Приговор ночи

Вечернее небо над городом было окрашено в цвета густой, тревожной синевы и нежно-розовой дымки. Непривычно тихий, этот час казался подвешенным между вздохом и вечностью.
Он сидел на краю старого каменного колодца, поглаживая ладонью шершавую поверхность. Напротив, прислонившись к стволу древней липы, стояла она. Её глаза, обычно яркие, как лесные ручьи, сейчас были затянуты мягкой, но непроницаемой тенью. Они не смотрели друг на друга в этот миг, но чувствовали присутствие так остро, будто касались.
- Помнишь, как в детстве мы приходили сюда, чтобы слушать эхо? — спросил он тихо, и голос его звучал глухо, как будто был обёрнут старой тканью.
Она кивнула.
- Да. И загадывали желания.
Она подошла ближе, встала рядом. В воздухе витало что-то неуловимое, похожее на запах жжёной листвы и осенней грусти. Это был запах конца, который они оба узнали, но не произнесли вслух.
- Мы не будем говорить о том, что случилось сегодня, и о том, что случится завтра, — прошептала она, её рука легла на его предплечье. Касание было лёгким, но оно пронзило его, как электрический разряд. - Не нужно искать причину в книгах или на лицах прохожих. Нет ответа, который облегчит нам прощание.
Его пальцы сомкнулись вокруг её руки. Её кожа была тёплой, живой. Это было единственное доказательство реальности в этом сюрреалистическом, застывшем мире.
- Знаешь, что важно? — сказал он, повернув голову и глядя в её глаза. В них, наконец, отразился закат. - Важно, что этот закат мы видим вдвоём. И что за эти минуты, пока солнце не скроется, мы успеем вспомнить всё хорошее, что было в нашей короткой жизни.
Он не говорил о грохоте, который они слышали по утрам, о дрожи земли и о том, что стекла в их доме давно не было. Он говорил только о любви.
Она прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Они стояли так, как будто пытались впечатать этот момент в свои души, чтобы не забыть ни текстуру его куртки, ни ритм её дыхания, ни тепло друг друга.
- Я люблю тебя, — сказал он. И в этом простом заявлении заключались все их планы на будущее, которое не состоится, все непрожитые годы, все несказанные слова.
- Я люблю тебя, и это всё, что мне нужно знать, — ответила она.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом. Небо стало глубоким, чернильным. Наступила ночь, которая не сулила им утра. Они продолжали стоять, обнявшись, на вершине холма. И в этот последний, тихий час, они были спасены. Не от судьбы, но друг другом.
Они молча спустились с холма, рука в руке. Их шаги отмеряли последние метры знакомой улицы. Дом встретил их привычной, но теперь уже звенящей пустотой.
Они легли в свою старую кровать, не зажигая света. Свежесть простыней казалась необыкновенно роскошной. Они лежали близко-близко, слушая, как бьются сердца — единственные живые звуки в этом проклятом городе. Он поцеловал её в висок, она провела пальцами по его щеке. Они не спали. Они просто позволяли усталости и любви обволакивать их.
Далеко за полночь тишину разорвал звук, который больше походил на резкий, нарастающий свист — словно надломленный воздух внезапно стал материальным. За ним последовал оглушительный, чудовищный удар и слепящая, мгновенная вспышка света, не имевшая ничего общего с утренним солнцем.
В этот короткий миг, когда их уютный мир обратился в пыль и хаос, они по-прежнему держали друг друга за руки. Никто из них не успел понять, что пришло за ними, и уж тем более — зачем. Они просто ушли вместе, застигнутые гигантским эхом, которое накрыло их дом, выполнив приговор, о котором они условились не говорить.