Не ангелы

 «Если ты не прыгнешь, они поймают тебя и превратят в шлюху!»
х/ф «Команда А»

«Бог просто устал нас любить»
А. Васильев

Глава 1. Не давайте святыни псам.

   Ненавижу этот город. Летом тут жарко, как в аду, а со второй половины сентября наступает такой холод, что яйца покрываются инеем. Для местных вполне обычное дело менять ветровку сразу на полушубок, но я вырос в более теплых местах.
   Вот и сейчас, стоя у черного выхода ночного клуба, я кутаюсь в летнюю куртку и думаю, что раньше бы непременно отморозил себе пальцы, заработал воспаление легких и умер прямо здесь, среди бутылок и окурков. У меня есть дела и поважнее, чем караулить в подворотне всякую шваль, но сегодня я устроил себе выходной и могу расслабиться. Я достаю сигарету. Понятия не имею, сколько еще ждать.
   Когда они выходят, в пачке остается всего три сигареты. На этот раз с ним невысокая полноватая блондинка. Никогда не был высокого мнения о его вкусах. Когда дверь черного хода за ними захлопывается, я стучу стволом револьвера по кирпичной стене, привлекая его внимание.
– Привет, Руся.
   Я потратил на него слишком много времени. Все нужно закончить сейчас.
– Каин?– Его губы дрожат, но вовсе не от холода, как у его подруги. Он нервно поглядывает на нее, будто та может чем-то помочь.– Я думал, ты в отпуске.
– Как видишь, с отпуском у меня не срослось.
   Склонность к насилию, многочисленные нарушения устава. Так они мне сказали. На самом деле, меня предпочитают держать подальше от дома, как надоедливого и не самого близкого родственника, которого совсем не хочется терпеть рядом. Они не считают, что этот дом мой. Я всегда буду для них чужим.
   Блондинка испуганно смотрит на меня из-за плеча Руслана, теребя рукав его куртки. Дура.
– Руслан, кто это?
– Заткнись, шлюха,– шипит он.
   Я взвожу курок, и блондинка взвизгивает.
– Что, просто так и пристрелишь?– Руслан оскаливает клыки, отпихивая от себя толстожопую. Наверное, в таких же недоебков, как он, это внушает страх. Тоже дурак.
– Ага,– отвечаю я и поднимаю револьвер.
   Лицо Руслана исчезает сразу же, превращаясь в кашу из крови, мозгов и костей. Цвет волос девушки мгновенно становится красным. Она не кричит, ее просто тошнит рядом с упавшим телом. Я подхожу к ней.
– Тише, милая,– говорю ей, откидывая перепачканные пряди с ее лба.– Завтра ты и не вспомнишь.

***

– Кто на этот раз?– Спрашивает Камаэль, отвинчивая зубами пробку бутылки.
   Мне немного стыдно перед ним. Первое время он держался, но за последние два года работы со мной пристрастился к водке. Не сомневаюсь, что скоро он начнет таскать мои сигареты, и давно бы уже ходил по бабам, если бы мог.
– Русланчик,– говорю я, кидая куртку на свою кровать.
– Руслан… Руслан,– он делает большой глоток.– Руслан-мажор? Вампир?
   Пожимаю плечами.
– Ну да.
– Ну и как, успокоил нервы?– Зло говорит он.– Ты доиграешься. Наш старший брат дождется, пока ты их тут всех изведешь, а потом заявит о геноциде, и у тебя отберут крылья, мать их.
– Он мне не брат,– бурчу я себе под нос.
– Крылья, мать их,– повторяет Кам, допивая водку.
   Вообще-то, крыльев лишаться не хочется. Мне они не так уж просто достались. Пришлось вырвать челюсть и утопить того, кто собирался получить их вместо меня. Может, оставят чуть-чуть?
– Нашел что-нибудь по нашему делу?
– Ловко переводишь разговор,– мрачно ухмыляется напарник.– Да, смотри,– он кидает мне пачку фотографий, перетянутых резиновой лентой.– Один чудик случайно сжег своего брата.
– Бывает,– говорю я, рассматривая снимки обгоревшего трупа.– На днях один мужик пристрелил жену за подгоревшую яичницу.
   Кам вопросительно смотрит на меня. Я закуриваю и присаживаюсь на кровать, скидывая пустые пачки и бутылки на пол.
– Ага. Потом себя. Видимо, не выдержал вкуса горелых яиц во рту. Эту шлюху, конечно, сразу в рай определили…
– Да я серьезно,– говорит Камаэль.– Сжег брата голыми руками.
– Круг Огня?
– Чего сразу Круг?
– Они ж как тараканы,– я развожу руками.– Где один, там целый Круг. Адрес?

