9. Павло Правый. Тайная история Московии

 Незадолго до смерти Александр Невский выделил из Владимирского княжества Московское и дал его своему сыну Даниле. Случилось это в 1263 году. Поскольку помним, что момент основания этого города лежит между второй (1259) и третьей (1272) переписями населения в Золотой Орде, мы должны согласиться с теми историками, которые утверждают, что основание Москвы как опорного пункта для оптимизации процесса сбора дани произошло сразу после переписи 1259 года. Известно, что Данилу на момент, когда он стал князем Московским, было всего два года и был младшим сыном. Итак, все четко укладывается в давнюю традицию, согласно которой новорожденный княжич формально получает участие, причем – самый незначительный. Им для Даниила-младенца и стала новая Москва, но руководили ею за него другие.

 Впервые, как самостоятельный князь Московский он упоминается под 1281 годом. При нем Москва на фоне княжеских усобиц, умело используемых Данилом Александровичем, укрепляет свои позиции. Этому содействовал его брак с внучкой хана Батыя, дочерью хана Сартака – Феодорой. Семейные отношения с Чингизидами тогда весило немало.
Москва Москвой, но когда ему удалось захватить Переяславль Залесский, Даниил большую часть времени проводил там, что свидетельствует об относительной слабости и непривлекательности Москвы, которая в те времена была ничем не примечательным крошечным поселением почти без укреплений.

 А вот его сын Юрий немало способствовал укреплению города и княжества. Пользуясь тем, что ему удалось жениться на Кончаке, сестре хана Золотой Орды Узбека, Юрий завладел ярлыком на великое княжение Владимирское, однако московскую вотчину не забывал. При его правлении к Москве был присоединен важный город Можайск с окрестными землями, которые располагались в 113 километрах к западу от Москвы, а также Коломна.

 Но нас интересует другой герой – Иван I Данилович, получивший прозвище «Калита». Он стал князем Московским после гибели в Орде своего брата Юрия, не оставившего потомков мужского пола. Именно Иван Калита сделал Москву главным городом Залесья, перенеся в нее свою столицу из Владимира.

 Как же это вышло? А по тому же принципу, как младшие Мономаховичи в свое время покинули Киев и угнездились во Владимире. Осознавая, что сидеть в Киеве почетно, но опасно и это придает большую головную боль в виде бесконечных «наездов» со стороны других желающих похвастаться великокняжеской короной на голове, они предпочитали прежде всего укреплять собственные вотчины. А потом уже, если появлялись лишние ресурсы и желания, сражались за Киев. То же теперь произошло и с Владимиром:
«…статус общего города вскоре стал плохо сказываться на Владимире. Ведь те, кто владел им, как правило, не видели смысла его восстанавливать, украшать и развивать, потому что он должен был добраться до других. Поэтому князья предпочли вкладываться в развитие родных княжеств, которые могли передать по наследству своим сыновьям. Так, когда московские князья получали ярлык на княжение, они развивали Москву, тверские князья – Тверь, суздальские – Суздаль и т.д. Владимир становился все беднее, хотя владеть им все равно было почетно и выгодно»[41].

 То есть владение Владимиром стало для залесских князей чем-то таким, как для нынешних олигархов – футбольным клубом. Это – престиж, показатель собственной «крутизны». Но главный интерес олигарха все-таки не в клубе, а в собственных металлургических предприятиях, нефтяных скважинах или в аграрном холдинге.
К началу XIV века несколько городов Залесья то разрастались, то приходили в упадок. Суздаль, Переяславль-Залесский, Ростов, Городец – князья этих городов сражались за ярлык на великое княжение во Владимире. Ханы Золотой Орды поддерживали это выгодное им положение вещей, ведь им также был известен принцип «разделяй и властвуй». Но постепенно из числа конкурентов выделилась одна пара – Тверь и Москва. Или если говорить о персоналиях – князь Тверской Михаил Ярославич, владевший титулом Великого князя Владимирского, и уже упоминавшийся Юрий Данилович, возле которого обвивались четверо его младших братьев, которым он не дал (теперь уже надо говорить не вопреки традиции Руси, а согласно традиции Залесья). Среди них выделялся Иван Данилович, будущий Калита.

 Был Иван очень молодой, так что политические перипетии, когда его брат столкнулся с Михаилом Тверским, застали его примерно в 15-летнем возрасте. Однако в отличие от некоторых из старших от себя, он обладал идеальным, как для залесских князей качеством. От своего деда Александра Невского он получил поразительную беспринципность, цинизм и подлость. Но ума, изворотливости, хитрости было еще больше. К тому же руки оказались у него еще более угрюмыми, чем даже у его прапрапрадеда Юрия Долгорукого. Жадность Ивана к землям, особенно к золоту, имела вид болезни, что откликнулось и на его прозвище. Калита – древнее русское название мешка для денег.

 Политическая карьера Ивана началась в 1304 году, на войне между Москвой и Тверью. Брат послал его в Переяславль увещевать тамошнюю знать стать на его сторону. Ивану это удалось, и он начал стремительную карьеру. В 1310 г. он был представителем старшего брата на церковном соборе в Переяславле-Залесском; В 1317 возглавлял посольство в Новгород и убедил власти республики принять участие в очередной войне с Тверью. А в 1315 году, выехав в Орду, Юрий в первый раз оставил его дома как «в. о. царя».

 Развязка наступила 22 декабря 1317 года. В битве под селом Бортневым князь Тверской Михаил во главе сокрушил войско Юрия и темника Кавгадия, посланного ханом ему на помощь. Эта победа вылезла Твери боком. Не из-за Кавгадии. Дело в том, что в тот поход Юрий зачем-то взял свою жену Кончаку-Агафью, попавшую к победителям в плен. И надо было случиться, чтобы сестра хана Узбека вскоре умерла в Твери.

 Немедленно Юрий распространяет слухи, что Михаил ее отравил. Тот бросается к хану, но опаздывает – Юрий, оставив «на хозяйстве» Ивана, бешеным галопом первым летит в Узбек с ценными подарками и скорбной историей об умышленном отравлении его сестры. Поэтому Михаил был встречен соответствующим образом: его забили в колодки и передали «на допрос» тому самому Кавгадию, которого князь только что разбил в битве. Михаил выдержал целый месяц страшных пыток, но в конце концов люди Юрия его убили…

 Вернулся в Москву Юрий только весной 1319, зато - с ярлыком на великое княжение Владимирское. Который, кстати, с начала XIV века (после серии восстаний, ханы прекратили присылать баскаков, поручив драть шкуры из местного населения Великому князю) давал право и обязанность собирать дань со всех окрестных земель в пользу Золотой Орды. А это ни много ни мало – десятая часть всех доходов Ростова, Твери, Суздаля, Новгорода, Ярославля, Переяславля Залесского и т.д.

