Повесть Лунное ожерелье -3 Седьмая глава

Глава 7. И снова неизвестный остров. Любовь.
Утром, как и было условлено, капитан с командой, слегка перекусив, отправились к горе, где, по преданию местных индейцев, должен был находиться подземный город «бледнолицых». Так индейцы испокон веков называли людей европейского облика, и это передавалось из поколения в поколение, прочно закрепившись в их языке.
Завтрак приготовила женщина, плавающая с ними на плоту. Только вчера они узнали её имя и имя её маленького сына. Её называли нежным словом «Навахо», что в переводе с языка индейцев означает «житель возделанных полей», а сами представители племени называли себя дине — «люди». Мальчика она ласково звала Юма — «сын вождя», причём вождём у него был не отец, а дедушка. Женщина накормила их тамалесом — традиционным блюдом, представляющим собой кукурузную кашу с начинкой из мяса, овощей и перца чили, завёрнутым в кукурузные листья и приготовленным на пару. У многих индейских племён тамалес служил универсальной пищей: его ели каждый день и брали с собой в дальние путешествия и походы.
Солнце едва коснулось верхушек деревьев, когда команда подошла к назначенному месту. Там, где должна была возвышаться гора с входом в подземные пещеры, простиралось ровное плато, заросшее травой и невысокой растительностью. Капитан Олег Николаевич задумчиво произнёс: «С чего начнём? Искать вход в «подземный город бледнолицых» здесь бессмысленно — это уже не вершина, а равнина». По словам индейцев, хозяева этих подземных пещер, по всей видимости, использовали их как военную базу. По их описаниям, из большого корабля в пещеры выгружали длинные, тяжёлые деревянные ящики — скорее всего, ракеты.
Иван Алексеевич предложил попробовать попасть в штольни через воды океана. «Вы, наверное, помните, — обратился он к собравшимся, — на предыдущем острове, когда мы спасались от индейцев по воде, мы попали на ракетную базу именно так». Все, не возражая, начали спускаться к берегу. В предполагаемом месте, где, по их мнению, мог быть вход в подземную базу, они по очереди долго ныряли, обследуя дно и окрестности скал.
Наконец, после очередного погружения матрос Михаил вынырнул и громко закричал: «Нашёл вход на базу!» Капитан облегчённо вздохнул и утешительно произнёс: «Полдела сделано; теперь придётся постараться, чтобы поднырнуть в штольню». Путь под водой до пещеры, как и в прошлый раз, дался им с трудом. Разница была в том, что на предыдущем острове проход был узким и, вероятно, рассчитан лишь на водолазный заход, тогда как здесь подводный коридор к штольням оказался необычайно широк. Плывя по нему, капитан подумал: «Похоже, это сделано для небольших подводных лодок — зачем ещё расширять акваторию?» Выйдя из воды, они собрались в первой высокой пещере — капитан окрестил её «отстойником», — и заметили железную лестницу, ведущую вверх. «Похоже, строители этих баз — одни и те же: на другом острове мы поднимались по такой же», — сказал он. Все молча кивнули в знак согласия и начали подъём.
Лестница шаталась под ногами, отдаваясь металлическим эхом по своду пещеры. Чем выше они поднимались, тем труднее становилось дышать — запах ржавчины и машинного масла смешивался с холодной влагой каменных стен. Из глубин боковых штолен время от времени доносился глухой гул — словно где-то работали насосы или двигатели. Капитан обернулся и, не проронив ни слова, жестом приказал остановиться, прикидывая, что всё это может означать: местные уверяли, что все «бледнолицые» давно ушли из этих краёв. Капитан вывел команду на первый уровень полуразрушенных штолен. Дальше они шли осторожнее, прижимаясь к стене: вокруг — серые коридоры, плиты с выбитыми цифрами, тусклые, кое-где мигающие лампы. Над одной дверью едва различимым шрифтом висел указатель: «Техническое помещение». Следы на полу и свежие масляные разводы говорили о недавнем присутствии людей — база не заброшена. Это было хуже, чем они могли предполагать. У Ивана Алексеевича вертелись тревожные мысли: «Видимо, военная база просто переведена в спящий режим ожидания».
