Россия. Наши дни. Книга 4. СВОи

Глава 1. Контракт.
Утром в начале десятого Гриша Тополев ехал на электричке Московского центрального диаметра в сторону станции Дмитровская. Он уже проехал «Три вокзала» когда ему на кнопочный телефон раздался звонок. Он сразу узнал голос своего куратора из УИИН .
- Доброе утро, Данил Павлович! – поздоровался Григорий.
- Здравствуйте! А вы где? – поинтересовался сотрудник инспекции.
- Я еду на улицу Яблочкова! Мне там надо быть к десяти.
- Я помню, что вы мне говорили о визите в единый пункт отбора, но мне ваш следователь так и не прислал разрешение на выход для вас.
- Странно… - смутился Тополев. – У меня есть это разрешение на бумаге.
- А вы не могли бы прислать мне его в вотсапе? – с надеждой в голосе спросил Данил Павлович.
- А как вы себе это представляете?! Мне же запрещено пользоваться интернетом! – с легкой издевкой ответил вопросом на вопрос Гриша.
- А вы попросите кого-нибудь из пассажиров сфотографировать на телефон ваше разрешение и отправить мне.
- Хорошо, я позвоню жене и попрошу лучше ее. У нее есть копия.
- Спасибо! Я очень жду, - поблагодарил уииновец и прервал разговор.
Гриша достал из кармана куртки смартфон, навел его на лист бумаги с разрешением следователя ОВД Арбат на выход из дома, сфотографировал его и отправил на номер телефона куратора. В этот момент браслет на его правой ноге напомнил о себе. Утром Гриша заправил его в носок и теперь он начинал натирать кожу.
«А ведь Данил Палыч предупреждал меня в первый день нашего знакомства, что такое может случиться», - подумал Тополев и поправил браслет. Он называл своего куратора по имени отчеству, хотя был старше его почти в два раза. Этот молодой человек появился в гришином доме пять дней назад, на следующий вечер после заседания суда.
В среду первого октября решением Пресненского суда города Москвы Тополеву избрали меру пресечения в виде домашнего ареста. А за два дня до этого, в понедельник, в 6:30 утра в дверь их с женой Анной квартиры раздался звонок. На пороге стояли два приятных молодых человека, которые представились оперативными сотрудниками полиции, показали свои удостоверения и вручили ордер на проведение обыска. С этого момента жизнь семьи Тополевых разделилась на до и после.
Данил Палыч был невысокого роста, темноволосый, симпатичный, с приятным тихим голосом и хорошими манерами. Он принес в своем огромном рюкзаке черный аппарат, похожий точь в точь на телефон времен СССР, установил его в кабинете, затем надел Грише на ногу браслет и выдал несколько листков бумаги с памятками как себя вести и как пользоваться оборудованием.
- Ознакомьтесь с этим документом как можно внимательнее, -посоветовал он своему новому подопечному.
- Что это? – спросил Гриша и не дожидаясь ответа приступил к чтению. Это было разъяснение о процедуре освобождения от уголовной ответственности лиц, заключивших контракт о прохождении военной службы в Вооружённых Силах Российской Федерации.
- Есть вопросы? – поинтересовался Данил, когда Тополев поднял на него глаза.
- То есть, если я пойду на СВО , то с меня снимут все обвинения?!
- Не совсем так, но в целом все верно. В случае подписания контракта уголовное делло против вас приостанавливается и окончательно закрывается при соблюдении одного из трех условий. Первое, со дня награждения государственной наградой; втрое, со дня увольнения с военной службы (либо по состоянию здоровья, либо по истечению срока контракта).
- А третье? – спросил Гриша после долгой паузы со стороны куратора.
- Со дня гибели…, - ответил Данил и слегка покраснел. – Но я уверен, что это не ваш случай! – поспешил успокоить он.
- Значит, если я получу медаль или орден, то полностью освобожусь от уголовной ответственности?! – обрадовался Тополев.
- Да, это так! Подумайте, Григорий Викторович, по-моему это вариант именно для вас.
- Да, чего тут думать! Я готов!! Лучше на СВО, Родину защищать, чем в тюрьму. Я там уже был и с уверенностью могу вам заявить, что ничего хорошего в этом нет.
- Вы подумайте до завтра, - предложил Данил, - а я к вам наведаюсь часиков в 12. Мне надо еще один аппарат поставить в другой комнате, чтобы сигнал от браслета брался по всей квартире. Заодно и документы вам принесу на подпись.
- Какие документы?
- Заявление в военкомат о желании подписать контракт, - ответил уииновец.
- Приносите! Я подпишу.
На следующий день Данил Палыч, как и обещал, явился ровно в полдень с тем же громадным рюкзаком. Он походил по квартире, выбрал место для установки прибора, провел свои магические ритуалы по установке и уселся на кухне, разложив бумаги. Гриша все внимательно прочитал и подписав, поделился своим сомнением.
- А если мой следователь будет возражать против подписания контракта?
- Тогда я обращусь напрямую к командиру части и попрошу, чтобы тот направил в полицию требование. Против такого ни один следак не попрет.
Владимир Иванович – старший следователь ОВД Арбат – оказался не против решения своего подследственного пойти на СВО. Наоборот, он даже обрадовался этому известию, так как теперь ему не надо было собирать доказательную базу по уголовному делу, да и вообще, в этом преступлении ему все не нравилось, начиная с потерпевших и заканчивая обвинением. Это был тот самый редкий случай, когда вся следственная группа относилась с презрением к «терпилам» и с большим уважением к «злодею». Володя с превеликим удовольствием выписал Тополеву разрешение на выход из дома с девяти утра до шести вечера для посещения единого пункта отбора на улице Яблочкова, но на радостях забыл отправить его в УИИН.
Подойдя к зданию военкомата, Гриша набрал по телефону номер, который дали ему сотрудники уголовно-исправительной инспекции. Вчера ему позвонила начальница Данила Павловича якобы с проверкой где он находится.
- Я слышала, что вы завтра едите на Яблочкова?! Так вот, обязательно свяжитесь с Марией. Она сотрудник военкомата и давно сотрудничает с нашим ведомством. Маша встретит вас у входа и проведет за руку минуя все очереди, чтобы вы успели вернуться до шести.
- Вы думаете, что у меня уйдет весь день на подписание контракта?! – удивился Тополев.
- Не исключено, но с Машей, все пройдет намного быстрее.
Мария ответила довольно быстро. Она была предупреждена о визите нового добровольца, сориентировала Гришу по месту и сказала, чтобы он через пару минут заходил вовнутрь.
