Александр Дюма, Роман о Виолетте - 2. Часть 52

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ


Утром после обычных наших дел, таких, как умывание, завтрак и прочее – читатель напрасно ожидает описание эротических сцен, ибо их не было! – мы возобновили нашу игру, которая и мне уже начала казаться забавной. Разумеется, я ни в грош не ставил мнение Виолетты относительно нравственной подоплёки и оценки действия героев моих романов! Но, знаете ли, есть какая-то прелесть и в том, чтобы выслушать мнение далеко не самое разумное. У африканских народов есть серия сказок о Мудрой Черепахе. Она была самая умная в мире, по их мнению. И вот решила эта Мудрая Черепаха собрать всю мудрость земли и поместить её в самую большую тыквенную бутылку, чтобы припрятать её на вершине самого большого дерева. Но когда она попыталась залезть на дерево с этой бутылкой, ей было очень сложно. Тут она услышала чей-то смех. Оказалось, что это над ней смеялась Сорная Курочка – самое глупое существо во всей Африке. Эта Сорная Курочка сказала ей:

– Уж если ты решила забраться на дерево с этой тыквенной бутылкой, тебе бы лучше было повесить её не на грудь, а на спину, так бы она тебе меньше мешала!

И тут Мудрая Черепаха поняла, что даже у самого глупого существа на всей земле может иметься крупица мудрости, которой не оказалось у тебя.

Так что, припомнив эту притчу, я решил продолжить игру Виолетты и посмотреть, что из этого получится.

Мы заняли свои места в креслах, стоящих друг напротив друга.

– Кому сегодня Миледи пожелает задавать свои вопросы? – спросил я.

– Арамису, – ответила Виолетта.


– Ну что ж, прошу! – ответил я. – Итак, ты – Миледи, а я – Арамис.

МИЛЕДИ

Скажите мне, шевалье Арамис, почему вы решили подло застрелить из пистолета моего сына, когда он, стоя на берегу, надсмехался над вами, отплывающими на корабле в Англию?

АРАМИС

Сама жизнь показала, что я был прав! Ведь если бы я его убил, в живых остались бы многие люди, англичане! Во-первых, он убил лорда Винтера. Во-вторых, он содействовал пленению Короля Карла. В-третьих, он выполнил роль палача и казнил этого несчастного Короля. Наконец, он заминировал Фелуку и взорвал её со всем экипажем. Только чудом мы спаслись. Если бы не это, то и мы погибли бы все.

МИЛЕДИ

Я понимаю, что вас, иезуитов, обучают очень ловко выворачиваться в любой дискуссии. Но ведь я не спрашивала вас, что совершил мой сын после того, как вы чуть было не застрелили его. Я спросила вас, почему вы хотели его застрелить? Ведь лишь вмешательство одного из моих убийц, графа де Ла Фер, помешало вам это сделать! Почему вы хотели его убить? Что плохого он вам сделал?

АРАМИС

Он убил лилльского палача.

МИЛЕДИ

Он убил преступника и убийцу! Подумать только, о ком вы сожалели! Палача! Убил палача! Я не верю своим ушам! Сам по себе палач – это существо, недостойное жить. Человек, избравший своей профессией убийство других людей! Но даже если оставить это! Ведь он – обычный убийца! Сначала он клеймил меня, беззаконно и насильно! Он исковеркал всю мою жизнь! А потом он ещё и казнил меня за то, что я вела лишь тот образ жизни, на который он же меня и обрёк! Ведь это из-за него я лишилась мужа, едва не лишилась жизни и вынуждена была искать другие способы существования! И этот человек, который уже считал, что в достаточной степени отомстил мне за все свои реальные и вымышленные обиды, осмелился снова поднять на меня руку! А ведь я после того, как он силой поставил мне клеймо, ничего плохого не сделала ни лично ему, ни кому-либо из его знакомых или родных! По какой причине он решил снова мена клеймить, это я ещё спрошу его, если мне представится случай. Но не уходите от вопроса. Вы хотели убить моего сына только лишь потому, что он убил палача, говорите вы? А знаете ли вы, что этот палач был уже при смерти? Жить ему оставалось лишь несколько минут, от силы полчаса. Единственным его желанием было исповедоваться или же иным путём снять с души свой грех, который он носил камнем на своей душе! Этот человек понимал, что совершил ужасное злодеяние, и он хотел бы очистить свою душу перед смертью от этого. Он не желал попадать в Ад. Разумеется! Палач хотел попасть в Рай! Что за общество в Раю, если туда попадают палачи? Да ещё какие! Те, которые казнят по своему собственному почину беззащитных женщин, чтобы отомстить им за смерть брата, покончившего жизнь самоубийством из-за неразделённой любви! Подумать только! Разве девушка обязана отвечать взаимностью любому, кто её пожелал? Где это записано? В каких заповедях или законах? Наоборот! Девушка не должна уступать домогательствам того, кто не обвенчан с ней!

АРАМИС

Но вы сожительствовали с ним.

