Недалёкое будущее 3

Проверь рассказ нет ли в нём синтаксических, орфографических и иных ошибок.
А так же оцени реалистичность прогноза касательно будущего и оцени художественно литературную ценность. На сколько интересен рассказ читателю?

Саня ждал в очереди в длинном, бело-сером зале Центра социального обслуживания. Воздух был тяжелым, пахло антисептиком и пластиком новых кресел. Он смотрел на полосы света от жалюзи на высоких окнах и вспоминал, как все началось. Пятнадцать лет он отработал таксистом, и последние семь — всё общение с работодателем шло через приложение.

Уведомление пришло утром, вместе с рекламой шин и прогнозом погоды. Короткое, вежливое: «В связи с полным переходом партнера на беспилотные транспортные средства с 1-го числа следующего месяца ваше соглашение о сотрудничестве прекращается. Для оформления положенных социальных компенсаций обратитесь в любой центр “СоцГарант”». Он перечитал сообщение три раза. Позвонил в поддержку. Робот-оператор повторил то же самое и предложил записать его на консультацию.

Консультация была в стеклянном офисе в бизнес-центре. Девушка в строгом жакете улыбалась заученной улыбкой и говорила плавно, как будто читала с экрана. Она объяснила, что теперь его статус — «лицо, высвобожденное в связи с технологической оптимизацией». Это давало ему приоритетное право на получение Государственного Базового Дохода, или просто Базового.
— Что это? — спросил тогда Саня.
— Это ежемесячная безусловная выплата, — девушка коснулась экрана, и на планшете перед Саней появилась красивая диаграмма. — Она обеспечит вам финансовую стабильность в период адаптации. Вы можете не работать вообще. Просто жить. Мечта, правда?

Саня вышел из офиса с этим словом «мечта» в голове. Он всегда хотел не работать. Лежать на диване, смотреть бесконечные короткие видео на Ютубе, болеть за «Спартак» и два раза в месяц ездить на электричке на Оку с удочками. Теперь мечта была оформлена как официальный статус.

Дома он выпалил это жене. Лиза стояла у плиты, но не готовила, а смотрела в окно на летающий рекламный дрон.
— Базовый доход? — переспросила она, не поворачиваясь. — Это сколько?
— Ну, я еще не оформлял. Но там сказали, что… обеспечение. Стабильность.
— Сколько, Саня? Конкретно.
Он замолчал. Конкретно он не знал. Девушка в офисе говорила про «достойный уровень», про «коэффициенты». Цифру не назвала. Лиза обернулась. Ее лицо было напряженным.
— Узнай. Потом поговорим.

Он узнал только здесь, в этом сером зале, когда его очередь подошла к окошку. Специалист, мужчина с усталыми глазами, бегло пробежался по его документам, ткнул в клавиатуру.
— Стандартный базовый размер для вашего муниципального округа, — сказал он монотонно. — Два минимальных оклада труда. Начисляется первого числа, действует до последнего. Остаток сгорает. Ознакомьтесь с ограничениями по социальному рейтингу и списком регулируемых товаров.
Он протянул Сане электронный планшет для подписи. В верхнем углу светилась цифра. Саня посмотрел на нее и медленно прочитал вслух. Это было чуть больше, чем он тратил на еду и коммуналку в месяц. Ровно в два раза меньше, чем они с Лизой тратили вместе, когда он водил такси.

Он пришел домой с этим знанием. Лиза ждала.
— Ну?
— Два МРОТа, — выдавил Саня. — Два минимальных оклада.
Он видел, как в ее глазах что-то гаснет. Не гнев, а что-то хуже — разочарование и немедленный, холодный расчет.
— На двоих? — спросила она тихо.
— На меня. Ты же не высвобожденная. Ты можешь подать отдельно, если уволят…
— Меня не уволят, я парикмахер, — отрезала она. — Я сейчас про нас. На эту сумму мы не проживем. Это уровень просто не умереть с голоду. Ты понимаешь? Ты обрек нас на нищету по своей воле.
— Но я не буду работать! Свобода!
— Свобода в четырех стенах с пайком и тормозным интернетом? — ее голос дрогнул. — Саня, я не буду есть с тобой бичпакеты или что там едят получатели базового! Я подам на развод.

