Письмо Деду Морозу

Дорогой Дед Мороз!
Нет.
Проклятый Дед Мороз!
Ты уничтожил мою заветную мечту и должен это знать.
Кто-то решит, я сошла с ума, если узнает об этом письме, но не моя мама. Каждую ночь в Новый год она писала свои желания на бумажной салфетке «для Деда Мороза». Под бой курантов её поджигала. Высыпала пепел вместе с несгоревшими обрывками в бокал игристого и выпивала до дна. Взмахивала густо накрашенными ресницами как у Мальвины и говорила: «Что-то в этом есть».
Я родилась первого января. Мама рассказывала, что папа забирал нас из роддома с Дедом Морозом в руках, тяжёлым, из папье-маше со стеклянным блеском. Смеялся, что Дед Мороз подарил семье счастье.
Тебя никогда не убирали на антресоль к коробкам с ёлочными игрушками. «Дед Мороз – твой небесный покровитель», - говорила мама и поднимала вверх указательный палец с перламутровым маникюром.
Год назад я загадала всего одно желание. Согласна, оно было большое. Взамен я тебе много всего пообещала.
Дала слово сократить алкоголь. Да, сегодня выпила лишнего, был повод. В двадцать пять лет могу себе позволить. Новогодний ужин собиралась накрыть на троих, но двое не пришли: мама и Аркадий.
Маму опять забрали в больницу. Я уехала в полдень за тортом, а у неё поднялось давление. Она никогда не рискует, поэтому вызвала себе скорую. На холодильнике под магнитиком ждала её записка: «Люблю до луны и обратно». В полночь мама звонила мне. Долго всхлипывала. Рассказала, что ей прокапали анаприлин и седативное. Потом успокоилась и спела мне шёпотом «Хэппи бёсдей ту ю».
Раньше она исполняла этот номер Мерелин Монро дома у праздничного стола с любой вещицей в руках вместо микрофона. Я хлопала ей, а бабушка стучала левой рукой по столу, потому что правая не двигалась из-за инсульта. Мама улыбалась и пела нам ещё раз на бис.
Днём мне позвонил Аркадий, креатор нашего тиктока. Уже полгода чувствую между нами странный вайб. Мы договорились отметить у меня Новый год и заодно день рождения. Аркадий по телефону сказал, что оливье с майонезом и пластиковая ёлка в квартире пятиэтажки – это смертельная скука. Сорвался в аэропорт и наверное уже куда-то улетел. Такое с ним случалось.
В этом году я не начала курить. Вэйп не считается. Беру всего пару затяжек. Мой папа курил по-настоящему. Доставал тонкую сигарету из красно-белой коробки с ковбоем. Прощупывал её пальцами, нежно сжимал, размягчал табак. Наклонял голову к зажжёной спичке, глубоко втягивал. Откидывал рукой кудрявую чёлку со лба и выпускал изо рта мягкие петли дыма.
После отъезда папы в Америку осталась пачка Мальборо с одной сигаретой. Им уже двадцать лет. Картонные края коробки распушились, но до сих пор хранится чуть горький запах. Когда мама писала стихи, она подолгу держала эту пачку в ладонях,  прикладывала к щеке будто грелась.
Папа обещал вызвать нас в Америку, когда сам обустроится. Пока мы ждали и учили английский язык, заболела бабушка. Мама сказала: «У Вселенной для нас - свои планы» и отказалась от переезда. Бабушка так до конца и не вылечилась, а этой весной девятого марта её не стало. После похорон в кафе мама поднялась из-за стола. Потянулась рукой за вилкой, отряхнула с неё зёрнышки риса от кутьи, и сказала: «Мамочка любила меня. Дала отпраздновать Восьмое марта, не побеспокоила. Тихо ушла ... - окинула взглядом гостей за столом, заплакала. - Теперь я сирота».
В этом году я добилась рекорда и похудела на одиннадцать килограммов: мой вес сегодня - сорок девять. Как раз на поминках бабушки решила сесть на диету. Наконец-то, мне подходят футболки и пуловеры, которые присылал папа. По скайпу он видел меня, но всегда ошибался с размером одежды. Выбирал мне наряды цвета ярких леденцов, гольфы в цветочек, заколки для волос в форме зверюшек, лакированые рюкзачки с брелоками. Не хотела его обижать, поэтому не говорила, что вещи мне малы, а аксессуары слишком кукольные.
Потом до меня дошло, папины подарки - не случайность. Они – знак свыше, потому что идеально подходят для нашего косплея в тиктоке. Аркадий в восторге, ведь нам начали писать бренды. Если бы папа видел меня в образе девочки-кавай, он бы смеялся во весь экран айфона, разглаживал усы и поднимал большой палец вверх: «Моя лялька – высший класс».
Он работал автомехаником в Квинз, Нью-Йорке. Жил в тихом районе Форест Хиллз. Последний раз папа позвонил четыре года назад, видео не включал. Болел ковидом, сказал, что неважно выглядит.
За сорок восемь месяцев я отправила на домашний адрес папы восемь открыток с днём рождения и новым годом. В прошлую новогоднюю ночь в свой список желаний написала только одно – пусть папа ответит.
Пока вчера я ходила в кондитерскую, из Америки пришло письмо. Я поняла это по паре обугленных клочков от оранжевого конверта, которые лепестками плавали в унитазе. На одном из них был виден синий почтовый штамп «Queens NY 11375». Всё остальное маме удалось сжечь и смыть.
Ты, мерзкий Дед Мороз, хочешь получить шанс? Шампанское кончилось, но есть бутылка виски, сигарета и не исполненная мечта...