Криминальная Орша. На страже закона

Ноябрь, 1986 год. Поздний вечер опустился на город. Зима не стала медлить — осыпала улицы первым снегом раньше обычного. Холодный ветер пробирался под пальто прохожих, заставлял ёжиться, прятать руки в карманы. Уличные фонари отбрасывали жёлтые пятна света, будто пытались разогнать наступающую тьму, но тьма была сильнее — она клубилась в переулках, пряталась за углами домов, шептала что-то зловещее.

Анна Петровна, пожилая любопытная женщина, сидела у окна в шерстяном платке. Маленькие руки сжимали чашку с остывающим чаем.  Она любила наблюдать за жизнью города — это был своеобразный ритуал. Лучший союзник любого участкового: всегда в курсе происходящего на улицах, зарплаты не получает, «работает» каждый вечер.

Внимательный взгляд что-то заподозрил в сумерках. Петровна прищурилась. По улице двигалась странная процессия. Молодые люди, не больше семнадцати-восемнадцати лет, шли строем — по три в ряд, как на параде. Похожи на солдат. Только вместо формы — джинсы, куртки, тяжёлые ботинки. И ещё... эти шапки. Чёрные, одинаково натянутые на головы. Тут не нужно быть всевидящей, чтобы угадать дальнейший ход событий.

В Орше проживало больше ста тысяч человек. Пусть это не крупный город, событий хватало. К сожалению, дурная слава прибилась к этому месту из-за криминала. Женщина знала, что подростки идут не на танцы и не на дополнительные учебные занятия. Походка строем в молодёжных группировках демонстрировала боевую готовность.

Чёрные шапки... Петровна слишком хорошо знала, что они означают. Символ отличия «своего» от «чужого», когда происходят драки за территорию. А драки означают кровь, сломанные носы, синяки, которые потом прячут под шарфами. И, конечно, бесконечный страх матерей, которые молятся, чтобы их сын не оказался втянутым в эту круговерть.

Подростки шли молча, будто тени, подчиняясь некой мрачной дисциплине. Их лица были серьёзными, почти жестокими. Они направлялись на «стрелку», где решат чьи-то судьбы, сломают чьи-то жизни. Где чей-то сын может не вернуться домой.

Сердце женщины сжалось. Она медленно опустила чашку на стол, пальцы дрогнули. Нет, нельзя просто смотреть. Нельзя позволить этому случиться. Анна потянулась к телефону и набрала номер «02».

Милицейский микроавтобус «РАФ-2203» жёлтого цвета с синими боковыми полосами патрулировал микрорайон. На улицах показывались прохожие, которые спешили домой после работы. Люди спасались от холода зимней одеждой. Старшина Красиков вспомнил, что в прошлом году морозы пришли позже. Наверное, в этот раз зима ударит сильнее, что благополучно скажется на криминальной обстановке: подростковые банды чаще устраивают побоища весной и летом. Стоило только обрадоваться мысли, как ожила радиостанция.

— Тринадцатый, я — Гром. На связь. Тринадцатый, вызывает Гром.

— Тринадцатый на приёме, — нажал кнопку командир экипажа.

Помимо старшины, в машине было ещё двое: милиционер-водитель и боец с погонами младшего сержанта. Патрульные вооружены резиновыми палками и «черёмухами». Водитель вспомнил, как ещё недавно правоохранители обходились без этих дубинок — и вздрогнул от вывода, что мир катится в пропасть.

— Записывайте адрес. Улица Советская, второй дом. Гражданочка рассказала, что увидела толпу молодых людей — до тридцати человек. Двигается в сторону бывшего дома культуры. Повторяю. Ленина, два, замечена подозрительная толпа, двигается к закрытому дому культуры. Четвёртый и Седьмой уже выехали. Ваша задача — предотвратить возможные беспорядки и в случае неповиновению законным требованиям задержать нарушителей и доставить в ГОМ, — послышался звонкий голос дежурного.