Капитан собрал всех в круг и шёпотом распределил задачи: «Двое — матрос Михаил и Артём — вперёд: разведайте, что там; двое — Николай Михайлович и Остап Степанович — прикроют нас у лестницы; мы с Иваном Алексеевичем поднимаемся на следующий уровень». Молчание, короткие кивки — и группа разошлась. Михаил шёл вперёд по штольне; сердце у него чуть не выпрыгивало из груди от нервного напряжения, но двигался он уверенно: морские походы и опасности, часто подстерегающие команду, закалили его психику и придавали уверенность в собственных силах.
Михаил и Артём, пройдя штольню до конца, спустились вниз по широкой каменной лестнице. Артём прошептал Михаилу: «Мы опять очутились на первом уровне у воды, только с другой стороны пещеры». Пройдя ещё около пятидесяти шагов, они вошли в широкий зал, похожий на док для подлодок: вдоль стен — углубления для швартовки, повсюду металлические крюки и лебёдки, в центре — большой портальный кран. В одном из подводных пирсов стояла миниатюрная субмарина; её корпус блестел под мерцающими фонарями. На борту была нанесена эмблема — щит с ветвями и арабскими буквами, напоминавшими надписи на пиратской яхте, которая их пленила. В этот момент вдоль стены прошёл человек в тёмной форме с автоматом за спиной. Артём замер, заметив чужаков, и, сжав руку в кулак, показал Михаилу короткий жест: «Тихо! Замереть на месте!» Они упали ничком на грязный пол пещеры, пропитанный машинным маслом. Но нога Михаила заскользила по масляному следу, и он издал вскрик от неожиданности. Один из вооружённых людей повернулся в их сторону и выстрелил. Очередь из автомата отозвалась грохотом в доке. В полутёмном помещении включились фонари, и всё стало видно, как днём. Поток света выхватил из темноты ещё двух людей в форме. Михаил и Артём начали отползать к лестнице, стараясь остаться незамеченными. Увидев нишу в пещере дока, Михаил, уползая задом, упёрся ногой в ящик. Открыв его, он увидел гранаты округлой формы. Выдернув чеку, он бросил одну в вооружённых людей. После ослепляющего света и грохота он бросил ещё две гранаты. Когда всё стихло, Михаил и Артём подбежали к одному из поверженных — тот ещё дышал; остальные три фигуры в форме не подавали признаков жизни. На форме раненого был шеврон, но матросы не рассмотрели, что на нём изображено. «Кто вы?» — коротко спросил по-английски подоспевший капитан Олег Николаевич. В глазах раненого было больше удивления, чем страха. «Операция «Нептун». База в полной боевой готовности. Мы ждём сигнала на выход...» — прошептал он, еле шевеля губами. Сердце капитана замерло: «Сигнала на выход чего?» ; переспросил он. «Ждём сигнал с большой земли», ; повторил раненый и закрыл глаза. Капитан взглянул на команду: в лицах его людей отразилась та же мысль, что и у него — простое обследование пещеры превратилось в дело жизни и смерти. Думать было некогда, и Олег Николаевич принял решение: «Сначала надо выяснить план базы — найти карту, журнал дежурств и компьютер с информацией. Только зная все планы этой базы, мы сможем решить, что предпринять и как поступить». Команда безоговорочно согласилась с доводами своего капитана. Они подошли к подводной лодке. Панель у входа была открыта; кто-то недавно проверял систему — индикаторы ещё мигали. Вдруг в коридорах дока загорелся дополнительный свет, и по громкоговорителю застучал таймер, словно часовой механизм бомбы. Все замерли, пристально посмотрев на капитана. Капитан Олег Николаевич, зарекомендовавший себя надёжным товарищем и отличным специалистом в мореходном деле, был ещё и человеком, который умел быстро принимать решения в экстремальных ситуациях. Когда из громкоговорителя в доке раздались сухие, отрывистые звуки таймера и стало ясно, что опасность близка, он приказал: «Быстро собрать оружие, боеприпасы и гранаты и загрузиться в резиновую лодку на подземном пирсе рядом с субмариной!» Команда мгновенно собрала автоматы, подсумки с патронами и два ящика гранат, загрузилась в лодку и завела мотор. Иван Алексеевич осмотрел всех и прокричал: «Где Михаил? Ищите его!» Все закричали и принялись звать, но вдруг из открытого люка субмарины показался брезентовый мешок — и сразу за ним выбрался Михаил. Он вскочил в лодку на ходу, и Олег Николаевич, сидевший за рулём, рванул её вперёд, выжимая ручку газа до упора. Некогда было ругаться или разбираться, почему Михаил спустился в субмарину без разрешения: они, прижавшись к бортам лодки, мчались к выходу из подземного дока в сторону океана, надеясь успеть покинуть базу до взрыва.