Она ушла через неделю. Саня звонил, умолял вернуться. Она ответила один раз, сказала, что уже встречается с человеком. Он оказался 3D-моделлером, делал виртуальные интерьеры для новых жилых комплексов. Зарабатывал хорошо. Возвращаться к Сандрочке-алкашу, как она его назвала, она не собиралась. Ее резюме, как он позже узнал от общего знакомого, появилось на специальной платформе «Гармония». Там искусственный интеллект подбирал пары не только по психологии, но и по карьерным траекториям, по потенциалу роста доходов выше базового. Саня с его Базовым и статусом «высвобожденного» был там анти-кандидатом.

Он не стал оформлять выплату. Обида и злость гнали его вперед. Он устроился на стройку, на возведение нового жилого кластера. Работа была тяжелой, но платили в полтора раза больше его прошлых заработков в такси. Он таскал цемент, ворочал арматуру. Мастер и бригадир, такие же, как он, живые, орали, подгоняли, но и сами к концу дня были вымотаны в хлам. Саня злился, уставал, но засыпал с мыслью, что показал всем.

Роботы приехали через полгода. Сначала три экзоскелета для разгрузки. Потом автономные бетономешалки. Потом целая бригада многоногих машин-каменщиков. Их поставили на самый простой участок — возведение внутренних перегородок. Они работали без устали, день и ночь, под свет прожекторов. Мастеров уволили. Прораба, Петровича, не уволили, но перевели. Он теперь сидел в бытовке перед огромным экраном и следил за действиями роботов, их исправностью и правильностью выполнения задач. Его задача была нажимать кнопку вызова ремонтной службы, если какой-то робот ошибался или ломался, а значок над его головой на экране загорался красным. Саню и еще двадцать человек собрали, выдали расчет и уволили.

С горя он начал пить. Сначала пиво по вечерам, а потом и водку по утрам! Всё чаще и больше. И сам не заметил, как пропил все заработанные на стройке деньги. Его социальный рейтинг, эта незаметная цифра в профиле госуслуг, которая раньше влияла только на ставку по кредиту, пополз вниз. Когда деньги окончательно кончились, он, с похмельной тяжестью в голове, пришел в «СоцГарант» оформлять тот самый Базовый.

И оказалось, что низкий рейтинг — это не просто цифра. Это реальные ограничения. Деньги на карте были. Но система, видя его низкий балл, автоматически активировала «режим социальной адаптации». Карта отказывалась проводить оплату в магазинах где продают алкоголь и даже в табачных киосках. Она блокировала покупку билетов на поезда дальше двухсот километров. Зато охотно и со скидкой предлагала оплатить курсы «Основы цифровой грамотности» или пакет обогащенной витаминами каши.

Первое время одному было даже легко. Никаких упреков. Можно было часами лежать, уставившись в потолок. Но ограничения душили, как тугой ошейник. Желание купить бутылку пива становилось навязчивой идеей. И тогда в его голове, отуманенной дешевым суррогатом, который он все-таки нашел в подворотне, возникла простая схема. Надо найти какого-нибудь лоха. Объяснить, что его Базовый можно «инвестировать». Пусть купит что-то дорогое, а Саня поможет это выгодно продать. Разница — пополам. Он нашел такого — пожилого мужчину в сквере, который ругал своего робота-сиделку. Саня говорил красиво про пассивный доход и финансовую независимость от системы. Мужчина согласился купить дорогой имплант для слуха по соцльготе, чтобы «перепродать». В момент «сделки» в квартиру вошли люди в обычной одежде. Все было тихо и буднично.

