал под мастерскую. Там протекала крыша, и вода угрожающе капала прямо на только что смонтированную дорогую систему «умного дома»...

Иван поднялся по скрипучей лестнице на чердак. Воздух пах старым деревом, пылью веков и свежей штукатуркой. Артём, энергичный, с горящими глазами, встретил его жестами, полными драматизма:

— Смотрите! Весь мой хайтек под угрозой! Я даже  водонепроницаемые датчики ещё не установил! Умный дом может захлебнуться, как когда то  «Титаник»!

Иван кивнул, оценивая ситуацию.
Протечка была в месте выхода старого вентиляционного стояка через крышу. Герметизация XIX века, смесь извести, пакли и свинца, окончательно сдалась под натиском времени. Он потрогал место течи. Это была не просто дыра. Это был шов между целыми  эпохами...

— Нужно вскрыть, — сказал он. — Очистить, заново герметизировать. Но со старым свинцом работать,  не то что с Вашими умными гаджетами!

Пока он работал, аккуратно снимая разрушенный материал, Артём не отходил от него, говоря без остановки.
Он говорил о криптовалютах, блокчейне, о новом мире, который вот-вот наступит, о том, как всё старое, аналоговое, должно скоро умереть.

— Вот Вы, простите, занимаетесь каким то  каменным веком, — сказал он, указывая на трубы. — Скоро всё будут делать роботы, а жильё будет напечатано на 3D-принтере за сутки. И никаких протечек!

Иван слушал, не перебивая.
Он слышал такие речи много раз. От алхимиков, веривших, что вот-вот откроют эликсир вечной  жизни.
От инженеров XIX века, клявшихся, что паровые машины решат все проблемы человечества.
От коммунистов, строивших светлое будущее.
От футурологов из 60-х, обещавших летающие автомобили к 2000-му.

Цивилизация всегда была немного шизофренична: она одновременно копалась в земле, строя канализацию, и строила воздушные замки из идей о собственном великом будущем!

— Роботы, — произнёс Иван наконец, тщательно перемешивая двухкомпонентный полиуретановый герметик, — хороши, когда всё идёт по плану. А вот когда в этом, — он постучал по старому, ещё царскому кирпичу, — внезапно оказывается пустота, или когда материалы ведут себя не как в учебнике… тут нужны глаза, руки и немного… какого то человеческого предчувствия!

Он нанёс герметик, мягкий, эластичный, похожий на очень густую сметану. Он заполнил все щели, принял форму, создал новое, гибкое уплотнение, которое прослужит лет тридцать, а потом его так же легко можно будет заменить.

— Вот, — сказал Иван, откладывая шпатель. — Ваш умный дом теперь спасён. На время. Пока крыша сама не решит, что ей пора меняться целиком. Материалы же стареют. Все!
Даже цифровые носители. Дискеты уже не прочесть!

А это, — он показал на кирпичную кладку, — стоит уже почти  двести лет!

Артём задумался, впервые смотря не на свою умную панель управления, а на работу рук мастера. Он заплатил, и уже менее пафосно  спросил:

— А Вы… не хотите заняться чем-то более современным? Монтажом умных систем, например? У меня как раз проект…

— Я занимаюсь системами, которые умны сами по себе, — улыбнулся Иван. — Гравитация, чтобы вода стекала вниз... Герметичность, это чтобы она никуда не просачивалась, кроме как в нужное место.
Это и есть основа.
А Ваш интеллект,  он как  надстройка. Сначала нужно обеспечить ей какой то надежный  фундамент!

Он уехал, оставив Артёма размышлять над тем, что первично: умный дом или просто сухой дом!

Соблазны тоже приходили в разных формах...

Следующий вызов был на окраине города, в новом элитном коттеджном посёлке. Огромный дом в стиле «хай-тек», всё стекло, бетон и сталь.

Хозяйка, Елена, лет тридцати пяти, встретила его у ворот. Она была воплощением ухоженности и легкой, нарочитой беспомощности. На ней были белые широкие брюки и шелковистый топ, которые явно не предназначались для ремонта.

— Ой, какой кошмар, — сказала она голосом, в котором каждая нотка была отточенным оружием. — В гостевой стоит  джакузи… оно просто… не работает. А у нас сегодня вечером маленькая вечеринка. Вы просто мой спаситель!

Джакузи представляло собой монолит из чёрного пластика и хрома. Проблема оказалась пустяковой,  засорился фильтр на заборном патрубке.

