Море в её глазах

                Эпиграф: Это мы в университете
                футуристов изучали, понахваталась.




«Два друга и женщина».


И вы сразу представили любовный треугольник?


А если бы я имел в виду двух самцов пуделей и их шестидесятилетнюю хозяйку-москвичку?


Ха-ха, в нашем мире нельзя быть наивным, – рассказчик ласково улыбается. – Попробуем ещё раз.


«Парень и девушка, влюбившись друг в друга, решили навсегда соединить свои жизни узами брака. Но родители девушки велят ей выйти замуж за другого мужчину».


Подловил? По глазам вижу, что подловил. Да что ж вы такие доверчивые, мои любимые читатели! Какой в двадцать первом веке в России брак, совершённый по договорённости родителей? Рассудительнее надо быть, рассудительнее, – рассказчик утвердительно и покровительственно чуть-чуть качает головой.


Небось, вы и о названии нашего произведения подумали: это какая-нибудь романтичная история про любовь, может быть, безответную или взаимную, но трагичную?


Согласен, «море в её глазах» звучит романтично.

«Она повернулась ко мне, и я увидел эти синие очи, бездонные, как морская глубь» – что-то такое. Уверен, в мировой литературе полно подобных примеров, где мужчина смотрит на лицо женщины, и отмечает сначала её рот, потом нос, затем глаза, или единственно глаза, если нос и рот его не впечатлили. Именно потому что похожего добра в книгах хватает, наша история не об этом.


Только задумайтесь, сколько материала, возможностей даёт фраза «море в её глазах».
 

«Спокойная поверхность моря приветливо качала постоянно переливающиеся блики света. Они играли на волнах, словно незамолкаемая песнь океана обрела зримую форму. Вода позволяла свету проникать в свои недра, но только самую малость, так, чтобы танцующее мерцание могло отражаться на спинах рыб, проплывающих в верхних толщах. Ниже, дальше, глубже, свет смолкал. Море бережно хранило свои тайны, не позволяя никому до них дотронуться.

И одной из этих тайн была – она. Безмолвная и прекрасная – каменная статуя молодой женщины, покоящаяся на песчаном дне пучины. Одинокая в своём неподвижном путешествии, окружённая холодом и мраком, она лежала, обратив свой взгляд наверх. И в глазах её отражалась пустота и безмятежность морских далей».


Как вам такая женщина и такие глаза?


Это будет роман на пятьсот страниц.


По сюжету группа историков-археологов отправляется на плановый осмотр территории с целью найти в море утраченные памятники древности. Шторм отклоняет небольшое судно от изначальной точки дальше в океан. Оборудование, которое включилось случайно, не без помощи залетевшей на судно чайки, показало внушительный объект вблизи корабля. У данной экспедиции не имелось оборудования для глубоководных исследований, поэтому поиск артефакта возобновился позднее уже другим кораблём и другими учёными. Результаты осмотра оказались потрясающими: ещё никогда в истории науки археологи не находили в океанских глубинах каменных статуй высотой в десять метров и весом с синего кита! Для извлечения удивительной находки из небытия археологи обратились за грантом к госкомитету, так как у учёных не имелось ресурсов для поднятия столь внушительной персоны.

На средства гранта институт нанял специализированный пароход, занимающийся в основном экспедициями по холодным морям, иногда починками в труднодоступных местах земного шара, периодически незаконной ловлей массивных морских млекопитающих.


Дальше идёт описание действующих лиц. Капитан, как водится, бывалый морской волк, аккуратен в речи и строг в поступках, жена развелась с ним, оттого что истосковалась по человеческому теплу (должно быть её собственное тело тепла не вырабатывало, вот ей и понадобился обогреватель), с сыном и дочерью капитан не общался – боялся, стеснялся, не умел.


«- Как выпускной Машки? – По-простому спросил старпом. Из-за его вопроса глаза капитана оторвались от фигуры собеседника и прицепились к пустому стулу. – Ты ей не звонил, – разочарованным голосом объяснил сам себе старпом молчание товарища.
- Всё не так просто, – попытался оправдаться капитан.
- Что «не просто», Витя? Берёшь телефон, набираешь номер и говоришь: «Привет, дочка, я соскучился» или «Как твои дела?».
Капитан не ответил. Из-за движения судна недопитый чай еле заметно прильнул к одному боку чашки больше, чем к другому. Овсяное печенье приковало внимание командира корабля. В выпечке не было ничего особенного, так же, как и в положении печального мужчины.   
Старпом ухватил со стола ещё одну круглую коричневую печёность и, жуя, продолжил настаивать на своём:
- Вот, когда она вырастет, тогда будет – поздняк метаться, а сейчас ты ещё в силе, ты батька, авторитет…
Капитан, не дослушав махнул рукой:
- Да какой там! Сто лет не виделись, тоже мне авторитет…
- А ты не накручивай, – работая челюстями на помол овсяной снеди, возразил старпом, – под лежачий камень вода не течёт, – он вытер правой рукой лицо рядом с губами, – чё ты жмёшься, как баба, столько под парусами проходил, а какого-то разговора струсил!

