IV-19 Стигматизация любви

Любовь. Катехизис
Глава IV Не любовь
Раздел 19 Стигматизация любви

«Стигма» — это некий знак, отражающий принадлежность того или иного субъекта к определённой классификации.
        Стигматизация в религии — это подражание мукам Спасителя, а то есть нанесение себе таких же ран, которые получил Христос при своей казни. Иначе говоря — это в основном самонаправленный процесс для экстериоризации, демонстрации вовне схожих с христианской Мессией признаков. Реже это происходит, когда такие черты обозначаются извне, как похожие на стигматы Иисуса, когда, например, той или иной общине требуются герои, святые и т.п. персонажи.
        Стигматизация прочая же, социальная, юридическая, психологическая
и т.д. имеет преимущественно внешний характер направленности, то есть когда один субъект наделяет другого признаками. Преобладает в такой стигматизации преимущественно подчёркивание, наделение и обособление негативными стигмами, происходит дискриминация другого субъекта или явления на почве того или иного проявления. Древнегреческое слово ;;;;;; — знак, клеймо, татуировка, пятно, отметина.
        В настоящее время это явление не обошло стороной и саму любовь.
        Так, например, некоторые меньшинства во уменьшение абсурдности и бесплодности своего существования стараются заклеймить любовь, порождая лицемерные эгоистические сказки, которые они называют «видами любви». На деле, такие выдумки всего лишь обеспечивают спекулятивные интересы патологических меньшинств, заключающиеся в том, чтобы любыми способами включить свои болезненные флуктуации в разряд нормы.
        Схема проста:
        1. Декларируются внешне приемлемые и гуманные паттерны поведения. Всячески доказывается их приемлемость и человеколюбческая направленность. Активная реклама самых положительных или самых привлекательных черт таких паттернов поведения демонстрируется при любом удобном случае.
        2. Искусственно рождается «стык противоречий» с общепринятой нормой.
        3. В анализе этих противоречий в которой норма выставляется негуманно непринимающей «положительные моменты» пункта 1.
        4. Норма начинает открыто порицаться, объявляться антигуманной и почти или полностью преступной в признании «нормальности» меньшинств.
        5. а) границы нормы изменяются;
        5. б) норма, «опомнившись», распознаёт негативное влияние и ликвидирует угрозу норме как оптимальному выверенному варианту существования.
        6. Закрепление результата законодательно или тем или иным образом, характерным для данной культуры.
        Строго говоря, меньшинства были бы не столь проблемными в следующем случае. Абстрагируемся в образном примере.
        Допустим, все едят сливочный пломбир, потому что он спасает жизни. Шоколадный пломбир вредит поджелудочной железе. Но вдруг появляется представитель меньшинств — индивид X, который ест шоколадный пломбир, и его поджелудочная от него не страдает.
        Если бы X уважал окружающее общество и был гуманистом, а то есть любил бы социум, в котором живёт, он никогда бы не навязывал никому есть шоколадный пломбир. Потому что знал бы — то, что не вредит ему, вредит остальным. Заставлять кого-то употреблять заведомо яд — преступление.
        Но чаще всего такие как X дезадаптированы, потому что чувствуют себя в меньшинстве. И даже если X никто не осуждает, он всегда чувствует себя дезадаптированным, не таки, как все. Поэтому он пытается вовлечь в поедание шоколадного пломбира тем больше людей, чем он более дезадаптирован и эгоистичен, а то есть патологически антигуманен.
        Так, X будет устраивать демонстрации, парады, митинги, размахивая транспарантом «Есть шоколадный пломбир — это нормально», «Шоколадный — значит счастливый», «Есть белый пломбир — не единственный вариант». X придумает свою радугу, с 6 оттенками шоколада, и поместит её на все свои логотипы.
        В этом вся суть патологических меньшинств.
        Рассмотрим ситуацию, если бы отличающийся предпочтениями X любил окружающий социум и был бы настоящим гуманистом.
X знал бы, что норма — это не его враги, а те, в рамках популяции которых он вообще появился. Эту же популяцию, как её дитя, он и должен поддерживать в норме.
        К примеру, если бы юная особь из популяции спросила бы : «X, а могу я есть шоколадный пломбир?»
        Гуманный X ответил бы: «Слушай, малыш, то, что я ем шоколадный пломбир, не означает, что тебе это полезно. Посмотри, все едят сливочный пломбир, и мы живём в таком мире, где все должны есть сливочный пломбир. Я ем шоколадный, да. но это только потому, что у меня особенный метаболизм. Ты должен есть сливочный пломбир. Шоколадный навредит твоей поджелудочной железе. Поверь мне, если бы я мог, я бы лучше ел сливочный пломбир».
        Так X гуманно взаимодействовал бы с нормой, и был бы уважаем ею, а также не вызывал бы вопросов по принятию себя в качестве полноценного члена в рамках популяции поедателей сливочного пломбира.
        Конец аллегории.
        Как мы наблюдаем в действительности, меньшинства преимущественно деструктивны. Из-за своей дезадаптации их жизнь представляет собой вечную борьбу против «гигантского кита» нормы, плывущего себе спокойно и не обращающего внимание на «рыб-прилипал» до того времени, пока их активное присутствие не становится помехой для жизнедеятельности «кита».
        Немыслимо деструктивными являются незрелые дезадаптированные патологические субъекты, которые пропагандируют асексуальность, чайлдфри и прочие способы существования. Вместо того, чтобы «есть шоколадное мороженое» самим, они предлагают такой же образ поведения колоссальному количеству незрелой молодёжи, на неподготовленную и незрелую канву восприятия которой ложится этот суррогат. Такая информация проста, однобока, а значит неэнергозатратна, быстро усваивается и легко откладывается в паттерны поведения.
