Подвиг Сизифа, или Принять мышиные роды

Подвиг Сизифа, или Принять мышиные роды

Мы строили пирамиды. Мы называли их обществами, цивилизациями, формациями. Мы высекали их грани из мрамора идеологий и скрепляли кровью революций. Мы верили, что они должны устоять — на вершине Прогресса, Справедливости, Разума. Но они падали. Снова и снова. И мы, обдирая ладони, толкали их в гору — то одной гранью, то другой.

Этот текст — не о том, как построить пирамиду навеки. Он — о том, как перестать быть её рабом. Как услышать в гуле обвала тихий писк новой жизни.

Часть 1: Анатомия падения. Четыре лица одной пирамиды

Любое общество — это попытка удержать равновесие между четырьмя неистребимыми принципами. Они — не этапы, а вечные вершины одной фигуры, на которую мы обречены смотреть то снизу вверх, то сверху вниз.

    «Хаотическое упорядочивание» (Капитализм).
    Вера в то, что порядок родится из свободы, а общее благо — из личного интереса. Его двигатель — «критическое неравенство», которое мотивирует, но всегда грозит перерасти в пропасть. Его предел прочности — когда хаос перестаёт творить, а начинает пожирать. Когда «невидимая рука рынка» сжимается в кулак.

    «Абсолютное равенство» (Социализм-практика).
    Мечта загнать стихию в русло плана, заменить случай расчётом. Это великое стремление к горизонтали, которое слишком часто оборачивается казармой. Его предел — дефицит: не только товаров, но и смыслов, инициативы, самой жизни, которая отказывается укладываться в схемы.

    «Справедливое тождество» (Коммунистический идеал).
    Не равенство долей, а гармония способностей и потребностей. Принцип «от каждого — по уникальному дару, каждому — по уникальной нужде». Это вершина-магнит, вершина-обет. Попытки выстроить на ней пирамиду справедливости — схоронило не одну человеческую общину. Но без её притяжения пирамида теряет горизонт и скатывается в цинизм.

    «Критическое неравенство» (Рабство как системный изъян).
    Это не стадия, а провал. Состояние, когда различие между людьми затвердевает в онтологическую пропись: один — субъект, другой — инструмент. Это чёрная дыра, которая образуется у основания любой системы, забывшей о человеческом измерении.

История — это не линейный путь от одной вершины к другой. Это диалектическое обкатывание структур за гранями равновесия. Пирамида, стоящая слишком долго на одной грани, накапливает напряжения. Её «предел прочности» иссякает. И тогда происходит переворот: общество, измученное хаосом, жаждет порядка. Задыхающееся от контроля — жаждет свободы. Это не катастрофа. Это дыхание социального организма.

Часть 2: На чём мы стоим? Базис как судьба

Но падает пирамида не в вакууме. Её траекторию определяет базис — та почва, на которую она обрушивается.

    Песок (зыбкие утопии, идеологии, оторванные от материи).
    Здесь время — беспощадный судья. Оно просто ждёт, пока иллюзии рассыплются.

    Камень (традиция, индустриальная мощь, имперская воля).
    Кажется вечным. Но его точит вода — новые технологии, климатические сдвиги, медленное изменение сознания. Падение с каменного основания — самое громкое.

    Вода (современность, потоки данных, капитала, миграций).
    Сегодня мы здесь. Твёрдой опоры нет. Есть течения и штормы. Устойчивость теперь — не в монолитности, а в плавучести, в умении плыть, меняя форму.

Часть 3: Три ответа на один склон. Подвиг как вопрос

Человечество выработало три архетипичных ответа на тяготение этого склона:

    Ответ Сизифа (Труд).
    Принять бессмысленность как данность и превратить её в ритм. «Нужно представить Сизифа счастливым». Его подвиг — в достоинстве непрекращающегося усилия, в отказе от надежды как от последней ловушки.

    Ответ Христа (Слово, Жертва).
    Принять крест истории на свои плечи. Пройти через Голгофу отчуждения, чтобы искупить её. Его подвиг — в придании страданию смысла, в вертикали искупления, пронзающей горизонталь времени.

    Ответ Магомета (Смирение-Путь).
    Если гора не идёт к тебе — иди к ней. Не переделывать мир, а встроиться в его неумолимый ход с открытыми глазами. Его подвиг — в верности направлению, а не в достижении цели.

Наши «измы» — лишь секулярные версии этих ответов.
Капитализм — сизифов: обожествляй процесс, считай падения «созидательным разрушением».
Коммунизм — христов: прими на себя грех отчуждения и пройди сквозь него к царству свободы.
Фатализм или гибкий прагматизм — магометан: учись странствовать среди обломков.
Часть 4: Мышь, родившая гору. Подвиг после истории

И вот, после всех схваток с гранями, после всех восхождений и падений, мы слышим тихий писк. Это мышь. Та, что родила гору.

В этом — финальный переворот. Мы так хотели родить идеальное общество, а жизнь родила просто жизнь. Мы возводили монументы, а грызуны подкапывали норы у их подножия. Мы писали манифесты, а крысы выкормили у кормил детёнышей.

Принять мышиные роды — вот последний и самый трудный подвиг.
Это значит:

    Увидеть, что базис — это не абстракция, а тёплая земля, в которой копошатся мыши.

    Понять, что диалектика пирамиды ведёт не к триумфу одной грани, а к их износу, пока не проступит простая материя бытия.

    Осознать, что подвиг Сизифа был не в том, чтобы закатить камень, а в том, чтобы, остановившись, услышать пение птиц на склоне.

    Сложить оружие анализа и позволить себе играть с котом — то есть участвовать в жизни, которая не требует оправдания в будущем, а ценна сама по себе.

Марксизм в этой точке перестаёт быть «руководством к действию» по перевороту пирамиды. Он становится инструментом прощания с её тиранией. Инструментом, который помог нам разобрать её на составные части, чтобы увидеть: мы строили не из камней, а из собственного страха и величия. А под ними всегда была мышиная норка — тёплая, тесная, живая.

Подвиг сегодня — не в том, чтобы снова толкать.
Он — в том, чтобы положить камень, сесть рядом и наблюдать, как первый росток пробивается между трещин.
Принять, что гора, которую мы толкали, уже родилась — в малом, хрупком, будничном.
И что наше достоинство — не в победе над склоном, а в способности наконец-то обратить на это внимание.

http://proza.ru/2015/07/03/1137