Лодка мчалась по тёмному каналу, где стены дока отражали блеск волн, отходящих от носа резиновой лодки. Влага и керосиновая копоть плотно висели в воздухе; свет прожекторов резал пространство короткими, зловещими вспышками. Олег Николаевич держал руль обеими руками; мышцы напряглись до предела. «Держитесь за борт, не высовывайтесь! Иван, помоги мне с мотором; Артём и Михаил, берите автоматы, устраивайтесь на корме, прикройте нас!» Иван Алексеевич кивнул и бросился к двигателю, чтобы помочь капитану; тот, держа руль, выжимал из мотора всё, что мог. Лодка рывками преодолевала мелкие волны, которые ударялись о стены дока и металлические прогоны, отскакивали брызгами и возвращались в лодку, постепенно наполняя её водой. Где-то позади, в глубине дока, прогремели первые взрывы — не близкие, но гул их проходил по каменистому туннелю, как раскат грома. Ударная волна, нагнавшая их, закрутила лодку, и она, ударяясь о стены дока и хаотично крутясь, понеслась ещё быстрее.
Показалась стена пещеры и бурлящий поток, уходящий вниз, вероятно, в открытый океан. Кок Николай Михайлович при очередном развороте лодки был выброшен за борт, но, ударившись о стену дока, его отбросило обратно в лодку. Упав на дно, он не подавал признаков жизни.
Путь к бурлящему выходу из дока был усеян обломками: оторванными тросами, кусками бетона, загнутыми перекладинами. Олег Николаевич видел узкий просвет в конце дока — там, где океан встречался с бурлящим потоком, несущимся из пещеры и подгоняемым ударной волной после взрыва на подземной базе, — и держал курс прямо на него. Внезапно перед лодкой всплыла большая деревянная балка, подхваченная водоворотом от взрыва. Михаил успел выставить руку с автоматом и оттолкнуть балку в сторону. Тем самым он спас лодку от столкновения, но автомат пришёл в негодность, и он выбросил его в воду. Судьба в очередной раз смилостивилась над ними. Когда они вырвались из узкого подземного просвета скалы в открытый океан, лодку ещё долго несло течением, отдалив их примерно на милю от берега. Над скалой, где находилась военная база, образовался оранжево-красный купол; по краю горизонта взметнулись столбы огня и густые клубы дыма. Когда океанские волны встретились с потоком воды, хлынувшим из пещеры после взрывов, поднялся высокий водяной гребень: лодку резко качнуло, штурвал выскочил из рук капитана, мотор сорвало, и он мгновенно ушёл на дно. На секунду все затаили дыхание: лодка осталась без руля и мотора. При падении за борт штурвал ударил находившегося рядом Михаила. Тот машинально схватился ладонью за плечо. Все подумали, что у него вывих, но он успокоил товарищей: «Царапина, и кровь на ладони — ничего смертельного». Капитан громко спросил: «Все живы?» Но тут его взгляд упал на дно лодки: в этой суматохе все забыли про кока Николая Михайловича — тот лежал на дне лодки и не подавал признаков жизни. Сзади раздался новый, более близкий взрыв — уже не одиночный, а несколько разрывов подряд: небо над скалой вновь окрасилось в ярко-оранжевый цвет; над ней, словно огромный гриб, взметнулся густой чёрный дым. Волна ещё раз ударила в корму лодки, подняла её нос и тут же швырнула вниз. Кок, лежавший на дне лодки, вскрикнул, придя в себя. Олег успел схватить Михаила за плечо и подтянуть его, чтобы тот не слетел за борт; Михаил заскрежетал зубами от боли. Всей командой осторожно подняли кока Николая Михайловича. Он слегка стонал, прикрыв глаза. «Коля? — окликнул его Иван Алексеевич. — Что с тобой? Что у тебя болит?» Тот пошевелил рукой, показал на ноги и проговорил: «Ваня, ноги! Не чувствую ног!» — и вновь потерял сознание.
