Глава третья. Перемен!

Ощущение странности витало в воздухе.

Оно было разлито, растворено, распылено в окружающем как призрачный туман.
«Перемен!»- требовал Цой. И дождался перемен, и ушёл, не увидев, к чему они привели…

«Перемен!», - вторили мы, совершенно не понимая, на что менять.  В очередной раз.
В бесчисленный в нашей Истории раз.

И никто не думал, что будет после.

Перемен!!

Каких? На что?

Никто не мог ответить. Ни мы, ни нам.

Перемен!!!

Ясно было только то, что по-прежнему больше не будет. Оно больше не сможет быть. Кончилось оно…

Как говорил кто-то из классиков, не повезло тем, кому довелось жить в эпоху перемен… Или повезло? Не помню точно.

Что было у нас в головах?

Ожидание ЧЕГО?

Помню только ощущение, подобное которому испытал я снова лишь десять лет спустя, когда стоял перед открытой дверцей транспортного самолёта, намереваясь прыгнуть с парашютом.

А ощущение такое- непривычно, страшно, жутко страшно. Но захватывающе. И ведь выбора нет- сам не прыгнешь- пинком под зад выпихнут. И понимаешь только, что если уцелеешь, то жизнь уже никогда не будет прежней.

Ты можешь только решить – жить или не жить.

Кто-то выбирал «не жить». Страшно ведь было до чёртиков.

Про советское время мы немного знали, застали его финальные годы- на момент появления Горби и начала его живодёрских экспериментов было нам по десять, кто-то помнит, кто-то нет, но Союз уже стал меняться. Какие-то процессы давно и скрытно текли в нём, бурлили, бродили под туго закрученной крышкой… Как брага. Или вино.
Кстати, о брожении…

Лирическое отступление…

Два персонажа в академическом общежитии, весьма к подпитию склонные, решили домашнее бухло приготовить, для здоровья полезное, и экономичное вдобавок. Ну, раздобыли стеклянных бутылей по двадцать литров (кажется, на кафедре), варенья домашнего было завались, добавили дрожжей. И замесили адскую смесь, и в бутылях её где-то в углу и поставили. Да только, кажется, технику безопасности не соблюли, и бутыли завинтили крышками. А крышки там были советские, текстолитовые, ими можно из пушки стрелять (а уж пулю из ПМ точно выдержит). Короче говоря, как-то ночью (вот она, шалость судьбы) бутыли не выдержали. И рванули они с промежутком в пару секунд. Сначала первая, с громовым раскатом, потом, за компанию, и вторая…. Жертв в прямом смысле не было. Так, половина общаги в исподнем, стекло вылетело на кухне (кто-то в окно пытался спастись), два персонажа, контуженные наглухо и с ног до головы залитые красным. И комната, совершенно непригодная для жизни, но зато идеально подходящая для съёмок фильма ужасов или садистского фильма… Вот она была залита красным до последнего уголка.

Это я к чему? Да так. Кажется, именно так в обществах и вызревают всякие процессы. Особенно когда крышку закручивают…

Грамотные виноделы обычно резиновую перчатку надевали на бутыль. И воздух не попадает, и лопнуть не может. Вроде, и свобода, но ограниченная. А вино думает, что свободно.

Те, кто сегодня стонут и стенают по былому времени, да по былым чутким людям, да про кефир с крышечкой из фольги вспоминают, да про бочку с квасом во дворе, не по этим ведь деталям печалятся.

Они по себе тоскуют, по себе в том времени, по тому, какие они были здоровые, молодые, задорные, и хрен стоял пистолетом, и бухать можно было ночь напролёт, и башка не болела наутро,  и забот никаких, кроме как пару рублей достать (это для тех, кто в общежитиях), да спиртосодержащего добыть, да девицу – первокурсницу к близости склонить…

Говорят сейчас, мол, ветер свободы тогда подул…

К началу девяностых он не просто подул, а превратился из освежающего ветерка во всё сметающий ураган, да ещё и со смерчами. Хотя вплоть до девяносто первого Союз оставался официально ещё Союзом. И официально мы все продолжали мучительно строить социализм с прицелом на грядущий рай на земле.

