День пятый, глава первая

   29 декабря.  С утра  выехали в пригород Тель-Авива Холон к Мише  Галиничу, проживающему на ул. Белика, 101. Долго плутали по улицам, нашли начало улицы и только доехали дома №56, где нам дорогу перекрыл "кирпич", а далее перекопанная дорога. Делать нечего, поехали в объезд. Наконец, кругами кое-как подъезжаем к заветному адресу, изрядно поволновавшись. Миша стоит на углу у переулка. Остановились, я вышел и мы расцеловались. Говорю ему при этом:"Ну, теперь ,Миша, ты выглядишь как старый еврейский профессор из кинофильмов."  Он пригласил нас в дом. Вилла в четыре этажа на четырёх хозяев. Вся утопает в зелени. Во дворе пальмы, цветы и какие-то экзотические кустарники, алоэ и газонная трава. На крыше бак с водой и солнечные батареи. К дому проложен холодный трубопровод.
  Поднялись в гостиную, где нас встретила мишина внучка тридцати лет и жена, русская из Нового Оскола. После вручения подарков и обмена любезностями нас пригласили к столу. Спиртное не пили, ограничились Колой, закусив жареной рыбой с картофелем и овощами.  Катя и Саша пошли осматривать окрестности а мы   стали рассматривать флотские фотографии и предались воспоминаниям как 55 лет назад искали целый год в Татарском проливе бесследно исчезнувшую подводную лодку С-117 и как в то же время на  рейде Холмска взорвали  дрейфующую на волнах рогатую мину времён второй мировой войны, по-видимому, сорванную штормом с минрепа и всплывшую на поверхность. Миша в тот раз был на шлюпке в составе подрывной группы. Сначала командир корабля принял решение  расстрелять мину из автоматической пушки Эрликон, но не получилось из-за  качки— корабль раскачивало, да и мина то взлетала на гребень волны, то проваливалась между волн. Сложность заключалась в том, что снаряд должен попасть в свинцовый рожок с колбой кислоты, после разбития которой замыкаются контакты взрывателя.
 Решено было послать группу подрыва. Старшим группы  был назначен командир БЧ-2-3 лейтенант Мишуров, а его замом командир отделения минёров  старшина второй статьи Нохрин. Шесть гребцов были добровольцы и среди них—Миша. Команда уселась в шлюпку и та направилась к мине, взлетая на волнах. К мине подошли осторожно, кормой. Нохрин вытянул вперёд руки и мгновенно надел на рожок подрывной патрон со смотанным в кольцо шнуром, рассчитанным на определённое время горения. Запалили шнур и стали грести прочь от рогатой смерти. Отсчитав сто двадцать гребков и достигнув безопасной зоны, по команде, перестав грести, легли на дно шлюпки. Раздался взрыв, подняв столб воды и водоросли. Осколки от мины перелетели над шлюпкой, а корабль  взрывной волной накренило до критического состояния. Было такое ощущение, что он лег на борт. Но он выправился как Ванька-встанька. Подрывная команда вернулась и командир, выстроив всех свободных от вахты на юте, объявил  подрывникам благодарность за мужество и смелость.

  На корабле у нас  с Мишей спальные места на рундуках  с пробковыми  спасательными поясами ( они же  служили матрасами) были в одном первом носовом кубрике, напротив друг друга: моё с левого  борта, а его —с правого.  Выше нас на подвесных койках спали комендоры. Под нами в трюме был артпогреб, а в центре верхней палубы люк, через который  на полубак к главному  орудию лебёдкой подавались ящики со снарядами. В общем, весёленькое место...
 Продолжение в следующей главе.
   На верхнем  снимке: Миша - вахтенный у трапа в 1953 году. Г. Корсаков