Иван почистил его за десять минут. Но Елена настаивала, чтобы он «проверил всё досконально!»...

Она водила его по дому, показывая другие «проблемы»: чуть тугой кран на кухне, едва слышный скрип унитазного сиденья, «какую-то странную» влажность в постирочной.
Дом был пуст, муж, как она обмолвилась, «в вечной своей  командировке в Дубае».

Соблазн был очевиден, разложен, как дорогая сервировка.
Он чувствовал на себе её взгляд, оценивающий, заинтересованный.

Для неё он был интересной диковинкой: мужчина с рабочими руками, пахнущий не парфюмом, а чистотой и металлом, уверенный в себе в её мире этого хрупкого гламура.
Он представлял собой нечто реальное, осязаемое. Игрушку, которой у неё не было в ее  коллекции...

— Вы такой… сильный, — сказала она, «случайно» коснувшись его предплечья, когда он проверял соединение под раковиной. — И не похожи на наших местных мастеров. У Вас в глазах… мудрость какая-то!

Иван мысленно вздохнул.
Он слышал и это.

— «У тебя глаза, как у старого солдата», — говорила ему как то одна  девушка в таверне после  Столетней войны.

— «В твоём взгляде,  глубина всего  океана!», — шептала ему  молодая вдова в Викторианском Лондоне.

Женщины, особенно несчастливые или скучающие, часто приписывали ему несуществующую тайну, романтизируя его простую тысячелетнюю усталость...

— Это от того, что много люков в подвалах видел, Елена Сергеевна, — ответил он нейтрально, отстраняясь ровно настолько, чтобы это было вежливо, но однозначно. — И глаза свои берегу,  без них даже с индикаторной отвёрткой не поработаешь!

Он закончил обход, выписал счёт за чистку фильтра джакузи и консультацию. Её лицо на мгновение стало холодным, разочарованным.
Соблазн ее был им отвергнут.
Но потом она взяла себя в руки, заплатила наличными, причём сумма была больше указанной.

— На чай, — сказала она, уже без всякого  кокетства. — Вы правда хороший мастер!

Он уехал, чувствуя лёгкую горечь. Он не осуждал её. Одиночество в золотой клетке было, возможно, даже тяжелее, чем кому то в хрущёвской пятиэтажке. Но он больше не был тем, кто может заполнять эти их пустоты. Его собственная пустота была заполнена другим,  ритмом работы, удовлетворением от идеально выполненного узла, тихой благодарностью людей, которым он вернул комфорт...

А потом был вызов, который напомнил ему, что помимо человеческих слабостей, существуют и человеческие трагедии.

Его вызвали в квартиру, где жила пожилая женщина с внучкой. Бабушка, Нина Степановна, передвигалась с трудом. Протекал кран в ванной, но это была лишь верхушка айсберга. Вся разводка в ванной и на кухне, сделанная ещё при Хрущёве из стальных труб, была в ужасном состоянии.
Ржавчина съела их изнутри, давление воды было слабым, а в одном месте на трубе уже надулся ржавый волдырь, готовый вот, вот  лопнуть.

— Денег на всё нет, сынок!, — сказала старушка тихо, пока её внучка-подросток смотрела в пол. — Почините хоть кран, а там, как бог даст!

Иван посмотрел на этого «бога»,  на ржавые трубы, на облупившуюся плитку, на бедность, въевшуюся в стены. Он вспомнил чумные бараки, землянки военных лет, трущобы промышленной революции. Формы нищеты менялись, но суть,  беспомощность перед разрушающейся материальной оболочкой жизни  оставалась той же...

Он не просто починил кран. Он за полдня, используя остатки материалов с других объектов и свои собственные запасы, полностью перепаял трубы в ванной на полипропилен, заменил самый опасный участок на кухне.
Он установил новые, недорогие, но качественные смесители.
Он сделал это молча, сосредоточенно, почти как то даже яростно.

Внучка, Катя, сначала смотрела на него с недоверием, потом с любопытством, а потом стала помогать,  подавать инструменты, держать трубу...

— Почему Вы это делаете? — спросила она наконец, когда он, весь в поту, закручивал последнюю американку. — Мы же не заплатим… за всё это!

Иван вытер лоб:

— У меня сегодня был выгодный заказ. У одного человека джакузи засорилось. Так что считайте, что это он вам заплатил вперед. Круговорот воды в природе и денег этом  в городе!