Командир экипажа записал адрес в бортовой журнал. Водитель, который внимательно слушал разговор, уже включил «дискотеку» на крыше и повернул руль в нужном направлении. Город небольшой, водитель все дороги давно изучил, поэтому добраться коротким путём быстро не составит проблем. Это не Москва, автомобильных пробок здесь не бывает.

— Услышат сирены и разбегутся, — уверенно произнёс старшина Красиков. — Особо непонятливых хватаем и доставляем в отдел, как обычно.

Дежурный вновь связался с экипажем и сообщил, что поступил ещё один звонок от граждан с новой информацией: некоторые подростки несут с собой камни и арматуры, поэтому при задержании необходимо соблюдать осторожность. Каждый милиционер рассчитывал на себя и коллег. Разгонять толпу ехало ещё несколько экипажей, поэтому сомнений не было: всё будет хорошо.

Сирены разорвали тишину ноябрьского вечера. Свет мигалок плясал на стенах домов, будто предупреждая: игра окончена, пора расходиться.

— Вот они, — тихо произнёс младший сержант, указывая вперёд.

Возле перекрёстка сгустилась тёмная масса. Три десятка фигур в чёрных шапках. Некоторые держали в руках что;то длинное, металлическое. Ветер доносил обрывки грубых фраз, смех, звонкие удары арматуры о тротуар. Они направлялись на окраину района — наверняка хотели пересечь границу своей территории и разобраться с соперниками, которые держали соседнюю местность. Группировки в Орше создавались по территориальному признаку и частенько между собой воевали. Для драки достаточно любого мелкого повода — не понравился взгляд, вышел за пределы своих улиц.

Водитель удивился, когда юные хулиганы не стали бросать на землю подручные предметы для боя и убегать, а толпой накинулись на автомобиль, будто давно готовились к противостоянию с силами порядка. Полетели камни в экипаж. Треснуло стекло, послышались глухие удары. Палка расцарапала дверь. Милиционеры не успели ничего предпринять, когда толпа окружила «РАФ» и стала расшатывать.

«Сила есть, а мозгов нет», — разозлился командир экипажа и пригнулся, чтобы уклоняться от ударов палками через разбитое стекло.

Водитель хотел достать дубинку и отбиваться, но вовремя сообразил, что безумных хулиганов это не отпугнёт. Что втроём можно сделать против такой толпы? Ничего. Укрыться в салоне и ждать помощи от других экипажей, которые скоро приедут. Под градом камней, залетающих в машину, водитель прокричал в рацию: «НА НАС НАПАЛИ, СРОЧНО НУЖНА ПОМОЩЬ!»

Через несколько минут примчались два экипажа — в каждом по двое-трое милиционеров. Нападавшие стали понимать, что силы переходят на сторону закона. Банда успела перевернуть микроавтобус и стала разбегаться, напоминая стаю зверей, которая увидела охотника с ружьём и поддалась панике. Правоохранители кого-то словили, но большинство, словно крысы, пустились во тьму между домов и петляли по улицам, избавляясь от камней, арматур и других инструментов для ближнего боя. По одиночке они смешаются на многолюдных улицах с прохожими и тихонько вернуться домой.

Орша отталкивала не только криминальной обстановкой. Перспектив в городе маловато. Ни одного высшего учебного заведения. ПТУ — пожалуйста. Кто из законопослушных людей захочет сюда ехать? Зато колоний — аж три штуки. В этом сером городе милиционеры были похожи на пожарных, которых забросили в эпицентр горящего леса и приказали тушить огонь вёдрами с водой.

На следующий день работница детской комнаты милиции лейтенант Екатерина Воронова как раз спешила в один из таких профессионально-технических училищ, чтобы выступить с лекцией. В актовом зале учреждения кураторы собрали студентов, от первого до третьего курса. На лицах студентов отсутствовал отпечаток интеллекта. Нельзя сказать, что ребята пускали слюни, но и за книжками их представить трудно.

