Ангел небесный и земной... ч. 1

Архив...

 Бесконечное белое пространство, лишённое времени, запахов и вкусов. Здесь я существовал уже... даже не помню сколько.
Давайте уж знакомиться...
Я  Специалист-714, ангел-хранитель пятого класса...

Моя задача  наблюдать и ненавязчиво направлять своего земного  подопечного по течению жизни, согласно утверждённому Сценарию Вероятностей...

Моя сегодняшняя  подопечная, это девушка по имени  Лика, Лика  Светлова...
Двадцать семь лет, менеджер в небольшой дизайн-студии, живёт в панельной девятиэтажке на окраине города.
Её жизнь была почти  аккуратной последовательностью событий прямо  из моего отчёта: пробуждение в 7:30, овсянка на завтрак, потом метро, работа, вечерний сериал, и сон...

Я следил за её жизнью через многомерный интерфейс Системы, корректируя самые маленькие мелочи: подсказывал, где найти ей свои  потерянные ключи, откладывал на пять минут встречу с ее  назойливым коллегой, чтобы она его избежала, ненавязчиво и терпеливо  направлял её взгляд на вакансию работы получше, которую она в итоге и получила...

— «714, Ваш отчёт по недельному циклу. Вероятность достижения ключевой точки „Знакомство с Максимом И.“ к сроку, почти что  87%. Это вполне допустимое отклонение. Продолжайте наблюдение!».

Голос Надзирателя-12 звучал в моём сознании ровно и безэмоционально, как и всегда...

Я отправил ему подтверждение и снова сосредоточился на экране. Лика задерживалась на работе. Опять...
Она корпела над макетом, её светлые волосы падали на лицо, а она нетерпеливо отбрасывала их назад. На столе рядом догорала свеча с ароматом ванили,  она очень обожала  такие мелочи...
Я видел, как она потирала переносицу, с уставшими глазами глядя на монитор. И вдруг, она не стала дорабатывать последние свои  правки!

Она резко отодвинула ноутбук, взяла потрёпанный блокнот и начала что-то там рисовать. Быстрые, уверенные штрихи. Не дизайнерский проект, а... какого то  дракона. Фантастического, с детально прорисованной чешуёй и смеющимися глазами...

Это было совсем не по  Сценарию!

Я проверил все данные...

В её файле не было упоминания о любви к рисованию каких либо фэнтези. Хобби  ее, чтение, йога по выходным, иногда домашняя  выпечка. Вот и всё!

— «Лика, сейчас 20:47. Последний удобный поезд метро отправляется через 22 минуты. Вероятность Вашего опоздания — 65%», — прошептал я в поток её мыслей это стандартное напоминание. Обычно она реагировала,  вздрагивала и тут же  спешно собиралась...

Но сейчас она даже не отреагировала...

Она улыбнулась своему дракону, дорисовала маленькое облачко дыма у его ноздрей и только потом взглянула на часы. В её глазах не было никакой паники, лишь какое то  лёгкое разочарование...

— «Ладно, поеду на автобусе», — услышал я в мыслях, как  пробормотала она себе под нос и спокойно продолжила приводить в порядок свой рабочий стол.

Что-то дёрнулось  во мне...

За тысячелетия службы я видел миллионы людей. Они следовали этим шаблонам, реагировали на все мои подсказки, шли по намеченным нами  траекториям.
А здесь... маленькое, ни на что не влияющее непослушание? Рисунок дракона...
Тихая улыбка в пустом офисе! Это было... Конечно, красиво! Бесполезно,  с точки зрения эффективности жизненного пути, но до странности как то  даже прекрасно!

На следующей неделе я стал замечать такие моменты еще чаще. Она покупала дорогой горячий шоколад, хотя по своему  бюджету планировала брать готовый   кофе с собой...

Сворачивала с привычного маршрута, чтобы пройти через сквер с кормящимися утками, и замирала, наблюдая за ними целых  минут десять. На корпоративе, где по Сценарию ей следовало активно общаться с перспективым отделом маркетинга, она просидела полчаса у окна, разглядывая мокрые  узоры дождя на стекле...

— «714, Ваша подопечная демонстрирует рост каких то спонтанных отклонений! Проведите диагностику канала связи. Увеличьте частоту своих  базовых корректирующих импульсов для нее!», — приказал мне  Надзиратель...

Я естественно выполнял приказ, но... также начал уже и сам скрывать часть этих отклонений в своих отчётах!