Теперь-то страдающие ностальгиаторы, все как один говорят, мол, мы были против развала Союза! Союз не должен был распасться! Мы, мы, мы…

Да ладно врать.

МЫ, те, кто заканчивал школу, и те, кто на несколько лет моложе, и те, кто постарше, да и почти все вокруг, за исключением соседа по даче, небольшого партийного деятеля, были все ЗА.

Спросите- а чего плохого мы видели, коли так хотели перемен?

С одной стороны, ничего, всё гладко и размеренно.

А с другой…

Понимаете, мой юный друг, советское государство отличалось тем, что каждый свой винтик (читай- гражданина) приспосабливало под нужны народного хозяйства. И для каждого находило (или придумывало) место. Что в этом плохого? Вроде бы вот она, мечта любого сознательного гражданина! Погодите. Весь твой жизненный путь был расписан и распланирован государственной машиной ОТ и ДО. От клеенчатой бирочки на пальце в роддоме до бетонной плиты на твоей могиле. Или урны в колумбарии, чтобы не занимать землю, ценный пахотный ресурс.

Всё, совершенно всё было посчитано и разложено по полочкам. Кроме бытовых мелочей, которых вечно не хватало. Не мОжно танки выпускать и в лифчиках иметь заботу, как писал кто-то из советских классиков.

И весь свой жизненный путь ты мог себе представить опять же ОТ и ДО.

Государство рассчитало всё, что нужно для выращивания строителя социализма- от стандартного веса новорожденного, суммарной массой пищи, потребной для его жизнедеятельности, заканчивая нормативом площади захоронения.

И твой жизненный путь, в принципе, был предсказуем. И его можно было описать в нескольких столь модных сейчас блок-схемах.

Вариаций было немного, да и все эти отклонения тоже планировались, и на счёт их тоже были циркуляры, справочники и методические указания.

А для тех, кто не укладывался в стройную систему социалистического общества, существовали многочисленные тюрьмы и специальные заведения с решётками на окнах и сотрудниками в белых халатах…

Вот это и есть предсказуемость. Она же, на удивление, Стабильность. Она же- Уверенность в завтрашнем дне. Кстати, а почему в этой фразе мы видим существительное «ДЕНЬ»? Ведь стоит представить, что это «ДНО», и многое меняет смысл.

Большинство по этому и тоскует- по чёткому графику, при соблюдении которого, а также всех иных уставов и распорядка тебе нечего опасаться- всё придёт в срок- комната, потом квартира, стенка по талону, кому-то машина, и так далее…

А я чувствовал противление. Да, был «Чудной», так окрестили меня одноклассники, однако, чуял я, но чуял не звериной частью, а напротив, частью человеческой, спящей, но прорывающейся иногда наружу у каждого.

Чуял до воя, до смертной тоски, что ТАК я не хочу. (может, потому в итоге Союз и развалился?) (примечание редактора- а всё может быть, чёрт его побери)

Меня спросят, а что, вы плохо жили? Нет, отвечу, нет, по меркам, например, провинции, вообще прекрасно.

Квартира обставлена, всё чин по чину. Стенка, хрусталь, аппаратура. Даже Шарп появился двухкассетный как венец творения, как алтарь для поклонения, как доказательство статуса.

Машина. Причём, каждые три года новая. Хорошо было со снабжением в посёлке, построенным СредьМашем, строившим атомные объекты по всему Союзу.

Спасибо родителям, зубами я никогда не щёлкал с голодухи.

И по- серьёзному никому в части шмоток не завидовал.

Всё, что нужно, было в наличии.

И моя жизнь была тоже расписана по клеточкам. Окончишь школу. Поступишь. Хоть куда, но поступишь. Окончишь институт, в армию сходишь, но что-нибудь придумаем, чтобы не ходить. Нечего там делать. Афган, опять же, ещё не кончился. Женишься, конечно, детишки, а там и внучки нам на утеху…

Всё чётко. Всё организованно. Всё ясно. Шаг влево, шаг вправо, считай- побег…

Блин, ведь это ведь и есть- счастье?

Ведь это и есть- цель жизни?

