Прощание. Отрочество

А время себе тихонько шло. Быт, тот что в квартире тихонечко улучшался. Вот уж появились телефон, потом ковер, шкаф и, конечно же, радиола –“ Рапсодия”. Не самое лучшее. Но еще как “ничего” с радиоприемником на все волны. Длинные, короткие, ультракороткие. Проигрыватель пластинок гибких со скоростью 33 и еще черных, твердых, архаичных - со скоростью 78.
Прошло годика 3-4. Я уже в девятом классе. Тихонечко начинаешь заглядываться на симпатичных девочек. Временами рыщешь большую медицинскую энциклопедию, в поисках чего-то там запретного, чему не учат в школе, но много говорят на улице. Моя знакомая Людка с третьего этажа с папой летчикоми и Волгой в гараже уж больше с ехидцей не обращалась ко мне. Проходила мимо, не замечая, а я всё обращал внимание, как она всё хорошеет и хорошеет. Время от времени я начинал пенять на себя, за свою трусость и стеснительность. Она же меня приглашала в гости, за три с лишним года можно было бы к ней заглянуть, а так через три года и здрасте пожалуйста, можно с вами еще раз познакомиться. Но счастье или удача, как всегда, приходит неожиданно. Как-то раз я поднимался на свой пятый этаж и увидел девчонку Людку, красавицу, явно поджидающую меня. Дверь в квартиру была открыта. Явно она увидела меня из окна или балкона и вышла на лестничную площадку, перехватить меня.
«Изя!» — уже без издевки и ерничества сказала она. «У меня к тебе огромная просьба. Ты же математику знаешь?»
«Ну, знаю».
“А за десятый класс?”
“Знаю кое-что.”
А у меня уж совсем плохо. Ничего не понимаю. За четверть двойка светит. Дома скандалы. Голос ее задрожал. Слезы, конечно, не навернулись. Но и этого достаточно.
«Когда хочешь?”
“Ну прямо сейчас, ну хоть домашнее задание сделать.”
Вот это везение. Второй раз как бы познакомился  с девушкой и еще домой в гости пригласила. Мы прошли в ее с братом комнату. Одиннадцатилетний пацан. Он был на пять лет младше Людки. Сидел тут же в комнате. Подозрительно посмотрел на меня, но увидев, что мы достаем и раскладываем учебники и тетради, тут же с презрением зевнул и смотался в центральную комнату, смотреть мультик. Как раз в детское время по телевизору. 15 или 20 минут мультяшек между телевизионными сельскохозяйственными репортажами про достижения животноводов. Домашнее задание я сделал за 10 минут. Потом еще полчаса ушло на пояснение, дабы учитель не подумал, что она у кого-то списала. Еще несколько страниц учебников назад и стало понятно, что в голове у Людки красавицы огромная черная дыра по математике. Короче, надо было серьезно подтягивать математику. В то время было такое старинное пионерское и вполне официально школьное выражение. Брать на буксир. Заходил я к ней частенько, раз-два в неделю, делал ей домашние задания, ну и помогал, пояснял, что мог. Ну, а тесное общение с девочкой, да еще с такой красавицей, явно чем-то кончается. Несколько раз она чмокнула меня перед уходом, как бы, из благодарности, а потом, как бы невзначай, случайно, последовал долгий поцелуй. Я был вне себя от счастья. Одна проблема. Брат. Даже во время 15-минутного детского времени, отведенного телевизором для мультяшек, он мог ни с того ни с сего ворваться в комнату и застукать. Или почти застукать нас. Надо было что-то предпринимать. Ну а лучший способ решения всех проблем – это подкуп. Не лучший, но на тот момент единственный способ избавиться от нахального пацана.