***

   Я нажимаю на звонок, но внутри квартиры никто не реагирует. То ли спит, то ли занят чем-то поважнее ночных гостей.
– Забей,– говорит Камаэль и со всего размаху бьет в дверь ногой. Водка в крови играет.
   Со второго удара дверь срывает с петель, и она влетает внутрь квартиры. В коридоре стоит заспанный тощий паренек.
– Семенов?– Спрашивает мой напарник вместо приветствия, для уверенности сравнивая заспанное лицо с фотографией из желтой газеты.
– Суки,– ошеломленно говорит паренек.– Сожгу к ***м!
   Он разводит руки, и в каждой из них загорается по слабому огоньку. Таким даже людей не напугать. Я подскакиваю вплотную к хозяину квартиры и, схватив револьвер за ствол, с размаху бью его рукояткой в лоб. Новоиспеченный маг огня, всхлипнув, падает навзничь, и огонь в его руках потухает.
– Совсем ебнутый, да?– Сочувственно спрашиваю я и опускаюсь на колени рядом с ним.
– Ты что делаешь?– Спрашивает Камаэль.
– А ты как думаешь?– Когда я ломаю Семенову большой палец, он только глухо вскрикивает. Видимо, еще не пришел в себя.– Или ты хочешь, чтобы он, как обещал, сжег все к ***м вместе с собой?– Я ломаю ему второй палец. На этот раз Семенов кричит громче.

***

– Дай ему хоть аспирину, что ли,– говорю я.– Полчаса уже ноет со своими пальцами.
– Вы даже не знаете, как попали,– продолжает угрожать Артем Семенов. Сопли, текущие из носа, делают его вид особенно грозным.– Вас всех сожгут, вместе с семьями. Дети есть?– Я радостно киваю.– И детей сожгут.
   Я легонько бью его ладонью по щеке.
– Хватит, коробок, я уже понял, что вы серьезные ребята. Ты мне сейчас расскажешь, где обычно собираетесь, или я найду еще, что можно тебе сломать,– я сжимаю его пальцы.
   Семенов болезненно морщится и воет. Но, когда я отпускаю руку, начинает быстро говорить:
– Да пожалуйста, им вас хоть искать не придется. В местной школе, мы там спортзал арендуем по вечерам. Через три дома от меня,– он неопределенно машет рукой в сторону двери.– Каждый день, с восьми до десяти,– и зло повторяет.– Всех сожгут. И детей.
– Сколько вас?
– Тебе хватит,– Артем сплевывает на пол, но попадает себе на штаны.
– Ты не понял, лишенец, сколько вас?– Я перехватываю руками его предплечье и сгибаю.
   Слышится хруст, и великий колдун снова ревет.

***

– Именно с этим у тебя и проблемы,– говорит Камаэль. Всполохи огня, вырывающиеся из окнон квартиры Андрея, отражаются на его лице, перекрашивая его в оранжевый цвет.– За те пять лет, что я с тобой работаю, ты разве что пару старушек оставил в живых.
– Ты не видишь главного,– говорю я затягиваясь.
– Я вижу, что ты маньяк,– упрямо отвечает он.
   Я отворачиваюсь от огня. После ярких языков пламени улица кажется почти черной. Он просто не видит главного.
– Он не знал, кто мы такие. Иначе бы сжег себя, как только я позвонил. Да и этот случай с его братом,– я щелчком выбрасываю окурок куда-то в темноту.– Лет пятьдесят назад мы выслеживали Круг Воды. За пять лет попался всего один, да и тот утопился еще до того, как мы узнали адрес.
   Камаэль, насмотревшись, тоже отворачивается от дома. Сирены пожарных машин становятся все громче. Еще пара кварталов, и они будут здесь. Пора уходить.
– Любители?– Спрашивает Кам.
– Терпеть не могу любителей.