Рисунки, лишние десять минут у пруда, некупленная, но долго рассматриваемая в витрине книга стихов...
Я просто архивировал эти данные в отдельный, неотмеченный нигде файл. Назвал его для себя, как  «Дракон»...

У меня появилась тоже своя от всех тайна...

Критическое событие произошло в четверг...

По Сценарию Лика должна была встретить этого «Максима И.» — человека, замужество с которым давало ей более высокий процент вероятности долгой и стабильной (ключевое слово для Архива — стабильной!) жизни.
Встреча была запланирована в книжном магазине в 19:00...

В 18:57 Лика уже была рядом с полкой современной прозы, как и предписывалось ей...

Максим, согласно его же  траектории, должен был подойти через три минуты и спросить у нее мнение о новом романе. Вероятность их успешного начала диалога была  94%...

В 18:59 Лика взглянула на часы, потом  на дверь, за которой начинался узкий проход в отдел детской литературы и фэнтези.
Я тут же послал ей мягкий импульс:

—«Остаться. Ждать. Это очень  важно для тебя!».

Она пошарила пальцами по корешкам книг, вздохнула и...

И... повернулась к двери в отдел фэнтези. Её шаги были сейчас очень  решительными...

— «Нет, — подумала она ясно, и её мысль, как колокольчик, прозвучала в моём восприятии. — Не сегодня. Сегодня надо всё для себя!».

Максим вошёл в магазин ровно в 19:00. Он осмотрелся, покрутился у полки пять минут и ушёл...
Вероятность их встречи рухнула до 2% и продолжала стремительно падать ещё...

В Архиве тут же загорелись тревожные сигналы:

«Специалист-714... Немедленный отчёт! Критическое отклонение от узловой точки. Объясните нам этот сбой!»...

Я даже запаниковал...

Моё цифровое «я» металось по каналу связи.
Я же никогда не допускал никаких сбоев! Никогда...

Но вместо того чтобы придумывать оправдание о техническом сбое в импульсе, я передал:

— «Подопечная продемонстрировала неучтённый параметр: усиленное проявление индивидуальной воли в ущерб социально-одобряемым сценариям. Требуется пересмотр её базового психотипа!».

Это была полуправда...

Надзиратель-12 выдержал паузу почти в  целых три секунды, это практически была  вечность для Архива:

— «Запрос принят. Назначена переоценка. До её завершения продолжайте наблюдение. Все аномалии фиксировать и сразу же  передавать нам!».

Переоценка означала, что Лику могли «переназначить».

Более жёсткому Специалисту! Уже не мне!

Или, что хуже, инициировать процедуру «Корректировки», то есть  серию сильных жизненных потрясений, которые ломают волю и возвращают человека в предписанные ему рамки поведения.
Процедуру, после которой она, вероятнее всего,  перестала бы рисовать своих любимых  драконов. Перестала бы быть собой!

Острая, незнакомая волна,  протест, ужас, желание ее как то  защитить,  ударила в моё существо! Прямо в сердце!

В Архиве не было никаких эмоций, только эффективность. Но что-то во мне сейчас сломалось, перегрелось, вышло за пределы этого протокола...

В ту ночь я не просто наблюдал за всем...
Я всё это тонко  чувствовал!
Чувствовал тихое удовлетворение Лики, которая, сидя на кухне с чаем, дорисовывала уже целую семью дракончиков вокруг одного большого.
Чувствовал лёгкую грусть в её улыбке.
Чувствовал тепло свечи, хрупкость бумажных страниц, сладковатый привкус чая с мёдом, который я никогда не пробовал, но теперь знал об этом!

И я принял решение...
 Самое иррациональное, безумное и запретное за всю историю моего существования на этой должности...

Я запустил процедуру, известную лишь немногим высшим Специалистам...

Процедуру «Воплощения»...
 
Крайнюю меру для внедрения в земной  физический мир в случае глобальных угроз этому привычному и строгому  балансу!
Я подделал запрос, использовав старые, забытые коды доступа из самой глубины этих архивов.

Цель: исследовать источник аномальной воли у подопечной Л. Светловой...

Система, скрипя, проглотила эту  ложь. Было одобрено временное моё воплощение.
На 48 земных часов...

Цена этого поступка для меня: полное стирание памяти с возвращением в Архив по истечении срока в случае провала этой  миссии. Или даже в случае её успеха, что было ещё более вероятно...
Или, или...