Итак, пересказываю бюджет любовного свидания житомирского джентльмена. Мороженое. Вы не поверите, но до сих пор я вспоминаю эти простейшие сладкие удовольствия с умилительной тоской. Отлично помню толстую тетку возле универмага с лотком мороженого. Лоток был синего цвета. Имел два отделения для двух сортов мороженого. В одном отделении было молочное мороженое  - стоимость 11 копеек, в другом - сливочное мороженое - стоимость 13 копеек. Когда тетка снимала крышку, из лотка вырывался холодный белый туман паров сухого льда. Особенно это было приятно летом, в жару, когда пар обволакивал тебя, и ты замирал в преддверии чуда. Тетка-мороженщица забирала твою мелочь, доставала хрустящий вафельный стаканчик и профессиональным движением ложкой заполняла стаканчик сливочным или молочным мороженым. Изредка мороженое варьировалось: шоколадное молочное или сливочное шоколадное, на копеечку больше. Неподалеку от мороженщицы стояла другая тетка-пирожковница. Боюсь, слова такого нет. Тетка заведовала двумя здоровенными алюминиевыми кастрюлями, прикрытыми толстыми полотенцами. В кастрюлях находились только что испеченные пирожки с мясом и повидлом. 5 копеек штучка, теплые, а иногда даже горячие, если попадешь прямо к разгрузке товара. Какое счастье, особенно зимой, увидеть теплый пар, исходящий от кастрюль, и поменять свой медный пятак на пирожок с мясом или повидлом. А еще неподалеку располагалось то, что по-научному именуется атавизмом 30-х или 50-х годов. Стойка газированной воды, со многими стеклянными цилиндриками, заполненными разными сиропами. Красные, желтые, оранжевые, а иногда с какими-то непонятными названиями. Тут же можно было постоять, подумать, повыбирать, прежде чем в стакан ттебе плеснули газировку с сиропом за 3 копейки или двойным сиропом за 5. А еще неподалеку, в двух кварталах, располагался детский кинотеатр имени Ивана Франко. 10 копеек за дневной сеанс. Детское счастье еще раз пересмотреть новехонький детский советский боевик - “Неуловимые мстители”. Конечно же, в кино каждый день не походишь, но изредкаа себя можно было побаловать. Просмотреть в десятый раз сказку, боевик про белых, красных и ненуловимых Даньку и Яшку-Цыгану. Итого, просуммировав все детские развлечения, получалось примерно 25 копеек за любовное свидание. 20 копеек давал я. Пропускал школьный обед в столовой. 5 копеек добавляла Людка, тоже сэкономив на чем-то вкусненьком. Пацан, Людкин братик, шантажист, пересчитывал свой сегодняшний барыш, одевался и, высокомерно заявив - «Теперь можете лизаться сколько хотите», уходил из дома. Все это, если хотите, любовное свидание продолжалось ни шатко, ни валко. Начинало потихоньку надоедать. Но однажды в дверь кто-то позвонил. На пороге стояла высокая, худая девчонка Нинка из Людкиного класса. Зашла, то ли что-то взять, то ли что-то отдать. Увидев меня, слегка удивилась, спросила: «А это кто?» потом заявила: «Ой, какой красивый!» Вобщем, я остаюсь. Так Нинка влилась в нашу компанию. С ней было более весело. Так всегда в компании из трех человек интереснее, чем на свидании из двух. Причем Нинка была как-то попроще и поумнее. Что-то вечно придумывала, иногда даже затевала какие-то подвижные, бесноватые игры. Частенько даже с сексуальным оттенком. И вот однажды две девчонки сговорились, затеяли провокацию. Мы сидели, чинно и благородно пили чай с сухариками или даже шоколадными конфетами. Тут Людка, как бы случайно, но как-то явно нарочно, разлила мне чай на брюки. Потом они фальшиво охали и предложили тут же высушить штаны утюгом. Утюг, точно так же случайно, стоял неподалеку. Сидеть в мокрых штанах, конечно, было противно, поэтому штаны я снял и прикрылся полотенцем. Потом они, долго хихикая, выглаживали, высушивали мои штаны и в конце концов нахально заявили, что мои штаны не отдадут. А ты, мол, возьми и отними. Дурацкая, идиотская, примитивная игра. Они перебрасывались моими штанами, я поначалу пытался их увещевать. по-хорошему, даже слегка оскорбляя и называя их дурами. Потом попытался отнять свои брюки, и как раз в эту секунду послышался звук ключа, вставляемого в замок. На счастье, я оказался рядом с туалетом. Я юркнул туда, туда же влетели мои злополучные, вымоченные, высушенные брюки. Ещё через секунду дверь в квартиру открылась. Кто-то подергал ручку туалета, потом слегка незлобиво ругнулся - “опять занято”. Это пришел, очень не вовремя папа летчик. Я вышел из туалета через минутку. Нинка, затеявшая весь этот бардак, уже слиняла. Папа-лётчик с удивлением посмотрел на меня. «Ты кто?» – просил он. На помощь мне пришла Людка. Это Изя, с пятого этажа. Мы с ним вместе уроки делаем, математикой занимаемся.