***

   Если бы кто-то начал подозревать о нашем существовании, найти правду было бы совсем не сложно. Думаю, попы местной церкви с радостью бы поделились своими подозрениями насчет странного прихожанина, который не покупает освященных свечей и не подает милостыни. Не разговаривает ни со священнослужителями, ни с другими прихожанами. Просто стоит перед какой-нибудь иконой и что-то бормочет себе под нос. Некоторые здешние бабки думают, что я замаливаю грехи. Осведомленные люди назвали бы это «отчетом о проделанной работе».
– Как все прошло?– Спрашивает Камаэль, привалившийся в ожидании плечом к забору.
   Осведомленные люди назвали бы сегодняшние переговоры «лишением премии» или «строгим выговором с занесением в личное дело». Как посмотреть.
– Радуйся,– хмуро говорю я.– Насчет вампиров мне дали вполне однозначные указания. Теперь не буду пропадать по ночам,– я устало отмахиваюсь.– Пускай пьют, ну их.
– А что насчет Семенова?
– Прекрасно,– улыбаюсь в ответ.– Получен приказ добить это направление и немедленно доложить о результатах.
   Сгорбленная бабка с протянутой рукой смотрит на меня исподлобья. Два рослых крепких парня явно не способствуют ее маленькому бизнесу. Я наклоняюсь к ней и, крепко схватив за затылок, тихо спрашиваю:
– Под кем ходишь, Богом обиженная?
   Во влажных глазах старухи отражаются мои, и потому кажется, будто у нас обоих они наполняются желтым огнем.
– Подожди меня здесь,– говорю я напарнику и бросаю ему куртку.
   Вампиров мне трогать запретили, но насчет рядовых грешников никаких указаний не было. Да и вряд ли кто-то будет против.
– Решил отыграться на людях?– Качает головой Кам, когда я выхожу из домика настоятеля.
– Это были разъяснительные работы,– отвечаю я, вытирая правую руку.– Выговор с занесением в личное дело.
– Ты ему хоть «скорую» вызвал?
   Я киваю и выкидываю мобильный настоятеля в кусты рядом с домом.
– Я совершил богоугодное дело. По-моему, так. Рабочий день окончен,– кричу я старухе, и та шепелявит в ответ что-то нецензурное.