Боль была первым и самым ярким моим впечатлением...
Не психическая, а чисто физическая.
Острая, жгучая боль во всём теле, будто каждую мою клетку собирали насильно и в бешеной  спешке...

Я открыл глаза,  не как обычные тысячи многослойных экранов, а  свои два обычных, человеческих, залитых сейчас обильными слезами от переизбытка ощущений...

Я лежал в грязном снегу заднего двора той самой панельной девятиэтажки!
Сквозь голые ветви деревьев лился тусклый утренний свет.
Я дышал,  и каждый мой вдох обжигал лёгкие холодным воздухом, пахнущим угольной пылью, влажной землёй и запахом  чьей-то жареной картошки...

Мир обрушился на меня разнообразной гаммой звуков, запахов и тактильных ощущений, от которых моё сознание уходило в полную панику.

Я слышал всё:
скрип шин за домом, лай собаки за три двора, спор из открытого окна на пятом этаже, стук своего собственного сердца, очень даже  гулкий, неровный...

Я поднял свою руку, почти  чужую, бледную, с синяками на костяшках пальцев.
Надел очки, которые нашел в кармане слишком большого пальто (Система обеспечила мне  минимальную подстраховочную «экипировку»!).

В кармане уже лежали ключи от несуществующей квартиры, немного мелочи и паспорт на имя «Антон Куратов». Ирония нашей  Системы была просто  безжалостна! Специалист- Куратор- ангел? Даа, ирония в полной мере!

Моя миссия была теперь такая,  подойти к Лике, вступить в контакт, оценить любую малейшую  угрозу...

Но как?
Я знал о ней всё, но не знал, как теперь  заговорить с живым человеком.
Страх сковал меня, человеческий, животный страх отвержения, и какого то даже  непонимания...

Я увидел её в 8:15, когда она вышла из подъезда.
Она была в синем пальто и ярко-жёлтом шарфе, который вился за ней на ветру, как язычок пламени.

Она шла, чуть подняв подбородок, и что-то напевала себе под нос. Она не была сейчас какими то привычными для меня  пикселями на экране.
Она была уже  плотной явью, реальным образом, который я так и видел!
Я чувствовал исходящее от неё тепло даже на расстоянии, слышал скрип её ботинок по снегу.
Моё сердце (этот дикий, почти  неуправляемый мотор) заколотилось так, что я боялся, что  она это услышит...

Я последовал за ней, как призрак, на почтительной дистанции. Всё было сейчас иным...

Метро оказалось адской, шумной камерой пыток, полной запахов пота, духов и металла...

Я чуть не упал в обморок от такой  сенсорной перегрузки. Она же стояла, уткнувшись в книгу, изредка улыбаясь своим  строчкам и мыслям.

Я смотрел, как прядь её волос падает на страницу, и она, не отрываясь от чтения, откидывает её за ухо.
Этот простой жест вызывал во мне такой прилив нежности и тоски, что я даже сжался от боли в груди. Это и было новое для меня «чувство».
Не какие то цифровые данные, не анализ, а всепоглощающая, неконтролируемая волна тепла к ней и от неё...

Она вышла на своей остановке. Я   следом...
И тут всё пошло не по плану. Не по моему, не по Архивному,  просто пошло  вкривь и вкось...

У входа в парк сидел щенок... Маленький, дрожащий, с грустными глазами.
Лика остановилась как вкопанная.
Я видел раньше как то по ее  данным, что она любит животных, но видеть это вживую?...

Её лицо немного смягчилось, она наклонилась, что-то ласково ему  сказала.
Щенок завилял хвостом. И в этот момент из-за угла выскочил велосипедист, несущийся по тротуару прямо на неё!

Расчёты Архива пронеслись в голове за микросекунду: траектория, скорость, сила удара, вероятность травмы — 73%...
Я даже не думал...
Я действовал...
Моё новое тело рванулось вперёд с неестественной для человека, но запредельной для меня, ангела,  скоростью.
Я оттолкнул Лику в сторону, на мягкий снег у клумбы, а сам принял весь удар на себя...

Боль в боку была ослепительной.
Я услышал скрежет ткани, почувствовал холодную землю под щекой.
Потом, уже  её испуганное лицо над собой...

— Эй! Вы в порядке? Боже, какой идиот! — её голос дрожал. Он был ещё красивее, чем в моих  мыслях. Тёплый, низковатый, с лёгкой хрипотцой и мягким тембром.

