Мысли неврастеника, 25. Пуховые перины

Мысли неврастеника, 25

Пуховые перины.

Проснулся в час дня.
Не утра — дня, который так и не смог родиться.
Сознание, тягучее и вязкое, как смола, медленно отлипало от дна глухого сна. Продрал очи — привычное, почти древнее движение, будто снимая пелену небытия.
И взору открылось не утро, не день, а все та же первозданная темень за стеклом.

Она была не просто отсутствием света. Она была субстанцией, плотной и бархатистой, вобравшей в себя цвет ночи, свинцовых туч и спящей земли.
Фонарь вдали тонул в ней, как жемчужина в чернильной воде, не освещая, а лишь подчеркивая бездонность этого мрака. Часы показывали день, но все законы времени были отменены.
Казалось, сама природа задернула небесные шторы и погрузилась в глубокий, непрерываемый сон.

И тело, и душа отзывались на этот зов единым, животным согласием.
Бороться с этим было бессмысленно, как спорить с метелью или приливом. Рациональный мир дел и обязанностей отступил, растворившись в темноте. Оставался лишь простой, цикличный инстинкт предков, затаившихся в своих жилищах до весны.

«Пойду-ка поем, — подумалось беззвучно, — и опять нырну в пуховые перины».

Это был не акт лени, а ритуал возвращения.
 Тарелка с простой, теплой пищей — дань утишающему тело огню.
 А затем — кульминация: погружение в мягкие, пуховые объятия перин.
Они ждали, как тихая гавань, принимая обратно блудного сына дня, который так и не наступил.
Одеяло, тяжелое и уютное, обволакивало, стирая границы тела.
Дыхание замедлялось, звуки внешнего мира гасли, оставался лишь шелест собственных ресниц о наволочку.

И в этом добровольном падении обратно в сон, в этой капитуляции перед могуществом темного сезона, была не поражение, а глубокая мудрость.
Иногда чтобы сохранить свет внутри, нужно позволить тьме царствовать снаружи.
 Зима диктует свой закон: время не для свершений, а для сохранения.
Для медленного горения души в теплой раковине дома, в ожидании того первого, еще хрупкого луча, который когда-нибудь, не сегодня, коснется стекла и растопит этот черный лед.