Можно только верить

     Неоднократно упущенные русскими исторические шансы выкарабкаться, наконец, из Орды с Витовта и Владислава и до Керенского и Савинкова заставляют прислушаться и поверить в правоту фетровых пиитов старого режима. Её, действительно, аршином общим не измерить и умом не понять. Но если не понять умом, то, может быть, понимать надо жопой ?
     - Колоссаль ! - хохотали в Народной Академии всяческих наук, с распростертыми объятиями встречая совершившего новейшее и моднейшее открытие экс - министра культур - мультур Мидинского. - Средоточие разума русских - жопа ! Кто бы мог подумать.
     Мидинский скромно тупил глаза долу, внутренне раздуваясь от собственной гениальности, хотя и был первооткрывателем вовсе не он, а дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь превзошел, в самом конце обнаружив ...
     - Что ? - жарко задышал просканировавший мысли Мидинского народный академик Петрик. - Что в конце обнаружил ?
     - Конец, - засмеялся чрезвычайно довольный собой Мидинский. - Любой конец в соответствующей ситуации жопе.
     Петрик заскрежетал зубами, почти представив себе чей - то ёрзкий и твердый хер в самом средоточии ума и разума. Вот в самом вот центре коллективного и единоличного сознания.
     - А потом по всем понятиям анатомии и теории эволюции ум понесет жутчайший вибрион, через положенное время родит, - нагнетал жути Мидинский, буквально гипнотизируя Петрика своей убежденностью.
    - Кого родит ?! - ужаснулся Петрик, на всякий случай приуготовляя в глубине кармана запасный израильский паспорт.
    - Мысли, - ответил Мидинский, тоже алчно мацая уже в своем кармане такой же запасный паспорт. - Густые мысли родит.
    Петрик, снова представив себе уже рождающиеся в жопе мысли, жалобно вскричал и бросился на выход. Через год его видели на отрогах Памира. Он стоял, горделиво подшибившись оглоблей, и во все глаза высматривал помянутого Мидинским дедку Орелика рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел.
    - Превзошел.
    Петрик, крутнувшись на каблуках, обернулся на голос и увидел перед собой действительно дедку Орелика рваны ноздри. Лихой дедка, незаметно и неслышно подкравшись к кремлевскому мечтателю, стоял жостко и плотно, прижимая дуло кулацкого обреза к спине патриота, а Петрик патриот истинный, так как в других народах такие отдыхают в сумасшедших домах или тюрьмах, в зависимости от ущерба обществу.
    - Дык то ж мнэ ж обрэз до спыны прыткнулы, - к месту вспомнил митькизм советского кина опытнейший народный академик, смущая дедку. - Была такая фильма при старом режиме, дедка Орелик, тогда еще семь десятков лет в коммунизм верили и ожидали.
    - Не дождались, - вздохнул дедка, нажимая на собачку обреза. - На, сука !
    Грянул выстрел. Горячая, но справедливая пуля оборвала жизнь Петрика. А дедка отправился искать Мидинского. Не нашел. И слава Богу. Иначе и поржать не над кем будет.