Если ты до сих пор жив

   Вспомнились мне детские годы на турбазе в Рамони - одна за другой картинки оттуда всплывают, явственно так - краски, звуки: и отдельными образами, и прямо целыми сценками прошлое прокручивается - как бы заново проживается, - удивительно память устроена! И хожу я по своему тутошнему хозяйству - как всегда кормлю, пою, чищу - вроде бы и тут, и одновременно - там, всей, что говорится, душой перенеслась и ублажаю себя воспоминаниями: лилии, кувшинки, стрекозы, лодки, скрип уключин, капли с вёсел, макароны и котлета - жира и перца было в ней много, а мяса мало, но задолго до открытия столовой всё спрашивала я у мамы время, зажимала в кулаке заветные - маленькие и тоненькие - бумажные талончики, на которых было напечатано "завтрак", "обед", "ужин" и бежала в столовую всегда так, представляя себя лесным оленем, что однажды споткнулась и со всего размаху разодрала о плитку-дорожку коленку - купаться нельзя было после этого мучительно долго...
   Но вот такая сценка видится: спускаюсь я на солнечный бережок, к лодочной пристани, а оттуда, навстречу мне - мужчина поднимаетя, в одних плавках, а вместо руки у него по локоть - что-то бесформенное, красное... Лодки с мотором мне уже тогда не нравились: ревёт этот мотор, тишину разрывает безжалостно, разбивает вдребезги, как неукротимый разьярённый зверь, водную гладь режет - речные жители в ужасе врассыпную, кто успел... Всегда уши хотелось заткнуть... и с мотоциклами так же... Как сейчас - не знаю, но тогда, чтобы завести такой мотор, надо было дергать за верёвочку: дёргает кто-нибудь, дёргает - а мотор не заводится, а потом вдруг как взвоет! Ну, а если никак не заводится - лезли руками в него, чинить...
   А вот качели вспомнились - лодочки, назывались. За домиками, в лесочке. Как правило, там никого и не было - все либо на речке, либо в лесу, либо в столовой. Раскачивалась я на них всегда - до верхнего предела! Хоть и подташнивало, да и вообще - сомнительное это удовольствие, но принято, что качаться на качелях - это хорошо. А потом мама рассказала, что один мальчик с этих качелей упал, да так, что они - по нему, и что теперь этот мальчик с сотрясением мозга в больнице... Словосочетание "сотрясение мозга", я тогда услышала впервые. С того момента подташнивать меня стало уже от одного вида этих качелей, потому что как ни придём - всё представлялся тот бедный мальчик под ними. И даже тогда я сомневалась, что он отделался сотрясением - лодочки качелей проходили так низко над землёй... А тут и коленка зажила - и можно было опять ходить на речку.
   А вот ещё: приходит мама вечером и тихонько утирает слёзы, - а ходила она, уложив меня спать, у костра посидеть с друзьями. На мои расспросы ответила - а она со мной всегда, как со взрослой, разговаривала - что у папиного друга умерла жена, от белокровия. Что друг этот работал начальником аэропорта, и очень любил свою жену, и ящиками, в любое время года, возил ей фрукты из азиатских республик тогдашнего Советского Союза - там фрукты были дешёвые... И что было ей тридцать лет... Я тогда подумала: "Ну, это же уже старая..." и что умерла она от фруктов... И, вероятно, оттуда пошло, что продукты я предпочитаю местные, а из них - свои...

   Вспомнилась и другая база отдыха - на море, "Океан". Хорошо мы там отдохнули с маленькой дочкой - по скалам лазили, виноград ели на балконе вечером - смотрели на луну в белых облаках, по звенящему мостику через горную речку ходили - слушали, как он звенит колокольчиками... А через несколько лет в новостях сообщили, что неожиданным ночным селевым потоком унесло в море из этой турбазы пятьдесят человек...

   Чищу я курятник и думаю: Господи! Да какая же я счастливая! Ведь на месте того мужчины, с рукой, мог быть мой папа, на месте того мальчика, под качелями, - я,
вместо той молодой жены - моя мама, и селевой поток мог бы смыть тот звенящий мостик тогда, когда на нём стояли мы...

   Если ты до сих пор жив - это счастливый случай, - думалось мне. А ещё подумалось: для чего Творец сохранил мне жизнь? Для того, что бы сейчас я благодарила Его и чистила этот курятник хорошо и радостно.

16 декабря 2025г. Мемуары.