Здание единого пункта отбора находилось за высоким забором. Пятиэтажное серое строение издалека напоминало школу, но войдя во внутренний двор сразу становилось ясно, что отсюда люди уходят на войну. По бокам от парадного входа стояли манекены в форме вооруженных сил Российской Федерации в бронежилетах, с касками и автоматами, а на стенах висели патриотические лозунги и знамена родов войск.
После проверки документов и прохождения рамки металлоискателя Гриша вошел в просторный светлый коридор, где стояли двое мужчин в военной форме, один в штатском и среди них терялась маленькая хрупкая женщина. Она немедленно выдвинулась вперед и перехватила Тополева.
- Ты Гриша?! – быстро спросила она, смотря прямо в глаза.
- Да, а ты Маша?
- Так, здравствуйте! – вдруг произнес военный, обращаясь к вошедшему. – Цель вашего визита?!
- Подписание контракта, - спокойно ответил Григорий.
- Отлично! Готовы сегодня же убыть в «Авангард»? – скороговоркой произнес офицер.
- Куда убыть? – неготовый к такому повороту событий переспросил Гриша.
- В учебный центр «Авангард» под Москвой, - пояснил сотрудник министерства обороны.
- Нет, не готов! – замотал головой Тополев.
- Забирай его тогда к себе, Мария! Запишем как визит для консультации.
Маша ловко подхватила Григория под руку и повела в сторону лестницы. Они поднялись на четвертый этаж и вышли в еще более широкий коридор, в который выходило множество открытых дверей.
- Давай сазу на ты?! – предложила она.
- Согласен. Скажи, Маш, а ты кем здесь работаешь?
- Я волонтер! Помогаю таким как ты быстро и без задержек пройти процедуру подписания контракта. Я буду вести тебя от самого начала и до самого конца. Под самым концом я подразумеваю выход на гражданку.
- То есть прекращение контрактных обязательств?! – уточнил Гриша.
- Точно! Красиво изъясняешься, сразу видно человека с высшим образованием. Таких как ты здесь очень мало. В основном девятилетка, ну, максимум среднее образование.
- А вообще, много народу в день приходит?
- Очень много! Сегодня считай почти никого нет, - ответила она и указала пальцем на толпящихся мужиков в конце коридора. – Проходи в мой офис и садись за последний стол в правом ряду. Я сейчас подойду.
Гриша оказался прав, в этом здании действительно раньше располагалась школа, поэтому кабинеты были размером с класс, с высокими потолками и большими окнами. Слева и справа вдоль стен за столами, которых Тополев насчитал не менее шестнадцати, сидели такие же, как Мария, волонтеры, а рядом с ними на стульчиках ютились новобранцы Российской армии.
Машу долго ждать не пришлось. Она уселась в свое кресло, включила ноутбук и внесла данные Тополева в базу данных. Затем достала из стола две пачки соединенных скрепками бумаг и вручила их Грише.
- Это анкета и автобиография! – пояснила она. – Дома в спокойной обстановке заполнишь. Образцы заполнения я тебе пришлю в Телегу. Когда в следующий раз приедешь, то хотя бы на эту ерунду тратить время не станем. А то по моему опыту только на эту часть у моих подопечных уходит два-три часа.
- А вообще много времени займет весь процесс?
- Конечно! Сперва медкомиссия. Поэтому ты приезжай часикам к десяти, не позже, чтобы успеть кровь сдать, потом всякие врачи, флюорография, и только в конце подписание контракта. Так как ты под домашним арестом, то тебя после подписания сразу не заберут, поэтому можешь приезжать без вещей.
- А так, сразу же увозят?! – удивился Григорий.
- Конечно! А ты как думал, вам три дня на разграбление города что ли дадут? Нет, дружок, подписал и в автобус в учебку.
- Как мне объяснили в УИИНе, у меня процедура снятия браслета и приостановки уголовного дела займет от трех недель до месяца, - пояснил Тополев в надежде услышать от Марии подтверждение.
- На моей практике максимум две недели! – резво ответила она. – В общем, давай определяйся со следователем, когда он тебе даст разрешение а выход в следующий раз и приезжай ко мне. Попроси, чтобы выписал тебе минимум до 21 часа. А то можем не успеть все пройти за световой день. Понял? И на голодный желудок приезжай, чтобы кровь сдать.
- Хорошо, Маш. Спасибо тебе. Как будет информация, я тебе напишу.
- Договорились! Пойдем, я тебя провожу, а то без меня тебя не выпустят от сюда. Сам понимаешь, режимный объект!
Глава 2. В семье не без урода.

Поговорка «что стар, что млад» давно была известна Грише. Он смог убедиться в ее правоте еще в начале двухтысячных, когда тесно общался со своими бабушкой и дедом. После восьмидесяти они стали обидчивыми, как дети, многое в жизни начали воспринимать с точки зрения подростков. Появился юношеский максимализм и черно-белое восприятие мира. Их стало легко ввести в заблуждение, обмануть и обидеть. Тополев, у которого в это время подрастали дети мог легко сравнить их поведение с поведением пожилых родственников.
Спустя двадцать лет эта же участь коснулась его родную тетку Наталью и отчима Богдана. Как часто случается в жизни, за ошибки детей в основном расплачиваются взрослые, вот и эта ситуация в жизни семьи Тополевых не стала исключением.
В пятницу 26 сентября 2025 года Гриша с женой Аней вернулись поздно вечером домой из аэропорта Внуково, куда они прилетели из жаркой Турции. Две недели отдыха в пятизвёздочном отеле на берегу Эгейского моря пролетели как одно мгновение. Загоревшие и слегка уставшие они закатили чемоданы в квартиру, Григорий подхватил на руки рыдающего от счастья пса Грея и втроем отправились гулять. В Москве было уже прохладно и организм, привыкший к теплу, требовал шапки и куртки.
Тополевы уже почти восемь лет жили вместе, и за все эти годы их любовь только усилилась, семья окрепла, а отношения превратились в крепкий и счастливый брак. Как обычно они шли взявшись за руки и болтали о том о сем: обсуждали события прошедшего дня, обмывали косточки знакомым и мечтали о будущем.
Пять лет назад к ним из Нижнего просочилась Анина мама Маргарита Михайловна и осталась жить. Гриша часто шутил на эту тему, называя их трехкомнатную квартиру «Трое в лодке, не считая собаки». Первое время теща не очень принимала своего новоиспеченного зятя, но после того, как Гриша практически спас ее во время ковида и очень помог при лечении онкологии, она сильно переменилась к нему и относилась, если не как к сыну, то как к любимому зятю.