Всё понятно, всё предсказуемо, всё можно узнать заранее.

Только по причине прихода в страну пушистого полярного зверька меня занесло в сельскохозяйственную академию.

А так, иди всё по -прежнему, путь мне был заказан- в МАДИ, пользуясь престарелыми знакомыми дедушки, а дальше- куда Родина посчитает нужным. Может, в Анадырь (ибо вряд ли я дошёл бы до красного диплома, чтобы остаться недалеко от МКАДа…). А, может, и чуток поближе. Строить дороги, заводы, свиноводческие фермы и прочее, что нужно Стране…

Конечно, забрасывая тебя в необозримую даль, государство давало тебе всё, чтобы ты почувствовал заботу о себе- комнату, потом квартиру (а на селе- и целый дом!), транспорт, столовую и так далее и так далее…

Но как же я всего этого не хотел!!!!

Родители и бабки с дедами постоянно и назойливо камлали: вот отучишься, женишься, детишки пойдут… Блин, не надо! Пусть идут где-то в другом месте!

Кефир, говорите, да с крышечкой из фольги? Пресловутая бочка с квасом во дворе? Хлеб бородинский?

А очереди помните? За всем подряд, иногда даже за хлебом и картошкой. Уже не говоря про мясо, электронику, технику, одежду… Забыли? Про талоны забыли, про номер в очереди химическим карандашом на ладони… про продажу ненужного дерьма в нагрузку к нужному товару…

Как блаженно все всё забыли…

А государству было необходимо, чтобы граждане были заняты. Кто-то посчитал, что каждый советский гражданин, включая младенцев и парализованных, а также примкнувших к ним безногих, проводил в очередях разного назначения около полутора часов в день! Одну двадцать четвёртую часть жизни! И если вы этого не помните, значит, в то время, когда вы уже что-то урвали (достали, получили и т.д.), кто-то стоял в двухчасовой очереди.

Правильно. Стоят люди, общаются. Причём, не на самые острые темы, в очередях об этом боялись говорить. А что бы они делали, не будь очередей? Время – то остаётся свободным и незанятым. И что? О политике бы судачили? О заграницах, не приведи Господь… о курсе Партии? Читали бы самиздат?

А так- побегал, отстоял, записался, получил заветное… Счастлив!

Нынешним и будущим не понять, что такое «достать». Не купить, а достать, либо отстояв очередь, либо зайдя в магазин через знакомую заднюю дверь, где ждал знакомый сотрудник магазина…

И вот оно, заветное! Батон финского сервелата, кусок мяса без жира, упаковка мороженых венгерских кур (у них все потроха содержались в специальном пакетике, вложенном в брюхо). Электробритва, пылесос… О, нет, с техникой не так просто, надо было сначала получить талончик. В профсоюзе, где контролировали соблюдение очередей. Но если у вас там был блат, то почти всё было доступно.

А сколько люди общались! Сколько было знакомых (отличный советский фильм «Нужные люди», тема хорошо раскрыта).

Это сейчас ты, мой интеллектуальный друг, можешь считать себя крутым айтишником, сидеть дома, проперживая трусы, не общаясь ни с кем, зарабатывать дистанционно, и дистанционно же тратить, не выходя из своей конуры. Всё решают только деньги.
А тогда! А тогда решали связи. Деньги, в том или ином количестве, были почти у всех. Почему «почти»? есть люди, у которых их никогда нет, невзирая на все старания Партии и Правительства…

Человек, имевший знакомых в продуктовом и промышленном магазине, в профсоюзе, где распределяли блага, в больнице, в автомастерской, да даже на кладбище, чтобы похоронить можно было по-человечески… Этот человек был всемогущ!

И вот стало ясно, что всё это пошло ко дну.

И ЭТОГО не будет точно.

Как будет, неизвестно никому. Но точно не так.

Трудно передать этот воздух. Это ощущение свободного дыхания, когда выходишь из прогретого вагона на перрон. Сквознячок, конечно, вьётся, но можно вздохнуть полной грудью…

Вот мы и вздохнули…

Перемен….

Макс Димур
13 декабря 2025 года.