“Да…” -  уж более спокойно потянул он, а потом удивленно продолжил. А ты в каком классе?
“В девятом.”
“А она в десятом.”
“Ну и что?” - опять пришла на помощь Людка - “Изя знает математику и за десятый класс.”
“Да…” - вопросительно потянул папа лётчик. А потом, словно что-то сообразил, хлопнул себя по лбу как бы удовлетворенно сказал - ”ну конечно же, ты же Изя”.
В этот момент рядом с отцом нарисовался сынок, шантажист, провокатор. Он только что вернулся домой с прогулки. Молочное мороженое его даже на губах не обсохло. Ему так и не терпелось наябедничать и напакостить.
“А они не только математикой занимаются. Они еще…”
Людка перебила своего братца – “Да, еще и физикой занимаемся” - злобно выговорила она.
“А они еще они не только физикой занимаются…”
“Да, мы еще и химией занимаемся.” – Зло, страшно, по слогам, угрожающе, выговорила Людка.
Пацан, поняв, что хорошей трепки ему не избежать, тихо растворился в своей комнате. Людка достала учебник математики. Мы посидели еще минут пять, симулятивно листая страницы, после чего я ушел. Инцидент знакомства без каких-либо недоразумений был исчерпан. Я продолжал ходить к Людке домой. Нужно было серьезно подтянуть математику перед финальной контрольной работой за четверть. И вот случилось чудо. Как-то раз я сидел у себя дома, услышал быстро нервные трели звонка. Я открыл дверь. На пороге стояла такая радостная счастливая Людка. Она махала какими-то листочками и все причитала – “Смотри, смотри, пятерка.”
Да, наши усердия не прошли зря. Людка действительно сама получила пятерку по контрольной, по математике. Ну пусть с натяжкой, но все-таки пятерку. Потом мы спустились к ней домой. Я с каким-то даже умилением наблюдал за маленьким счастьем, как Людка убирает все лишнее со стола, как выкладывает на стол плоды своей первой победы, как передвигает по столу листочки контрольной работы, чтобы издалека от входной двери сразу можно было увидеть ее пятерку.
С тех пор я стал желанным гостем в Людкином доме. Пацан - ябеда своих денег более от нас не получал. Более того, он еще получил от своих родителей. Сначала от мамы за то, что ябедник, а потом его высек папа за какие-то проделки в школе. Гнилой все же был этот парень.
Отношения, дружба с Людкой еще кое-как тянулись. Изредка заходил к ней помочь, поделать за нее домашнее задание. Потом куда-нибудь на волю, из дома погулять по уже надоевшим улицам или в парке. Интересы у нас были разные. Мне больше нравилось тишина и спокойствие. Людка же обожала шумные мероприятия, неважно какие, лишь бы музыка, шум, крики, потасовки, выяснение отношений. Ну а особо ее любимым мероприятием был каток на стадионе.