— Здравствуйте. Я инспектор по делам несовершеннолетних из городского отдела милиции. Пришла к вам, чтобы попросить помощи, а заодно предупредить. Именно от вас, от каждого в зале, зависит будущее, — речь инспектора разлетелась через динамики по большому залу.

Призыв завоевал внимание подростков. Они были удивлены, что от них что-то нужно представителю власти. А ещё вызывало интерес молодое лицо девушки в погонах — выразительные голубые глаза, серьёзные черты, но красивые, как у популярной выпускницы, с какой все мечтают потанцевать. Форма не могла скрыть женственности и вызывала в окружающих любопытство.

— Наверное, о произошедшем вчера вечером знают уже все. Группа хулиганов в возрасте, предположительно, от шестнадцати до восемнадцати, устроила беспорядки: закидала камнями милицейский микроавтобус и перевернула его. Пострадали двое правоохранителей. Задержать удалось шестерых участников банды, главный опознавательный символ которой — чёрные шапки. В настоящий момент мы проводим расследование и пытаемся установить личности всех, кто перевернул служебную машину и причинил вред представителям власти. Нам известно, что уличные банды активно вербуют студентов. Возможно, в эти дела вовлечены ваши сверстники, те люди, с которыми вы сидите за одними партами. Я прошу поделиться любой информацией в любое время, придя в отдел милиции. Поймите, что вы этим поможете сделать город лучше. Ни одно преступление не должно оставаться безнаказанным. А ещё я прошу отказываться от предложений присоединяться к группировкам, — сказала Катя и услышала смех от лысого парня в первом ряду. — Хотя прошло всего несколько лет с того момента, как коллектив преподавателей школы отправил меня на службу в «органы», увидеть я успела многое. Особенно много поломанных судеб. Эти группировки принесли достаточно горя родителям. Мы устали видеть лица отцов и матерей, чьи сыновья после «стрелки» за двор оказались в больнице. Или в могиле... Давайте положим этому конец.

Инспектор говорила искренне. С чувством. Но холодный ум твердил: лекция бесполезна. Ничего не изменится. Дети как играли в войнушки, так и будут играть. Орша ещё хлебнёт горя.

На выходе из училища Екатерину догнал парень. Лейтенант узнала высокого и широкоплечего студента. Лысый, с яркой улыбкой сидел напротив сцены во время лекции. Идеальный кандидат в банду. Или он уже вовлечён в неё?

— Можно с вами познакомиться? — парень был в себе уверен, будто на дискотеке подошёл к ровеснице.

— Что-что?

— Ну да, мне семнадцать — и что? Через полгода получу диплом, буду зарабатывать. Я, между прочим, перспективный жених: у меня уже почти есть специальность! А вы привлекательная барышня. Мы подходим друг другу. Давайте в кино сходим или поужинаем. Деньги у меня...

— Вы не понимаете, с кем разговариваете? — перебила Воронова. — Я сюда пришла не ради знакомств. Я сюда пришла за информацией. Если есть сведения — жду вас в отделе. Адрес знаете?

Последние слова были сказаны громко — девушка настолько почувствовала себя неловко, что разозлилась. Кто-то посмотрел со злобой в глазах и покачал головой — наверное, подумал, что студент сдаёт милиции своих сверстников и хочет сотрудничать. Лысый кивнул, смирился с поражением и зашагал прочь.

В восемнадцать часов в ленинской комнате отдела собрались инспекторы — четыре человека. Как и следовало ожидать, никто в отдел не пришёл из студентов. И никто из задержанных не выдал фамилию «водилы» — своего лидера.

— Хулиганы и дальше будут чувствовать себя безнаказанно, если законы не ужесточат, — сделал вывод на собрании майор Поляков, начальник детской комнаты. — Но «сверху» этого не понимают. Им проще обвешивать нас выговорами, чем внедрять полезные идеи. Я докладывал, что дело в колониях. Бывшие преступники, выходя на свободу, живут здесь и распространяют блатную романтику. На рассказы ведутся юноши и начинают подражать, — начальник закрыл лицо руками и тяжело дышал.

