Род

Вчера днём пасмурно и тепло было, травка зеленела, шелестели на ветру листья и камыши.

К ночи прояснилось, выглянули звёзды, замёрзли лужи. На солнышке нынче днём растаяли, но день короткий, а завтра и снег обещают.

Лично я по нему не соскучилась, получается, сорок дней не видела, четвёртого ноября в Сыктывкаре снежную бабу лепили с внучатами.

Детям, конечно, веселее со снегом, а по мне бы лучше  век его не видать, но некуда дальше бежать от зимы.

Нарисовала сегодня свою родословную.

При нашем музее образовалось общество краеведов, пригласили и меня, а я и рада поводу в порядок хотя бы кое-что привести в своём архиве.

Старых документов у меня не так много сохранилось, всего одна общая семейная довоенная фотография середины 30-х и военные наградные документы, а в основном уже послевоенные фотографии.

Но преданий семейных, как оказалось, много помню  за 120 последних лет. При желании можно было бы соответствующие этим преданиям документы поискать в архивах, но никак, в войну что пропало, что эвакуировали и не вернули обратно, нужно ехать незнамо куда.

У моей прабабушки Татьяны Михайловны Комяковой, в девичестве Щукиной, пережили революцию и создали семьи пятеро детей: Анастасия, Наталья, Татьяна, Сергей и Прасковья, моя бабушка. И этих трёх сестёр и брата бабушки я прекрасно помню, все они были ещё живы, когда я на свет появилась.

Старшие Анастасия и Сергей подались в революционеры, " искровцы". Анастасия была 1889-го года рождения, Сергей помладше, молодо-зелено, но ко времени ПМВ, видимо, уже набрались опыта, так что деда Сергея чуть не расстреляли на фронте за антивоенную большевистскую агитацию, но Анастасия его хитроумно спасла, притворившись его беременной женой.


Моя бабушка была 1908-го года рождения, помнила только, как в 17-м все радовались и с красными флагами и бантами ходили. А её сестра Наталья на 10 лет старше, во время гражданской вышла замуж за поляка, Людвига, но он погиб, она осталась бездетной вдовой и больше замуж никогда не выходила.

У спасённого Сергея тоже не было детей в браке.

У Анастасии было двое, у Татьяны трое, а у моей бабушки восемь! Но один её мальчик умер до войны, может быть и у Анастасии с Татьяной кто-то умер, прививки только начинались. В общем, 12 взрослых  в третьем поколении, так мне удобнее считать, хотя и имена родителей прабабушки сохранились, но только с её стороны, пусть они будут нулевое поколение.

На пятерых двенадцать ни много ни мало, в среднем по два ребенка на семью получилось, но только ведь двое бездетных, а у моей бабушки семеро. После войны муж её бросил, ушёл к другой, на 20 лет моложе. И бездетные Наталья и Сергей помогали ей поднять детей, своих племянников, одна бы она точно не выдюжила.

Старшая бабушкина внучка, а моя двоюродная сестра родилась в том же 1947-м году, что и самый младший мамин брат. То есть старшая дочка Кира, 1928-го г. р., уже вышла замуж. Она и на войну успела, её забрала к себе в военно-санитарный поезд тётка Наталья, старшая медицинская сестра.

По семейному преданию у бабушки тогда пропало молоко, и Кира обоих младенцев кормила, и дочку, и братика.

Тяжёлая ли послевоенная жизнь или всё вместе: война, разруха, голодное детство, - сказались, но у всех маминых братьев и сестер в основном по одному ребёнку было, только нас с Серёжей двое и ещё двое детей у одной маминой сестры. Всего девять внуков.

У других примерно так же, всего получилось 15 правнуков у Татьяны Комяковой, моих двоюродных и троюродных братьев и сестёр. Помню, что в детстве и позже, пока живы были бабушки, все мы считались роднёй и на семейные праздники много народу собиралось.

Это моё поколение, четвёртое, но разброс большой, от 1947-го до 1984-го, 37 лет.

В следующем, пятом, ещё больше, полвека, старшая правнучка у Прасковьи родилась в 1968-м, а младшая в 2018-м, всего 12 правнуков.

Ну и в шестом (седьмом, если считать нулевое первым) я уже не всех знаю, насчитала десять, но это не точно, знаю только, что моя бабушка дожила до рождения праправнука в 2000-м, умерла в 97 лет в 2005-м.

