Часть I Защищённость и её цена

Часть I: Защищённость и её цена

(Составлена из глав: 1.62, 10.61, 7.202, 4.232, 5.398)

Предисловие
Эта история— не хронология. Это срез мира, где честный труд столетиями противостоит воровской революции, где любовь становится щитом, а правда — самым тяжким грузом. Где в одной точке сходятся Соловки и Сен-Тропе, долг перед предками и долг перед теми, кого невольно подставил. Где в финале остаётся только песня.

---

Глава 1. Причина глубины познания России!

— Викуль, почему ты потеряла интерес к российским ток-шоу?
—Дианочка, посмотри на своего папу.

Обедаем в ресторане друга Ричарда в Сан-Франциско, а моей подружке-американочке не терпится узнать моё мнение о санкциях. Джон уже подыгрывает мне, изучая Россию по моей страничке.
—Диана, твой папа уже лучше меня знает, изучив историю по тем уникальным книгам, которые я привезла ему из библиотеки прадеда в Петербурге.
—Дед, а Вика по твоим эмоциям всё уже поняла.
—Верно, Ден! И могу смело сказать, что твой дедуля... Простите, Джон! Но по вашей улыбке я поняла: вы так же легко, как и я, определяете события в России. Они уже третье десятилетие вывозят миллиарды из страны. Вот сейчас, благодаря санкциям, и начнётся дележ награбленного. Можно уже и страну не разрушать, и американским придуркам — потому что наши придурки рассчитывали превратиться из нищих в богатых.

У меня предки каким-то образом попали на Урал в XIX веке. Жили достойно, тем более семьи были большие. И природа-матушка дарила с избытком. Только работай! Чем мои предки и занимались.

Но пришли деды современных олигархов, совершив революцию в 1917-м, и моих трудовых прадедов отправили по этапу за честный и благородный труд — на Соловки, с детьми. Целую семью из пяти человек, как и царскую, расстреляли где-нибудь за околицей. А в 1991-м революцию делали уже их внуки. Вот сейчас и расплачиваются — за себя и за своих ублюдочных предков. Только наши прадеды пострадали за честную жизнь, а эти — за воровскую. Откуда пришли, в ту же подворотню и возвращаются.

— Но кто-то же им позволил обокрасть Россию?
—Диана, если бы ты сидела на моей странице, как твой папа, не задавала бы таких вопросов. Зависть, низость интересов, ненависть и подлость по отношению ко всему чистому и светлому. Это слова уже твоего папы, а не мои.

Вересов с дедулей посмотрели с уважением на Джона, а Ден с Дианой — с удивлением.
А мне понятно,почему Джон так легко осознал причину разграбления России. Но это на нашем фоне. Зная историю моих родов, он понял и то, почему наша страна смогла победить в 1945 году.

---

Глава 2. А санкции ли?!

— Ты только десять минут назад с таким юмором объяснила Диане, что из нас никогда и никто не будет под санкциями. «Поэтому и лица у всех красивые!» Как ты иногда легко объясняешь через главное правду нашей жизни.
—Настёна сразу ушла, сославшись, что надо посмотреть в детской на Сашеньку. Я мгновенно сообразила и ответила нашей американочке, почему Ксения Евгеньевна и Анастасия Ильинична, в свои тридцать с небольшим, глядя на их красивые и ухоженные лица, будут всегда востребованы обществом и любимы вами.
—Как ты незаметно для нас выросла.
—Я с четырёх лет стала взрослой, когда ты отвозил меня по утрам в Петербурге к прадеду. Специально это делал? Хотя он и был постоянно занят, я видела при его занятости любящие глаза — как и твои, когда слышала ваши деловые телефонные разговоры, его профессиональные. Какой же я могла быть рядом с вами?!
—Но мы старались закрывать от тебя двери.
—Постоянно вы этого не могли: любя ребёнка и волнуясь за него, держали под прицелом, боясь оставить без внимания. Вот в такие моменты, играя с куклами, я и впитывала все ваши разговоры о производстве. Как и позже, приезжая на каникулы сюда в Сан-Хосе, слышала разговоры о проектах. А вот о деньгах речи не шло. Я и сейчас им не придаю значения — благодаря вам.
—Но ты и сама достойно можешь себя обеспечить!
—Александр Андреевич, прекрасно понимаешь, что иначе рядом с вами и не могло быть.