МИЛЕДИ

Вы видели это? Почему вы утверждаете то, о чём не можете знать? Я сбежала вместе с ним из монастыря. Только и всего. Он строил свои планы, я – свои. Он украл дароносицу монастыря – я этого не делала. Он признался в своём преступлении. Почему вы приписываете его мне? Его приговорили к тюремному заключению. При чём тут я? Я виновата лишь в том, что, увидев возможность бежать из монастыря, воспользовалась ей! А я просила помещать меня в монастырь? Моего желания кто-нибудь спрашивал? Я оказалась там не по своей воле! Я, девушка, ещё не достигшая совершеннолетия, насильно помещена в монастырь! Дворянка, я могла бы быть счастлива в браке! Вместо этого меня упекли в монастырь, где я должна была бы всю оставшуюся жизнь убивать свою душу и тело! Чем я хуже других девушек, для которых их родители делали всё, чтобы они жили счастливо, не знали бед и забот. Всем прочим можно выйти замуж, заводить детей и даже, между прочим, любовников! Обожаемые вами герцогиня де Шеврёз, а также герцогиня де Лонгвиль, имели и мужей, и детей и любовников! И вы были одним из их любовников! Мадам Бонасье тоже не отказалась от того, чтобы иметь такового, хотя у неё был уже муж. Почему же мне следовало гнить в монастыре? Почему бы мне было не попробовать сбежать оттуда с тем, кто мне это предложил? И, знаете ли, он не ставил при этом мне таких условий, что я должна была стать соучастницей кражи, совершённой им, или что я обязуюсь стать его любовником! Да я и не приняла бы этих условий! Я не такая! Мой сын был зачат в браке, он был сыном моего второго мужа, лорда Винтера! Так ли уж он виноват в том, что сама судьба помогла ему встретить того, от чьей руки погибла – безвинно! – его бедная мать, и он мог отомстить за неё хотя бы отняв у подлой убийцы эти последние полчаса, которые ему ещё удалось бы прожить на этом свете! И заметьте!  Погибший от руки моего сына был счастлив перед смертью! Он понял, что поскольку он понёс заслуженную кару за своё преступление, следовательно, он своей кровью смыл свою вину. Ему, как бы это дико ни звучало, открылся путь на Небеса! Ни один священник не мог бы так эффективно отпустить ему этот грех, как нож моего сына. Отомщён, значит прощён, он сам это понял. Мой сын отнял у моего палача последние несколько минут жизни в обмен на вечное райское блаженство. Так за это вы его хотели убить, господин Арамис?

АРАМИС

Он не остановился бы на этом. Он выяснил имена всех остальных – нас, четверых, и своего дяди, лорда Винтера. Он намеревался убить всех нас.

МИЛЕДИ

Так это – трусость! Пятеро воинов испугались мести одного молодого человека?! Поэтому вы решили попросту подстрелить его словно дичь. Как охотник в лесу подстреливает ничего плохого не ожидающего оленя! Из засады. Подло. Даже с вашими обидчиками вы поступали более милосердно и благородно – вы сражались на шпагах! Но в отношении моего сына вы избрали другую тактику! Не вызов на дуэль, нет! Вы просто прицелились в него и намеревались спустить курок! Арамис, я понимаю, что вы – иезуит, и что у вас другие нравственные ценности, но вы – негодяй.

АРАМИС

Не более, чем ваш сын, Миледи. Он убил многих и намеревался убить нас четверых. Напоминаю ещё раз, по его вине взорвались на фелуке ни в чём не повинные люди.

МИЛЕДИ

А разве это он зажёг фитиль?

АРАМИС

Он велел наполнить трюм фелуки порохом.

МИЛЕДИ

Он выполнял приказ генерала Монка, не так ли? И почему вы называете ни в чём не повинными людей, которые сами собирались взорвать эту фелуку? Они всего лишь получили то, что уготовили другим, причём вовсе не по вине моего сына, а волею случая. Ему же удалось вовремя спрыгнуть в воду, но ваш приятель граф де Ла Фер убил его!

АРАМИС

Он защищал свою жизнь.

МИЛЕДИ

Может быть, если бы он погиб, то как и палач, смыл бы своей кровью свой грех со своей души, искупил бы своё преступление. Но вместо этого он предпочёл совершить новое. Убив мать, он убил и её сына. Что не помешало вам называть его «Благородный Атос»! конечно, благородны! Куда как благородно убить свою супругу, дважды, а потом ещё и её сына!

АРАМИС

Сударыня…

МИЛЕДИ

Идите прочь, жалкий святоша, ханжа, прикидывающийся истинным католиком, гнусно нарушающий все католические заповеди! Прочь.

* * *

– Что ж, милая, ты была хороша, – сказал я. – Ты совершенно перевоплотилась в героиню, которую я предлагаю тебе сыграть на сцене. Жаль только, что текст, который ты произносила, не имеет ничего общего с ролью. Но если эти аргументы ты будешь держать в голове своего персонажа, это может очень помочь тебе.

– Дуду, твоя похвала, как пощёчина, – равнодушно ответила Виолетта. – Налей мне чего-нибудь… Хотя бы кофе. Я чувствую себя разбитой, словно бы я, действительно, была матерью, которая нападает на убийцу своего сына.

– Должен тебе напомнить, что Арамис всё-таки не выстрелил в сына Миледи, и, к тому же, это уже никак не могло её обеспокоить, потому что она уже была в мире ином к этому времени более двадцати лет как, – ответил я.

– Мать всегда остаётся матерью, даже будучи призраком или литературным героем, – ответила Виви. – Так ты дашь мне кофе?

– Да, дорогая, одну минуту, – ответил я.


Всякий знает, что хороший кофе за одну минуту не сваришь. Это всего лишь литературный оборот. Надо же! Вот уже я превратился в barista для этой маленькой негодяйки, которая разбивает моих обожаемых героев в пух и прах. Почему я это терплю? Потому что мне нравится такая игра.