Как-то плавно он спустился

[из записей в дневнике оператора-постановщика фильмов - история, якобы, имевшая место в реальной жизни]      


       Съемочная группа киностудии «Мосфильм» на специальной передвижной телевизионной станции на базе ЛиАЗ-5256 ранним июльским утром прибыла в Краков. Высокопольный автолайнер большого класса производства Ликинского автобусного завода, остановился возле небольшой гостиницы, в которой продюсерская компания забронировала номера для размещения всех ключевых специалистов группы, включая режиссера, оператора, актеров, художников и прочего технического персонала. Рядом с ним сразу же пристроились несколько единиц технического транспорта: с гримерными,  костюмерными и перевозкой осветительных приборов, камер, декораций и прочих кинореквизитов.

-      Так, выходим и заселяемся,  – режиссер-постановщик фильма Ланской Сергей Кузьмич – главный творческий руководитель, воплощающий сценарий в жизнь и руководящий актерами, повелительным тоном дал обычное в таких случаях указание и первым покинул салон автобуса.

       Задуманный сюжет фильма о событиях Великой Отечественной войны уже почти был полностью отснят в разных городах СССР. Осталось только произвести съемку последней сцены – прыжок советского летчика со сбитого самолета и взятие его немцами в плен. Конечно же, Ланской, как управляющий всем процессом, от подбора актеров до монтажа, решающий, как будет выглядеть кадр, какие эмоции должны передать актеры, и как зритель воспримет фильм, имел свои бзики, как, впрочем, и все люди его профессии. Но вот поехать в Польшу и больше двадцати часов протрястись в автобусе из-за одной единственной короткометражной сцены, которую можно было отснять где угодно поближе к дому, участники съемочной группы понять не могли. Перечить, естественно, никто не стал – все приняли позицию, что начальству видней.

-      Сегодня отдыхаем, готовимся, завтра с утра мы должны быть уже на площади, – снова давал распоряжения режиссер выходящим из салонов всех транспортных средств пассажирам.
-      Да, не переживай ты, Кузьмич, – ответил ему в тон соскочивший с подножки автобуса оператор-постановщик Доломатин, имеющий в коллективе тоже немалый авторитет. – Сейчас разместимся, выпьем кофейку, немного отдохнем и решим вопрос с собаками и вертолетом.
-      Надеюсь, – несмотря на показную суровость, Ланской улыбнулся.

                *     *     * 

       Утром следующего дня студийный автобус со спецтранспортом заехал на главную и самую известную площадь Кракова. Рыночная площадь – одна из самых больших средневековых площадей в Европе, находящаяся в историческом центре города и занимающая территорию в 40000 квадратных метров. Главный рынок города имел свои достопримечательности – исторические торговые ряды Сукеннице эпохи Возрождения, Мариацкий костел, Ратушная башня, памятник Адаму Мицкевичу – знаменитому польскому поэту.
   
       По своей сути, здесь было прекрасное место для прогулок, встреч, сувенирных лавок, цветочных киосков, конных экипажей и голубей, с историческими зданиями вокруг. 

       Разрешение на съемку в этой части города было заранее получено в Краковском городском совете по просьбе влиятельных людей из Москвы. Впрочем, как и предоставленные исполнительным органом города услуги переводчика, который заблаговременно ожидал съемочную группу в гостинице.
 
       Пока технические работники разбирали и устанавливали аппаратуру, Ланской осматривал расположенные на площади здания, которые должны были попасть в кадр после приземления летчика на брусчатку. Нужный участок площади был заранее огражден от праздношатающихся прохожих отрядами гражданской полиции, отвечавшие за поддержание порядка.
       «Да, строения нужно будет состарить, все-таки  между сороковыми и семидесятыми годами целых тридцать лет разницы, – размышлял главреж. – Придется применить, как обычно, цветокоррекцию и освещение, ну, и плюс комбинированные съемки».

-      В принципе, Кузьмич, все готово, – раздался голос подошедшего к режиссеру оператора-постановщика. – Можем и начинать. 
-      Да-да, – Ланской посмотрел на движение по съемочной площадке. – Сейчас начнем.