 Эта дань, вернее, махинации с ней, Юрия и потеряли, а Ивана подняли. А случилось вот что. В 1321 году сын убитого в Орде Михаила Тверского Дмитрий передал Юрию Даниловичу дань Орде от Тверского княжества – почти 400 килограммов серебра. Но тот, вместо того, чтобы переправить ее в Орду, увез дань к своему брату Афанасию в Новгород и через купцов-посредников пустил ее в оборот, желая получить проценты. Поступок глуп, потому что Юрий должен знать, что соперники пристально следят за его действиями.

 Дмитрий Михайлович немедленно отправляется в Орду и докладывает хану Узбеку о махинациях соперника. Возможно, тот уже не в первый раз проворачивал подобные штуки, только со своей долей дани. Как бы то ни было, но Узбек поверил доносу и вызвал Юрия к себе «на ковер». Услышав сильный дух паленого, тот собрал свои пожитки и мелькнул к брату в Новгород, где и остался, а Дмитрий получил ярлык на Великое княжество Владимирское.

 Прошло три года. Иван сидел исподтишка в Москве, Юрий – в Новгороде, в конце концов ханскому посланнику Ахмилу удалось добраться до него и уговорить прибыть к хану. Кто знает, может, Юрию и посчастливилось бы выйти сухим из воды, оплатив «пеню», однако на его пути стал Дмитрий, который, услышав, что убийца его отца находится в Орде, прибыл в Сарай-Берке. Встретив соперника в канун годовщины гибели Михаила, 25 ноября 1325 года Дмитрий, не долго думая, вытащил из ножен саблю и…

 И снова неизвестно, учитывая, что хан был на Юрия разгневан, – может этот поступок и сошел бы Дмитрию с рук, но Узбек не мог допустить, чтобы кто-то другой присваивал себе его право на суд. Поэтому Дмитрия казнили.
Так Юрий закончил свой жизненный путь, Дмитрий Михайлович за смелость получил в народе прозвище «Грозные глаза», а Иван Данилович как старший преемник своего брата – ярлык на Великое княжество Владимирское. Но не сходу.

 Несмотря на преступление Дмитрия, сначала хан отдал ярлык его брату, следующему князю Тверскому Александру. Впрочем, его господство длилось недолго. Случилась странная штука: в августе 1327 года животные неожиданно восстали и перебили татарский отряд, пришедший в город на усиление жены Александра. Как это произошло и кто инспирировал восстание, историки до сих пор установить не смогли.

 В знаменитой «Повести о Шевкале» (в народе Щелкан) описан «спонтанный» народный бунт: мол, оскорбили татары какого-то дьякона, отобрав у него «молодую и очень тучную» кобылицу, тот заорал, призывая народ защитить его от «бусурман», вот и началось. Но мы обратим внимание, что народ тот кто-то (интересно, кто) умело «подогревал», распространяя лживые слухи, что якобы татарин Шевкал хочет уничтожить князя, самому стать князем Тверским и обратить весь народ христианский православный в магометанство.
Словом, татар и военных, и мирных купцов перебили, а Шевкал с остатками своего отряда сгорел в княжеском дворце.

 Для Твери это имело катастрофические последствия. Мало того, что десять лет назад в Твери отравили сестру хана Узбека, так теперь заживо сожгли Шевкала, который был ему двоюродным братом.
Интересен один момент, на который соглашающиеся со «стихийностью» восстания не обращают внимания. Мятежники перебили всех татар, «не оставив и вестника», однако почему-то не тронули пастухов, ухаживавших за табунами лошадей. Те
«…взяли лучших жеребцов и быстро бежали в Москву, а оттуда в Орду, и там возвестили о смерти Шевкала»[42].

 Заметили, в чем фокус? Конечно. Какие-то татары якобы отбирают у дьякона (лицо духовного звания) коня. А потом какие-то татары, пасшие лошадей, благополучно сбегающие к хану красочно изображают ему бунт и смерть его брата. Но при этом бегут через Москву, где сидит высшее лицо духовного звания – митрополит (к нему мы еще вернемся), который находится в замечательных отношениях и с Калитой, и с ханом Узбеком (не верьте мифам, Орда отличалась абсолютной веротерпимостью – в ней мирно уживались мусульмане, христиане, армяне, несториане, монофизиты и другие течения неникейского христианства – вспомните статью об Александре Невском в Малой советской энциклопедии), но у очень плохих – с тверскими князьями. Правда, митрополит Петр восемь месяцев назад умер, а нового не назначили, но ведь были другие иерархи, и местоблюститель был, прекрасно разбиравшийся во всех делах: и богослужебных, и политических. А на доказательство утверждения о том, что Церковь была едва ли не самым главным субъектом политики того времени даже времени тратить вред – это, говоря языком математики, аксиома.

 А теперь взгляните на карту и спросите себя: зачем те «пастухи», спеша в Орду, двигались через вражескую Тверь Москву, если им прямая дорога была на Владимир, а оттуда на Нижний Новгород – города, подчиненные князю Тверскому? А еще вспоминаем, что для монголов убийство посла было самым тяжким преступлением. За это когда пленных на Калке князей страшно наказали. Есть над чем подумать, не правда ли?

 Разъяренный хан сразу же снарядил карательную экспедицию. Кроме огромного татарского войска на 50 тысяч, в него вошли рати московские, суздальские и другие. Александр, не принимая боя, сбежал, а Тверское княжество было опустошено:
«И людей множество погубиша, а ыныа в плен поведоша, а Тверь и вся гряды огнём пожгоша»[43].

 Интриги московских князей имели еще одно последствие. Несмотря на то, что Иван получил ярлык на великое княжение, хан Узбек, по словам московских историков, принял «неожиданное решение».
«Распоряжение хана по поводу великого княжения Владимирского поразило всех. Обеспокоенный тверским мятежом, хан решил разделить области великого княжения между двумя правителями – Иваном Калитой и суздальским князем Александром Васильевичем, также участвовавшим в походе на Тверь. Так на Руси появилось сразу два князя Владимирских. Стольный Владимир с округом, а также нижненовгородские земли, вернувшиеся в состав великого княжения Владимирского, хан передал Александру Васильевичу» (там же).

 Не будем обращать внимания на попытки и этого автора обозвать Залесье Русью – это черта, характерная не только для русских шовинистов, но почти для всех историков и пропагандистов «Русского мира». Население местное на 99% состояло из финно-угорских финнов, которые говорили на собственном языке и имели собственные традиции. И преимущественно, особенно в деревнях, все еще были язычниками. Но и для крещенных язык, которым священники правили службу, звучал так же «понятно», как латинский для современных украинцев-католиков.