Все выходные Гриша с Аней занимались домашними делами, гуляли с Греем, готовились к предстоящей рабочей неделе. В понедельник около семи утра в квартире раздался звонок, который начал повторяться все чаще и чаще. Складывалось впечатление, что кто-то за дверью нажимает на кнопку и отпускает ее на мгновение для того, чтобы нажать снова. Гриша посмотрел в глазок. На лестничной клетке никого не было. Он открыл дверь и вышел в коридор, дошел до выхода к лифтам и спросил через перегородку «Кто там?»
- Лейтенант полиции Васнецов! ОВД Арбат. Откройте!!! – крикнули в ответ.
За дверью стояли двое в штатском – один с папкой в руках.
- Доброе утро, - поздоровался Григорий, открыв им.
- Григорий Викторович Тополев? – спросили полицейские.
- Да, это я, - спокойно ответил Гриша, - чем обязан?
- У нас постановление о проведении обыска в вашей квартире, - заявил оперативник с папкой и достал бумаги. – Можете ознакомиться, - протянув копию заявил он. – Вам знакомы такие граждане Тополева Наталья Алексеевна и Суховий Богдан Юрьевич?
- Да, конечно! – ответил Гриша. – Это моя тетя и отчим.
- Они обвиняют вас в краже у них двенадцати миллионов рублей. Что можете сказать по этому поводу?
- Краже? – удивился Григорий. - Как можно украсть свои деньги?!
- Перед началом обыска я обязан спросить вас: есть ли в квартире запрещенные законом предметы, ценные вещи, денежные ассигнации в крупном размере, ценные бумаги? – войдя в прихожую поинтересовался опер.
- Ничего из перечисленного вами нет! – заявил Тополев.
- Гриш, а что происходит? – дрожащим голосом спросила вышедшая из спальни Анна.
- Это полиция, у них ордер на обыск, - пояснил Григорий, - Наташа с Бадиком написали заявление, что я их обокрал.
- Обокрал?! Что за бред? – удивилась она и выхватила из рук мужа постановление. – Они что с ума сошли?! – шокированная прочитанным спросила она Гришу. – Ты понимаешь что-нибудь?
- Успокойся, Масюня! – постарался вывести жену из стресса Тополев. – Возьми Грея и пройдись с ним, а я тут с товарищами полицейскими проведу следственные мероприятия.
- Никому нельзя покидать квартиру! – заявил опер с папкой.
- Куда это вы собрались? – спросил второй.
- Собаку прогулять надо или она насрет вам в ботинки, - спокойно ответил Гриша и помог надеть куртку супруге. – Иди солнышко, иди! Выгуляй его как следует, мы с тобой не скоро еще вернемся домой.
- Ладно, идите, - согласился полицейский, - только не на долго!
- Давайте уже начнем обыск, - предложил Григорий, когда Аня скрылась за входной дверью.
- Сейчас мой коллега найдет понятых и начнем. Можем ли мы пройти куда-нибудь чтобы я мог начать составлять протокол?
- Конечно, пройдемте на кухню. Чай, кофе будете?
- Нет, спасибо. Хотелось бы поскорее закончить.
- Чем помочь? Ноутбук и компьютер изымать будете? —спросил Григорий.
- Нет, не будем, - после небольшой паузы ответил оперативник. – Мы постараемся все сделать так, чтобы сильно вас не беспокоить. Поэтому, если есть что выдать добровольно, можете это сделать, когда придут понятые.
- Что вы имеете ввиду?
- Крупные денежные средства, естественно! То, что можно вернуть вашим родственникам.
- Вы действительно думаете, что я мог у них украсть? – усмехнулся Гриша. – Это наши семейные деньги, и они хранятся в ценных бумагах на счету жены.
- Ну, тогда сдайте ваши телефоны, - снова подумав, попросил опер.
- И все?!
- Да. Этого вполне хватит.
Через полтора часа обыск был завершен. Удивленные соседи, которых ранним утром озадачили просьбой побыть понятыми, жали руку Григорию и желали ему поскорее разобраться с этим недоразумением. Тополевы оделись, взяли с собой паспорта и в сопровождении оперов собрались выходить, чтобы ехать на допрос к следователю. В этот момент Маргарита Михайловна вышла на ходунках из своей спальни и громко обратилась к полицейским: «Так, вы понимаете, что оставляете меня – инвалида первой группы одну дома, да еще и с собакой?! Мне надо четко понимать, когда моя дочь и зять будут дома?!»
- Не волнуйтесь, - поспешил ей ответить оперативник с папкой, - Анна Юрьевна будет дома часов в девять вечера!
- А мой зять?!
- И он тоже будет, - соврал второй опер и покраснел.
Дорога из Сабурово в центр города в утренние часы всегда занимала не меньше часа, но в этот день казалось, что машин было в два раза больше и пробка растянулась на многие километры. Белый «Форд Мондео» работника ОВД Арбат подъехал в Кривоарбатский переулок уже ближе к одиннадцати. Анну с Григорием сопроводили на пятый этаж в оперативный отдел. Ее оставили в коридоре, а Гришу сразу же завели в кабинет.
- Вынесите моей жене стул пожалуйста, - попросил Тополев, - у нее больные ноги, она не может долго стоять.
- Да, да, конечно, - согласился опер с папкой и вытащил из угла черное полу-кресло. – Отнеси! – скомандовал он своему коллеге.
В комнату быстрым шагом практически забежал невысокий плотный мужчина в розовой кофте, поверх которой была надета тактическая кобура с пистолетом. Он выглядел старше остальных и стало ясно по реакции оперов, что это их начальник. Он пробежался взглядом по протоколу обыска, пристально посмотрел на Тополева, затем на своих коллег и сделав для себя окончательные выводы произнес: «Григорий Викторович, я вижу вы человек бывалый в нашей системе, посидеть уже успели, поэтому ходить вокруг да около мы не будем. Я вам сразу объясню нашу позицию, а вы, я надеюсь, сделаете правильный выбор. Первый путь, как обычно длинный и самый витиеватый. Вы с женой вину не признаете, отказываетесь от сотрудничества со следствием, мы вас сажаем в СИЗО и оттуда вы боритесь, как сможете, за свои права. Рассказывать вам, как это делается, я не стану, вы и сами все прекрасно знаете, что никак. Нет, может быть через полгода – год вы добьётесь справедливости и вас выпустят, но это вряд ли. И второй вариант – вы один признаете вину, пишете признательные показания, мы выводим вашу супругу в свидетели по делу, и вечером вы оба едите домой. Вы под подписку, а она как свободный человек. Выбор за вами!»
