Ханука гелт

 Ханука запомнилась мне тем, что нас, четырёх внуков, дедушка – мамин папа –  выстраивал в очередь одного за другим. Я, как старшая, стояла первой. За мной выстраивались два младших двоюродных брата. И самым последним стоял мой родной брат, самый младший из всех. Дедушка каждому из нас, по очереди, давал по рублю. Эти деньги, объяснил нам дедушка, называются ханука гелт. Так в мою жизнь вошло и запомнилось навсегда первое еврейское слово. А потом, на эти деньги, наша мама покупала новые ёлочные игрушки. И вот тогда начинался для нас, детей, настоящий праздник! Покупалось зелёное дерево с длинными иголками, чудесно пахнущее хвоей: мы не знали, ёлка это, или сосна, да нам это было и неважно. Ярко блестели на хвойных лапах круглые разноцветные шары, подвешенные на ниточках. Красные, синии, зелёные, они были чудо, как хороши и, казалось, пришли к нам из сказки! Белой изморозью на них были нарисованы волнистые линии. Рядом, сверху донизу, висели  стеклянные зверушки, домики, фигурки снегурочки и деда мороза. Были игрушки вырезанные из картона. А ещё мы любовно украшали нашу ёлочку блестящими ожерельями из стеклянных бус, золотым и серебрянным дождём, кидали на неё снежок из маленьких кусочков ваты. А на самом верху устанавливали стеклянный вымпел вместо звезды, которую мы видели на главной ёлке страны – кремлёвской.  Но у нас звезды, почему-то, не было.

 Ах, как хороша была наша ёлочка! Мы смотрели на неё и радовались. А потом, когда начинали осыпаться начинавшие желтеть иголки, мы одну за другой снимали хрупкие игрушки, осторожно заворачивали их в вату и на целый год отправляли их спать в большой коробке до следующего нового года...

 Через много лет, когда мы навсегда уехали из страны нашего детства, я узнала, что восьмиконечная звезда на ёлке, которую я видела на старых открытках, была не советская, как на кремлёвских башнях, а библейская, из Вифлеема. Её видели волхвы – жрецы, мудрецы и звездочёты – которые шли поклониться младенцу Иисусу. И разукрашенной ёлочкой с пятиконечной звездой на макушке страна заменила празднование Рождества на Новый Год. Вместе с тем пришло и понимание, почему вместо  христианской звезды мои родители украшали ёлочку красивым стеклянным вымпелом в виде шара  и шпиля сверху.

 Сейчас кажется странным, но ни в доме у бабушки с дедушкой, ни у нас, не было меноры – которой мы по ошибке называли ханукию, подсвечник на девять свечей. Поэтому я никогда не видела главного обычая этого праздника, когда каждый вечер, женщины совершают молитву в течение восьми дней и зажигают каждый вечер на ханукии на одну свечу больше в честь победы Маккавеев над греко-сирийскими захватчиками и последующего освящения Второго Иерусалимского Храма.
 А мы, дети, не играли в дрейдл и даже слова такого не знали. Что уж говорить о правилах этой захватывающе интересной игры. Поясню. Дрейдл – это такой маленький деревянный, или пластмассовый волчок, на четырёх боках которого нарисованы по одной букве древнееврейского алфавита. Его крутят каждый по очереди и когда дрейдл падает, то оказавшаяся сверху буква указывает, что выиграл игрок, или же что он должен сделать. Не правда ли, как интересно?!

 Запомнились мне и другие еврейские праздники, которые справлялись у бабушки с дедушкой. Вместе с ними вошли в детскую память новые, непривычные слова: Рошашана, Йомкипур, Песах. Не запомнилось, чем нас угощали на Хануку. Зато маца и фаршированная рыба из детства – угощение на Песах –  перешла на мой стол, когда уже я, мать семейства, готовила праздничный обед, на который собирались родные и близкие друзья.

 Я благодарна дедушке и бабушке за то, что они сумели сохранить в нас дух и вкус еврейства. Они не вдавались в подробности, не объясняли нам, что это за праздники, почему только мы их празднуем, а наши школьные друзья и подруги ничего о них не знают.
 Но их можно понять. Мы были советские дети. А страх пережитого ( не в Азербайджане, а в других республиках, откуда они приехали, из Украины и Литвы) остался навсегда. И поэтому они старались уберечь нас от лишних, по их мнению, знаний. Нас не учили еврейскому языку, предпочитая разговаривать по-еврейски в нашем присутствии, чтобы мы не поняли, а чём речь. И тем более, не учили молитвам. Но в этом мы были равны со всеми советскими детьми. Религия была вычеркнута из жизни советского человека. Только старушкам и старикам не возбранялось молиться своему богу. А ещё можно было печь куличи и разрисовывать крутые яйца. Или выпекать мацу, кто как умел. Моя бабушка умела, но она была слишком поджарена и мне не нравилась. Зато, много лет спустя, когда к празднику Песах бабушка ходила к знакомому человеку, который в огромной печи пёк вкусную хрусткую мацу, бабушка познакомилась с женщиной, благодаря которой вся моя жизнь изменилась. Но это уже совсем другая история.