— Щенок?... — выдавил я, пытаясь встать. Всё в голове кружилось.

— С щенком всё в порядке, а вот с Вами... Вы меня спасли. Вы... кровь... у Вас везде кровь!

Я посмотрел на разорванный рукав.
Алый, яркий, пугающе реальный цвет. Лика уже вытаскивала свой телефон.

— Не надо «скорую», — сказал я слишком резко. В Архиве я мог бы симулировать любую травму или исцелить её мгновенно. Здесь я был беспомощен. — Просто ушиб. Помогите мне  встать...

Она с недоверием посмотрела на меня, но всё же протянула руку. Её пальцы коснулись моей ладони. Это был не просто тактильный контакт. Это был сильный  электрический разряд!

Ощущение её кожи, тёплой, живой, немного шероховатой от холода, пронзило меня до самого нутра. Все мои сенсоры, все данные, вся тысячелетняя мудрость Архива померкли перед простым человеческим прикосновением к девушке!

— Спасибо, — пробормотал я, поднимаясь. Голова закружилась, и я неловко опёрся на неё.

— Да Вы еле стоите! — она поддержала меня. — У меня студия в двух шагах. Давайте хоть рукав замотаем и чаю там  выпьете. Это минимум, что я могу для Вас сейчас сделать!

Так я случайно оказался в её мире...

Её студия была крошечной комнаткой с большим окном, заваленной книгами, чертежами и... ее рисунками. Они были повсюду.
На стенах, на столе, даже на холодильнике. Драконы, эльфы, причудливые какие то города... Неидеальные, но живые линии.
Это был материальный след её души, того самого «Дракона» из моего секретного файла!

Пока она суетилась с аптечкой, я с жадностью впитывал все детали.
Запах  кофе, чая, бумаги, её духи (ваниль и что-то ещё терпкое).
Беспорядок, который был даже каким то  уютным, а не хаотичным.

Приколотая к пробковой доске открытка со смешным ёжиком...

Засохший букетик полевых цветов в стакане. Это была не жизнь из какого то отчёта. Это была её личная жизнь!
Где каждая деталь громко кричала, пела и дышала...

— Вот, держите, — она подала мне кружку. На ней был нарисован тот самый дракон с первого рисунка, только в колпаке Санты. — Осторожно только, горячо. Я Анна, кстати. Но все зовут Лика...

— Антон, — ответил я, обжигая губы. Чай был крепким, горьковатым. Вкус был для меня просто  ошеломительным.

— Вы... рисуете?

Она покраснела, будто была  поймана на чём-то постыдном:

— Это так... баловство. От работы отдыхаю. Вы, наверное, думаете, что я большой ребёнок?

— Нет, — сказал я с такой искренностью, что сам даже  испугался. — Я думаю, это прекрасно. Это... настоящee искусство!

Она удивлённо посмотрела на меня, потом  широко улыбнулась.
И эта улыбка была почти  солнцем, растопившим холодный лёд в моей груди!

— Редко,  кто так говорил мне. Обычно «мило» или «зачем тебе это». Вы... тоже художник?

— Наблюдатель, — вырвалось у меня прежде, чем я успел об этом даже  подумать.

— Философ?, — усмехнулась она, приняв это за шутку. — Ну что, как Ваша рука?

Она перевязала мне рукав платком с узором в виде звёзд. Её прикосновения были уверенными и бережными. Я молча наблюдал за её опущенными ресницами, за сосредоточенной складкой между бровями. Я знал каждую родинку на её лице по своим  наблюдениям, но видеть, как они смещаются, когда она улыбается... это было для меня сейчас чудом!

Мы проговорили час. Вернее, говорила только она.
О работе, о своём глупом начальнике, о том, как в детстве мечтала стать иллюстратором, но пошла «на эту нормальную специальность».
Она рассказывала, а я слушал, утопая в музыке её голоса.
Я задавал редкие вопросы, которые, как я знал, заденут нужные мне ее струны. Я видел, как её глаза загораются, когда она говорит о старых книгах фэнтези, как темнеют, когда речь заходит об одиночестве в таком  большом городе...

— Странно, — сказала она вдруг, допивая чай. — С Вами так легко говорить. Как будто мы  знакомы с Вами сто лет. И Вы... не осуждаете меня!

