Медальон. Глава 16

Бабушка Катя сказала, что никуда не отпустит нас, пока не попьем с ней чаю.

-Да мы только из-за стола! - возмутилась Наталья Ивановна.

-Вот и хорошо - меньше сож рете! - рассмеялась ее подруга. -Я подумала, что раз ты не осталась на поминки, то надо напечь блинов вам с гостьей и тоже ушла из клуба. Пока вы разговоры разговаривали, да обедали, завела тесто и испекла пятнадцать штук блинов!

Наталья Ивановна застонала.

-Ты же знаешь - я не в силах отказаться о твоих блинов, даже если лопну после них!

Перевела взгляд на меня.

-Обычные продукты, обычное тесто, а блины у Катерины божественные!

Хозяйка довольно улыбается.

-А все потому что я их на маминой сковороде жарю! 2/3 успеха в этом деле зависит от сковороды!

Пока пили чай с блинами, я узнала, что в детстве женщины не дружили между собой из-за разницы в возрасте и социального статуса. Родители бабушки Кати были из числа сельской интеллигенции - папа учитель, а мама врач. Родители Натальи Ивановны - простые колхозники, да еще и у папы два класса образования, а у мамы четыре. Ключевым, конечно, было то обстоятельство, что Наталья Ивановна на три года старше. У девочек был разный круг общения.

После школы Наталья Ивановна хотела пойти учиться, но родители сказали:

-Мы без учебы живем и ничего! Ишь, чего удумали: одна учиться поехала, теперь другая собралась, а работать кто будет? Огородище вон какой, скотины полный двор...

Пойти против воли родителей девушка не решилась и осталась в деревне.

Екатерина, единственный ребенок в семье, не была загружена работой дома и ее желание поступить в институт родители поддержали. Им, конечно, не понравилось, что дочь не хочет идти по стопам ни мамы, ни папы, но выучиться на бухгалтера тоже хорошо.

Вырвавшись на свободу, Катя пустилась во все тяжкие и в Гусевку вернулась в апреле месяце на пятом месяце беременности. Родители были в шоке, требовали, чтобы она вышла замуж за отца ребенка пусть и номинально, чтобы родить в браке, но это было не возможно. Отцом ребенка был женатый мужчина.

Мама хотела устроить брак с кем-нибудь в деревне, чтобы ребенок был законнорожденным, но дочь сказала:

-Если не успокоишься - уйду из дома, рожу в городе в подворотне и буду скитаться с ребенком!

Малыш родился раньше срока, слабенький и прожил всего две недели.

Именно в этот период девушки и сдружились. Наталья была единственной, кто поддерживал Екатерину тогда, ведь это были времена, когда девушек родивших без мужа осуждали и каждый боялся попасть в немилость из-за общения с такой особой.

В их жизни было много всего, но это не помешало дружить столько лет, пусть и с небольшим перерывом.

Узнав о том, что подруга хочет показать мне, где был ее дом и дом ее родителей, бабушка Катя сняла с себя передник.

-Я вами!

Мы прошли немного вниз по улице и свернули в проход, не больше метра шириной, между двумя дворовыми территориями. Еще немного и вышли на начинающую зарастать травой дорогу.

Наталья Ивановна остановилась.

-Вот здесь и был мой дом!

-На дороге? - удивилась я.

-Ты глаза-то разуй! Вокруг трава в человеческий рост, деревья молоденькие стоят, а напротив нас относительно чистое пространство. Не успело еще пепелище зарасти. Я по проходу прошмыгну и дома!

-Наташин дом один тут оставался, - пояснила бабушка Катя.

Смотрю я на место, где стоял дом Натальи Ивановны и не понимаю, чем это место может быть примечательно. Что я здесь должна увидеть?

Старушки тем временем переглядываются.

-Ничего не ёкает? - внезапно спросила бабушка Катя.

-А должно? - искренне недоумеваю я и, на всякий случай, пытаюсь прислушаться к ощущениям в той области, где медальон касается тела. Ничего. Будто и нет там медальона.

Вместо ответа на мой вопрос, Наталья Ивановна говорит:

-Давай-ка сходим на то место, где стоял дом моих родителей!

Мы прошли через то место, где были дом и двор старушки, дальше в молодой и частый лес уходила хорошо натоптанная тропинка.

По мере того, как мы продвигались вперед я начала чувствовать непонятную вибрацию исходящую от медальона. Она была очень слабой и едва уловимой, но казалось будто в такт дрожи медальона я чувствую слабую дрожь земли. Не ту, что бывает при землетрясениях, а что-то напоминающее волнение перед важным событием. Однако, никакого явного или скрытого волнения я не ощущаю.

Еще немного и мне захотелось разуться, чтобы идти босиком, находясь в тесном контакте с землей. Непонятно только зачем.

С трудом дотянув до щедро раскинувшей свои ветви ели, я остановилась и, понимая, что осыпавшиеся иголки будут колоть ноги, не просто сняла, а сорвала с ног обувь.

Старушки переглянулись, улыбнулись одними уголками губ, Наталья Ивановна прошептала:

-Десять метров не дотянула.

-До чего? - удивилась я.

Вместо ответа, пожилая женщина кивнула в сторону. Проследив за направлением ее взгляда, я увидела полянку, на которой стояли четыре больших камня. Один в центре, самый большой, и три по углам.

-Это какое-то капище? - поинтересовалась я.

Она пожала плечами.

-Не знаю. Они всегда стояли за нашим забором, между домами. В детстве мы приходили сюда играть.

-Но сейчас вы привели меня сюда не просто так, - не столько спрашиваю, сколько констатирую факт.

Старушки вновь переглянулись.

Бабушка Катя вздохнула.

-Мы привели, чтобы проверить.

-Меня проверить?

-Можно сказать и так. Жила у нас в Гусевке одна... как бы то сказать... знающая бабушка. Не знаю сколько лет она прожила, но когда мы были детьми бабушка Аглая казалась мне древней старухой и такой же она была, когда я четвертый десяток разменяла.

Наталья Ивановна продолжила:

-Мы с Катериной шли на почту и вышла со своего двора бабушка Аглая, хотя до этого уже несколько лет не то что со двора, даже из дома не выходила. Схватила меня за руку и говорит: "Когда состаришься и в Гусевке останутся одни старики, приедет к тебе в гости чужая женщина. Приведи ее к камням!"

-Она не уточнила зачем. Просто сказала, развернулась и пошла домой, а ночью бабушки Аглаи не стало, - закончила баба Катя.

-Я как тебя увидела, сразу вспомнила про слова бабушки Аглаи.

-И что все это значит? - нахмурилась я.

Пожимают плечами.

-Ты нам скажи.