Ветер усилился, мокрые солёные волны бросали брызги в лица людей, но они, не обращая внимания на непогоду, перегнувшись через борт, гребли руками к берегу. Иван Алексеевич сел рядом с коком, положил его голову себе на колени и старался, чтобы тот двигался как можно меньше. Когда дым над базой начал рассеиваться, открылась картина разрушения: половина горы просто исчезла. Перед ними осталась пологая гора, похожая на холм. По очереди, сменяя друг друга и перегнувшись через борт лодки, они гребли руками до изнеможения. Когда лодка таким образом подошла к мели, они оставили в ней Ивана Алексеевича и раненого Николая Михайловича, а сами, взявшись за канаты по бортам, повели лодку по мелководью вокруг скалы, ближе к посёлку, чтобы сократить путь, по которому предстояло нести кока. Вероятно, после удара о борт пещеры у него отказали ноги. Обогнув взорванную скалу, капитан с командой соорудили носилки из толстых веток: две жерди связали верёвками, сделанными из травянистых лиан, и набросали на них хворост с толстыми стеблями. Аккуратно уложив на них раненого, они подняли носилки и понесли к поселению местных жителей. Те встретили пришедших и помогли отнести пострадавшего в жилище. Женщина по имени Навахо, привязанная к Николаю Михайловичу всей душой, вся в слезах сильно переживала за своего друга и защитника, который много времени проводил с ней и её ребёнком. Во дворе поселения слышался плач и заунывные причитания — по обычаям племени так оплакивают погибшего или смертельно раненого воина. Капитан Олег Николаевич после лёгкого перекуса тамалесом (традиционным кукурузным блюдом с мясной и овощной начинкой, приготовленным на пару) собрал всех на поляне в центре поселения. Он пригласил на совет женщину по имени Навахо и её соплеменников-мужчин; в их племени женщин на такие собрания обычно не зовут. Он заговорил прямо: «Базы больше нет. После таких взрывов ничего не остаётся от сооружений под землёй». Затем он более подробно пояснил: «У нас появилась новая проблема. Я уверен, что завтра сюда прибудет спецназ той страны, к которой относилась эта база. Поэтому приказываю собрать все вещи, включая оружие, и уходить с острова как можно дальше».
Капитан постарался объяснить Навахо подробности, но без переводчика, которым был кок Николай Михайлович, это давалось ему тяжело. Тем не менее, капитан сумел объяснить женщине, что нужно передать соплеменникам, хорошо знавшим здешние места: донести до них просьбу указать необитаемый остров, где можно укрыться, чтобы «бледнолицые» не нашли их. По их кивкам он понял, что просьбу поняли правильно. 
Решив не откладывать сбор, они приступили к погрузке кока Николая Михайловича на носилки, индейцы собирали свои вещи и оружие — копья, луки и стрелы. Собрались быстро и направились к океану, где у них в укромном месте хранились каноэ. Шли долго, попеременно подставляя плечи под носилки с раненым. Тот временами стонал, видно, бредил, но вёл себя спокойно после обезболивающего и успокаивающего укола, который час назад сделал ему капитан Олег Николаевич. Наконец они пришли к берегу океана, погрузились в каноэ и отплыли в юго-западном направлении, как указали местные индейцы. По словам Навахо, переданным её соплеменниками, до острова один день пути; они будут на нём завтра к вечеру. Остров небольшой, необитаемый, гористый и покрыт густым лесом.
