Братва и Бисептол или Семейный портрет в интерьере

  - Ну, давай, братишка, за встречу; наливай!  Наливай быстрее, чего ты тянешь, душа просит!

   Со стороны было непонятно куда им так спешить; со всеми делами на сегодня было покончено. Пурга клонила день к закату, крохотную, прокуренную кухоньку заполняли клубы “Беломора” и аромат жарящихся котлет. Жена и сын давно спали, за окном снег укрывал пушистым одеялом крышу УАЗика; мне оставалось только надеяться, что это унылое сооружение дотерпит до утра, не переломится пополам от тяжести сугроба. Я заглянул в холодильник.

  - Ох и бедные вы бедные, и как же вам в такой тесноте живётся? - Сашкины плечи  упёрлись в  противоположные стены пятиметровой кухни, обжигающее содержимое стакана, сопровождённое залпом "Жигулевского" (иначе не "цепляет")и облаком табачного дыма исчезло за воротом его "плисовой" рубашки; он нетерпеливо отмахнулся от предложенной котлетки.

  - А то у вас побогаче? - глупо и обиженно выпалил я, сам понимая неуместность своей эскапады; их вольные просторы несравнимы с унылым и сомнительным комфортом "хрущёб". Николай, заговорщически подмигнув, ободряюще потрепал меня по плечу - не обижайся, мол, наливай ещё (между первой и второй перерывчик небольшой!).    Бисептол, привлеченный запахом котлет и новых, доселе невиданных двуногих, просунул усы и лапы в полуоткрытую дверь.

 -  Ну рассказывайте, что у вас там; давно же ко мне не заезжали, братики? - мутный свет треснутой лампочки кое-как осветил некогда белоснежную, а ныне - изжелта-грязную внутренность холодильника, с трудом вмещавшего ящик просрочки, что я на досуге "впаривал" обитателям близлежащих ларьков, шматки фарша и ряд разномастных  пузырей, улепленных кривыми этикетками. Куски мяса упали на сковороду; Коля ловко подцепил вилкой завалявшийся  на тарелке груздь.

 - Да ведь и ты к нам тоже носа не кажешь, городской стал, летаешь высоко и далеко, а у нас…у нас всё по-старому, в принципе, нормально всё; и вдруг, как будто что-то вспомнив, захохотал, восхищённо затыкал вилкой в сторону брата:"Только он того, прославился: он у нас теперь комиссар Каталкин, Миклован,  Гдлян-Иванов-Жеглов в одном лице: "положенца" раскороновал!”.

 - Чего…кого…"положенца"!? - истории из жизни марсиан или каких других инопланетных цивилизаций заинтриговали бы меня гораздо меньше.

  ("Положенец" - лицо, исполняющее функции вора в законе (законника) на подконтрольной ему территории, пользующееся его привилегиями и положением (отсюда и слово "положенец") но само, по каким-то причинам, вором в законе не являющееся; (прим.авт.)
 
   Братики ржали. Непрестанно перебивая друг друга и не выпуская изо рта - "Беломорин", а из громадных "клешней"- гранёных стаканов, они с переменным успехом пытались донести до меня новую сущность бытия, что засияла вдруг ранее неизведанными гранями…

 - Понимаешь, райцентр маленький, "законника" нам не положено - взамен последнего, недавно уехавшего "на крытку" прислали "положенца" - должность та же, но звание на ступеньку ниже, он сразу нам не понравился, "барагозить" начал не по теме, выступать где надо и где не надо, короче, наши отношения не заладились с самого начала. В принципе, всё было более-менее нормально, пока он мне (или я ему) не попался на дороге…
  - На “большой”, что ли дороге? - моя попытка  неуклюже съязвить осталась без внимания.
 - Не…на переезде, железнодорожном; да ты наливай, и котлетку подкинь - вот хоть ты и городской, а котлетки и бухло у тебя вполне, и водка, видно, что не сильно палёная…
  - Китайская…
  - Норм…будем…
  - Короче, у меня тогда был "Камаз" - тяжёлый, зараза, и без тормозов…почти; ну так вот, обогнал он меня на своём "девятосе" прямо перед переездом, ну нельзя же перед переездом обгонять, я так сильно расстроился, потом меня же учить начал, быковать…перегородили мы железку, я из кабины вылез, я один, их-четверо, шестёрки евонные с ним, стоим, руками машем…
  - Руками…, - не сдержался снова Николай.
  - Ну да,-  средних размеров тракторный ковш, с почти незаметным в нём стаканом водки опустился на стол. "Положенцу", в принципе, ещё повезло…,-промелькнуло в моей голове…
  - Короче, я не хотел, но как-то неаккуратно махнул…вот так…   

  И, не пригнись я вовремя под просвистевшей над головой Сашкиной лапой - разделил бы печальную судьбинушку незадачливого криминала.