Семь поколений. Бабушкины дед и отец были плотогонами, до революции было такое ремесло, по Днепру сплавлять лес, не абы как, засоряя реку, а именно в аккуратно связанных плотах. У её мужа, моего деда, родители железнодорожники были.

На удивление никто из воевавших, а по этой, маминой, линии человек восемь воевало: дед, бабушкины сестра и брат, мамина старшая родная сестра и четыре двоюродных брата, - не погиб. Если не считать, что у моего деда четыре родных брата погибло. Но это другая линия.

После войны военных не убавилось, так что мамины сёстры за военных или врачей замуж вышли, одна она за инженера.

Братья у мамы, без их отца выросшие, очень разные получились. Старший, Эдуард, после армии подался в Новосибирск, стал там известным строителем, и его выбрали в Верховный совет СССР. Тот самый, который в 1993-м Ельцин расстрелял в Белом доме.

Но дядя благополучно спасся и умер в Новосибирске в 2011-м году.

Младшие Сергей и Валентин. Сергей молодым по дури убил из ревности жену, отсидел, вышел, женился на женщине с ребёнком, и свою дочку родили, умер лет в 60.

Валентин с молодой женой уехал искать счастья в Якутске и там погиб в 32 года.

Бабушка при своей жизни, получается, четвёртых из восьми детей похоронила: троих сыновей, считая того довоенного мальчика, и дочь Людмилу.

Тётя Люся помоталась за своим мужем-военным, но осели они в Крыму, и не просто так, старшая девочка у неё стала инвалидом детства после прививки. Сын  - мой ровесник. Умерла скоропостижно в 60.

И вот если раньше мне всё какие-то моралите приходили в голову, то сейчас ничего не приходит. Пусть всемирно известный иноагент демограф Алексей Ракша объясняет, как он прекрасно умеет делать, про демографические переходы.

А я просто удивилась, как много людей помню. То есть, конечно, нулевое и первое поколения не помню, не застала в живых, только рассказы бабушек про своих родителей и дедов.

Но дальше-то 5 на 2 плюс 12 на 2  - 34 во втором и третьем поколении (с мужьями и жёнами)  В моём, четвертом, поколении 15 на 2 уже не умножить, сложно всё с семейной жизнью, кто так и не создал семью, кто не знакомил со своими супругами,  пятерых только знаю (не считая своих двух мужей). Но всё равно 20 получается.

34+20+20 (пятое и шестое поколения) - 74 человека! И это только мамин род. Хотя у отца проще, он один был у бабушки.

Куда мне засунуть, к чему приложить эту память, эти лица, которые все передо мной, живые и мертвые? Зачем я всё это помню?

Спрошу в понедельник у краеведов.

С сыном недавно говорили, неожиданно он спросил, кто у нас сидел, а кто караулил.

Ну вот брат бабушки Прасковьи, дед Сергей Комяков, из дореволюционных большевиков, после революции стал военным юристом, во всяком случае так в его наградных документах. А по семейным преданиям после войны и комендантом побывал, в Житковичах, и на северах. Не сидел, а караулил.

А у бабушки по отцу, Марфы Гавриленко, брат Павел Гавриленко в августе 41-го попал в плен раненый, кавалеристом был, лошадь убило, ему ногу придавило. Выжил в плену, наши освободили и добавили.

Теоретически они могли встретиться на свадьбе моих родителей, но нет, из своей родни на свадьбу отец только свою мать привёз, а потом с молодой женой и тёщей поехал в Орликовку к своей родне догуливать.

У Довлатова в "Зоне" хорошо показано, что разницы между теми, кто сидит и кто караулит, нет, все в одной системе.

Интересно, если бы два этих моих деда прочитали бы Довлатова   - согласились бы с ним или нет?

Оба повоевали, только одному ещё на Первой Мировой пришлось с законами военного времени столкнуться, а второму - на Второй.

Господи, помилуй! Жалко мне их всех.

Одно время я думала, что наши предки были лучше нас. Потом перестала обобщать. Кто-то столько дров наломал! А кто-то до сих пор по их счетам платит.

Господу виднее, что у кого за душой было и есть. А я вижу только, что вдруг из крестьян, плотогонов, вот такое замутилось, и раскидало их потомков от Якутска до Варшавы и от Сыктывкара до Симферополя.

Обратно точно уже не соберёшь. По новым данным разведки мы воевали сами с собой (с).