— Я посетила сегодня учебные заведения, выступила с докладом, — отчиталась о работе Катя.

Доложили и остальные: кто кого задержал, что делал, где был. Майор посмотрел рапорта и продолжил:

— Меня интересует главное. Что у вас по «чёрным шапкам»? Эх. Вижу по глазам, что ничего не нарыли. Плохо, товарищи. Зато у меня кое-что есть. Эта банда называется «Чёрные волки». Назвали себя в честь реальной ОПГ в Ярославле. Раньше малолетние подражатели просто занимались спортом, качали мышцы, били грушу. Иногда дрались с соседями за район. Но особого беспредела себе не позволяли и на милиционеров не нападали. Всё изменилось. Старый «водила» призвался в армию. Отныне возглавляет банду настоящий вор, который недавно вышел из местной колонии. Он учит ребят ненависти к милиции, поэтому на наших сотрудников вчера и напали. К сожалению, ничего конкретнее узнать не смог. Наша задача — вычислить этого урода. Узнать хотя бы фамилию. И лучше сделать это как можно быстрее.

— Мы пытались разговорить задержанных подростков — никто не идёт на контакт. Не боятся ни родителей, ни учёта, — пожаловался милиционер.

— Надо попытаться. Будем давить на других. Вот я не поленился сходить ко всем, кто вчера звонил в милицию и сообщил о толпе подростков. Результат принёс свои плоды. На улице Советская из дома номер два пенсионерка клялась, что среди «шапок» увидела соседа, когда смотрела в окно. Утверждает, что это Владислав Смирнов из 38-го ПТУ. Проживает по адресу: Советская, два, квартира седьмая. Катя, это ведь твой участок?

— Так точно. Мой.

— Тогда не будем терять время. После собрания сходи в этот дом и побеседуй с подростком. Потом отзвонишься мне и доложишь.

Екатерина после совещания сразу поехала на автобусе к нужному адресу. Хотя рабочий день закончился и желудок требовал пищи, идея стояла превыше потребностей. Ведь простые люди доверились девушке, когда рекомендовали её на службу в милицию. Теперь она обязана вкладывать полные силы в это дело, чтобы оправдать ожидания бывших школьных коллег.

После звонка на порог вышел мужчина в очках. Спокойные черты лица, ни намёка на агрессию. Даже странно предполагать, что сын этого отца может быть связан с бандой. Лейтенант представилась и поинтересовалась, есть ли Владислав Смирнов дома.

— А с какой целью вы интересуетесь? — осторожно спросил мужчина.

— Нужно задать несколько вопросов. Просто поговорить, — сказала Воронова. — Вы, как я понимаю, его отец?

— Да, всё верно. Влад ещё не пришёл домой. У него тренировка. Скоро должен вернуться. Не могли бы вы сказать, какие именно вопросы? Он связался с плохой компанией?

— Пока я не могу раскрывать детали, — ответила Екатерина. — Это служебная информация. Но уверяю вас: мы не выдвигаем обвинений, просто хотим поговорить.

Мужчина поправил очки, взгляд его скользнул куда;то вглубь квартиры. В прихожей мелькнул силуэт — женщина, видимо, жена. Она не подошла, лишь наблюдала со стороны, сжимая в руках край фартука.

— Понимаю, — наконец произнёс отец Владислава. — Но если вы подозреваете, что он ввязался в неприятности... Я бы хотел знать. Он хороший парень.

Екатерина кивнула, отмечая про себя его тревогу. Не наигранную — настоящую. Девушка хотела попрощаться и зайти позже, но в подъезде послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Лейтенант обернулась и нахмурилась: опять наглый лысый! Что он тут забыл? Живёт здесь?

— О, здрасте, — сказал парень. — Вы решили зайти к нам в гости?

— О, вот и наш Владик, — сказал мужчина.

Родители пригласили инспектора выпить чай. Отказываться было неловко — очень дружелюбные и приятные люди. Пришлось согласиться. В доме было чисто. Женщина принесла на стол булочки и налила чай с мёдом. В такой обстановке Влад залился краской. Ещё бы: днём он пытался строить из себя ухажера, а дома играет роль примерного сына.