***

   Школьный охранник похож на ребенка, несмотря на почтенный возраст. Он вращает глазами и пускает пузыри, лежа на полу.
– Видишь?– Говорю я напарнику.– Я могу быть гуманным.
   Носком ботинка я откидываю подальше рацию. Раньше детей так не охраняли.
– Очень,– соглашается тот.
   После непродолжительных поисков, спортзал обнаружился в западном крыле. Из-за стены слышатся голоса. За последнее время они совсем перестали бояться.
– Семенов сказал, что их тут восемь,– шепотом говорит Кам.– Возьмешь шестерых.
– Шестерых?– Я неуверенно кошусь на обшарпанные двери.
– Насколько я помню, в револьвере шесть патронов,– пожимает он плечами.– Хочешь, отдай его мне.
– Не завидуй,– я достаю оружие, пока напарник расправляет крылья.
– Главное – не убить главного,– говорит он.
– Да ты что,– ухмыляюсь я и распахиваю двери.– Цирк закончился, пидоры!
   Крылья Камаэля, сейчас больше похожие на щупальца осьминога, срезают голову ближайшему к двери человеку. В это время пули, выпущенные из револьвера, разрывают на части остальных послушников Круга. Последнему оставшемуся магу в красном балахоне два «щупальца» крыльев Камаэля пробивают плечи, прибивая его к стене.
– Ты знаешь, кто мы,– говорю я ему. Нет нужды спрашивать, все видно в его глазах.– Не то, что эти клоуны,– я киваю на плавающие в крови тела.– И с каких пор архимаги стали учить непосвященных фокусам?
   Архимаг, если бы мог, непременно сжег бы себя, постаравшись подпалить и нас, но крылья моего напарника пробили ему суставы и перерезали сухожилия. Хорошая работа.
– Кто имеет ум, тот сочти число зверя,– хрипит он, закатывая глаза.
   Я отвешиваю ему оплеуху:
– Прекращай, я же сказал: цирк закончился.
– Постой,– говорит Камаэль.– Почему Откровение? Раньше они сыпали цитатами из Библии нашего брата.
– Твоего брата,– шепчу я, но Камаэль не слышит.
   Архимаг смотрит на нас и вдруг начинает смеяться. В его положении получается не очень, но мы оба поняли, что он хотел изобразить.
– Небеса не рассказывают своим псам о планах на будущее?– Хрипло кашляет старик.– Как же так? Ты их все время разочаровываешь, Каин. Уверен, приказ был просто ликвидировать нас. Никаких допросов с пристрастием, а?
   Камаэль вопросительно смотрит на меня.
– Если ты никому не скажешь, то все будет нормально,– отвечаю я на его взгляд.
   Свинья не выдаст, Бог не съест. В растерянности Кам отпускает старика, и архимаг валится на пол.
– У нас точно отберут крылья,– говорит напарник.– Если чего похуже не сделают.
– Тебя и так забросили на пять сотен лет в самую жопу, лишь бы ты не мешался,– каркает старик на полу и пытается ползти. Я прижимаю его ногой к полу.– Сука! Нет, ты все равно продолжаешь лезть не в свои дела.
   Я поднимаю мага за шиворот с пола. Его руки безжизненно болтаются вдоль тела, и он снова воет.
– Сейчас ты мне все расскажешь,– шепчу я ему на ухо,– или я твоей кровью тут все залью.

***

   Камаэль молчит уже полчаса с тех пор, как мы вышли из школы. Да и без слов все ясно. Дело вовсе не в том, что старик не захотел говорить сразу. Сначала он храбрился: «Я немцев не боялся, а таких выродков, как ты – тем более», но потеряв ступни, стал сговорчивее. За эти годы Камаэль уже привык к моим методам работы. Но когда я дошел до колен, он рассказал все, что знал. Вот в этом и заключается проблема.
– Мы не архангелы,– наконец, говорит Кам.– Мы небесные гончие. Не нам решать. Если они узнают, что мы ослушались приказа, то не будут разбираться, кто виноват больше. Нас обоих накажут.
   Я киваю. Выдыхаю дым. Молчу. Не могу его винить за то, что печется о своей шкуре.
– Любой, кто дружит с головой, продолжал бы работать и молчать,– он вздыхает.– Мы с тобой работаем всего семь лет, но я и без того знаю, что ты не из таких. Иначе бы не оказался здесь.
– Мы могли бы и сами обо всем догадаться,– задумчиво говорю я.– Не так уж часто Круги собирают свои маленькие армии из городских дурачков.
   Кам вздыхает:
– Но мы не догадались. Мы пришли и выбили это из пенсионера, и теперь нам лучше молчать.
– Они собираются устроить апокалипсис, а ты предлагаешь сидеть и молчать?– Я бросаю в него окурок.– Я не согласен.
   Мой напарник останавливается.
– Почему ты просто не можешь оставить все, как есть? Ты же знаешь: все равно все будет так, как предсказал Отец.
– Я живу здесь дольше любого из вас. Не рассказывай мне про то, как все будет,– я достаю из пачки еще одну сигарету.– В последний раз беременную мать Антихриста избил пьяный муж, и у нее случился выкидыш, а Мессию люди назвали «королем рок-н-ролла», и он умер от  передоза кокаином, до самой смерти уверенный, что голоса, которые он слышал – это глюки во время приходов.
   Камаэль не отвечает. Судя по его лицу, он уже попрощался с крыльями и даже готов отбывать свое наказание в месте похуже, чем этот город. И еще думает, кому же он так насолил, что ему дали меня в напарники. За последние семь лет он часто об этом думает.