                *     *     *

       Среди разношерстной толпы, участвовавшей в съемке, особенно выделялись с десяток актеров массовки, одетые в немецкую форму Вермахта цвета фельдграу,  включающая в набор китель с четырьмя накладными карманами, брюки, шлем и прочее специфическое снаряжение – портупея, ранец, подсумок. Парочка «немцев» держали за поводки немецких овчарок. Рядом стояли три немецких мотоцикла с коляской BMW R75, модифицированные современные мотоциклы, стилизованные под военные модели.  Этим «захватчикам» и отводилась роль пленения выпрыгнувшего с подбитого самолета советского летчика.   

       Помощница режиссера принесла Ланскому положенный ему складной стул, с которого будет удобно наблюдать за актерами, видеть мизансцену и давать указания, не мешая съемочному процессу. 
-      Спасибо, голубушка, –  сказал главреж, присаживаясь на сиденье. 
-      Сейчас узнаем обстановку с вертолетом и можем начинать, – сообщил Ланской стоявшим рядом оператору и художнику-постановщику. 

       Еще рано утром военные забрали из гостиницы второго режиссера Савченко, координирующего весь процесс выполнения задач, и каскадера Фирсова, которому отводилась роль военного летчика, и увезли в советский военный гарнизон, находившийся где-то в черте города. По договоренности на уровне ведомств Министерство обороны Союза предоставило съемочной группе легкий многоцелевой вертолет Ми-2, вмещающий до десяти человек, включая экипаж.

-      Ну, как вы там? Есть готовность? – произнес главреж, включив портативную рацию.
-      Да, мы готовы, – послышался скрипучий голос второго режиссера, – правда, Фирсов вначале артачился – видите ли, парашют ему старый дали, переживал, сможет ли он вообще приземлиться целым и невредимым.
-      Передай ему, если что – мы его здесь на руки поймаем, – засмеялся Ланской, – нас здесь много… Ладно – взлетайте, будем снимать.

                *     *     *

       Через пару минут после команды на взлет, в небе, примерно в тысячах метрах над землей, появился серо-голубой вертолет. Завидев его, главреж, взяв в руки мегафон, прокричал:
-      Внимание! Мотор! Начали!!

       Съемочная группа пришла в движение. Доломатин, вооружившись американской кинокамерой «Panavision-35», стал выбирать подходящий ракурс для съемки. В открывшейся двери вертолета показалась фигура каскадера Фирсова, одетого в летный комбинезон и кожаную куртку со шлемом для истребителей. Задержавшись на миг, возможно, мысленно произнеся «аминь», он шагнул вперед и резким движением правой руки выдернул вытяжное кольцо. Оператор начал снимать прыжок, не затрагивая в кадр сам вертолет. Через несколько минут «пилот» приземлился на брусчатку площади. 
       Далее все происходило согласно утвержденному сценарию – неизвестно откуда появившиеся «немцы» с собаками окружили «летчика» и взяли его в плен.    

-      Стоп! Снято!! – прокричал в мегафон Ланской и отложил его на стоящий рядом с ним походный складной столик.   
-      По-моему, все получилось замечательно, – произнес оператор, подойдя к режиссеру.

       Тот долго молчал, глядя куда-то в одну точку, затем достал сигарету и прикурил.

-      Чего молчишь, Кузьмич, – спросил Доломатин.
-      Понимаешь, – начал Ланской, – как-то не так всё… как-то плавно он спустился… тихо, так… как диверсант…
-      Ну, и что? – возмутился оператор. – Что здесь плохого…
-      Зрителю его не будет жалко, – резко вставил главреж, – не произведет он на зрителя должного впечатления…
-      И что прикажешь делать? – недоуменно посмотрел на него Доломатин.
-      Думаю, что нам нужен ветер, – поднял вверх указательный палец Ланской, – ну, такой, чтобы у-у-ух!
-      И что – ты собираешься ждать ветра? – удивился оператор.
-      Ну, для должного эффекта можно и подождать, – парировал главреж.

       Стоявший рядом польский переводчик вклинился в разговор.
-      Проше пана, вы, конечно, можете подождать, но так для справки, последний раз на этом месте ветер был четыреста лет назад, когда строили вот эти окружающие площадь здания, в XV веке.