После перекуса хозяева предложили Екатерине задать Владиславу вопросы в его комнате. К сожалению, разговор с парнем не заладился. Свою причастность к «Чёрным волкам» отрицал. Вчера, говорит, играл в футбол с друзьями, а преступлений никаких в жизни не совершал. Пугать учётом не хотелось — за дверью наверняка слушали разговор родители. Воронова поблагодарила хозяев за тёплую встречу и ушла без информации. А на следующий день родители сами пришли в отдел — писать заявление: сына избили неизвестные.

Воронова поехала в больницу. В приёмной заставили натянуть на форму белый халат. Лейтенант в палате с трудом узнала знакомое лицо. Следы от ударов закрыли улыбку. Голова перебинтована, костяшки пальцев изуродованы.

— Не расскажешь, что произошло? — поинтересовалась инспектор.

— Они не должны были со мной так поступать, — с обидой в голосе тяжело выговорил Смирнов.

— Это точно. Не должны, — поддержала Катя, начиная догадываться, что избили парня хулиганы из банды. Возможно, дела обстояли так: ребята, которые связаны с группировками, заметили его неудачный флирт с сотрудницей милиции и восприняли это как попытку сотрудничать с органами власти. Кто-то из студентов мог заметить визит лейтенанта домой и поделиться с остальными фантазиями о том, как Влад записался в «стукачи». Сценарий вполне вероятен, учитывая, что мозги у малолетних хулиганов отсутствуют.

— Меня даже на разговор не вызывали. Не дали объясниться перед пацанами. Назвали крысой и чуть ли не забили толпой, как мамонта, — сказал пострадавший. — Это наш «водила» приказал со мной разобраться. До него дошла информация, что я с вами разговаривал... а он ведь ментов не переносит. Решил меня проучить. А я в банде совсем недавно, мне ещё не доверяют.

Милиционер посмотрела на парня печальными глазами.

— Тебе нравится такая жизнь, Владислав?

— Шутите? — попытался изобразить улыбку Смирнов, но вышло не очень. — Никому не понравится отдыхать в больничке в окружении старых пердунов. Мог бы в футбол гонять, а не здесь торчать.

— Помоги мне разобраться со всем этим. От тебя требуется назвать фамилию и имя того, кто руководит группировкой в чёрных шапках. Взамен обещаю, что тебя не станут наказывать, даже если ты сам принимал участие в нападении на наш экипаж и боишься в этом сознаться.

Парень задумался. Он пытался найти ответы на вопросы, что-то решить и боролся с сомнениями.

— Ты хочешь спокойно играть в футбол и жить нормальной жизнью? Тогда помоги мне, — уговаривала инспектор.

— А вы поцелуете меня?

Екатерина молча смотрела на Владислава. В его голосе звучала не только обида — в нём была растерянность человека, который вдруг понял: пути назад уже нет.

— Знаешь, — тихо сказала она, — когда я была маленькой, мы с мамой часто ходили в парк. Там стояла старая карусель с деревянными лошадками. Я обожала её. Каждый раз, садясь на свою лошадку, я закрывала глаза и представляла, что это настоящий конь, а я — всадница, которая скачет куда;то далеко;далеко...

Владислав удивлённо приподнял бровь, не понимая, к чему она ведёт.

— А потом карусель сломали. Просто взяли и снесли. Сказали, что она небезопасна. Я плакала несколько дней. Мне казалось, что вместе с каруселью исчезло что;то очень важное. Детство, наверное. — Она сделала паузу, подбирая слова. — Сейчас я смотрю на тебя и вижу: ты тоже потерял свою карусель. Только ты ещё можешь что;то исправить. Не дать сломать то, что осталось.

Парень хмыкнул, но в глазах его мелькнуло что;то похожее на интерес.

— Вы думаете, я поверю, что милиционер меня понимает? Вам просто нужно получить информацию любым способом.