  - Клянусь, не хотел, я и не задумывался о последствиях, начали мы друг дружку за грудки хватать, и я задел случайно его цепуру золотую…

  Тут Сашка явно слукавил - схвати он своего оппонента "за грудки" - последствия для последнего могли быть гораздо печальнее порванной "цепуры".
  - И, - тут вмешался Коля, - понимаешь, у этих ребятишек свои понятки - лишиться перед лицом "братвы" своего статуса, как, в данном случае - позволить сорвать с себя цепь, это как у военных если бы стырили знамя части или сорвали погоны, то есть - несмываемый позор…

   Санёк снова прикурил и поковырялся в котлете:

  - В общем, наступила тишина, корефаны евонные потеряли ко мне интерес, они меня так…в сторонку…отвали, мол, к тебе претензий нет, а вот с этим…, потихоньку  подпихивая бывшего хозяина к “девятосу”, будем  теперь разбираться…
  - И чего потом?
  - И никто его больше не видел,- загоготал Николай.
  - Ну ты и крут! Герой! Доволен подвигом? - моя гордость за брата вознеслась вместе с папиросным дымом до прокуренного потолка тесной кухоньки, просочилась в форточку  и устремилась куда-то к зимнему небу. Но Санёк, внезапно посерьёзнев, не стал разделять моих чувств:
 - Да как сказать, на самом деле - хорошего тут ничего нет. Ну убрали "положенца", нового-то не прислали, на селе беспредел, за "общим" никто не смотрит, порядка нет, молодые борзеют. Не знаю, у меня сил нет всё контролировать, "менты" свою тему моют, им не до порядка…
  - Ну, про "ментуру" тебе лучше знать,-снова вмешался Николай, - сколько ты в конторе этой проишачил? Лет десять?
  - Пять,- поскромничал Санёк.
  - А турнули за что?
  - Вещдок с корефанами выжрали…постой, да ты ж с нами тогда тоже бухал, когда меня в безвестипропавшие записали и с мигалками по всей области…?
  - Было дело…наливай…


   Бисептол, ощалев от всеобщего внимания, добавил к обьедкам котлет выцарапанного из-под плинтуса таракана; гостеприимная дверка холодильника, снова скрипнула  проржавелыми петлями.

  - Сейчас-сейчас, я вас своими вещдоками угощу, - пробормотал я, залезая в морозильник в поисках очередной порции фарша…





                Вещдок.

  - Короче, случился у нас как-то криминал, - распечатывая очередную пачку “Беломора” воспрял Сашка, - сейчас точно не вспомню - то ли кого-то порезали, то ли кто-то порезал кого-то (надо же нам на селе как-то развлекаться), то ли отравились, то ли отравили, но так получилось, что к делу была приобщена трехлитровка самогона, и нужно было его везти в область на экспертизу, в лабораторию. Вызывает меня начальник - вот банка, бери её и езжай прямо сейчас, дело срочное, сам понимаешь, серьёзное.
 
  Собрался я ехать, машину завёл, путевой лист оформил в конторе, а сам смекаю - то ли начальник в панике, то ли  выслуживается, то ли и впрямь забыл, что пятница, послеобед, в управлении все уже "накатили", в лаборатории - тем более, кому я там нужен; к вечеру они все "бухие" будут и раньше понедельника работать не начнут. А у меня уже банька топится…а самогонка, она и есть самогонка, я даже знаю кто её гнал, чего её так срочно в лабораторию везти? Если мы этот "баллон" высушим…в понедельник утром я у бабки новый возьму, у неё как раз свежак будет…и к началу рабочего дня отвезу, там сразу и проанализируют!