- Да, я даже думать не стану! Естественно, второй вариант!! – безапелляционно заявил Гриша. – Давайте писать признание.
- Вот, чем мне нравится работать с ранее сидевшими, что их не надо ни в чем убеждать – либо да, либо нет. Не крутят жопой, как первоходы. Сразу все понимают и быстро принимают решение, - обрадовавшись заключил начальник оперативного отдела. – Вы сделали правильный выбор, Григорий Викторович! Обещаю, что вечером вы будете дома.
- Ментам верить нельзя, но к вам я прислушаюсь, - ответил Гриша. – Про подписку о невыезде я, конечно, не верю, но, что Анну отпустите, с этим условием я соглашусь. Вы хоть дайте прочитать протокол допроса моих родственничков, чтобы понимать в чем мне хоть сознаваться.
Опер достал из папки пачку бумаг и протянул их Тополеву. В протоколах было написано, что он, обманным путем завладел доступом к мобильным телефонам Натальи и Богдана и в течении года через банковские приложения, установленные на них, вывел двенадцать миллионов рублей разными траншами на счет своей жены Анны.
- То есть, я правильно понимаю, что целый год ни Наталья, ни Богдан не знали, что с их счетов воруются деньги? – разразился вопросом Гриша после прочитанного.
- Выходит, что так! – ответил оперативник.
- А то, что за этот год мы неоднократно посещали банки и проводили там операции от снятия денежных средств до размещения депозитов? И каждое наше посещение Наталья и Богдан интересовались у сотрудников о состоянии своих счетов. Как с этим быть?
- Они утверждают, что не знали ничего о переводах и согласия вам на них не давали.
- Ладно… А как быть с тем, что телефоны, на которые приходят смс с кодами подтверждения всегда находятся при них и без их согласия я никак не смог бы произвести вывод средств. И самое главное, суммы переводов были значительными и банки блокировали их, и нам приходилось звонить в службу поддержки и объяснять, что это за перевод и просить разблокировать счета. Сами понимаете, что я этого сделать сам не смог бы. Говорить по телефону в любом случае надо было бы им, ну по крайней мере Наталье точно, если предположить, что за Богдана мой голос бы проканал. Как мы эти острые углы будем обходить?
- Сами что-нибудь придумайте, - посоветовал опер. – Не мне вас учить.
- Хорошая постановка вопроса… Мне же самому надо придумать как себя опорочить, чтобы посадить.
- Не вдавайтесь в подробности, Григорий Викторович, пишите признательные и все!
- Так что писать то?! – возмутился Гриша.
- Я такой-то, такой-то, такого-то числа украл с такого-то счета такую-то сумму денег у такого-то. Раскладку по датам и суммам я вам дам. Никто не будет вдаваться в подробности произошедшего. У вас и так опасный рецидив выходит, поэтому ни у одного судьи даже вопросов не возникнет виновны вы или нет.
- Да, с рецидивом вы попали в точку, - посетовал Тополев. – Еще бы недельку и моя прошлая судимость сгорела бы… И ведь они знали про это и ждать не стали. Видимо очень хотели меня посадить.
- Кто? – переспросил опер.
- Наталья с Богданом! Они прекрасно знали, что шестого октября у меня ровно восемь лет после освобождения и по закону судимость аннулируется. Куда они так торопились то?
- Не знаю…, - явно что-то недоговаривая ответил полицейский.
В течении последующих трех часов опера по очереди допросили Гришу и Аню. Он подтвердил факт обмана родственников и кражу у них денег, а она рассказала, что ничего об этих переводах не знала, всеми финансовыми вопросами в семье занимается муж и ее в эти дела не посвящает. На этом оперативные мероприятия были окончены. Теперь дело встало за следователем.
Молодой полноватый мужчина с пшеничными волосами и небольшими усиками был похож на добряка и кутилу. В свои тридцать два года Иван Владимирович Александров был уже в чине капитана и занимал должность старшего следователя отдела внутренних дел. За его спиной была служба в ВДВ, несколько командировок в горячие точки и множество загубленных следствием жизней. Вся эта душещипательная история семьи Тополевых была ему мало интересна и вызывала апатию. Он сразу окрестил потерпевших Наталью с Богданом конченными бабкой с дедом и относился к ним с отвращением. Персона же Григория вызывала у него интерес и уважение.
Иван узнал по своим каналам, что старики уже приходили в середине сентября в отдел полиции по их месту жительства, и их оттуда погнали, отказавшись принять заявление, ссылаясь на дела семейные. Но эти конченные твари нашли через какого-то депутата выход на его начальницу, и та за пол миллиона рублей приняла-таки у них заяву и завела уголовное дело. А расхлебывать всю эту мерзость за бесплатно теперь надо было ему. От этого он еще больше злился и не хотел работать.
- Терпилам позвонили, чтобы они приехали на допрос и очную ставку? – прокричал он операм через весь коридор.
- Да, еще полчаса назад!
- Ладно, ждем тогда, - грустно произнес Иван. – Слушай, давай ты их допросишь как приедут, а то я смотреть даже на них не могу, тошнит, а я пока Тополевых допрошу.
- Да, конечно, - согласился опер с папкой. – Как закончу я тебе наберу.
- Пойдемте со мной, - обратился Александров к Анне с Гришей, - мой кабинет этажом ниже. Сперва я допрошу вас, Анна, как свидетеля, а потом Вас,  Григорий, как подозреваемого.
- А правда, что вы нас сегодня отпустите домой? – с надеждой спросила Аня.
- Вас скорее всего отпущу, - ответил ей Иван, - а, вот, вашего мужа отправлю под арест.
- А нам начальник оперчасти обещал, что мы уйдем вечером оба домой, - погрустнев произнесла она.
- Да, операм веры нет! Вон, хоть у мужа своего поинтересуйтесь. Они всегда врут – работа у них такая, - ответил Ваня и рассмеялся в голос.
Гриша прождал в коридоре более двух часов. Все это время он прислушивался к звукам за закрытой дверью кабинета старшего следователя. Иногда оттуда доносились громкие звуки в основном мужского голоса, но различить что-либо было невозможно. Этажом выше допрашивали Наталью и Богдана. В районе восьми вечера Иван открыл дверь и пригласил Тополева зайти.
- Как я и обещал, отпускаю Анну Юрьевну домой! – заявил следователь. – Ваш процессуальный статус свидетель и потерпевшие к вам никаких претензий не имеют. Я несколько раз звонил наверх в надежде, что старикашки потекут и откажутся от показаний, но нет – стоят как Панфиловцы под Москвой… Уж очень хотят вас посадить, Григорий. Что же вы им такого сделали?