 Продолжим. Ивану Калите повезло: такое положение вещей продержалось всего три года: после смерти князя Суздальского, по согласию хана, Калита прибрал в руки отделенные ранее земли.
Этому способствовала позиция Господа Великого Новгорода. Эта республика,
хотя и платила дань Орде (1 раз в 8 лет на сумму 8 тысяч новгородских гривен, то есть по 1 тысячи в год), однако фактически была независимым государством. И очень важна для экономики Сарай-Берке. Ведь Новгород был главным пунктом на мощном торговом пути из Ганзы в Каспий.

 Не считая того, самих новгородцев в качестве Великого князя Владимирского более всего устраивала кандидатура Ивана Калиты. Не потому, что тот был честным и патриотичным, а наоборот. В Новгороде раньше сидел Иванов брат Афанасий. Мы уже видели, как из-за него Москва проводила «взаимовыгодные» финансовые сделки. Позже князем Новгородским считался тверской Александр. Когда его выгнали из Твери, то он направился к Пскову – старому конкуренту и недругу Новгороду. И только Иван Калита мог стать на сторону новгородцев в борьбе с ним. Так что здесь сошлись и политические, и военные, и финансово-торговые звезды.

 Следовательно, когда в Сарае сразу после разгрома Твери и бегства князя Александра с богатыми подарками появилось новгородское посольство во главе с просившим за Ивана боярином Федором Колесницей, доводы новгородских мужей были выслушаны благосклонно. Именно поэтому после смерти Суздальского князя Калити и отдали ранее обособленную долю. Более того, Никоновская летопись утверждает, что хан также дал Калите и остальные княжества Владимирской земли:
«…и другие княжениа дадут ему в Москву» [44].

 Хан вроде бы подарил Ивану необозримые просторы с важными городами Галич Мерский (ныне в Костромской области), Углич, Белоозеро. Это сейчас тот же Углич является крошечным райцентром в Ярославской области русской Федерации, а в те времена это был большой и богатый город, значимый торговый центр. Правда, повествующая о «подарок» летопись была создана через 200 лет после того, как тот якобы имел место. Поэтому мы должны считать, что на самом деле летопись говорит неправду, чтобы прикрыть позорную подробность истории Московии и личной биографии Калиты: он княжества просто… купил. Мы до той сделки еще дойдем, и вы узнаете, почему она позорна.

 Тверской князь Александр вместе с семьей и ближними боярами скрылся, однако не сдался и «собиранию» своего княжества в состав Московии всячески сопротивлялся. А животные были на стороне своего князя и тоже не понимали, зачем им казаться московитам? Поэтому популярного князя следовало уничтожить. Так что в 1329 году на Псков двинулось войско залесских князей, собранное Калитой. Чтобы заставить псковитян отказаться от поддержки Александра, Иван Данилович применил know-how. По его настойчивой «просьбе» новый митрополит Феогност взял и отлучил от церкви не только самого тверского князя, но и всех граждан Псковской республики.
 
 Поступок с точки зрения церковных канонов преступный, ведь «за политику» подвергать анафеме и всех скопом нельзя. Впрочем, когда это Москва соблюдала законы? Лишь когда это ей было выгодно. В дальнейшем московские батюшки станут верными холопами Кремля и будут выполнять любые приказы. А если посмеют слово поперек «говорите» – их будет ждать судьба несчастного митрополита Филиппа.
Чтобы не подставлять Псков под расправу, Александр отправился в Литву. Позже, при поддержке князя Гедимина, он вернется в Псков, а затем и помирится с ханом Узбеком. Тот даже восстановит его на княжении в Твери, предоставив даже титул Великого князя. Ивану это смаковало хуже зловонного рыбьего жира советского производства. Поэтому он очень искусно сшил целое «дело» о заговоре Александра с Литвой против Золотой Орды.

 Отношения между Ордой и Великим княжеством Литовским, Русским, Жемайтским и других земель были, скажем так, горячими. В 1322 году князь Гедимин захватил Житомир, Канев, Черкассы, Брянск, Переяслав. Разбив в битве на реке Ирпень войско татар и нескольких русских князей, он посадил в Киеве своего наместника. Все эти города и земли присоединились к ранее освобожденным из-под власти Орде Полоцка, Витебска, Гродно, Слонима, Минска, Орши, Берестья, Пинская, Турова. Возникло огромное, свободное от татар государство, в котором балты и другие народы быстро ассимилировались гораздо более многочисленными славянами. Не только христианство из бывшей Руси, но и традиции, обычаи и образ жизни проникали на север – официальным языком княжества стал русский. Именно русский – тот, на котором говорили на Киевщине, Черниговщине, Переяславщине, а не то, что им называют сейчас.

 Собственно, именно Великое княжество Литовское было настоящим «собирателем земель русских», а отнюдь не Москва, которая «собирала» все, к чему могла дотянуться на пользу и при помощи Орды. Литва уже боролась за освобождение Смоленска, Чернигова, Брацлава и других земель.
Именно в Литву "перетекали" священники и крестьяне, воины и купцы, формируя действительно русское государство на основе не финно-венгерской культуры, а культуры Руси.

 В городах, при церквях, монастырях и поместьях крупных землевладельцев открывались начальные школы, которых почти не было в Москве. Во Владимире, центре Волынского княжества, поддерживавшего с Литвой тесные экономические, культурные и политические связи, при дворе князя Владимира Васильковича действовал мощный центр русской книжности – библиотека и скрипторий, где была упорядочена Южно-русская летописная сводка – знаменитая «Лето Галицко-Волынская летопись.
Во второй половине ХІV века, уже после смерти и Ивана Калиты, и Гедимина, Великое княжество Литовское под предводительством знаменитого князя Ольгерда сокрушит Золотую Орду в битве на Синих водах (1363) и навсегда освободит от ее господства Киевщину, Брацлавщину,Черниговщину, Переяславские и Новгород-Северские земли. Отвоюет у Польши Волынь и другие области. Именно в то время будет основан город и порт Качибей – будущую Одессу, которую с какого-то чуда Москва себе приписывает. В это время была освобождена и половина смоленских земель.

 Наконец-то о делах церковных. Гедимин стремился учредить Литовскую православную митрополию. Его сын стремился добиться от Константинополя возвращения в Киев митрополита и лоббировал рукоположение на эту кафедру русинов. При Гедимине на прибалтийские народы начало распространяться христианство как восточного, так и западного ритуалов, и есть основания полагать, что он также был крещен.