  - Ага, а спрятать машину до понедельника куда? Лучше черёмухи за моим домом места, ты, конечно же не нашёл, - печально прогудел Коля…

  Проголодавшийся Бимочка в поисках новой порции котлет зацарапался мне на колени; фабула истории начала потихоньку выкристаллизовываться в моём затуманенном сознании. Я внезапно поставил, точнее смог поставить себя на место начальника райотдела …снежный заряд ударил в форточку и аж повеяло холодком…перед моим мысленным взором промелькнула  казёнщина коридоров "конторы", насмотревшаяся всякого, решётки, побитые скамейки, оружейка, желтизна пластмассы засаленных телефонов и… тихая паника: милицейская машина, отправленная в областную лабораторию по делу невероятной срочности и важности вдруг непонятным образом исчезла. Пропала вместе с водителем. Испарилась. Перешла в иные измерения.  Дезинтегрировалась.

  - Саша…ты чего натворил-то…,- с ужасом посмотрел я на своего гостя…
  - Да, ёлки…, - он, похоже, засмущался, но виду не подал, - ну не думал я, что так всё  выйдет. Ждали они меня весь вечер в лаборатории, дело там  серьёзное оказалось, давай в райцентр звонить, оттуда говорят - уехал после обеда. Там всего-то пара часов дороги, кинулись искать, подняли ДПС, приехали ко мне, жена говорит - уехал на служебной машине; объездили весь поселок…
  - И ко мне заезжали…говорили потом…у меня черёмуха густая и с дороги машину не видно,- икнул Николай, щёлкнув Бимсика по носу (он думал, что я не вижу)…да и нашли бы, без разницы - всё равно мы к тому времени пузырь этот уже сожрали (да под баньку)…
  - А ДПС чего?
  - До понедельника вся область"на ушах" стояла, искали пропавшего с машиной и вещдоком милицейского шофёра, вот дураки…,- снова заржал Санёк,- а чего было меня искать, я у Коли в баньке парился, потом взял у бабки новую трёхлитровку и так до лаборатории и добрался…
 - Тебя за это с "органов" турнули?
 -Не, не за это; за это простили; у нас там все такие. Да и не турнули, я сам потом ушёл, подыскал "повкуснее" место, стал овощи с югов возить, к хозяину ущёл; помидоры…огурцы…перец опять же…болгарский…

    Последовавшие (и, очевидно, вызванные воспоминанием) какого-то "болгарского перца" громовые раскаты хохота сдули Бисептола с моих колен; вечер только начинался. Предвкушая развитие истории, я потянулся к холодильнику. Кот задумчиво перевернул вылизанную миску.
 



                Перец болгарский. Оптом.

  …- Горючка у меня кончилась километров за сотню до границы…, - продолжал Шурик,- понимаешь, хоть деньги, что хозяйка выдала мне на дорогу кончились уже давно, но солярка ещё была и я надеялся что потом у меня получится, продав часть груза (полный КАМААз болгарского перца), немножко заправится или, хотя бы позвонить в контору и как-то дотянуть до дома.

  Только вот однажды, на ночной стоянке, у меня из цистерны  слили соляру, я и не заметил, и осознал ужас своего положения уже тогда, когда пришло время перелить что-то  в основной бак…и остался на обочине без горючего, денег, связи с домом…но полным кузовом перцев. Впрочем, связь с базой пропала уже давно, офисных то ли пересадили, то ли они обанкротились; последнее что я услышал, было что-то типа "продавай колёса и груз, бросай машину и спасайся как можешь, мы тебе не помощники".

   Ну вот что ту  делать? Сначала ещё на что-то надеялся; начал попутчикам перец продавать, заодно сам стал его готовить; есть-то что-то надо. Пока не кончилась тушёнка - фаршировал. Потом, пока был газ в плите и масло - жарил. Пока была вода - слегка споласкивал. Потом и споласкивать перестал, когда вода закончилась; получив от компании окончательный "отлуп” и поняв, что машину и груз уже не спасти, решился на побег, эвакуацию, то есть.

  Век и день клонился к закату, времена наступали крутёхонькие; самому живу бы в чужой стране остаться…продал я колёса прямо на дороге, рассовал по карманам мало-мальски ценный инструмент и документы, привалил на плечи два мешка перцев (благо лёгкие) и почапал себе потихонечку…где - на попутках, а где - пешком, на пункт перехода границы, на бросившую меня Родину.