О чём все эти кривотолки? О том, что есть потребности внутренние, индивидуальные, и никто не смеет на них посягать, и «отрывать» от эго хоть толику времени и внимания.
        Эгоисты, объявляющие себя, например «чайлдфри» — это такие низкоэнергетические индивиды, которые даже о себе заботятся с трудом, а то есть не умеют любить даже себя, поэтому предполагаемое появление детей у них сопряжено с ещё большим нарушением адаптации. Отсутствие детей у таких людей более к лучшему, потому как ребёнок рождённый там, где нет любви, станет таким же дезадаптантом. А родители, для которых он своим рождением создал «нагрузку», «отнял внимание от самих себя», в лучшем случае будут индифферентны к ребёнку, а в худшем случае будут срывать на нём аффект от неудовольства своей жизнью. Из гуманных соображений детей нужно пожалеть.
        В этом проявляется двуликое лицемерие декларируемого ныне «гуманизма»: о будущем никто не задумывается. Зачастую правосудие (в том или ином виде: от общины до юриспруденции) ограничено рассмотрением гуманизма здесь и сейчас в отношении одного индивида, порой игнорируя его негативное влияние даже на целые поколения. Самый негативный пример нам показывают культуры, в которых происходит сексуализация детей (и это не только Испания и США, но и консервативные южные страны). Смена пола детей, например — это прямой инструмент по половой дезадаптации целых поколений. Хотя сам факт разрешения таких манипуляций незрелой личности, то есть той, которая в силу недееспособности вообще не может ни принимать такие решения, ни нести за них ответственность, безумен и абсурден. Целые государства таким образом делают из людей неразумную биомассу, которой разрешаются любые низменные животные проявления. Такие дезадаптанты будут критически дезориентированы в жизни и в связи с этим легко станут легко поддающимися на программируемый массовый психоз толпами.
        Эгоист не бывает виновен. Для него вина исходит от кого-то или чего-то извне. Выплёскивая недовольство в окружающее информационное пространство, он таким образом создаёт очередной островок территории заблуждений, на который может ступить нога тех, кто ещё не бывал ни на каком островке. Из-за неопытности этот новичок может легко впитать деструктивные соображения от эгоиста. Так негативизируется норма в зачатках.
        Именно поэтому цензура на публичные субъективные изречения должны присутствовать обязательно. Критическим представляется такой фактор в обществе, которое хочет воспитывать людей, способных любить.
В настоящее время мы можем наблюдать то, как традиционные нормальные отношения, как устоявшиеся успешные адаптационные стратегии поведения, и убеждённости на их почве, подвергаются постоянной критике как «навязанные стереотипы» «предрассудки» и т.д.
        Здесь мы сразу видим примеры того, как действуют патологические меньшинства: естественный образ жизни является натуральным, продиктованным биологией и эволюцией в целом.
«Предрассудком» также не является то, что работает миллиарды лет.
Вот некоторые примеры того, как действительно стигматизируется любовь:
        I.
1. Нормальную заботу о близком человеке эгоисты-дезадаптанты именуют «желанием контроля», «доминирования», «излишней опекой».
Поскольку забота предполагает активное и не поверхностное взаимодействие с коммуникантом, а также непрерывное внимание к его состоянию для того, чтобы это состояние улучшать, здесь обнажается обычная неготовность эгоиста отвечать взаимностью на заботу. Именно в результате такой неготовности дарить ответную заботу, эгоист стигматизирует здоровые проявления, извращает их суть и тем самым снимает с себя обязанность отвечать добром. Это касается и семейных отношений, и социальных, и межгосударственных.
2. Нормальное уважение эгоист может в ответ называть «болезненным преклонением», «идеализацией» от «неуважения себя» и т.д., исходя из тех же принципов игрового поведения, соревнования и неготовности осуществлять ответные доброкачественные энергозатраты. В норме индивид, распознающий уважение к себе, отвечает взаимным уважением, а точнее, уважает коммуниканта заранее, безусловно.
3. Терпение к проявлениям особенностей партнёра незрелая личность эгоистично может именовать «слабохарактерностью», «слабостью» в разных смыслах.
Это только часть из обширного спектра примеров, показывающих насколько отсутствие способности любить может извращать заложенное в активную деятельность целеполагание.
        II. Множественные произведения кинематографа, мультфильмы показывают вроде бы по составу нормальные, но на вид карикатурно деградирующие семьи. Имея такие примеры перед глазами, молодёжь не получает эффективного примера построения семьи и распределения семейных ролей, разочаровывается заранее, видя негативный, высмеянный пример семьи.
        III. Активно порицаются альтруистические порывы в людях. Обесценивается истинный гуманизм. Даже в светлых проявлениях поведения человека разыскиваются и подчёркиваются (порой ложно) эгоистические мотивы. Искажаются понятия гуманности. Дезадаптанты посягают на общепринятые  светлые культурные, моральные и этические идеалы, обесценивают их. Например, доброта выдается за простодушие в негативном смысле: недалёкого ума, невысокой прозорливости и низкого интеллекта. порой доброта является и вовсе прерогативой юродивых.
        Таким образом, в наше время как никогда обострилась деструктивная деятельность меньшинств, которая подстёгивается политическими силами и еще не определившимся до конца гуманизмом, пока что идущим по явно ложным ориентирам, не учитывающим мультиструктурность и многофакторность социума, а также его будущее.
Любовь тем самым претерпевает критику патологических меньшинств, подвергаясь нападкам тех, для кого поведение «любовь» является недоступным или энергетически неприемлемым с точки зрения затрат времени и сил на другого человека или группу людей.