Он не взял с них почти ничего, только символическую плату за материалы, которую Нина Степановна, плача, сунула ему в карман смятой купюрой.
Когда он уходил, Катя догнала его на лестничной площадке.

— Спасибо, — выдохнула она, и в её глазах было не детское счастье, а почти взрослая, тяжелая благодарность. — Бабушка теперь сможет нормально хоть  умыться!

Этот взгляд был совсем другим. Он не был счастливым в обычном смысле. Он был благодарным от глубины души. Он был взглядом человека, с которого сняли часть непосильного груза. И в этом взгляде Иван увидел смысл, более глубокий, чем в благодарности какой то  богатой дамы или восторге технократа.

Он увидел справедливость. Пусть крошечную, локальную, всего на одну квартиру, но справедливость. Он, бессмертный, стал маленьким корректировщиком этого  несовершенного мира. И это было лучше, чем быть даже  пророком или королём!

Вечером, сидя в своей мастерской, он разбирал старый, не подлежащий ремонту керамический картридж смесителя.
Его мысли вернулись к женщинам. К Анне Петровне, Елене, к сотням других за эти века. Его бессмертие сделало его призраком, но призраком видимым, осязаемым.
Он был чистым листом, на который люди проецировали свои мечты о силе, надёжности, каком то  спасении.

Для одиноких женщин он часто становился воплощением «настоящего мужчины» — мифического существа, которое не говорит, а всё делает, которое их защищает и чинит. Он понимал эту их тоску...

Но он также знал, что он  не решение всех их проблем. Он, это  временная заплатка.
Как силиконовый герметик на стыке ванны и стены. Он закроет трещину, но не остановит усадку здания. Рано или поздно шов снова разойдётся...

Его телефон завибрировал. Новое сообщение. Не вызов из диспетчерской, а уже личное.
От Анны Петровны, той самой из хрущёвки.

— «Иван, добрый вечер. Извините, что беспокоюсь не по делу. Трубы работают отлично, спасибо ещё раз. Если Вам не трудно, не подскажете, какую вытяжку лучше поставить на кухню? А то соседка советует одну, а в магазине совсем другую.»

Он улыбнулся.
Это был уже классический маневр.
Создание повода для продолжения их контакта. Безопасный, в рамках его профессиональной компетенции. Он мог проигнорировать. Или ответить сухо.
Но он вспомнил её уставшее лицо, одинокий халат, пироги. Он дал короткий, но подробный ответ, объяснив разницу между типами вытяжек, посоветовав две конкретные модели в бюджетном сегменте. Он закончил фразой: «Но лучше пригласите специалиста-электрика для установки. Безопасность важнее!.»

Ответ пришёл почти мгновенно:

— «Спасибо огромное! Вы так хорошо объясняете. Если не секрет, а Вы сами только сантехникой занимаетесь? Или еще и электрикой?»

Диалог был запущен.
Иван отложил телефон. Он не был против. Эта игра была частью человеческого ритуала, такого же древнего, как и он сам.

Он будет вести её медленно, осторожно, сохраняя дистанцию. Возможно, он даже зайдёт как-нибудь, чтобы посмотреть на место под вытяжку. И снова увидит в её глазах ту вспышку счастья, когда он, мастер, входит в её дом. Но дальше порога, дальше профессиональной помощи он, скорее всего, не переступит. Потому что он нашел свою нишу, свою роль. И соблазн, даже самый мягкий и одинокий, вёл к смешению этих ролей, к хаосу, которого  он повидал достаточно за свою долгую жизнь...

Он взял в руки следующий инструмент,  пресс-клещи для металлопластика. Новый, красивый, с идеальной механикой.
Современный мир, при всех его бедах, умел создавать прекрасные инструменты. Они были продолжением руки, воплощением точной мысли. В этом был свой род бессмертия,  бессмертия идеи, воплощённой в стали и пластике!

Завтра будет новый день.
Новые трубы. Новые люди. Новые маленькие драмы и комедии...

Он, Иван, бессмертный сантехник, будет их созерцать и чинить их мир, по одной протечке за каждый  раз.
И это наполняло его странное, бесконечное существование тихим, прочным смыслом, которого не могли дать ни философия, ни война, ни даже  любовь. Смыслом полезного призрака, благословляющего и защищающего их  дома сухими полами и  горячей водой, без протечек...

Продолжение следует...