Журнал успеваемости

В наше время классный журнал только стирательной резинкой выправляли. Ну иногда бритвочкой — заимствовали у чьего-нибудь отца.

Чтобы учитель не заметил, это должна быть виртуозная работа: сначала подтереть «колы» и «двойки», а уж затем по техзаданию выставить оценки от «тройки» до «пятёрки». Задание составлялось тут же — за главным столом у доски — отчаянными выкриками нерадивых учеников:

— Чур, мне «три»! — вопил Васька - «двоешник».

— Эй, мне «четвёрка» нужна, с меня этого хватит ! —  торопил Петька-«середнячок».

—  А мне только «пять»!  —  это Эля, наша девочка-«отличница». Ей всё равно нечего было исправлять, это она так  — за компанию.

- Ну тогда мне ставь «пять с плюсом»! —  вставал я на принципиальную позицию, имея в своём дневнике самую высокую оценку «два с минусом».

Наутро учитель таращил глаза в табель и растеряно бормотал:

— Ну что ж, недурственно, недурственно!

Класс, затаив дыхание, ждал развязки. Мы понимали, что каждый учитель прекрасно помнит, на что способен каждый его ученик. Но чем чёрт не шутит.

Кто-то из учителей делал вид, что ничего не заметил. А кому-то приходилось убеждать себя, что он не спятил.

Так что, чаще всего всё завершалось повторным опросом учеников, в ходе которого вновь образовавшиеся «отличники» терпели сокрушительный разгром своих позиций и с позором отправлялись в лагерь «троечников».

Если же рука мастера подводила и было совершенно очевидно, что журнал варварски переписан, следствие велось ещё быстрей.

Препод звал коллегу — учителя рисования, который с первого взгляда определял, «чьих кистей работа».

А затем художественное дарование шло за родителями, угрюмо подсчитывая в уме количество прутьев, которые вечером будут обломаны об его шкодный зад.