  Перцем этим и расплачивался по дороге за подвоз, ночлег, сам перекусывал, кое-где на курево менял...так и добрался до родной деревни; там и узнал, что контора давно уже закрылась, машину списали, хозяйка в бегах, а меня вообще чуть ли не похоронили…

  - Похоронишь его, как же,- вступил Колян,- живой-здоровый на перекладных добрался, похудел только сильно и даже пара килограмм оставшихся овощей за спиной в рюкзаке осталась.
  Заявился он ко мне на двор; батюшки, а мы уж думаем - хоть в федеральный подавать - Сашка грязный, небритый, в репьях каких-то, лишаях, а я, как раз, баню истопил, обед приготовил. Валя на смене была, заходи быстрее ком мне, расскажешь, где ты и как…да мы тебя потеряли совсем…заходим мы на кухню, и тут я вижу, он ( Коля ткнул полупустым стаканом в сторону Сашки) аж в лице меняется. И не в лучшую сторону. Что, думаю, не так, я ведь так старался проявить свой кулинарный талант…

  - Изменишься тут, - просипел Сашка, - ты не поверишь, а у него, на плите, на самом видном месте, стоит полная сковородка красненьких-жёлтеньких, разваристых и зажаренных, тех самых, что я почти месяц изо рта не выпускал…перцев…

  Бисептол в неописуемом ужасе и, очевидно, не в силах сдержать отвращения, выскочил из кухни...






                Усушка и утруска.


 - Всё легче, чем картошка…, - внезапно, как будто что-то вспомнив, перескочил Сашка, - я, помню, когда картошку в область из колхоза возил, по несколько раз в речку КАМАЗ загонял…
  - Зачем в речку-то, мыть, что его, что ли? - Колин язык уже слегка заплетался, но остатки логического мышления, кое-где болтаясь на поверхности, не воспринимали смысла мойки деревенского КАМАЗа.
  - Кто ж его моет и когда? Не, я, когда получал груз картошки, первым делом вёз её к себе домой, сгружал сколько надо на зиму - свинкам там покушать; себе, само собой, а сдавать-то по весу весу надо, так вот, чтоб вес был, надо картошку намочить. Мокрая она тяжелее весит.
  - Дык она же сгниёт потом?
  - Да не сгниёт, я же сухую сгружаю у погреба, и потом перебираю ещё.
  - Мокрая, говорю, сгниёт же потом в магазине или на складе, - Николай не оставлял попыток достучаться до глубин братухиного сознания.
 - А, та, мочёная! Конечно же сгниёт, легко согласился Саша (было видно, что его этот факт абсолютно не занимал), - да и хрен с ней, не моя же; короче, еду я вдоль речки, ох и красивые у нас места, особенно осенью; такой красоты нигде в мире, наверное, нет, поэтому нам все и завидуют! Еду, любуюсь, у меня есть уже места пристрелянные (да и не только, видимо, у меня, там, похоже, все съезжают в реку.

 Остановлюсь, сдам машину кузовом в воду, постою-покурю, домой позвоню, картошка намокнет, дальше поеду. Ещё пару раз по дороге заеду, груз утяжелю.  Тут всё хорошо, главное - не перестараться, потому что как ты определишь сколько времени кузов с картошкой в воде выдерживать надо? Только по опыту и "на глазок". И вот однажды вышла оказия - чуть-ли не полтонны лишней на склад привёз. Куда её девать-то? Не принимает кладовщик. Не возьму, говорит, нам надо, чтоб "по бумаге", а лишнюю вези, говорит, куда хочешь!  А куда это "куда хочешь"? Продать? Кому? Все урожай  выкопали, своей полно, кому  нужна непонятно какая, да ещё мочёная? Долго носился по городу, искал куда бы отсыпать, пока не нашёл подходящий овраг...

                ...Я вспомнил далёкую юность, свои потуги выучиться "на лётчика", то, как мы воровали картошку и куриц в столовой училища; вспомнил соседа по комнате, такого же бедолагу, который до учёбы подрабатывал где-то на юге шофёром и возил яблоки. В тех краях население, он мне рассказывал, будучи покультурнее и поинтеллигентнее, яблоки не мочит (да и как их намочишь, это же не картошка!).

  Шоферюги и экспедиторы там игрались железной болванкой: фрукты - себе в гараж, железяку (для весу) в кабину под ноги.
 
  На сердце стало тепло и покойно, всё-таки так приятно, что есть в нашей жизни что-то постоянное и неизбывное. В голове родился тост.
 
  - Ну что, за наше, исконное? За традиции?
  - Наливай!          
               
               

   Снег укутывал белоснежным одеялом их “буханку”, притулившуюся до утра за моим окном. Мне оставалось только надеяться, что она не развалится под тяжестью сугроба на крыше.