 А в это время Иван Калита и его потомки холуйствовали перед Ордой и всячески подавляли антимонгольские движения в своих владениях. Если бы они соединили свои усилия с Литвой, заключили с ней союз – ордынцев бы выбросили в заволжские степи решительным копняком в район седалищного нерва, ведь в XIV веке силы Орды были уже не такими, как сто лет назад; Большая Орда постепенно разваливалась на отдельные улусы, которые все больше втягивались в борьбу друг с другом. Об основании независимой Золотой Орды ханом Батыем я уже упоминал.

 Впрочем, несмотря на это, Гедиминович почему-то московская пропаганда не называет «собирателями земель русских». Она первым «собирателем» называет догадайтесь из трех раз кого? Правильно:
«Он первый начал объединять вокруг Москвы русские земли. Именно Калита стал основателем московской «большой политики», определил ее принципы, цели и средства. Это при нем наступило 40 лет тишины от татарских набегов»[45].
То, что это моральное чудовище, безжалостный жестокий лицемер и предатель определил принципы и цели дальнейшей московской политики, – истинная правда. Принципы эти – не жалея собственного народа, держа его в бедности; вкладывая в землю тысячи и миллионы воинов, захватывать, захватывать, захватывать все вокруг. Или покупать. Из захваченного и купленного выжимать все ресурсы и захватывать и покупать еще и еще. Как там у идейного потомка Калиты – царя Ивана Грозного: «Казань брал, Астрахань брал, Ревель брал…» Это все «исконно русские земли», конечно. Так же как Кавказ, Сибирь, Средняя Азия, Прибалтика, Крым, Валахия и еще множество всего.

 Поэтому князь Тверской Александр, обращаясь к Гедимину о помощи, знал, что делал. И если бы между ними даже был реальный, а не придуманный Калитой заговор против Орды, это следует считать патриотическим поступком. И если бы Иван Калита присоединился к ним – тогда его можно было бы в сборщике записывать и памятники лепить.

 Он отправляется в Орду и доносит (вернее, оговаривает) на Александра. Хан колебался. Он хорошо понимал, что с уничтожением Твери политике «разделяй и властвуй» придет конец и придется иметь дело только с Калитой. С другой стороны – Литва… Хан не имел права рисковать, поэтому наконец казнил и Александра, и его сына, тем самым уничтожив Тверскую династию.

 Узнав о гибели конкурента, Калита на радостях приказал закладывать в Москве новый дубовый Кремль (кстати, это татарское слово), а затем ворвался в Тверь и
«…приказал снять вечевой колокол с тверского собора святого Спаса и отправить его в Москву, тем самым, бросив в невыразимую скорбь всех тверян»[46].
Московские летописцы подают желание «собирать земли» как благо. Разве так? Это – чистая вода империализма. Московские агитаторы не прекращают объяснять народу, что британские и французские империалисты, захватывавшие земли в Индокитае, Америке, Африке – дяди некрасивые, «бяки». Гитлер, рвавший Европу – тоже. А русские цари, захватившие земли чеченцев, армян, финнов, молдаван, латышей, коряков, чукчей, пермяков, башкир, украинцев, белорусов, якутов – игрушки. «Сборщики».

 Вот пример работы пропаганды, промывающей мозги россиянам и, к сожалению, некоторым украинцам. Обратим внимание на утверждение, что при княжении Ивана Калиты наступили 40 лет тишины от татарских набегов. Представляется это как подвиг. Как огромное благо. Вот какие дифирамбы поет Симеоновский летопись:
«И была с тех пор тишина великая на сорок лет и прекратили язычники воевать Русскую землю и пленить христиан, и отдыхать начали христиане от большой усталости многих тягот, от насилия татарского, и была с тех пор тишина велика по всей земле»[47].

 Калита умер в 1340 году. Но благодаря ему «тишина великая» на Руси продолжалась вплоть до 1368 года. Не герой ли?
Нет. Потому что на самом деле «тишины великой» не было, – летописец немного «ошибся». Война с Новгородом 1337 еще при Калите – это разве «тишина»? А вторая война, в начале 1340-х годов, уже после смерти Калиты, во времена его сына Симеона Гордого? Кстати, из Симеона московские летописцы сделали «Гордого» таким же образом, как из Ивана IV Ужасного сделали «Грозного». Ибо свое прозвище Симеон получил за то, что вытирал ноги о родных братьев, себя превознося, а их всячески унижая, а вовсе не потому, что на татар через губу плевал и за независимость Московии боролся.

 А вот еще. Тоже о «тишине»:
«В 1339 году Иван организовал поход на Смоленск против князя Ивана Александровича, заключившего союз с Гедимином и отказавшегося платить дань Орде»[48].

 А в 1351 году на тот же Смоленск ходил тот же Симеон Иванович и заставил его «отложиться» от Литвы.
В этих и многих других внутренних и внешних войнах (о них ради экономии времени и бумаги не будем вспоминать), которые вели московские князья, участвовали и войска Орды, разоряя земли и пленя души христианские. В том же походе на Смоленск в 1339 году татары разграбили местные земли и вернулись в Орду, как сообщает Никоновская летопись, «сомногим пленом и богатством». Такой вот «отдых» устроил смолянам Иван Данилович.

 Единственное, что можно сказать, так, что на Москву татары действительно не нападали. А зачем, если та добросовестно выбивала для Орды дань из окрестных княжеств с жестокостью, которая ханским баскакам не снилась?
Вот только один пример. Год 1328. Иван Калита посылает своих воевод в Ростов собирать дань для Орды. Те устраивают настоящий грабеж. В буквальном смысле. Врываются в дома и забирают у местных жителей последнее. Несогласных пытают. Пытают и согласных, но таких, с кого нечего взять: а вдруг он серебро спрятал, а бедного только делает вид.

 «И когда они вошли в город Ростов, то принесли большое несчастье в город и всем живущим в нем, и много гонений в Ростове умножилось. И многие из ростовцев москвичам имущество свое невольно отдавали, а сами вместо этого удары по телам своим с укором получали и с пустыми руками шли, являя собой образ крайней беды, поскольку не только имущества лишались, но удары по телу своему получали и со следами побоев грустно ходили и терпели. Но при чем много говорить? Так осмелели в Ростове москвичи, что и самого градоначальника, старейшего боярина ростовского, по имени Аверкий, повесили вниз головой, и подняли на него руки свои, и оставили, надругавшись. И страх великий объял всех, кто видел и слышал это, – не только в Ростове, но и во всех окрестностях его»[49].

 И тут же историки русские скромно так добавляют, что так же московиты поступали и в остальных землях. Такой действительно «отдых» у людей получился от «многих тягот» и татарского насилия. Теперь их насиловали, грабили и пытали свои, родные, посланники князя Калиты.