       Все замолчали с удивленными лицами. Все, кроме Ланского.
-      Значит, надо организовать этот ветер, – выговорил он, – а пока делаем перерыв до завтра.
               
                *     *     *

       Немногим позже главреж созвонился с Москвой, оттуда связались со штабом советской армии в Польше, и к утру на площадь въехала диковинка – машина ТМС-65 – спецтехника войск РХБЗ (радиационной, химической и биологической защиты) на базе автомобиля «Урал-375» с установленным на шасси турбореактивным двигателем от истребителя МиГ-15. Классический трехосный грузовик повышенной проходимости с цельнометаллической кабиной, мощным высоким силуэтом и большими колесами с внедорожными шинами остановился возле студийного лагеря, выпустив облако черного дыма. Сама ветродуйная установка была зачехлена брезентом.
      
       Из кабины автомобиля со стороны пассажирского места выскочил крепкий, подтянутый майор, козырнув по привычке подошедшему к нему режиссеру.
-      Вот, – сказал он, махнув рукой на грузовик, – это, думаю, то, что вам нужно.   
-      Надеюсь, голубчик, – широко улыбнулся Ланской, в предвкушении потирая ладони, – уж очень на это надеюсь.   

       Сообразив, что основная часть установки затянута парусиной, главреж произнес:
-      Ну, давай, майор – снимай брезент и покажи нам, как дует ваш вентилятор.

       Служивый закашлялся. На миг показалось, что внутренне он был не готов к демонстрации этого тайного «шедевра».
-      Понимаете, товарищ режиссер, эта машина секретная, так что я расчехлю её в последний момент перед съемкой.   

-      Так этот момент уже настал, – еще шире растянул улыбку главреж, – вся группа готова к работе. Вас только и ждали.

       Майор кивнул и подал знак солдату-водителю. Тот вылез из кабины и, стоя на подножке автомобиля, дотянулся до веревочных узлов и стянул на брусчатку  износостойкую и водонепроницаемую ткань. Все стоявшие увидели замысловатое инженерное оборудование с огромным горизонтальным сплющенным соплом, смахивающее на клюв утконоса.               
 
-      Впечатляет, – сделал удивленное лицо Ланской, – и какую же струю может выдать эта каракатица?   
-      Установка имеет десять уровней мощности, – начал офицер, – от первой, самой слабой, и до десятой. Но вам, я думаю, больше первой и не потребуется.
-      Послушай, майор, – главреж придал своему лицу немного строгое выражение, – генерал мне сказал, что ты поступаешь в мое личное распоряжение, а значит, все мои слова для тебя – приказы! И не нужно мне здесь давать советы!
-      Виноват, товарищ режиссер! – козырнул вояка.    
-      Пойми, – продолжил Ланской, – мне нужен ветер не на десятку, а на десятку с плюсом. Выжми со своей колымаги все соки. Чтоб это был не просто ветер, а ураган!… Понимаешь?!.. Ураганище!!…      

-      Есть! – ответил майор и пошел к машине.

       Слушавший весь этот разговор Доломатин, начал уже сомневаться, в своем ли уме главреж. Скорее всего, судя по его безумному лицу, Ланской и сам не понимал, зачем ему такой ветер нужен.
 
       Кузьмич снова сел на свой стул и включил радиостанцию.
-      Савченко, как там у тебя дела?.. К съемке готовы?... – крикнул он в микрофон.
-      Да, – заскрипела рация, – мы в полной готовности… Даже Фирсов уже не капризничал…
-      Вот и отлично. – Обрадовался главреж. – Значит, начинаем… Взлетайте…

       Услышав через несколько минут звук вращающегося винта вертолета, он, как и вчера, прокричал в мегафон:
-      Внимание! Мотор! Начали!!

                *     *     *               

       «Летчик» выпрыгнул с парашютом и так же, как и во вчерашнем дубле, не спеша,  спускался на площадь. «Немцы» с собаками были готовы к захвату «советского пилота».  «Захватчики», оседлав мотоциклы, непрерывным вращением ручки газа прогревали двигатели, издававшие глухие ритмические звуки с отчетливыми хлопками.
 