Небольшие волны океана отсвечивали лунным светом, одаряя гладь воды золотистыми полосами. На вёслах сидели только индейцы — мужчины и женщины, которые гребли в ритмичном темпе, и казалось, что плеск их вёсел становился почти гипнотическим; время тянулось медленно и однообразно, как во сне. Николай Михайлович проснулся. Находясь на дне каноэ, он чувствовал себя словно на берегу океана, слышал прибой, чей-то мягкий голос и снова терял сознание. Женщина по имени Навахо сидела во главе носилок, на которых он лежал, и всё время поглядывала на больного, проверяя пульс и дыхание, сжимая в руке мокрую тряпицу. Рядом с ней сидел капитан Олег Николаевич, помогая Навахо ухаживать за раненым, время от времени подавая воду из ёмкости, сделанной из сушёной тыквы.
Плыли долго, с временными остановками для отдыха гребцов, которые, как заведённые, были готовы махать вёслами сутками. «Что значит привычка и природная выносливость!» — удивлялся Иван Алексеевич их работоспособности. Время от времени он пытался забрать весло у уставшего индейца, но постоянно получал отказ. Когда вдали показался берег острова, к которому они так долго плыли, он оказался ещё меньше, чем в рассказах индейцев о нём. Подплыв ближе, они увидели узкую полоску гальки, горы, подступавшие к самому берегу, и густой лес; уловили запах водорослей, соли и хвои. Они вошли в небольшой залив — укромный, но со сложным заходом: серые камни торчали повсюду. Индейцы поставили каноэ на берег, занесли носилки в густые кусты в ста шагах от воды и, попеременно сменяя друг друга, понесли носилки с раненым вглубь острова. В зарослях леса они нашли полянку, словно специально очищенную от кустов и деревьев природой. Здесь же рядом — небольшая пещерка, полуприкрытая ветвями под сенью старого дерева. «Здесь идеальное место для отдыха», ; проговорил Иван Алексеевич, радуясь, что хоть здесь им повезло. Они устроили импровизированную палатку из веток рядом с пещерой, куда поместили носилки с Николаем Михайловичем, развели огонь из сухих веток и сделали новый перевязочный компресс раненому. Капитан приказал: «Ночуем здесь. Наша основная задача — укрыться в чаще леса, чтобы нас не заметили с воздуха; сегодня — отдых». Его голос был твёрд, но в нём звучали нотки усталости и тревоги. Позже, когда огонь разгорелся и запах дыма по-домашнему окутал полянку, один из молодых индейцев встал на караул у кромки леса. Другие разложили припасы на земле. Поели, после чего улеглись прямо на траве, укрывшись чем могли: кусками брезента, шкурами животных и собранным на поляне сухим мхом. Ночь опускалась быстро; звёзды уже висели над островом, и каждый, слушая плеск волн вдалеке, думал: что же принесёт им завтрашний день — беды и ненастья или спокойствие для их измотанных тревогой душ. Ранним утром всех разбудил матрос Михаил, дежуривший в эти часы на поляне, где спали прибывшие вчера индейцы и команда под руководством капитана Олега Николаевича. Подбежав к уже проснувшемуся от его шума капитану, он доложил: «Олег Николаевич, над островом пролетел самолёт и сбросил какие-то блестящие предметы на небольших парашютах. Что это может быть?» ; спросил он сразу же после доклада. Все устремили взгляды в небо: десять парашютов медленно спускались, сносимые ветром в разные части острова. Олег Николаевич после долгого раздумья произнёс: «По всей видимости, хозяева взорванной военной базы отслеживают нахождение людей, сбрасывая датчики движения с автоматическим включением видеокамер. На каждом таком приборе находятся три-четыре видеокамеры, которые снимают местность и улавливают звук. Мне знакомы эти системы слежения», — закончил он свои объяснения команде. Он попросил Навахо перевести своим соплеменникам, что к этим предметам, спустившимся с неба, подходить ни в коем случае нельзя, иначе они умрут. Наступила гробовая тишина: команда молчала, а индейцы, остолбеневшие от ужаса, ждали пояснений от белого человека. «Ближайший парашют спустился примерно в трёх-пяти милях от нас. Нам безопаснее находиться здесь: с моря мы закрыты деревьями, и от приборов слежения далеко», — успокоил всех Иван Алексеевич. Остап Степанович и капитан Олег Николаевич согласились с ним. Образовался момент полной растерянности: на лицах индейцев застыла ужасная неподвижность, у команды — сосредоточенность. Матрос Артём встал со своей устланной мхом постели, Олег Николаевич сел поудобнее, как будто готовясь к объяснениям, которых все ждали. И он, спокойно