 Теперь зайдем вот с какой стороны. Вопрос к вам, многоуважаемые: но неужели мир с захватчиком-оккупантом – это правильно? Вот представьте ситуацию на 600 лет позже. Нацисты захватили Москву, вышли на Волгу; в Москве сидят гитлеровские холуи Власов, Краснов, Шкуро, в городах – гарнизоны из полицейских. А свои войска Гитлер забрал на другие фронты, на войну с Британией. И «тишина великая» стоит. Только везут эшелонами в Рейх хлеб и сало, железную руду и лес; сокровища Третьяковской галереи и иконы Рублева; отправляют эшелоны с рабами на германские военные заводы. Тихо дымят крематории концлагерей, в которых сжигают евреев, цыган, психически больных и других калек; из балок по ночам под грохот двигателей грузовиков раздаются пулеметные очереди – это полицаи под мудрым руководством эсэсовцев расстреливают тех, кто осмеливается оказывать нацистам сопротивление. Время от времени приходится даже и село какое-нибудь сжечь, провалившее хлебозаготовительную кампанию, а жителей расстрелять. Время от времени в войска СС отправляют молодых ребят, ведь война Рейха против проклятой Британии и против проклятой Америки продолжается, и эта война требует крови. А из тарелок радиорепродукторов в колхозах имени Бормана (бывший имени Калинина) и имени VІІ съезда НСДАП (бывший имени ХVІІ съезда ВКП(б)) раздаются бравурные рассказы о том, что умничка генерал Власов достиг «тишины великой» и теперь зондеркоманды не порочат землю русскую, а полицейские и «власовцы» тот мир под миром.
Скажите вам нравится такое? Почему же должен нравиться этот «мир» Ивана Калиты с монголами? В чем принципиальная разница?

 Но это еще не всё. О самом вкусе я еще не рассказывал. Дело в том, что «освободив» земли Владимирские, Новгородские и другие от ханских баскаков и перебрав на себя миссию выбивания дани, Калита лишь усугубил положение для тамошнего населения.

 Когда действовали баскаки, ;;они давили из удельных князей деньги в соответствии с количеством населения – именно для этого и переписи делались. А с тех пор как Калита «реформировал» сбор дани, хану стало глубоко перпендикулярно, как именно и с кого она будет собираться. Главное, чтобы своевременно и в полном объеме. Согласно количеству населения, но не отдельных княжеств, а всеобщей. Как там московский князь будет распределять суммы – его дело.

 Вы, умный мой Читатель, конечно, уже увидели, где закопана собака. Конечно. Калита львиную долю налогов «разлагал» на соседние земли, а своей «послабление» делал. Тем самым он ставил Московию в более выгодное экономическое положение, потому что низкие налоги – это для ее производителей и продавцов всегда хорошо и одновременно ослабляет конкурентов.

 Есть еще одна «мелочь»: когда носишь сало, руки замажешь. А тут речь не идет о масных ручках, а о хорошем куске самого сала, который к ним прилипал: московские бояре – не баскаки, ;;они гораздо больше, чем надо было, драли с ростовцев, суздальцев, тверян и других. Три шкуры. И этот «избыток» шел к личной Калите Ивану Калите и карманам его окружения. Московский князь и его бояре богатели, а окружающие беднели и разорялись.

 И еще. То, чем занимался Калита (сбор дани и недоимок) для хана, называется не что иное, как откупничество. В период абсолютизма во Франции такое практиковалось и называлось откупом. Суть заключалась в передаче королем частному лицу права на сбор некоего налога в обмен на крупную сумму денег «здесь и сейчас». Король получал, скажем, миллион на ведение войны, а какой-нибудь торговец или ростовщик – право собирать налог на соль в течение 10 лет и зарабатывал на этом 10 миллионов.

 Так и здесь. Фактически Иван Калита стал никем иным, как ростовщиком. Ислам и христианство запрещают ростовщичество. Поэтому в Европе и в Руси этим занимались евреи. Не потому, что были «нехорошие», а потому, что их вера им этого не запрещала, а святое место пусто не бывает. Ростовщичество для рядового европейца и русина – дело неслыханное. А для людей из благородных слоев времен Средневековье не только ростовщичество, но даже обычная торговля были немыслимо позорны. А чтобы такими вещами занимался целый Великий князь, который при этом откровенно воровал…

 Позорное для князей откупничество, которым занимался Калита, дало ему еще одно преимущество. Он мог позволить себе переманивать на свои земли жителей других княжеств, предоставляя им налоговые и другие льготы. В те времена земли было много, а людей мало. Люди являлись главным ресурсом и дефицитом. Именно поэтому в летописях постоянно видим, как князья и короли, повоевав соседнее государство, забирали в плен тамошних людей – чтобы дать им кусок земли и заставить работать на себя, любого. Татары также забирали плен ради пополнения количества рабочих рук, что постоянно уменьшалось от войн и эпидемий. И люди радостно убегали от непосильных налогов и нищеты к землям Калиты, потому что там была «легкая жизнь».
И снова то же: Московия, где сидит беззастенчивый князь ростовщик, торговец, коррупционер и казнокрад процветает, а соседи, теряющие материальные ресурсы да еще людей, приходят в упадок быстро и неотвратимо.

 «Нещадно обирая, например, ростовцев, он в то же время давал им возможность подняться и хотя бы частично восстановить свое благосостояние, но уже на другой, московской земле. И уже как подданных московского князя <…>
Как и надеялся князь Иван, впоследствии переселенцы забывали о причиненном им зле. Своим трудом, своей службой они укрепляли Московское княжество. А некоторые из них становились столбами его экономического, военного или духовного могущества. Так, среди ростовцев, перебравшихся в Радонежскую волость после погрома 1328, был сын боярина Кирилла 14-летний юноша Варфоломей - будущий основатель Троицкого монастыря и великий подвижник Сергей Радонежский »[49].

 А когда княжества совсем обнищали и уже не могли платить хану дани, Калита их просто… покупал. Он выплачивал Орде недоимки княжества, а в обмен получал ярлык на него. За свое княжение он успел купить ярлыки на Ростовское, Угличское, Димитровское, Галицко-Мерское и Белозерское княжества. Именно их упоминал как «покупки деда своего» внук ростовщика, еще одно нравственное чудовище – князь Дмитрий Донской.

 «…Московский князь-ростовщик Иван Калита в те же годы умудрился вернуть общеевропейский экономический кризис себе на пользу, забирая земли соседей как компенсацию за неуплату долга. При этом ему не приходилось нести военные расходы – в деле выбивания долгов ему помогал хан Золотой Орды»[50].
Это пишет о «собирателе земель» не проклятый петлюро-бандеровец. Такое сочинение написал в своей книге под красноречивым названием «Вот империй – к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации» русский учёный, радикальный коммунист Андрей Кагарлицкий. При При этом он положительно оценивает историческую фигуру Калиты. Негодяй, торговец, ростовщик и вор? Да это же круто! Они всерьез гордятся тем, что Иван Калита воровал!