А вы смотрели кинофильм 90-х годов «Маленькая Вера»? Первый советский блокбастер, где все было показано как на ладони, включая любовь, секс и еще много чего. Есть там такой занимательный эпизод «Танцплощадка». Как бы приходят на танцплощадку в парке молодежь. Мальчики, девочки, как бы потанцевать, повеселиться, культурно провести вечер. Но в головах то у них совсем другое. Вначале все как бы танцуют, веселятся, а потом пары распадаются. Девчонки в сторону. Ребята еще как бы продолжают танцевать. Выстраиваются в две линейки. Друг напротив друга. Пока еще помалкивают, потирают кулаки, посматривают друг на друга. Вот-вот должно что-то начаться. И вот, наконец-то, между стенками врывается какой-то хулиган-провокатор, кричит нечто невразумительное и наносит первый удар. Понеслась. Милиция тут же с бусиками для задержания. Но в драку не встревают, никого не разнимают. Просто хватают упавших,  нокаутированных и тех, кто просто попался под руку и тащат в милицейские автобусы. Там, при таких драчливых обстоятельствах, познакомились наши герои кинофильма «Маленькая Вера». Представили? Так вот, то, что я вам сейчас скажу. Художественный эпизод на площадке не идёт ни в какое сравнение с тем, что творилось на Житомирском катке. Представьте себе футбольное поле стадиона. Четверть его расчищена, выглажена и залита льдом. Посередине стоит большая ёлка. Место перед ёлкой приятно. Ярко освещено, людно, играет музыка. За ёлкой же наоборот. Тусклое освещение. Редкие конькобежцы наматывают круги. Ну а еще подальше - две групки пацанов. Это две враждующие банды - Кугуты и Кацапы. Впрочем это не по происхождению , а по обидным прозвищам которыми они оскорбляют друг друга. Они пока разминаются. Драка между бандами будет потом, а пока они просто куражатся, нагло проезжая, задевая, сбивая с ног ничего не подозревающего конькобежца, случайно забредшего на их территорию за ёлочкой.  А где ж милиция вы спросите. Где, где! Я бы вам сказал где, но постесняюсь. И вообще вы когда нибудь видели миллиционера на коньках.
А еще на каток приходили курсанты, заслужившие увольнительную. Приходили туда по 10-15 человек. В форме, едва ли не строем. Это был последний курс житомирского военного училища. Скоро распределение по точкам военных гарнизонов. Им надо было срочно найти жену, потому как если останешься без жены, пиши пропало. Жен искать за полярным кругом негде. Ребята были деловые, серьезные. Хулиганы с катка их не трогали. Боялись. Парни военные дрались до конца, никогда не убегали, их этому учили. Своих не бросаем, сам погибай, а товарища выручай. В каком-то смысле с ними на катке было даже спокойнее. Никаких эксцессов, приставаний, побоев не будет. А серьезные парни, пытались серьезно закадрить девочку. Потом все быстро и складно. Разок-другой в кино, на свидание, приглашение на выпускной вечер, признание в любви и предложение руки и сердца. Потом быстренько в ЗАГС. Там для них без месячных ожиданий зеленый корридор. И вот молодая семья молодого офицера готова. Как говорится - раз и на Кавказ. Впрочем, на Кавказ это, если сильно повезет. Скорее это за полярный круг или на китайскую границу.
А на освещенной стороне елочки шум, крики, музыка. Мальчики, девочки знакомятся, что-то обсуждают, что-то выясняют. Ну и моя Людка в первых рядах. Знакомилась, договаривалась, раздоговаривалась, вертела новыми случайными знакомыми, как хотела. Меня там словно не замечала, а заметив, представляла меня как своего брата или чемпиона города по математике, желая хоть чем-то да прихвастнуть. Она там вполне серьезно воображала себя королевой катка. Впрочем, подобных ей стерв, королев, там было пруд пруди.