посмотрев на собравшихся, твёрдо произнёс: «Вы отлично понимаете, что паника нам не помощник. Первое, что мы должны уяснить: не отходить от нашего бивуака дальше мили. Второе — наблюдать за небом и океаном, при появлении самолёта или корабля укрыться, чтобы нас не заметили, и доложить мне. Третье — ничего не предпринимать без моего разрешения». Высказав все эти три пункта, он внимательно осмотрел всех, заглянул каждому в глаза, стараясь понять, всё ли они поняли. Из шалаша, сделанного накануне для раненого кока, послышался голос: «Олег Николаевич, вытащите меня отсюда, я постараюсь всё сказанное перевести Навахо, а та ; своим соплеменникам». Навахо, услышав голос своего друга, со слезами бросилась к нему и помогла вынести на свежий воздух носилки с раненым. Иван Алексеевич уже прикидывал в уме, куда можно отвести людей, где сделать укрытия от взглядов с неба. Но пока лучшего места, чем здесь, он не видел. Над ними опять пролетел самолёт, но чуть в стороне, с северной части острова, и выбросил вновь парашюты, их уже было больше десяти. «И так, наверное, выбрасывают на каждый ближайший остров от того места, где произошёл взрыв на базе», ; подумал про себя Иван Алексеевич, удручённый мыслью, что и с этого острова им сегодня ночью нужно сниматься и уплывать как можно дальше. Но свои мысли не высказал, решил ещё подумать над этим вопросом. Капитан вытащил бинокль, взятый вместе с оружием на базе в подземном доке, и, приложив его к глазам, стал изучать каждый из выброшенных приборов. Парашюты колыхались на фоне неба, независимо от размера приборов внизу: блестящие купола и маленькие тёмные «короба» спускались хаотично вдалеке, в северной части острова. Он сделал пометки с указанием примерных ориентиров их падения. «Они не просто изучают местность, — тихо сказал он, понизив голос, чтобы не распугать людей. — Если эти приборы умеют включаться автоматически, то у них есть датчики движения и микрофоны, и любая активность в их зоне — сигнал для возврата летательных аппаратов или для их взрыва, в зависимости от приказа сверху. Подходить близко нельзя!» «Что тогда можно делать?» — спросил матрос Михаил, голос у него дрожал от страха и недоумения. Навахо пришлось снова переводить своим собратьям слова предупреждения капитана: если они подойдут близко, то их разорвёт злой дух на куски. Иван нашёл силы пошутить над словами капитана: «Олег, ты их так запугаешь до полусмерти, что они сядут и будут бояться вставать». «Лучше перебдеть, чем недобдеть», ; ответил капитан, невесело улыбнувшись. Он собрал рядом своих: Ивана Алексеевича, Остапа Степановича, двух матросов и трёх мужчин из племени. Кок Николай Михайлович лежал рядом на носилках, рядом с ним ; Навахо. Они коротко и по делу обсудили варианты их следующих действий: «Остаёмся здесь, где обосновались изначально, пошлём к вечеру наших друзей-индейцев наловить рыбы, и всё, никаких движений вглубь острова». Матрос Артём спросил: «Приборы на каком расстоянии срабатывают?» Капитан помолчал, затем коротко пояснил: «Приборы сами по себе не опасны, пока их не трогают, но они фиксируют положение людей на местности и передают в центр координаты. Видеокамера определяет движение примерно за двести-триста метров, звук ; на сто метров. Камера и уловитель звуков запрограммированы на людей, для зверей и птиц это не опасно. Слышали что-нибудь об ИИ? Вот там и установлены эти современные технологии». «Наша задача, ; продолжил он серьёзным, не терпящим возражений голосом, ; вовремя заметить эти приборы вблизи нас. Если они спускаются на парашютах далеко, не обращайте внимания. Сначала мы должны выяснить, не упали ли они у берега или рядом с нами. Если один из них мы увидим на берегу, его можно будет сбросить в море с безопасного расстояния, удалив сигнал, залив его водой — вода кратковременно нарушит связь. Если в джунглях — близко не подходим, оставляем на месте и только помечаем, где он находится. Никаких инициатив и никаких необдуманных действий». «У побережья заливать водой и сбрасывать прибор в океан лучше всего ночью», ; добавил он. «Почему ночью?» — спросила Навахо. ; «Они ведь видят и в темноте?» «Они видят, — согласился капитан, — но ночью отсутствие солнечных бликов и теней мешает ориентироваться камерам на этих приборах, да и воздушные корректировки у противника, как правило, делаются реже. К тому же мы будем действовать тихо и быстро. Главное — не давать им повода послать сюда летательный аппарат сразу».