 Говорят, в этом и состоит гений Ивана Калиты как выдающегося государственного деятеля и талантливого дипломата. Нет, друзья, это не гений. Если все живут по закону, а кто-то на него плюет и занимается воровством – это не гениальность, а нечто другое. Если кто-то, потеряв последний стыд, ради денег готов на любой позор и нарушение всех моральных принципов – это не гениальность, это нечто другое. Если все играют в шахматы по правилам, а у кого конь ходит так же, как ферзь – это что-то другое. А читаем следующее:
«Иван Калита максимально использовал преимущества, которые открывались для Москвы благодаря тесному сотрудничеству с Ордой. Будучи, по выражению М. Покровского, у татарского хана «чем-то вроде главного приказчика» он не только собирал дань в пользу иностранных хозяев, но и использовал их силу для укрепления собственной власти и влияния. Москва поднималась не за счет героической борьбы, а благодаря деловой хватке и успешным интригам ее правителя…» (там же).

 Понимаете, уважаемые коллеги? Князь из гордого рода Рюриковичей, когда-то носивших титул каганов (царя царей), стал у татар приказчиком. Холируем. Лакизой. Холопом. Даже не кем-то, а чем-то. Вещью неодушевленной.
И ничего – московиты не видят в этом ничего плохого.

 Есть такое слово – подлость. Изначально оно не несло в себе отрицательного значения. Подлость – это неблагородство, низкое происхождение. Люди благородных сословий во времена Средневековья выработали систему морально-нравственных ценностей, которые поколениями впитывались с молоком матери, и которые не были присущи состояниям подлым, то есть подчиненным, униженным. Кодекс чести заставлял королей, рыцарей, казаков, философов идти на смерть ради принципов, которые большинство подлых пренебрежительно отмели бы как химеру.

 В Московии, а позже в России, этого не вышло. Не произошло, потому что Залесская земля просто не успела из дремучих колоний стать цивилизованной провинцией Руси. Будущая Московия не получила собственную благородную элиту, довольствуясь потомками младших поколений Рюриковичей, которые в тогдашней традиции тоже были подлыми по сравнению со «старшими ветвями» рода и «подлыми» дворянами.
Ради сохранения жизни и рубля, они готовы были на что угодно, на любую мерзость. Иван Калита ползал на четвереньках перед старшей женой хана и лизал ханские сапоги; давил на Залесье любое сопротивление Орде и торговал долгами. Его внук Дмитрий Донской тем торговлей очень гордился. Так гордился, что даже в завещании эту пакость вспомнил.

 Когда вам на уроках истории рассказывали о гордых благородных европейских дворянах, учителя не обращали внимания на одну «мелочь». Самое это слово в Европе
не знають.Это перевод на русский. На английском и французском этот общественный слой называется «nobile», от латинского «знать». Понимаете: знать! Немецкий «дворянин» не дворянин, а «еdelmann», тоже от этого же латинского слова происходит. Из немецкого также произошло слово «рыцарь», то есть «всадник» – название вооруженного человека благородного рода. С нее это слово перешло в другие языки, в т. ч. польский и украинский – рыцарями называли себя украинские казаки.

 И только в русском языке "дворянин" есть "дворянин", от слова "дворня", дворовая прислуга у господина. Дворня в Руси была самой низкой, подлой слоем, которая не имела ни собственной земли, ни собственного дома. Это были холопы. В Украине даже в XIX веке служить дворовым считалось самой плохой судьбой. На Московии в XVI веке дворовых холопов, которых раньше секли плетьми в конюшне, наделили землей и крестьянами, чтобы они верно служили царю-батюшке (боярину, митрополиту), и те начали секть уже собственных холопов, оставаясь по отношению к царю-батюшке ( «Борькой», «Васьской», «Митькой».

 Вот откуда возникает Московия со своим «загадочным» характером, в котором сочетаются раболепие, угодливость перед властью и вообще перед тем, кто сильнее, и невероятной жестокостью и пренебрежением по отношению к более слабым, ниже иерархии. Предать, нарушить слово даже «царское»? Без проблем. Ударить в спину? Попросту. Это все от подлости. Но поскольку подлецом осознавать себя трудно, там придумали собственную мораль. И согласно той морали лжец, палач, подлец, ростовщик и коллаборант являются героем. Кстати, заметили, что в украинском языке есть слово «подлость», употребляемое в отношении поступка или явления, но слова «подлец» как характеристики личности не существует? Подумайте, случайность ли это. Один народ, говорите?

 И оправдание придумали: он же "земли собирал". О будущем заботился. Как будто в 1339 году Калита точно знал, что Орда – это ненадолго. Провидец. Баба Ванга и Нострадамус в одном. Но спросим себя: а что если бы Орда не рассыпалась в ХV веке, а просуществовала, как, например, Османская империя 600 лет? Что тогда? Что бы тогда делали «собиратели»? И все то же, что и 250 лет под властью ханов – были бы их «приказчиками»; ботинки бы им целовали и дань из бедных христиан в ханскую пользу и в собственную выгоду драли. Потому и Куликовскую битву вспоминать как освободительные соревнования московитов нельзя. Напротив – в следующей главе я вам расскажу, как Дмитрий Донской в ;;той битве Золотую Орду спасал.

 Кому как, а мне Калита напоминает Колывана. Не того легендарного Колывана, который был богатырем, отцом Святогора, а персонажа русского мультика «Добрыня Никитич и Змей Горыныч». Если смотрели, вспомните этого безобразного толстого врага-купца, который, кстати, тоже долговыми обязательствами торговал.
Теперь последнее о нашем "герое". С именем Калиты неразрывно связано появление в Москве митрополита Киевского. Это считается одним из главных подвигов Ивана Даниловича. Оказывается, вон (держитесь, не падайте).

 «В 1325 г. добился перехода престола митрополита в Москву, что сделало ее духовным и религиозным центром Руси»[51]. "Добился" он... Это такое для российских школьников пишут. Чтобы они беспокоились о величии Москвы. Но это такая правда, как во рву волк сдох. Никакого «перехода престола» (еще пишут о «перенесении кафедры») митрополита в Москву не было и быть не могло. По одной всем нормальным людям известной причины: не кафедра привязана к епископу, митрополиту, патриарху, а наоборот. Митрополит может находиться где угодно, но кафедра находится в том городе, где его рукополагали. Не митрополия принадлежит митрополиту, а напротив. Папы римские неоднократно и в течение длительных сроков находились вне Рима и что? Город Ананья в итальянской провинции Фрозиноне называют «городом пап», потому что отсюда родом четыре понтифика, и он долгое время был резиденцией Бонифация VIII, но лишь сумасшедший будет утверждать, что Бонифаций «перенес престол» в Ананью.