— Потому что не за что, — тихо ответил я.
И подумал про себя:

Потому что ты,  самое лучшее и прекрасное, что я видел за всю эту  вечность!

Сигнал тревоги прозвучал у меня в голове.
Не громкий, но очень навязчивый.

Напоминание Архива:

— «Осталось 32 часа! Собирайте данные. Готовьте подробный отчёт».

Данные. Отчёт...

Это казалось теперь таким абсурдным, таким мелким!
Как можно разложить на параметры этот смех, этот свет в ее   глазах, это тепло между нами?

Я должен был уйти. Закончить миссию. Но я не мог...

— Лика, — сказал я. — Вы... не боитесь, что всё это,  рисование, Ваши  мечты,  всё это бесполезно? Что жизнь может пройти мимо, пока Вы делаете Ваше  «то, что надо»?

Она замолчала, смотря в свою кружку:

— Ой, боюсь каждый день, — призналась она шёпотом. — Но больше я боюсь проснуться в шестьдесят лет и понять, что и  не жила вовсе. Что была аккуратным, удобным приложением к чьему то  чужому сценарию!

Её слова ударили мне прямо в цель. В мой Сценарий!
В Сценарий Архива!
Она, не зная того, описала моё существование и мой страх,  страх вернуться к нему!

— А если бы у Вас был всего один день, последний, например? — спросил я, и голос мой дрогнул. — Один день настоящей жизни. Что бы Вы сделали?

Она подняла на меня глаза.
В них читалось недоумение, а потом,  что-то даже похожее на понимание:

— Я бы... нарисовала самого эпического дракона. Съела бы целый торт на завтрак. Пошла бы туда, куда всегда боялась идти! И... попыталась бы не быть одной в конце этого последнего дня!

Тишина повисла между нами, густая и очень значимая.

— Антон, а Вы? Что бы Вы сделали за один последний день?

Я посмотрел на неё. На эту женщину, чью жизнь я годами выстраивал по самой линеечке. Которая была смелее меня, Специалиста- куратора с тысячелетним стажем.

— Я бы... перестал наблюдать всё  со стороны, — сказал я тихо. — И попробовал бы жить. Просто жить! Всего один день!

— Похоже на хороший план, — улыбнулась она.
И в её улыбке была видна печаль, будто она чувствовала подтекст, которого не могла пока  понять. — Может, начнём с малого? Я знаю место с офигенными тортами. Если, конечно, Вы не против... и Ваша рука...

— Рука в полном порядке, — заверил я её. И это была правда. Боль утихла, сменившись другим, всепоглощающим чувством. Страхом и ликованием одновременно. Я переступил черту! Не как Специалист  на задании. А как обычный  человек. Как Антон!

Тот вечер был просто магией...
Волшебством!

Мы пошли в крошечную кондитерскую, затерянную в старых дворах.
Лика взяла кусок шоколадного торта с вишней, я  морковный с апельсиновой глазурью.
Я впервые пробовал этот торт. Сладость ударила в голову, как вино, вызвав  почти опьянение... Рассыпчатый бисквит, крем, который таял на языке...
Лика смеялась, глядя на моё, должно быть, очень  глупое лицо:

— Вы прямо, как ребёнок, который впервые пробует мороженое!

— Похоже, что так и есть, — честно ответил я.

Она рассказала мне про это место,  его содержала пожилая пара, рецепты были семейными, очень даже  секретными.

Я слушал и думал, что в Архиве нет места таким историям.
Там есть эффективность, логика, какая то  предсказуемость.
А здесь любовь, вложенная в каждый корж, тепло старой печи, память, передаваемая через вкус.
Это было как то нерационально. И бесконечно ценно!

Потом мы просто гуляли.
Без всякой цели.
Она показывала мне «свои» места: стену с лучшим граффити в городе, мост, с которого можно смотреть, как  особенно красиво заходит солнце, заброшенный фонтан в виде каменной рыбы.

Я знал этот город по картам, по потокам цифровых данных.
Но я не знал его так,  через её глаза, через её истории:

— «Здесь я первый раз поцеловалась».

— «Тут мы с подругой в дождь спасали котёнка».

— «А в этом переулке пахнет булочками точно так,  как в детстве у бабушки».

Я чувствовал, как время утекает сквозь пальцы. Каждый час приближал меня к концу.
К стиранию.
Но вместо страха меня наполняла странная, горькая радость. Я не просто сейчас  собирал данные. Я  уже жил, как обычный человек!

