Медея

Всё исчезло в утренней дымке пустых сновидений. В янтарной заре заблестела разбросанная по подушке локонов медь. Ей снилась любовь – лабиринты несовпадений. Как друг друга найти и потом ни о чём не жалеть?

Ей снилось, что они проснулись к полудню, их ноги ласкало море, песок золотыми песчинками налип на грудь. Словно медные чаши на солнцепёке, два тела накалились так, что казалось, что ветер оставляет на них свой оттиск, как печать неразлучников, на горячей, податливой коже.

Кричали чайки и бились волны о скалы, они говорили с ними ни о чем и обо всём на свете, принося к ногам возлюбленных дары синего моря.

Они смеялись, собирая на завтрак мидии, на ужин мёд. Они смотрели в закат, как садится в чёрные волны солнце, и верили звёздам, что отражались на самом дне мраморных вод.

Целую ночь длилась уютная, миндальная вечность. Над головами кружили бабочки, задевая крыльями созвездие Рыб. Над безбрежными водами Эвксинского Понта плыли киты, неподвластные игре обстоятельств.

А после, он взял её за руку, подвёл к краю вселенной, вручил меч и назвал по имени:
— Медея, помоги мне украсть золотое руно!
Ты смеялась и верила всем обещаниям Ясона, приложив пальчик к его рту, призывая молчать, позабыв про тщеславные замыслы и забавы.

Всё исчезло в утренней дымке пустых сновидений. Собрала медь волос в тугой пучок. Пусть сны остаются снами. Ты скрыла свой остров от глаз аргонавтов. Плывите мимо в свою Колхиду.

Пусть останутся снами врезанные навечно в скальный грунт памяти синие волны и поцелуи Ясона. Этот медный накал и магический мёд, смётанные так небрежно, но накрепко сшитые золотыми стежками любви юные, ещё беспечальные судьбы.

Всё исчезло в утренней дымке пустых сновидений.