Операция Бродячий пёс. Глава 4

Подписка на глупость

11:40 EST (20:20 по Тегерану). 3 часа до звонка Зейнаб. Исфахан. Защищённый узел связи КСИР

Комната спецсвязи напоминала космический корабль, построенный из деталей советских танков. Стены были обиты звукоизоляционными панелями цвета «депрессия бюрократа», а кондиционер гудел с натугой умирающего слона. На столе стоял стакан с чаем, в котором плавал одинокий лимон, похожий на затонувший остров.

Амирхан Мусави кричал в трубку красного телефона так, что запотевало бронированное стекло, отделяющее его от операторов.

— Что значит «не видите»?! Это не воробей, лейтенант! Это пятитонная корейская дура с ядерным реактором! Она светится в инфракрасном спектре как новогодняя ёлка в торговом центре Дубая!

Голос дежурного офицера ПВО из бункера в Хамадане был унылым и безнадёжным, как инструкция к сборке икеевской мебели на шведском.

— Господин полковник, я всё понимаю. Но система С-400 «Триумф» выдаёт ошибку 404.
— Какую к шайтану ошибку?!
— «Лицензия на модуль дальнего обнаружения истекла. Пожалуйста, обратитесь к системному администратору для продления подписки или перейдите на тариф «Премиум». Русские отключили пакет, господин полковник. Остался только «Базовый» — видим только то, что летит медленнее верблюда и не дальше восьми километров.

Амирхан почувствовал, как дёргается веко.

— Обновите прошивку! Взломайте её! Вы же хакеры Аллаха!
— Не можем. Там защита от «Касперского». Если попытаемся взломать, она заблокирует пусковые установки и начнёт майнить криптовалюту. А биткоин сейчас упал, так что это экономически нецелесообразно.

Амирхан швырнул трубку на рычаг. Пластик треснул.

— Санкции, — прошипел он. — Они наложили санкции даже на дружбу.

Он подошёл к сейфу, набрал код (дата свадьбы, которую он никогда не забывал после того случая с неудачной слежкой) и вытащил белый терминал Starlink — наследство генерала Алави. Вышел на балкон. Небо было чистым, чернильным и равнодушным. Где-то там, в стратосфере (или в тропосфере, учитывая навигацию от пылесоса — Амирхан в этом не очень хорошо разбирался), летел «Хвасон», и летел не на Марс, а к его дочери, к ним, а он стоял с тарелкой от Илона Маска и пытался дозвониться до единственного русского, который мог бы помочь…

Тайга. 100 км от Северодвинска. Высота 50 метров

Генерал-лейтенант ФСБ Владимир «Волк» Волков. Человек, который мог решить любой вопрос, если был трезв. Или если был пьян, но в хорошем настроении. Сейчас, судя по времени, он был в состоянии квантовой суперпозиции.

Вертолёт Ми-8, перекрашенный в камуфляж «люксовая зима» (белая кожа в салоне, мини-бар с подсветкой, караоке-система), летел над верхушками елей, разрезая тьму мощными прожекторами.

Генерал сидел у открытой двери, свесив ноги в унтах из меха полярного волка. В руках он держал не «Калашников» — это для плебеев и срочников. Он держал трофейную американскую винтовку AR-15 с тепловизором последнего поколения и позолоченным спусковым крючком. Подарок от коллег из ЦРУ на пенсии.

— Эргономика! — орал он пилоту сквозь шум винтов, прикладываясь к прикладу. — Умеют, америкосы, делать вещи! Лёгкая, как балерина Большого! Не то что наше весло!

Внизу по глубокому снегу, проваливаясь по брюхо, бежало стадо кабанов. Они бежали не от страха, а от безысходности.

— Давай ниже, Михалыч! Я хочу посмотреть ему в глаза перед тем, как сделаю из него шашлык! Я хочу видеть его душу!

В кармане тулупа, сшитого из шкур краснокнижных тюленей, завибрировал спутниковый телефон.

Волков поморщился.

— Кто там ещё? Жена? Михалыч, ответь! Скажи, я на совещании в Арктике! Спасаю белых медведей от глобального потепления!