       Ланской повернул голову в сторону технического «чуда» и, поймав взгляд майора, кивнул головой – мол, включай. Через секунду устройство на машине так страшно заревело, что в окружающих просто вылетали уши.

       Каскадер Фирсов уже почти закончил приземление, но, за пару метров от земли, завис и, поменяв направление полета, с дикой скоростью стал улетать сначала вдаль, а потом, долетев до ближайших домов, взмыл вверх – туда, откуда прилетел. Скорее всего, если скорость ветра при урагане классифицируется по шкале Бофорта как 12 баллов, то в этом создавшемся потоке этих баллов было значительно больше.
       В этот момент, «немцы», ринувшись, как бы, арестовывать «пилота», подхваченные мощной  воздушной волной, поскакали вдаль, как надувные, по булыжной мостовой вместе с собаками и мотоциклами. На противоположной стороне площади лопнули все оконные стекла. Беззаботно гуляющих до этого по площади голубей, с целью чего-нибудь  поклевать, снесло потоком воздуха к стене ближайшего строения, разместив их на ней как какой-то перьевой пласт. Украшением образовавшейся «икебаны» стали два рыжих кота, вышедших на брусчатку, видимо, с целью поохотиться за теми же самыми голубями.
               
-      Стоп! Снято!! – что есть сил закричал в мегафон главреж, ошарашенный увиденным зрелищем. Хотя в этот момент, он мог бы сделать это и без мегафона. Затем, повернув голову, Ланской вытянул руки вперед и, встретившись взглядом с водителем машины, скрестил их, давая понять солдату, выключить установку. 

       Майор, вероятно, попавший каким-то образом в зону акустической турбулентности, сидел на корточках возле переднего колеса автомобиля, прикрыв уши руками, и непрерывно открывал и закрывал рот, как делают это рыбы, желающие вернуться в воду. К нему на поддержку выскочил из кабины водитель, успев выключить перед этим ревущий ветродуй. Он что-то кричал офицеру в ухо, но тот, по ходу, его не слышал.

       Почти все работники съемочной группы кинулись оказывать помощь «немцам» и собакам. Но, слава Богу, участники съемочного процесса не сильно и пострадали. Как говорится, обошлось. Да, и «парашютист» избежал повреждений – он благополучно приземлился за пару кварталов от площади.

       Пришедший в себя от шока главреж, заметив, что у майора восстановилась возможность говорить и слышать, подошел к нему поближе.
-      Что это было? – спросил он офицера. Тот замялся слегка, затем легонько похлопал себя ладонями по ушам и произнес:
-      Установка ТМС-65 – Тепловая Машина Специальная – предназначена, в основном, для сдувания радиоактивной пыли с боевой техники в случае ядерного конфликта. И, как я вам уже говорил, на десятом уровне она сдувает все, что весит меньше 30 тонн. Ну, по крайней мере, так написано в инструкции. Поэтому, вам бы с головой хватило и первой градации.

       Ланской с недоумением смотрел на военнослужащего, не зная, что и сказать.

-      Если мы вам больше не нужны, товарищ режиссер, разрешите нам убыть в часть, – закончил майор свой  доклад.
-      Конечно, езжайте, голубчик, – оживился главреж, – вам, в любом случае, спасибо… И генералу нижайший поклон…

       Майор козырнул и дал команду водителю зачехлить установку. Солдат бросился выполнять указание, и через некоторое время военный автомобиль, выпустив порцию выхлопных газов, покинул территорию площади.

       Усевшись на свой стул, Ланской вытянул пачку сигарет.
-      Вот не зря говорят – век живи, век удивляйся, – произнес подошедший к нему Доломатин, - мне сразу не понравилась твоя идея с ураганом, Кузьмич. Ты уж извини. 
-      Это точно, – главреж извлек из кармана зажигалку, – надеюсь, дружище, ты сохранил еще первый дубль.
-      А то, – улыбнулся оператор, – я всегда говорил, что первая съемка – самый используемый материал.

-      Ну, да… Будем монтировать его… А сейчас в гостиницу и вечером домой… На сегодня достаточно «спецэффектов», устал я что-то, – Ланской окинул взглядом съемочную группу и, подмигнув Доломатину, крутанул колёсико газовой зажигалки.

 
 
16.12.2025