- Честно признаться я сам немного в шоке от происходящего. Никогда не подумал бы, чтоб родная тетка и отчим, которого я всегда считал своим отцом смогли бы пойти на такой шаг. Как вы у них заявление то приняли? Ведь ясно же, что это дела семейные и тут слово против слова. Они говорят, что украл, а мы говорим, что они сами дали. И доказать обратное невозможно.
- А вас на мякине не проведешь, Григорий, - съязвил Иван. – Вам такая фамилия Жуков ничего е говорит?
 - Только маршал приходит на ум, - пошутил Гриша.
- Депутат Московской городской думы? У него еще жена адвокатесса!
- Нет, не знаю таких.
- А вот старикашки знают! Это он всю эту кашу замутил. Приходил с ними, корочкой своей светил, требовал завести уголовное дело. А жена его их науськивала и подсказывала, что в заяве писать.
- А! Кажется, у меня все сложилось…, - поморщив в задумчивости лоб, произнес Гриша. – Перед нашим отъездом в Турцию Наташа говорила, что у нее есть беспроигрышный вариант вложиться под пятьдесят процентов годовых и они с Богданом хотят продать все ценные бумаги. Я ей объяснил, что если сейчас все продать, то мы потеряем много из-за падения рынка, и потом, вложение под такой высокий процент уже выглядит подозрительно. В общем я им отказал.
- Ну, вот, а этот депутат налим им воды в уши, запудрил мозги и на аркане затащил к нам в ОВД. Они как под гипнозом написали заяву на тебя и теперь мы расхлебываем всю эту кашу. Причем, когда с ними опера первый раз беседовали, то спросили, чего они хотят: деньги получить или посадить тебя. Те сказали и то и другое. Им долго пытались объяснить, что это невозможно. Что либо посадить, тогда это к нам, либо деньги, тогда это к бандитам или приставам. Мы деньги не выбиваем! Но они не слушали нас. Они были так зомбированы этой парочкой - депутатом и адвокатессой, что не могли воспринимать информацию адекватно. Они и сейчас в этом же состоянии. Я им говорю: «Вы понимаете, что он сядет и надолго?» Они отвечают: «Да, понимаем!» Я спрашиваю: «А то, что он вам ничего не вернет, если вы его посадите?» На это они переглянулись и ответили, что уверены, что отдаст.
- Они так-то неплохие люди! – заявил Григорий. – Видимо, это их этот Жуков со своей женой сбили с пути.
- Не скажи! Когда я им объяснял, что их дело спорное и, что если ты в несознанку уйдешь и будешь говорить, что они сами тебе деньги дали в долг или просто подарили, то мы не сможем доказать обратного, то дед встрепенулся так, как петух на насесте, и выпалил: «А вы на жену его давите, на Анну! Обвините ее в краже. Через ее же счета все операции проходили! Он ее любит и не позволит ее имя полоскать в грязи и подпишет признательные». Мы по его шаблону и пошли. И как видишь, он оказался прав.
- А где они сейчас находятся? – неожиданно вступила в разговор Анна.
- Этажом выше в 506 кабинете, а что? – поинтересовался Иван.
- Можно я к ним пойду, попробую поговорить с ними, убедить, чтобы смягчили показания или отказались от них.
- Попробуйте конечно, но не думаю, что у вас что-то получится. Давайте перейдем к допросу подозреваемого! – указав Григорию на стул перед своим столом, сказал Александров.  – Через часик к нам присоединится ваш адвокат, данный вам бесплатно государством, и вместе с ним мы уже проведем очную ставку с дедом и допросим тебя в качестве обвиняемого. Затем я арестую тебя по 91 статье УК РФ и поеду домой к своим котам, а ты в ИВС.
- На Петровку 38?! – спросил с улыбкой Гриша.
- Да, а что?
- Я там был 11 лет назад почти в это же время. Ирония судьбы…
- Ну, вот, значит по знакомым местам прокатишься. Ладно, давай начинать!
Пока шел допрос на четвертом этаже, на пятом разгоралась настоящая драма. Когда Анна зашла в кабинет оперативника, Наташа с Богданом уже закончили давать показания и просто сидели в креслах скрестив ноги. Увидев ее Наталья демонстративно отвернулась, а Бадик отвел взгляд. Прямо с порога Аня бухнулась на больные колени и поползла в их сторону.
- Не погубите! Прошу вас, Наталья Алексеевна, Богдан Юрьевич! Не погубите его! Его же там убьют на зоне, вы же его знаете.
- Видишь ли, Анечка, - начал надменным тоном говорить Богдан, - мне нужны только деньги! Верни мне сегодня мои 12 миллионов и забирай его.
- Где же я их возьму, тем более сегодня?!
- Позвони своей богатой тетке Зине. Для нее это не сумма, - предложила Наталья, не поворачивая головы.
- Да, но сегодня я по любому не успею!
- Ну, можно и завтра, - согласился Богдан.
- Но сегодня его же посадят! – не вставая с колен говорила Анна.
- Да, посадят, и правильно сделают! – встрепенулась Наталья и наконец-таки повернулась к невестке. - И пусть посидит немного!! Протрезвеет чутка. А то возомнил себя благодетелем. Не позволяет нам нашими деньгами пользоваться!
- Наталья Алексеевна, ну, вы ведь знаете, что он ничего у вас не крал! Что все ваши деньги в безопасности в ценных бумагах на моем счете лежат. Зачем же вы напраслину на Гришу наводите?!
- Ничего мы не знаем! – начала быстро говорить Наташа, как она обычно делает, когда врет. – Мы с Богданом Юрьевичем согласия на покупку ценных бумаг не давали и вообще первый раз слышим, что он наши деньги тебе на счет перевел. Мы требуем их вернуть.
- А как же облигации в юанях на шесть миллионов рублей?! Вы же их в банке при мне покупали, - возразила Аня.
- Да, было такое дело, - согласился Богдан. – Эту операцию я помню.
- А остального не было! Не было!!! – закричала Наталья. – Он нас обокрал! Он вор и мошенник! И всегда таким был. И первый раз его посадили за дело, и, вообще, он мать свою убил и бабку свою тоже!
- Подождите, а как же вы вору и мошеннику, как вы говорите, доверили все свои счета?! Вы же без него ни в один банк не ездили. Только с ним. Он вам и депозиты открывал и переводы делал и наличные помогал снимать.
- Это хороший вопрос, Анечка, - начал выворачиваться Бадик, - мы думали удержать его наследством. Мы написали на него завещание и предполагали, что он нас не обокрадёт до момента вступления в наследство.