Но телефон не унимался. И номер был странный. Иранский. +98.

Волков, чертыхаясь, прижал телефон плечом к уху, не выпуская винтовку.

— Алло! Волков на проводе. Говорите быстро, у меня кабан уходит в нейтральные воды!

В Тегеране Амирхан включил громкую связь и запустил голосовой переводчик на старом планшете.

— Володя! Это Амирхан! У нас проблема!

Голос робота-переводчика, женский и безэмоциональный, перевёл это как: «Владимир. Это Эмир. У нас есть коза».

Волков рыгнул, выпустив облачко пара, пахнущего армянским коньяком.

— Какая коза, Амир? Я на кабана иду! Зачем мне твоя коза?
— Корейская ракета! — орал Амирхан в динамик. — Летит через вас! Ядерная! Включи нам радары, твои барыги отключили подписку! Срочно!

Google Translate подумал секунду, переваривая персидские идиомы, и выдал: «Корейский фейерверк. Летит сквозь тебя. Атомный. Активируй уши, твои торговцы убили подписку на жизнь».

Волков нахмурился. Сквозь шум винтов и поллитра коньяка до него начал доходить смысл. «Корейский… атомный… летит на меня».

— Тэпходон? — заорал он, перекрывая шум двигателя. — Этот жирный Ким все-таки нажал кнопку?! Я знал! Я говорил в Совбезе, что нельзя давать детям спички!
— Да! Хвасон! — крикнул Амирхан (переводчик: «Утвердительно! Истина!»). — Сбей её или дай нам коды активации!

Генерал Волков осознал масштаб катастрофы. Если ракета упадёт в тайге — хрен с ней, тайга большая, кабаны мутируют, станут ещё больше. А если она упадёт на его дачу в Сочи? Там же виноградники!

Он вскочил на ноги, забыв, что вертолёт — это не кабинет на Лубянке, а вибрирующая жестянка в воздухе.

— Михалыч! Разворачивай! Код красный! Срочно связь с Москвой! Бл*дь!!!

Вертолёт тряхнуло воздушной ямой.

Генерал, не удержав равновесия на скользком полу (кто придумал положить в вертолёт паркет?), подпрыгнул. Его голова в меховой шапке с глухим стуком встретилась с потолочной балкой.

Палец, лежавший на позолоченном, сверхчувствительном крючке американской AR-15, рефлекторно сжался.

Очередь — тра-та-та! — ушла не в кабана. И не в воздух.

Она ушла в приборную панель, прямо между ног пилота Михалыча, превращая навигационную систему ГЛОНАСС в конфетти.

Искры. Дым. Визг пилота.

— Ты что творишь, мудак старый!!! — заорал Михалыч, бросая штурвал. — Гидравлика! Мы падаем!
— Это не я! — орал Волков, падая на пол и пытаясь поймать бутылку коньяка. — Это американская эргономика!!! Это диверсия!!!

Вертолёт закружило волчком. Ёлки стремительно приближались, похожие на копья зелёной армии.

В трубке у Амирхана раздался треск, отборный русский мат (который переводчик деликатно перевёл как «О боже, как неожиданно»), звук удара металла о дерево, хруст веток и, наконец, тишина.

Амирхан смотрел на телефон. На экране мигала надпись: «Соединение разорвано».

— Алло? — спросил он в пустоту. — Володя? Ты сбил её?

Google Translate молчал.

Амирхан вздохнул и потёр лицо ладонью.

— Кажется, он сбил сам себя.

Дверь открылась. Вошла Захра. Она была в лабораторном халате, с планшетом в руках, и выглядела так, словно собиралась лично расщепить атом голыми руками.

— Что с русскими? — спросила она.
— Русские выбыли из чата, — Амирхан убрал телефон. — Они… уехали на сафари. Надолго.
— И что теперь? — спросила Захра, глядя на него своими умными, уставшими глазами.
— Теперь звони детям, — сказал он. — И молись, чтобы у кого-нибудь на этой планете был работающий интернет и отсутствие подписки на глупость.