Дембель неизбежен, как крах империализма

Серёга сидел на ржавой трубе у КПП и курил «Приму» — ту самую, что в армии называют «пыль родины». Дым шёл криво, будто тоже хотел поскорее отсюда свалить. Серёга смотрел на шлагбаум, который не поднимался уже третий час, и думал о том, что дембель — это не дата в календаре. Это состояние души.

— Ну что, боец, — подошёл старшина, — опять медитируешь?

— Так точно, товарищ старшина. Вникаю в суть бытия.

— Вникай быстрее. Через два часа построение.

Старшина ушёл, а Серёга снова уставился на шлагбаум. В голове крутилась мысль: «Дембель неизбежен, как крах империализма». Эта фраза прилипла к нему ещё в учебке, когда сержант, наливаясь багрянцем, орал: «Мы тут все временные! А армия — вечна! Поэтому дембель — неизбежен, как крах империализма!» Дембель неизбежен, повторил он про себя, глядя в серое небо. И в этом было что-то гипнотическое, что-то, что заставляло его чувствовать себя частью чего-то большего, чем просто солдатская рутина. Он представил, как вернется домой, как обнимет мать, как будет пить портвейн с друзьями и рассказывать им о своих армейских приключениях. Серёга глубоко затянулся «Примой» и выдохнул дым в небо. Достал из кармана зеркальце — последнее приобретение на «гражданке». Посмотрел на своё отражение: глаза уставшие, но живые. «Вот он я, — подумал он. — Человек, который скоро станет свободным. Но что такое свобода? Это когда можно курить не в «курилке», а где хочешь? Когда не надо вставать по команде подъём, и можно наконец;то выспаться? Или это осознанная необходимость? Он затянулся в последний раз, бросил окурок в песок и пошёл в казарму.

Там уже шла обычная вечерняя жизнь. Кто;то подшивал подворотничок, кто;то писал письма девчонкам, а кто;то просто лежал на кровати и смотрел в потолок, пытаясь разглядеть там будущее.

— Слышь, Серёга, — окликнул его Витька, — а ты куда после армии?
— Да куда все. Домой. — Серега взял с кровати гитару, провел рукой по струнам:

Открываю знакомую дверь

Человек я гражданский теперь

Буду пить и гулять…
— А потом?
— А потом… Потом буду жить.

Витька хмыкнул:
— Жить… Это как?
— Вот и я думаю, — вздохнул Серёга. — Может, это и есть самое сложное.

За окном темнело. Где;то вдали гудел поезд — тот самый, на котором завтра уедут первые дембеля. Где;то внутри теплилась уверенность: неважно, что будет дальше. Главное — он уже не тот, кто зашёл сюда два года назад. Он — человек, который понял: свобода начинается не с увольнения, а с осознания, что ты её достоин.

Взгляд последний прощай на КПП
Не бывать больше мне на Губе
До свиданья, браток, мой окончился срок
До вокзала теперь марш-бросок.

А колёса поезда за окном всё стучали и стучали домой, домой, домой …