- А он решил не дожидаться нашей смерти и украл все раньше! – снова повысила тон Наталья.
- Что прямо последние у вас забрал? – влез в разговор оперативник, зная реальный расклад по деньгам.
- Ну, не последние, конечно, - начал было оправдываться Богдан.
- Почти все украл! – заголосила Наташа. – Оставил нам гроши!!
- Хорошенькие гроши – восемь миллионов…, - подметил негромко опер. Ему надоел весь этот цирк, он подошел к стоящей на коленях Анне и помог ей подняться. – Идите домой, Анна Юрьевна, здесь не с кем разговаривать. Разве вы не видите, что для них деньги важнее человеческой жизни.
- Последний вопрос, - поднявшись произнесла Аня, - если вы считаете своего пасынка и племянника вором и мошенником, то как вы можете объяснить, что в вашей такой себе самой интеллигентной московской семье такое могло вырасти?
- Ну, Анечка, как говорится, в семье не без урода, - ответил Богдан.
- Да, глядя на вас, я теперь это отчетливо понимаю, - произнесла она и ушла ждать мужа под дверью следака.

Глава 3. Домашний арест.
Допрос в качестве обвиняемого длился недолго. Бесплатный адвокат молчал, как и подобает их брату, когда нет личной заинтересованности. Следователь быстро и доходчиво объяснил Грише, что в ближайшее время его заберет конвой и доставит в ИВС , затем в среду состоится суд об избрании меры пресечения.
— Я буду ходатайствовать об избрании тебе домашнего ареста, не возражаешь? — с ухмылкой спросил Иван.
— А разве такое возможно?! – удивился Тополев. — Я же рецидивист получаюсь, и статья у меня тяжкая. В прошлый раз мне, как первоходу, домашний арест не дали, а тут…
— А мы все постараемся! — заявил следак. —  Я твоей жене скажу, какие документы за завтра ей надо собрать, и попробуем убедить судью, что дома тебе будет лучше дожидаться приговора, чем в следственном изоляторе. Кстати, напиши в протоколе, что с арестом по девяносто первой статье ты не согласен и просишь применить к тебе более мягкое наказание. Вот тут! — Иван ткнул пальцем в соответствующую строчку на бумаге.
— Ничего у вас с этой затеей не получится! — заявил адвокат. — Правильно твой подопечный говорит – опасный рецидив, да еще и крупная кража у пожилых людей. Все эти дела резонансные на особом контроле у прокуратуры. Да, и начальница твоя, как я понял, замазана бабками, поэтому не даст тебе этого сделать.
— Вот именно! — хитро улыбнувшись, заметил Александров. — Она не разрешит, а прокуратура, вполне возможно, и пропустит, тем более я слово заветное знаю. В общем, я завтра отсыпаюсь после дежурства, а в среду утром попробую всю эту мутку провернуть. Ладно, пойдем на первый этаж, — обратился он к Григорию, — сдам тебя дежурному. Дождешься конвоиров и поедешь в знакомые тебе пенаты. Увидимся в среду в суде.
В районе одиннадцати вечера двое полицейских тщательно обыскали Гришу, попросили раздеться донага, несколько раз присесть и открыть рот. После этой процедуры его посадили в маленький автозак и в одиночестве доставили на Петровку, 38.
Иван не обманул насчет ремонта в ИВС. Действительно любо дорого было взглянуть на новенький кабинет досмотра. В памяти у Тополева еще были живы воспоминания о прошлом визите сюда в 2014 году. Тогда это место показалось ему зловещим, темным и плохо пахнущим, а сотрудник принимавший его был похож на злодея из дешевой оперетки. Теперь же его встречал полненький розовощекий блондин в новой форме и камерой видеорегистратора на груди. Светлая от множества современных ламп дневного света комната выглядела не такой ужасной, а решётки, за которые сразу же поместили новоиспеченного узника не такими страшными. Машинка для снятия отпечатков пальцев вообще порадовала. Тогда, одиннадцать лет назад Гриша часа три не мог с рук эту ваксу смыть, а тут технический прогресс наконец-таки проник и в застенки.
После заполнения всех форм и подписи в двух журналах его подняли на второй этаж. Перед решеткой локалки  Григорий задержался у стеллажей с книгами.
— Хотите возьмите себе парочку! — предложил охранник. — Вам все равно одному сидеть, так хоть почитаете, не так скучно будет.
— А почему одному? — удивился Тополев, ожидая увидеть в камере как минимум еще троих.
— Не знаю, в сопроводиловке написано ни к кому вас не подселять.
— Ладно, я тогда две книжонки возьму, — сказал Гриша и сосредоточился для изучения возможных вариантов.
Невольно его выбор пал на «Отцы и дети» и «Дворянское гнездо» Тургенева. «Это именно то, что мне сейчас надо» — подумал он и взял с полки эти книги.
— Пошли я вам спальные принадлежности выдам, — скомандовал охранник.
Склад тоже шокировал Григория. Вместо привычных ему скруток матрасов и шерстяных старых одеял, от которых всегда воняло на него смотрели новенькие складные туристические коврики, одноразовое белье и подушки в запечатанных пакетах.
— Ничего себе! — удивился Гриша. —Вот это сервис.
— Да, у нас теперь чистота и порядок! — с гордостью произнес работник ИВС. — Выбирайте любой комплект.
В камере тоже было светло и даже уютно, если можно так сказать про место заточения. Ровно отштукатуренные стены, выкрашенные в теплые бежевые цвета, три шконки, стоящие перпендикулярно окну и входу, дубок  слева от двери и дальняк, справа от нее. Туалет конечно же был, как и раньше, – дырка в полу, но облагороженный, обшитый нержавейкой и, неожиданно для Григория, чистый.
— Жить можно! — заметив блуждающий взгляд узника, прокомментировал полицейский. — Покормить вот только вас нечем. До утра дотерпите?
— Попить то хоть есть?
— Вода, чай, но холодный.
— Давайте воду тогда, — согласился Гриша. — Спать лягу. На голодный желудок лучше – храпеть не буду.
Утром он проснулся рано, еще было темно. Охранники гремели затворами и часто перемещались внутри локалки. Заснул он мгновенно и спал ровно, без снов и пробуждений - усталость дала о себе знать. Но только открыв глаза его накрыло по полной программе. Мысли о новом сроке, тюрьме и предстоящих бессмысленно проведенных годах в неволе не отпускали. Он проклинал фондовый рынок, Наташу с Богданом, их семейные деньги – все то, что привело его снова сюда – за решётку. Он обратил внимание, что мысли о суициде сами собой проникли в его голову и даже начали там закрепляться.