Трое индейцев засобирались идти ловить рыбу. Олег Николаевич напомнил им через Навахо: «Помните: не трогать предметы, — повторил Олег Николаевич. ; При гуле самолётов ; бегом в укрытие. Никто не геройствует в одиночку». Наступил долгий и тревожный вечер. Люди занимались своими делами, но напряжение не отпускало. Чем ближе к позднему вечеру, тем гуще становился воздух: солёный ветер приносил шум прибоя и боязнь сброшенных предметов — этой мелкой, блестящей, давящей на мозги чужой техники. Ночь поглотила окрестности острова, лишь голоса ночных птиц да шум прибоя напоминали людям, греющимся у костра, что ещё один беспокойный день ушёл в никуда, принеся им новые заботы и тревоги. Вернулись рыболовы-индейцы, принеся с собой богатый улов: две корзины, полные рыбы, свидетельствовали об их рыбацкой удаче в этот вечер. Костёр, из опасения, что их увидят, на этот раз безбоязненно развели в небольшой пещере, где с большим кулинарным искусством была приготовлена свежая рыба, пойманная в прибрежных водах океана буквально час назад. Кок Николай Михайлович повеселел, мог уже двигать руками, даже сам принимать пищу и пить воду из ёмкости, сделанной из тыквы, а вот ноги были неподвижны. Все успокаивали его, старались даже шутить: что он через неделю с ними будет бегать наперегонки, но в душе у каждого была тревога за него и большие опасения, что ноги могут не восстановиться.
После сытного ужина Иван Алексеевич, отозвав в сторонку Олега Николаевича и Остапа Степановича, поделился с ними своим планом, зародившимся у него ещё днём. «Друзья мои, ; проговорил он тихим голосом, когда они, выйдя из пещеры, уселись на поваленное дерево, ; вы отлично понимаете, что мы, при таком обилии приборов слежения, выброшенных с самолёта, можем засветиться на камерах, и даже если нас не подорвут взрывчаткой, приборы передадут наше местонахождение на этом острове нашим недоброжелателям!» «Что ты предлагаешь?» ; спросил без обиняков Олег Николаевич. «У меня только одно предложение, ; ответил также напрямую Иван Алексеевич, ; сниматься с острова после полуночи и плыть как можно дальше отсюда. Я думаю, у наших недоброжелателей есть определённый радиус, в пределах которого они ведут поиски, и если мы выйдем за пределы этого опасного территориального круга, мы станем для них недосягаемы. Тем более нужно учесть, что нас заподозрили в том, что у нас есть карта с затонувшей британской яхты, на которой, по-видимому, были отмечены ракетные базы вокруг группы островов архипелага у берегов Северной Америки, и из-за этого на нас будет вестись охота до нашего полного уничтожения». Подумав немного, капитан Олег Николаевич и Остап Степанович полностью согласились с доводами своего друга. «Иван, ; проговорил капитан, ; ты нас полностью убедил, снимаемся сегодня после полуночи, вот только как быть с коком Николаем Михайловичем?»
Конец 7 главы.