— Я не милиционер сейчас. Я просто человек, который видит перед собой парня, который не хочет быть «крысой», но и не хочет больше быть частью этого безумия, не хочет огорчать родителей.

Он закрыл глаза, словно пытаясь отгородиться от реальности. Когда снова открыл, в них читалась усталость.

— Его зовут Роман. Роман Быков. Живёт на улице Заводская, дом восемь. Он и есть «водила». Рядом с его домом находится спортивная площадка, там мы часто тренируемся.

Екатерина сдержала вздох облегчения. Это было то, чего она ждала. Но радость пришлось тут же спрятать — слишком много боли было в голосе Владислава.

— Спасибо, — сказала она просто. — Это важно. Для тебя, для меня, для города.

— И что теперь? — спросил он, глядя куда;то в сторону. — Меня уже не примут обратно...

— Мы защитим тебя. Обещаю.

Майор Поляков выслушал доклад Екатерины. Лицо его оставалось непроницаемым, но в глазах мелькали отблески удовлетворения.

— Хорошо сработано, Катя, — наконец произнёс он, откидываясь на спинку стула. — Информация ценная. Но тактику борьбы с этим уродом здесь следует выбрать особенную. Улик у нас нет, к сожалению.

Он достал из ящика стола потрёпанную записную книжку, перелистал страницы, нашёл нужную запись и задумчиво постучал по ней пальцем.

— Роман Быков... Знаю такого. Когда он был подростком, проходил по делу о краже велосипедов. Во взрослой жизни продолжил промышлять нехорошими делами, пока не попал в колонию на несколько лет. Сейчас, как мы видим, взялся руководить целой бандой. Характер: хитрый, изворотливый, но трусоватый в глубине души. Главное его оружие — авторитет среди этих мальчишек. Если его поколебать...

Майор милиции обдумал план и следил за домом главаря. Во дворе молодые люди в чёрных шапках заняли спортивную площадку. Поляков попросил помощи у оперативников и в сопровождении двоих бойцов уверенной походкой зашагал в форме в эпицентр вражьих морд. Кто;то из подростков играл в футбол, кто;то подтягивался на турнике или тягал гантели, а в центре, как и ожидалось, стоял Роман Быков — высокий, с внимательным взглядом.

Двое оперативников следовали за майором, когда тот приближался к лидеру. На офицера со всех сторон смотрели глазами быков, но храброго стражника правопорядка это волновало мало. Что-то подсказывало: сейчас на него никто не нападёт.

— Привет, Роман, — громко произнёс майор, протягивая руку.

Быков замер. Его лицо на мгновение исказилось недоумением.

— А вы кто? Не помню я вас, товарищ майор.

— В самом деле? — удивился Поляков.

— Вы все на одно лицо. Менты — они и есть менты, — презрительно фыркнул жулик и вызвал смех младшего поколения.

— Печально, что не помнишь, — вздохнул милиционер. — Ладно, дело не во мне. Я просто хотел тебя искренне поблагодарить за помощь. Спасибо, Рома, что на днях согласился побыть у нас в качестве понятого.

— Вы меня с кем-то путаете. Я и легавые — вместе? Ха. Даже каждый вертухай знал, что я лучше срок отмотаю побольше, чем вам на помощь пойду.

— Не надо скромничать. Твоя помощь неоценима. В два часа ночи понятых не так уж и просто найти. В общем, следователь просил передать глубокую благодарность и выразил надежду в продолжении сотрудничества. Всего тебе хорошего.

— Э, начальник, что за развод? — закипел Роман.

Но майор и оперативники молча развернулись в сторону отдела, оставив главаря наедине с молодёжью, которая начала что-то подозревать. И неважно, что историю с понятым милиционер выдумал. Главное, что среди «шапок» запустился слух: Быков — крыса. Внутренние конфликты положили начало раскола банды. Многие подростки перестали слушаться лидера и либо перешли в другую группировку, либо нашли себе новые увлечения. Оставшиеся уже не представляли серьёзную угрозу.