 А вы заметили, друзья, как незаметно авторы той гадости для российских школьников обходят вопросы о том, а как же назывался тот престол, который перешел в Москву во времена Калиты? Это они специально делают. Ибо это был не просто митрополит неизвестный, а митрополит Киевский. А на Залесье в то время митрополита не было нигде. Был во Владимире (официально главном городе) епископ.

 Впервые на длительный срок появляется в Залесье митрополит Киевский Кирилл ІІІ, поставленный константинопольским патриархом на киевскую кафедру 1247 года. Однако сидеть в Киеве не стал – как нам рассказывают, неудобно ему было в разоренном Киеве. Страшные татары, мол, рядом. Священники татарой массово выбиты, люд христианский в рабство отобран, а остальные его потянулись к Залесье, скрываться от монголов. «Перетекали», как рассказывают российские «маститые историки». Во Владимире и Суздале, где тогда стояли монгольские войска, и «перетекали». Наверное, монголы на Залесье были мягче тех, что были в Руси. Иначе это массовое бегство от монголов к монголовам не объяснишь. Конечно, не удивительно, что вслед за этим потоком беглецов «перетек»
ближе к монголовам и митрополит Киевский, найдя пристанище во Владимире, а позже и в Москве, «перенеся кафедру». Знакомая песенка, не правда ли?

 На самом деле здесь все вранье. Причем ложь в квадрате, в кубе. Зачем было народу «перетекать» на Залесье, в чужую страну с чужим народом, в большинстве своем языческим, который говорит на незнакомом языке и ест незнакомые блюда? Там что, татар не было? Были, да еще больше, чем на Киевщине. От Ростова и Суздаля до Сарай-Бата гораздо ближе, чем от Киева и Переяслава.

 Если бы и припекло народу куда-то «перетекать», то это можно было сделать, направив стопы свои в Смоленск, Пинск, Туров, Владимир-Волынский. Там и леса там такие же густые, и народ на родном языке разговаривает, и татар почти не видно. Почему бы митрополиту не отправиться в Галич к князю Данилу, который, кстати, поддерживал кандидатуру Кирилла ІІІ на Киевскую кафедру? Почему митрополит после длительных переездов из Киева в Чернигов, затем в Рязань и Новгород, оказался во Владимире-на-Клязьме? Даже не в Суздале, где была ставка Юрия Долгорукого? И, главное, почему оставил свой долг в Киеве, ведь опасность и отсутствие комфорта не должны быть препятствием для пастыря?

 А дело здесь вот в чем. Киев, после того как монголы взяли его штурмом, долго был без митрополита. И Константинополь несколько лет его не предоставлял – там собственные проблемы были немалые: в 1204 году его захватили крестоносцы и Вселенский патриарх вынужден был «перетечь» к Никее, ставшей столицей новой православной Никейской империи (удивительно, что никто из россиян не «толдичит» о «перенесении престола» патриаршего из Константинополя в Никею, правда?)
Так что «перенос кафедры» тоже не был. Официально центр митрополии Киевской и всея Руси оставался в Киеве. И именно Киевскими, а не Владимирскими и не Московскими посвящались Вселенским патриархом преемники Кирилла ІІІ.
В той, подлинной, тайной истории Московии причиной «перетекания» митрополита на Залесье была отнюдь не опасность от татар. Знаете, почему митрополит Киевский и всея Руси оказался во Владимире (это называлось «осадом», или «седалом») на самом деле? А потому. Ибо оттуда было ближе к Орде.
Да, уважаемые мои читатели: рассказывая, что митрополит «перетек» в Залесье, чтобы от Орды спасаться, вас обманывают. На самом же деле все было наоборот. Правда заключается в том, что христианские батюшки жили с татарами душа в душу, в полном взаимопонимании и, даже, любви. Ибо монголо-татары вопреки тому, что повествовали продажные московские летописцы, никогда не подавляли христиан, отличаясь огромной веротерпимостью. Не верите? Прошу:
Такая веротерпимость прослеживается у монгольских ханов не только тогда, когда они были язычниками, но и тогда, когда они приняли магометанство. Магометанин Бергу с удовольствием слушал христианские рассказы епископа Ростовского Кирилла, вторично пригласил его к себе для лечения своего сына и разрешил открыть в своей столице Сараи епископскую кафедру (1261). Узбек, в общем благосклонно относясь к христианству, не запретил своей сестре Кончаке не только выйти за московского князя Юрия Даниловича, но и принять крещение; Чанибек же издал ярлык митрополиту Алексию, обращался к нему за помощью в лечении своей жены Тайдулы и вообще, по свидетельству летописи, был «добрый зело к христианству и многие льготы сотвори земли русской»[52].
Более того, монголы оказывали настолько крепкое покровительство Церкви, что в отличие от князей освободили ее от налогов. И так, как князей, епископов и митрополитов на карачках перед ханом ползать не заставляли. Им даже доверяли лечение своих детей и слушали долгими зимними ночами под грохот степных ветров за окном (ну, не жили ханы Орды в юртах – это стереотип) разные интересные рассказы из уст православных батюшек. И поверьте, дорогой Читатель, не только об Аврааме, Исааке и Иакове рассказывали батюшки. И не только о страстях Господних – разные басни, сказки и исторические рассказы звучали в ханских покоях под сладкий шербет и чашу с вином.
А еще хан предоставил попам залесским особую привилегию: духовные лица (священники, дьяконы, монахи и другие причастные люди) не подлежали княжескому суду. Они имели суд собственный, отдельный. А это уже не что иное, как экстерриториальность. Пусть только попытается князь «наехать» на какой-то монастырь – мгновенно его затылок почувствует оплеуху тяжелой ханской ладони. Не жизнь – малина.
Исследователи даже отмечают такой очень странный факт:
«По мнению Карташова, Русская Церковь испытывала гораздо больше неприятностей от русских князей, чем от татарских ханов» (там же).
Снова обращаю ваше внимание: не было тогда никакой Русской Церкви, а была Церковь только Киевская. Но здесь о другом – оказывается, для батюшек татары были защитниками и союзниками. Это никто другой утверждает, как Антон Владимирович Карташов, русский богослов, последний обер-прокурор Святейшего правительственного синода, доцент Санкт-Петербургской духовной академии, историк Церкви и профессор Сорбонны.