«Я не пойду на зону! — убеждал мысленно себя Гриша. — Вскроюсь тихонечко ночью и все. Не хочу я еще раз этот кошмар переживать. Нет! Надо суда дождаться, чтобы не дай Бог на Аню все это не повесили. А как только осудят, как только приговор огласят, как только он в законную силу вступит, то можно и на небеса. Она поймет меня, она умная. Так будет лучше для всех… В среду арестуют меня и отправят в СИЗО, там глядишь до Нового года суд состоится, а через десять дней мойкой  по венам и все… Не пойду на зону, не пойду!»
Он не заметил, как снова уснул. Его разбудил звук открывающейся кормушки .
— Есть будете? — спросили за дверью.
— Чай дайте пожалуйста и хлеба, — попросил Григорий.
— Вам какого, черного или белого?
— У вас даже на выбор?! Давайте черный.
Тополев решил не есть много в эти дни, чтобы не мучится с туалетом в дороге и суде. Он, как человек опытный в этих делах, четко понимал, что на полный желудок разъезжать в автозаке не стоит – может плохо кончится. Съев два куска хлеба и выпив чай, он приступил к чтению «Отцов и детей». Он то сидел за дубком, то ложился на кровать. Каждые два часа откладывал книгу и пятнадцать минут ходил по камере от двери к окну и обратно, разминая конечности, после чего приседал десять раз и отжимался от спинки кровати столько же. Когда принесли обед, он взял горячее и салад и с удовольствием все это съел. Еда была в одноразовой посуде, герметично упакована и хорошо разогрета. Компот порадовал кислинкой и легким привкусом имбиря.
К ужину с книгой было покончено. Тополев специально читал ее запойно, чтобы в голову не лезли дурные мысли. Вечерний прием пищи он пропустил, взяв только чай и хлеб. На этот раз белый. В ход пошло «Дворянское гнездо». В районе десяти он попросил, чтобы свет в камере выключили и лег спать. Ему надо было как следует выспаться перед тяжелым, как физически, так и эмоционально днем. Спал он чутко и беспокойно, а в районе трех утра в камеру открылась дверь, и на пороге появился бородатый молодой парень Гришиной комплекции в шерстяном свитере и штанах от тренировочного костюма.
— Привет! Заходи и располагайся, — пригласил новенького Гриша. — Тебя как зовут?
— Егором, — ответил ночной гость.
— Значит почти тезки – меня Гришей величать! — представился Тополев и протянул руку. — Ты случайно не знаешь который час, а то без часов, как без рук.
— В районе трех.
— Ого! Я то думал уже утро! Ты есть не хочешь? У меня хлеб и вода есть.
— Нет, спасибо, я очень устал и жутко замерз в автозаке, — ответил Егор, — нас у входа два часа держали, не давали заехать.
— Давай тогда спать. Утром поближе познакомимся. Ложись на дальнюю шконку – она рядом с батареей, согреешься.
Тополев встал как обычно рано – в районе семи. Егор крепко спал и даже не слышал, как принесли завтрак. Гриша взял на него порцию, а сам снова только попил чай и продолжил читать Тургенева. Мыслями он был в суде, поэтому содержание книги в голове укладывалось частями. Проверка в десять утра окончательно разбудила всех жителей камеры двести шесть. Егор перекусил и поведал свою грустную историю.
— Меня за мошенничество взяли. Целый СОБР принимал на дороге. Вытащили меня из-за руля моего минивэна и мордой на землю. Я так больше часа лежал. Замерз как собака.
— А почему так жестко-то? — удивился Гриша.
— Так я же с СВО только вернулся в отпуск. Вот сегодня должен был обратно выезжать, меня по дороге и задержали.
— А чего ты такого наделал, что тебя аж специальный отряд быстрого реагирования подрядили брать?!
— Я у людей деньги брал якобы на участие в аукционах по реализации конфискованных автомобилей, а сам этими деньгами свои предыдущие долги закрывал. Перед уходом на СВО со всеми договорился кроме одного, что верну после продажи дома. А этот не поверил мне и заяву ментам кинул. Вот меня выследили и закрыли. Теперь и не знаю, что делать. Надо как-то командиру части сообщить, чтобы помог вытащить меня отсюда. У меня ведь в машине полно гуманитарки, мавики еще. Главное, чтобы не разворовали.
— А ты где воюешь то?
— Я в «Ахмате». С ними контракт подписал. Поехал в Грозный и записался.
— А почему туда?
— Так у них контракт всего полгода, и потом «Ахмат» на передке не воюет. Они своих берегут – максимум вторая линия. Я, например, занимаюсь забором раненых. На буханочке подъехали в лесок километров в десяти от линии фронта, забрали людишек и в госпиталь. Так ездки две в день максимум сделаем, а то и не одной, бывало, неделями не было. Остальное время в блиндаже кино смотрел и в интернете лазил.
— Там что интернет есть? — удивился Григорий.
— Конечно, «Старлинк»! У хохла заберем или купим. Скорость шикарная – можно фильмы онлайн смотреть.
— Ну, а как там на войне? Много потерь наших?
— Много… По телевизору такого не покажут никогда и в газетах не напишут. Я хоть только раненых возил, но они такого порассказали – волосы дыбом.
— А правда, что миллионы эти выплачивают при заключении контракта?
— Правда, конечно! Два с половиной миллиона дают сразу, только вот я не получал. Я только 210 тысяч в месяц имею плюс пятьдесят московских.
— А почему ты не получил? — удивился Григорий.
— «Ахмат» только сто тысяч платит при заключении, остальное идет в фонд «Кадырова», зато меня всего на полгода забирают, а в министерстве обороны на год! Вот я шесть месяцев отпахал и домой на две недели, сейчас должен был на новый срок ехать… Так нет, поймали, гады.
В районе трех дверь камеры открылась и выводной объявил Тополеву, чтобы тот собирался на суд. В этот раз с машиной повезло больше. Гришу везли не в закрытом наглухо автозаке, а в микроавтобусе, где он из специально оборудованной камеры в самом конце салона мог наблюдать через окно улицы своего любимого города. Пресненский суд оказалось переехал в Измайлово на время ремонта основного здания и поэтому, они ехали не в центр города, как представлял себе Григорий, а в восточный дальний спальный район.
Ждать в стакане  сборки  пришлось недолго. Буквально через тридцать минут Гришу подняли на пятый этаж в зал судебных заседаний и посадили на скамью подсудимых. В отличие от Таганского и Замоскворецкого суда, где он уже бывал, тут была не клетка, а стекло, что выглядело не так варварски и драматично.  Напротив него за столом уже сидел Иван в форме капитана полиции, а рядом с ним крутился адвокат.