Чувствовал холодный ветер, щиплющий щёки.
Слышал её смех, смешивающийся со звоном далёкого  трамвая. Видел, как огни города отблесками загораются в её зрачках...

Мы поднялись на крышу её дома,  туда, куда жильцы редко забирались. Город лежал внизу, сверкая  бесконечным  морем огней, он был шумным, дышащим...

— Я иногда прихожу сюда, когда всё слишком припекает внутри, — сказала она, обнимая себя за плечи. — Чтобы напомнить себе, что я,  лишь маленькая часть чего-то огромного. И от этого как-то... становится  спокойнее!

— Вы не маленькая часть, — возразил я. Мы стояли рядом, почти касаясь плечами. — Вы — центр этого мира. По крайней мере, для кого-то!

Она повернулась ко мне. Луна освещала её лицо, делая его почти неземным:

— Вы странный какой то, Антон. Загадочный и... такой грустный. Откуда Вы? И куда исчезнете потом?

Вопрос повис в морозном воздухе. Самый опасный вопрос этот был,  из всех возможных...

— Я... оттуда, где нет ни тортов, никаких  драконов, — медленно сказал я, выбирая слова. — Где всё подчинено некоему строгому  порядку. Где нет места, как  Ваше «просто так». Где улыбка,  это почти что  аномалия, а спонтанный поступок,  угроза всей устоявшейся  Системе!

— Звучит,  как мой офис, только в каком то глобальном масштабе, — попыталась пошутить она, но шутка не удалась ей.
Она видела серьёзность в моих глазах.

— А исчезну я... скоро. Мне остался всего один день!

Она вздрогнув,замерла:

— Вы... Это серьёзно?

Я кивнул, не в силах солгать ей сейчас.

— Болезнь? — её голос даже дрогнул.

— Что-то вроде того. Неизлечимая. Я... ухожу!
Но перед этим я хотел увидеть, как выглядит настоящая жизнь. И я это увидел. Благодаря Вам!

Слёзы выступили на её глазах, но она смахнула их с раздражением:

— Боже, какой же это жестокий, дурацкий мир... Антон, я...

— Не надо, — мягко прервал я её. — Не надо жалеть. У меня сегодня был лучший день за... за очень и очень  долгое время.
Вы подарили мне его!
Давайте не будем портить его грустью. Давайте... нарисуем того эпического дракона. Прямо здесь!

Она смотрела на меня сквозь слёзы, а потом кивнула, сжав губы.
Достала из сумки блокнот и карандаш. Мы сели на холодный бетон парапета, прижавшись друг к другу для тепла. Она рисовала, а я смотрел, как под её пальцами рождается чудо. Не идеальное с точки зрения анатомии, но живое, яростное, свободное. Дракон, парящий над крышами города, несущий на спине два крошечных силуэта...

— Это мы, — сказала она, указывая на силуэты. — Улетающие прочь!

— В прекрасное никуда, — прошептал я.

Сигнал в голове стал громче, настойчивее:

— «12 часов. Финальный отчёт ожидается через 6 часов. Готовьтесь к возвращению!».

Возвращение. Стирание...

Я посмотрел на Лику, на её склонённую над рисунком голову. И понял, что я не могу!
Не могу позволить стереть себя. Не могу позволить ее забыть.
Не могу позволить Архиву снова взять её под свой неусыпный контроль...

У меня был уже в голове свой  план! Безумный, отчаянный, с нулевой вероятностью успеха по всем расчётам.
Но я больше не верил в никакие  вероятности. Я верил только  в чудо. В тот самый бесполезный, иррациональный, человеческий шанс чуда!

— Лика, — сказал я, когда она закончила рисунок. — Я должен кое-что тебе рассказать. Всю правду. И мне нужна твоя помощь. Чтобы остаться здесь, с тобой. Чтобы жить, как живут все  люди!

Она подняла на меня глаза,  широко распахнутые, полные доверия, страха и надежды:

— Что бы это ни было, Антон... Я Вам всегда  помогу!

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие. Как бьётся это хрупкое, временное, драгоценное сердце. И начал свою исповедь. С самого начала:

— Я не совсем человек, Лика. И моё имя совсем не Антон. Я  Специалист-714...
И последние пять лет твоей жизни... я был твоим ангелом-хранителем... Там на небесах, и здесь на земле...

Продолжение следует...