 За что попам была такая милость от захватчиков? А за то, что попы поддерживали режим оккупации: «Всякая власть от Бога и татарская тоже». Ну и памятное «Господь терпел и нам велел».
Здесь следует еще одну интересную черту московитского народа отметить. Татары христиан (не без исключений, конечно, но общей практики не было) не подавляли и насилия по религиозному признаку не совершали. А вот местный народ христианский татар за людей не считал, ненавидел и презирал именно потому, что те были либо несторианами, либо мусульманами, либо тенгрианами, либо вообще язычниками. «Басурманы», «нехрысти», «язычки» – вот эпитеты, которыми награждал татар залесский христианин. И не потому, что они были оккупантами – рядовому крестьянину, ремесленнику или торговцу было совершенно безразлично, кто там над ним есть власть – князь или хан; кому платить налоги и на кого работать И княжеские плети иссекают спину так же больно, как и ханские. И тот и другой три шкуры драл. В Орде, между прочим, порядка больше было. Орда строго пантрировала, чтобы князья друг с другом без причины не дрались, опустошая крестьянские поля и сжигая деревни.

 Иван Калита дураком не был и все эти нюансы хорошо понимал. Переманив митрополита к себе в Москву, он, прежде всего, не статус «духовного центра» переживал, а политическую, идеологическую и ресурсную поддержку Церкви. Мало того, что митрополит был в хороших отношениях с Сараем, что очень помогало князю – Церковь сама становилась мощным фактором: как экономическим, так и экспансионистским. Имея налоговые преференции, Церковь быстро богатела. Появлялись все новые и новые монастыри, привлекавшие на свои земли крестьян разнообразными льготами. Именно Церковь, а не князья шла в авангарде экспансии, то есть присоединения новых земель.

 Происходило это так. Монахи по благословению батюшек продвигались в еще не подвластные князьям земли разных марийцев, чувашей, удмуртов и т.д. Основывали там скиты, затем монастыри; объединяли вокруг себя общины новообращенных. А потом приходили купцы, священники и, наконец, князья. Этот процесс хорошо обрисовал в своей книге «Страна Моксель» Владимир Билинский, справедливо заметив, что именно русское слово «крестьянин» происходит от христианина.

 На особой роли Церкви акцентируют внимание и русские историки. Тот же Гумилев откровенно написал: "Русское государство создали не князья, а попы".
Так что Калита делал все с точки зрения интересов Москвы правильно.
Другое дело, что выращивал он государство-хищника. Кровавого монстра, страшнее Орды. Но пока сдерживала и прожорливость, и жестокость монстра, как хозяин сдерживает на цепи постепенно растущего медведя, превращаясь в кровожадное чудовище. Но когда-то он должен сорваться с цепи, и тогда горе будет и бывшему хозяину, и соседям. «Святая Русь» – так называет пропаганда Московию. Но если собрать всю кровь, которую Москва пролила в Твери, Новгороде, Казани, Астрахани, Смоленске, Батурине; в Прибалтике и Крыму, Сибири и Польше; на Кавказе и в Финляндии – с того кровавого моря сдержали бы только кресты первого каменного здания Москвы, которое возвел Иван Данилович Калита – Успенского собора. Да и то вряд ли.

 Особенно достанется Украине и, в частности, Киеву. Ведь в случае, если целью князя (царя, хана, короля, императора) становится «сбором земель», то он, по сути, является вором, агрессором, захватчиком, поработителем. Как монгольские ханы. А вот Церковь по канонам и апостольским правилам имеет право на «собирание».

 Однако даже «получив» себе митрополита, князь Московский все же не имел права на «собирание»! На него имел право Киев. Потому что митрополит – Киевский, а не Московский.

 Поэтому дальше Москва будет делать все для того, чтобы получить собственную Церковь. Сначала митрополию, а затем и патриархию. Мы далее увидим, какими методами это будет происходить. Киев и его земли всегда будут иметь для монстра, который появлялся на берегах Москвы, особый вес и значение. Поэтому Кремль еще яростно за него воюет.

 Кстати, последний штрих к портрету нации, рождавшейся на Московии. Об этой «особой духовности». Первый митрополит, который «перетек» из Владимира в Москву – Петр Ратенский, вопреки всем христианским законам и писаниям Отцов Церкви, отличался продажностью, взяточничеством и коррупцией.
Так, уже упоминавшийся выше церковный собор в Переяславле в 1311 году собрали по обвинению митрополита Петра в симмонии – продаже благодати Святого Духа. История такова. Сдал на православные митрополиты установили «традицию» – продажу мест священников и дьяконов. Митрополит Кирилл в свое время «обычай» сохранил, но ограничил плату семью гривнами серебра.

 Очевидно, Петр начал раздражать больше, из-за чего епископ Тверской Андрей и новгородский клирик Вавило «подняли вопрос». Однако, благодаря деятельному участию будущего Ивана Калиты, который каким-то образом (свечу не держал, обвинять в подкупе не могу) повлиял на участников собора, в том числе и на специального посланника патриарха Константинопольского, и Петр был оправдан, а представитель постановил, что «умеренная плата» за получение сану. Правда, впоследствии, после апелляции, уже в Константинополе было решено, что представитель был неправ и драть с батюшек плату за сан есть «не богоугодное дело», а потому Петр действительно занимался симмонией.

 Но последствий для него это не имело.
«И много прений было, и едва преосвященный Петр, митрополит Киевский и всея Руси, от божественного Писания и помощи, и покровительства князя Ивана Даниловича преодолел и проклял того еретика; а сам пошел по градам, обучая праву верить, и усмирил слухи, а беспорядки диавола прогнал»[53].
Знаете, кого, при поддержке митрополита Иваном Даниловичем, еретиком объявили? Клирика Вавила, что посмел на Петра «наехать».

 Так и пошло на «святой Руси» – сплошная симония и в Церкви, и в государстве. Казнокрадство, использование Церкви как политического инструмента, взяточничество… А главное – превращение люда христианского в бессловесных рабов, холопов, с которыми царь-батюшка мог сделать все, что заблагорассудится. Московия представала государством, в котором люди перед господами не имели фамилий. Даже Рюриковичи были под царским троном холопами с уменьшающимися пренебрежительными именами: ваньками и андрюшками.

 А началось все с Ивана Калиты и Петра Ратенского. За это их обоих
Церковь святыми объявила. Петра святителем, а Калиту стандартно – благоверным.
Умный (а других среди моих читателей нет), глядя на все это, непременно спросит: а где знаменитое монголо-татарское «иго»? Так вот. Не было его. А было Залесье в составе Улуса Джучи (Золотой Орды) в таком же статусе, как когда-то в составе Руси. Только вместо Киева платила десятину Сараю. Колония…

 Умер Иван Калита 31 марта 1340, как писали в советских газетах «после продолжительной тяжелой болезни». Перед этим по традиции постригся в монахи. Почти все московские правители перед смертью монахами становились – наверное, думали, что таким образом с них кровь сойдет, и они войдут в Царство Божье.