---

Глава 3. На всё есть причина

— Это ты мне задаёшь вопрос, Франсуа?
—Да!
—О, Надежда, даже с восклицанием.
—Напрасно, Виктория, иронизируешь. Франсуа имеет в виду твою природную уникальность, с помощью которой ты всё верно и без эмоций объясняешь себе, но от нас и читателей всё скрываешь.
—Мой первый редактор, главный редактор известного питерского издательства, больше двадцати лет тоже пытался понять правду, которую ему в трёх экземплярах приносила семнадцатилетняя девочка. На последней встрече он сказал…
—Когда ты ему с ангельским вызовом, на его просьбу «где же правда?», ответила?
—Да, Эдик. Вот я перед вами — в этом вся и правда! Летим в самолёте Ромашовых из Сен-Тропе в Москву.
—Можешь себе позволить лететь частным самолётом.
—Твои прадеды, как и дед…
—Но и твои тоже достаточно сделали для того, чтобы ты смогла позволить так жить и сохранять свою природную уникальность.
—Влад, я понимаю: если пишу, надо говорить правду.
—Но на всё есть причина.
—Да, Надежда.
—Надин, твоя подружка с детства создавала для себя такие обстоятельства…
—Причём, Франсуа, недопустимые.

Влад точно заметил. Но они все правы в оценке меня. Только я одна никогда не знала своих возможностей, поэтому часто убегала от них, невольно подставляя других, кто был зависим от меня. Сама-то легко выбиралась из тех обстояств, поэтому и стараюсь помочь тем, кого подставляла. Хотя редко удаётся.

В этом все мои и беды.

---

Глава 4. Подстава?

— Конечно! Ты же и сам всё понимаешь, любимая. А вчерашний концерт всем понравился. Хорошая запись!
—У нас других и не бывает, Вересов. Скучаете с папой?
—А вы с мамой?
—Альбина Николаевна мне об этом не говорит. А я сегодня четверг со вторником перепутала, думала с утра…
—Со средой?!
Насмешив Дениску.
—Это естественно. Творческий человек способен и о времени забывать.
—Тем более что деньги до зарплаты или пенсии — как у Ксении Евгеньевны — мы не считаем. Думаю, бабуля и не знает, какая у неё пенсия.
—В этом и наше спасение, когда ещё преподают такие профессионалы.
—Да! Её в России студенты любили, то же самое и здесь наблюдаем.
—Подкармливает!
—Но Ромашовы заполняют наши холодильники, как было в Москве и Питере. Тем более из России много студентов. Она аккуратно мне после концертов вопросы задаёт.
—Относительно концертных костюмов?
—Безусловно! Я с удовольствием их отдаю девочкам. Все целы, любимый!
—Скоро вас отпустит Владимир Александрович?
—Но мы участвуем и в концертах Дмитрия Александровича, не говоря о своих, когда приезжает группа из Парижа.
—Да, с ребятами смотришься отлично. Ваш возраст и направленность ближе к молодёжи. Песни последние с Эдуардом мне очень понравились. Красивые мелодии!
—А мои стихи?
—Радуют!
—Спасибо!
—Это вам всем спасибо говорят.
—Передам Эдику для Вдохновения.

---

Глава 5. Всё же смогла...

— Выкрутиться, Соколов?! Только истинная Женщина может так с любовью сказать о настоящих Мужчинах!
—А ты почему молчишь? Тебя столько любили ребята, и сегодня Петров с Олегом не забывают. Вроде бы и пишешь иногда об их чувствах, но как-то сдержанно.
—А ты гордишься, Вересов, что тебя выбрала?
—А то как же! Вовремя созрела, поэтому и выскочила за меня замуж.

Альбина Николаевна с Ксюшей напряглись. Хотя обе понимают: в присутствии Эдика никто из нас не зайдёт за рамки дозволенного. Но Эдуард Петрович смирился — он для меня самый дорогой друг. О каких чувствах я могу говорить? Я об этом, выходя замуж за Николеньку, пыталась не думать.

Сидим в ресторане нашего отеля. Все посматривают в нашу сторону с Эдиком. Я оделась соответствующе. Дианочка чувствовала мой настрой. Я встаю и иду к сцене.
Вересов замер на мгновение,а потом — как по команде — с ребятами подключился к ресторанам в Санкт-Петербурге и Москве. Дианочка, угадывая моё состояние, мило передаёт мне шляпку. Я, будто испытывая смущение, надвигаю её на лоб и иду к клавишным. Но ребята заменяют меня, объединяя с Эдиком в Desert Love.

А Николенька с кем-то говорит по телефону. Понятно! На экране появляются Милана и Валери. Знаю, что у них последняя лекция только что закончилась. Но собрались в зале университета все. Молодцы, ребята! Знали, что момент неожиданности иногда творит чудеса.

Я начинаю петь No More Words уже со своим текстом, который девочки поют с удовольствием. Какой у них английский! Умницы! Сколько в их исполнении, когда они подпевают мне, нежности и счастья.