Тут в дверь постучались, и на пороге появился Даня в дырявой сбоку старой кофте.

- Григорьич, – обратился он к командиру судна, – у нас тут это, тебе б спуститься, там техни-и-ки кличут. – Даня не затруднил себя запоминанием причины неполадки в машинном отделе.

Глава парохода встал, натянул фуражку, и через минуту старпом сидел в рубке без компании».


От старпома, Степана Окуркова, жена не ушла. Когда сеть брала, он связывался с ней и дочерью по телефону. Молодые Степан и капитан познакомились в звании юнг лет двадцать назад, проплыли плечом к плечу северное полушарие. Счастливый семьянин брал на судно своего пса Бурана, чистокровного берноского зенненхунда.


«Коля ещё издалека услышал топот резвых лап. Паренёк повертел головой, чтобы определить откуда конкретно ожидать знакомца. Пёс выпрыгнул из-за коридорного угла и почти налетел на Колю, но тот успел уклониться. Буран радостно завертелся вокруг человека, словно желая передать ему часть своего воодушевления. Паренёк улыбался и весело прикрикивал на скакавшую собаку. Коля любил животных, тем более собак, особенно живых и энергичных. Буран, напрыгавшись, встал рядом с худой ногой в тонкой штанине, надеясь, что его потреплют за ухо. Коля и сам захотел приласкать животинку, но из-за того же угла раздался сухой мужской свист, и Буран, узнавший голос хозяина, метнулся на зов, позабыв о пареньке».


Я как-то смотрел фильм, там был персонаж – пьяница, неумытый, в грязной одежде, небритый, нечёсаный, неуважаемый. И этот пьяница первый бросился в воду, когда его товарищ свалился за борт во время урагана. Вот таким фруктом будет Даня.


«В пояснице зачесалось – почесал. Холодный поток неспешно понёс в сторону рассеянный дым. Даня снова вытащил из кармана упаковку: фирма «ЯкБарс», новинка, раньше её не пробовал. Не понравилась. Засунул почти полную картонную коробочку обратно в старую потрёпанную жилетку. Облокотился оголёнными жилистыми руками на поручни. Воспоминания о минувшем незаметно овладели сознанием опытного моряка.
- Сочинским привет! – Раздалось с направления противоположного тому, куда уходил сигаретный дым. Старпом встал рядом и закурил. На Даню дунуло слабым чадом: «Эти ещё гаже» – вынес вердикт матрос пачке начальства».


Коля – восемнадцатилетний парнишка, родился и вырос в приморском городе, мечтал стать капитаном или хотя бы мореплавателем, сбежал из дома: поссорился с матерью, потому что она настаивала на поступлении в колледж на инженерную специальность, а он желал бороздить океанские глади. То, что он мог бы стать механиком или машинистом на судне, по окончании обучения, ему на разум не легло.


«Так истёк день. В свою каюту Коля не вошёл, а втащился – ещё никогда в жизни он не чувствовал настолько сильной усталости. Ни уроки физкультуры, ни внешкольные походы, ни заплывы на берегу не высасывали из него так много соков. Парень рухнул на компактную кровать и без малого задремал. С час он пробыл в застывшем положении. Когда очухался, за закалённым стеклом развесилась чёрная штора ночи. Коля ощутил потребность выйти.

В коридоре горели редкие мелкие лампочки и плохо справлялись со своей работой. В детстве Коля боялся темноты, не всегда, а, если оставался один дома. Он ещё не свыкся с корабельным бытом и не обжился в местных туннелях и комнатах, посему мрак в узком проходе нагнал бы на него страху, не будь парнишка слишком сонным».


Наложим пару чувственных описаний природы.


«В одном направлении с кораблём двигались серые бесцветные облака. Они заполнили собой всё небо, как океан наполняет пучину. Солнцевы лучи ловились необъятной бесформенной массой так, что люди знали о нахождении дневного светила над ними, да увидеть его не могли.

Пароход медленно, в такт разбухшим тучам плыл по намеченному курсу».


«Бесцветные» облака в смысле «безжизненные, вялые».