Допрос вел не робот, а человек. Но разницы почти не было. Голос был спокойным, усталым. На столе лежали распечатки его переписки из мессенджера, скриншоты с уличных камер с разметкой лиц и маршрутов. Ему не угрожали. Ему объясняли, как устроена статья «Мошенничество в системе социального обеспечения». Суд был на следующий день, по видео-конференц-связи. Судья-аватар с синтезированным, почти человеческим голосом огласил приговор: один год исправительных работ.

Работы были современными. Его не отправили на уборку улиц. Его поставили контролером на завод по переработке отходов. Он стоял в кабине перед большим экраном, разбитым на десятки камер. Его задача была следить за потоками мусора на конвейерах. Алгоритмы и роботы-манипуляторы делали основную работу. Но иногда система давала сбой — не могла распознать странный предмет, залипший в грязи. Тогда на экране Сани мигал желтый значок. Он должен был увеличить изображение, классифицировать предмет («стекло», «пластик», «опасные отходы») и отправить метку роботу. Работа была монотонной, тихой и бесконечной. Ему платили не деньгами, а баллами социального рейтинга. Каждый отработанный день поднимал его рейтинг на крошечную долю процента. Обед был включен в смену — питательная паста с витаминами.

Он вышел на свободу с чистым, почти нормальным рейтингом. Ему снова был доступен Базовый. Он попытался купить банку пива в автомате. Карта одобрила. Он купил две на следующий день. На третий день при попытке оплаты карта снова отказала. В приложении всплыло уведомление: «Обнаружена модель потребления, ассоциированная с рецидивом. Доступ к регулируемым товарам приостановлен на 30 дней. Рекомендуем обратиться в службу психологической поддержки».

Тогда Саня пошел в обычный супермаркет. Он купил двадцать килограммов сахара, пачку дрожжей и самую большую бутылку воды. Всю дорогу домой он вспоминал рассказы своего покойного деда из деревни под Рязанью. Тот гнал самогон из старого самогонного аппарата, спаянного из молочных бидонов и змеевика от холодильника.

Саня нашел в сети архивные форумы, полустертые видео. Купил на Авито старый нерабочий холодильник, оторвал от него медную трубку, заказал в маркетплейсе шланги и хомуты. Неделю он что-то паял, прикручивал, проверял на герметичность. Первая брага забродила и пахла дрожжами и надеждой. Первая гонка дала мутную, вонючую жидкость. Он вылил ее и начал заново, изучая, как отсекать «головы» и «хвосты». Постепенно он научился. Из темного змеевика в стеклянную банку начала капать прозрачная, маслянистая струйка. Он поднес каплю к языку. Огонь.

К нему стали приходить. Сначала сосед снизу, чья карта тоже была в «режиме адаптации». Потом какой-то щуплый тип, узнавший про него по тайным каналам. Потом женщина, которая ненавидела своего государственного робота-психолога. Они приносили пустые пластиковые бутылки, брали полные. Платили старыми банкнотами, которые еще принимали в некоторых ларьках, или едой. Саня снова стал мастером. Цехом был его балкон, завешенный одеялами. Запах вытеснил запах одиночества и тоски. Запах браги по дедовскому рецепту.

За его окном, в вечернем небе, бесшумно скользили аэромобили, похожие на стрекоз с неоновыми подсветками. По улице ехали белые капсулы беспилотных такси. У подъезда робот-уборщик, похожий на большую белоснежную черепаху, поливал и тут же сушил тротуар струей горячего воздуха. А в квартире на пятом этаже пахло жизнью, пусть и запретной, пусть и горькой. Саня регулировал пламя под баком, следя за термометром. И Саня ощущал себя не просто самогонщиком — а настоящим борцом с системой!

-------------------------
Ссылка на предыдущую часть http://proza.ru/2025/11/20/1871