— Вы не могли бы передать записку моей жене? — обратился Тополев к защитнику. — Я тут ей написал список вещей, которые ей надо передать мне в изолятор.
— Сам отдашь после суда! — заявил следователь вместо адвоката. — Под домашний арест тебя выпустят сегодня! Я свои обещания держу!
— Да ладно?! — не поверил Гриша.
— Да, прокуратура не возражала, а моя начальница после запоя сегодня, поэтому ей не до тебя.
— А Аня здесь? — спросил Тополев.
— Да, в коридоре сидит, ждет начала заседания, — на этот раз ответил защитник.
В зал зашла помощница судьи и пригласила пройти зрителей. Анюта была очень сосредоточена и еле выдавила улыбку, увидев мужа. На ее лице читались боль, страх и шок от всего с ней происходящего. Она оказалась абсолютно неготовой к такому развитию событий, но при этом была очень сконцентрирована и мобильна. Еще вчера по команде Ивана она начала сбор необходимых документов для одобрения судом домашнего ареста. Она сходила в МФЦ и как собственница квартиры получила все справки и выписки, а сегодня утром заверила весь пакет документов у нотариуса. И теперь со всем этим богатством в пакете сидела на дальней скамейке и смотрела на мужа в стеклянной клетке.
— Встать, Суд идет! — скомандовала помощница.
В зал из боковой двери вошла женщина в черной мантии с белым шарфом, заняла свое место на постаменте и негромко сказала: «Можете садиться».
— Слушается дело об избрании меры пресечения Тополеву Григорию Викторовичу, — продолжила она. — который обвиняется в краже в особо крупном размере по статье 158 часть 4 пункт «б». Следствие просит домашний арест? — с удивлением она посмотрела на Ивана.
— Да, Ваша честь! Следствие считает, что под домашним арестом обвиняемый не сможет скрыться, не сможет оказывать давление на свидетелей и потерпевших, а также это отвечает нормам УПК и УК.
— А что прокуратура думает по этому поводу? — обратилась судья к красивой девушке в форме офицера юстиции.
— Прокуратура не возражает! — ответила та, на мгновение оторвавшись от телефона, в котором с кем-то активно переписывалась.
— Ну, хорошо…, — продолжила судья, — а вы хоть проверили место, где будет находится под домашним арестом обвиняемый?!
— Да, Ваша честь! — поспешил ответить Иван. — Конечно проверили.
— И как я должна понять, что это так? — не без злобы в голосе спросила судья, — Где соответствующие документы?
— Они у жены подсудимого, а она в зале! — подсказал следователю адвокат.
— А почему они у нее, а не у вас?! — совсем разозлилась женщина в мантии. — Она вообще не участник процесса! Так, мне все это надоело!! Объявляется перерыв пятнадцать минут, —произнесла она, встала и вышла из зала.
— Тополев! — еле слышно позвал Гришу Иван. — Слышишь меня? Извини, я все сделал, чтобы тебя вытащить под домашний арест, но, по-моему, у нас облом…
У Анны выступили слезы на глазах, но она сдержалась и постаралась не показать вида. Адвокат поспешно подскочил к ней и принялся изучать документы, которая она принесла.
— Мне, наверное, надо написать какое-то заявление? — спросила она у защитника.
— Какое заявление?
— Ну, что я, мол, не возражаю, чтобы Григорий находился под домашним арестом в квартире, собственницей которой я являюсь.
— Да, точно! Пишите!! Вот видите, вы человек в этих делах опытный, сами знаете, что надо писать?
— Кто опытный, я?! — удивилась Аня. — Я вообще в суде первый раз в жизни нахожусь, а с такой ситуацией никогда не сталкивалась от слова совсем!!!
Когда судья вернулась в зал, Иван поднес ей наспех состряпанный пакет документов. Она долго изучала его, после чего приобщила все бумаги к делу, еще раз спросила у всех участников процесса мнение по поводу домашнего ареста и удалилась в комнату для принятия решения.
Эти двадцать минут длились для Гриши как вечность. Он еще раз обратился к адвокату с просьбой передать письмо жене, но тот снова ответил ему, что Григорий сейчас пойдет домой и сам все сможет передать.
Судья читала постановление быстро, но четко. После витиеватых выражений и ссылок на статьи законов Тополевы наконец-то услышали такие желанные для них слова «домашний арест». Анна выдохнула и даже слегка порозовела. Гриша удивился и сперва даже не поверил своим ушам. Он до последнего был уверен, что поедет сегодня в карантин следственного изолятора. Охрана открыла дверь стеклянной клетки и разрешила Григорию покинуть место его заточения. Помощница судьи выдала ему постановление, Иван пожал ему руку, а Анюта обняла мужа изо всех сил и поцеловала в губы, как никогда этого не делала раньше.
— Ну, что, пойдемте на улицу, подальше от этого ужасного места! — предложил Ваня.
Они спустились по лестнице на первый этаж и вышли во двор.
— Меня кто домой повезет? — поинтересовался у следователя Григорий.
— Никто. Сами поезжайте! А кто вас должен везти?!
— Ну, я же под домашним арестом! Значит кто-то должен охранять, пока я не дома.
— Гуляй рванина! — пошутил Иван. — Сегодня отдыхайте, можете в ресторан сходить, а завтра к вечеру приедет уииновец и наденет тебе браслет на ногу. До этого можешь гулять сколько хочешь.
— Кто приедет? — в один голос переспросили Анна с Григорием.
— Сотрудник уголовно-исполнительной инспекции! — пояснил Ваня. — Они теперь будут за тебя отвечать и тебя контролировать. Так, теперь о главном! Никаких разговоров и никакой связи со стариками! Нет у вас теперь больше родственников. Эти две старые гниды вам враги! Это понятно?! Вон, жена тебе сейчас расскажет, что эти мрази удумали против вас. Ладно, я поехал домой. Завтра созвонимся и обсудим, что делать дальше. Я к вам адвоката вашего пришлю на днях, пообщайтесь. Пока!
Иван пожал Грише руку, сел в свой автомобиль и уехал. Тополевы обнялись еще раз и взявшись за руки побрели в сторону метро. Начинало смеркаться и голод давал о себе знать.
— Анют, я есть хочу очень…
— Пойдем, там у метро есть кафешка с шаурмой. Ты перекусишь, а я введу тебя в суть дела. За время твоего отсутствия много чего произошло.

Глава 4. Сборы.
Глава 5. Отъезд.
Глава 6. Череп.
Глава 7. Ангел.