Несмотря на продвинутые технологии и всесторонние исследования для учёных каменная женщина оставалась загадкой. Материал, послуживший основой статуи, был определённо не мрамор, о чём свидетельствовал его серый однотонный цвет, но из семейства гранитов. Строилось множество теорий по поводу происхождения гигантского изваяния: одни умные люди полагали, что камню придали форму народы жарких краёв – древние римляне, финикийцы, арабы, парфяне, арамеи. Другие находили европейские традиционные черты в изгибах лица и фигуры бездыханной дамы и называли такие народы, как: средневековые англичане, французы, германцы, норвежцы, пруссы. Относительно периода рождения каменной статуи также велись активные споры: что только не выкрикивали со своих кафедр солидные тонкие и толстые мужчины и женщины. Поправляя галстук или волосы, с одинаково серьёзным выражением они один за другим заявляли, что статую изваяли две тысячи лет назад до нашей эры, в двести лет нашей эры, два века назад, два года назад. Все учёные обнаруживали на каждую дату достаточные доказательства.

Для решения вопроса о каменной скульптуре было совершено обращение в крыло зарубежного археологическо-исторического университета. Крыло основалось совсем недавно, почему и не обладало известностью в научных кругах. Однако кафедру, владеющую великой находкой, ничто не могло остановить от постижения тайны женщины со дна океана, в том числе и чья-либо непопулярность. Зарубежные специалисты быстро откликнулись на предложение и с вдохновением прилетели на самолёте.


«Трап показался Ивану Альбертовичу каким-то коротким, что ли. Археолог не отдавал себе отчёта в том, что предвкушает встречу с большим профессором больше, чем торт на день рождение или оливье на Новый Год. По этой причине лестница привиделась слишком мелкой для такого значительного человека. Сердце Ивана Альбертовича готовилось выпрыгнуть из груди, в то время как из открывшейся дверцы выглянула молодая женщина. Археолог на первых парах принял её за стюардессу, затем пригляделся: на ней висела белая юбка и рубашка в красно-белую клетку – точно не стюардесса.

Это была Алиса Колинс – один из трёх специалистов, составляющих уникальное крыло зарубежного университета. В самолёте ей поплохело и мистер Гэмптон Нордер галантно уступил возможность первой покинуть железную птицу. Алиса схватила поручни трапа с такой силой, что будь они из пенопласта, они бы раскрошились за секунды.

Пока девушка восстанавливалась, пятидесятилетний Гэмптон Нордер поступил на трап, тоже желая подышать свежим воздухом. С его появлением Иван Альбертович оживился и спешными шагами подошёл к самолёту. На английском языке местный учёный поздоровался с приезжими. Мужчина в синем костюме и с чёрным кожаным портфелем приветливо ответил и начал потихоньку спускаться. Мисс Колинс ещё пару раз глубоко вдохнула и выдохнула и, поправив юбку с рубашкой, установила на лице улыбку, после чего громко обратилась к встречавшему археологу с приветствием, как будто молодая женщина только что появилась из самолёта и никакой дурноты не существовало».


И кульминация, сцена, ради которой, собственно и писался пятьсотстраничный роман.
 

«Колинс не стала включать лампочки в комнате: из длинного окна лилось довольно спокойного лунного света. Между первым и вторым столом выросла щель – наверно сместились, когда в последний раз двигали изваяние. Девушка неторопливо прошлась вдоль каменной женщины. Та лежала, однако молодая исследовательница всё равно чувствовала, что скульптура намного выше неё. Уже много дней Алиса работала с этим изваянием, а насмотреться на него не могла.

Сначала ноги – самая прямоугольная часть статуи, представляла собой платье. Следом шло туловище с руками, сложенными в замок на солнечном сплетении. Над кистями заканчивались вытесанные рукава. Далее бюст с квадратным скромным вырезом. Голова овальной формы с распущенными до пояса волосами.

Алиса остановилась у последней части тела, которая занимала её крепче остальных. Молодая магистрантка пристально всмотрелась в каменное лицо. Брови симметрично полукругом поднимались над овальными вырезами глаз. Губы тонкие и сомкнутые. Алиса вчитывалась в состояние лица – о чём думала эта каменная женщина? В один момент или Алиса слегка переменила позу, или лунный свет заиграл по-другому, и молодой исследовательнице открылась тайна высеченного созданья. Алиса живо представила кромешную глубину и беспредельное одиночество в толщах вод. Ненавязчивые морские течения легонько обвивают её стан. Кругом пустота и забвение. И каменная статуя часть этого забвения. Ей не скучно и не грустно, она есть воплощение и одиночества, и бездны.

Алиса безбоязненно немного отшатнулась. Она поняла, что не надо было поднимать безжизненную женщину глубин! В ней нет нашей жизни, в ней нет игры света и трепета чувств! Ей здесь одиноко, ей здесь нет места!

Колинс бесшумно вышла, закрыв за собой дверь, а вослед ей едва уловимо повеяло дыханием моря, холодным и равнодушным».


Как вам наш пятьсотстраничный роман? – Рассказчик встаёт с кресла и подходит к краю сцены. – Благодарю, что дочитали до конца! – Рассказчик кланяется, загнув левую раку за спину, а правую приложив к сердцу. – С вами был ваш покорный слуга – Андрей Безликий!