Время тихонечко шло. Ничего особенного не происходило, а потом в городе произошел случай, ЧП, чрезвычайное прошествие, которое обсуждал весь город. Упал самолет с того самого нашего военного аэродрома. Летчик погиб. Информации, естественно, ноль. Кругом одни лишь слухи. Всякие, от самых, что ни на есть, бытовых, бывает, мол, выпил летчик лишнего и грохнулся. И другие слухи, буквально фантастические. Это, мол, была специальная операция ЦРУ сломать самолет и оставить без защиты покой нашей Родины. Слухов и разговоров было слишком много, так что даже официальным лицам пришлось на это реагировать. Правда самым что ни на есть глупейшим способом. Газета «Вечерний Житомир» поместила передовую статью с известным названием «Однажды в полёте мотор отказал». Журналисты своими словами, безо всяких рифм, коротко переписали содержание знаменитой песни Эдита Пьехи «Огромное небо», начинающееся словами “в одной эскадрилье служили друзья”. Далее понятно. Мотор отказал, друзья посоветовались и решили, что прыгать нельзя. Так они геройски погибли, спасая город. О таких деталях. что по-настоящему разбился-то истребитель с одним пилотом, а друзья на самом деле точно не могли посоветоваться, писак журналистов не интересовало. Потихоньку история сошла на нет. Хотя кое-какие слухи серьезные и не очень продолжали возникать.
Недельку или другую спустя. Как-то вечером возвращался я домой, как водится, свернул к себе во двор и удивился, завидев у нас во дворе необычайно большое количество новеньких легковушек, штук пять. Не улыбайтесь, автопарк нашего пятиэтажного дома состоял всего из двух машин - Волги с оленем на капоте - собственность Людкиной семьи, и еще какой-то разбитый Запорожец. Так что пять легковушек было как-то слишком многовато. Внимания я, собственно, на это не обратил. Просто зашел к себе в подъезд и позвонил в Людкину квартиру. Я обещал ей опять зайти, помочь с математикой. Позвонил в дверь. Дверь открыла Людка и повела меня в свою комнату. За столом центральной комнаты сидели человек десять мужчин, кое-кто был даже в военной форме. Теперь я сообразил, что это друзья отца на своих автомашинах приехали, собрались у Людкиного отца помянуть друга. Выпито, съедено было уже много, проговорено тоже, так что мое появление не осталось незамеченным. Последовали вопросы на тему «А это кто?». Потом узнали, что это хороший мальчик Изя, помогает заниматься дочке уроками и математикой. Последовали пьяные, сальные шуточки по поводу того, что они дозанимаются и как бы в подоле потом не принесла. А насчет того, что мальчик хороший, кто-то видел, что у хорошего мальчика яйца такие же, знаете, как и у плохих. Потом папа замахнулся на на шутников и они притихли. Потом они узнали, что Изя в девятом классе, но знает программу за десятый. Восхитились, и, слабо соображая, выясняли, как это. Потом какой-то гость разрешил загадку и пояснил – “так это же Изя, a они все такие умные.” Гости согласились, но пришли к выводу, что они все такие умные, и потому в Самарканде воевали. В ту пору советские партийные структуры через КГБ вдалбливали народу антисемитскую байку, что евреи, мол, не воевали. Потом гости поговорили еще о чем-то, помянув своих отпрысков-олухов, которые того гляди на второй год останутся. Потом наше появление забылось. Впрочем, Людка отвела меня к себе в комнату, открыла дверь, чтобы нас было видать, и демонстративно разложила учебники на столе. Я понял, в чем заключается хитрый ход. Ей просто очень хотелось услышать из первых уст, что именно там произошло. Верны ли какие-то будражащие слухи, и какой там на самом деле “мотор отказал”. Мне тоже было страшно интересно узнать, что там было на самом деле, да и за одним и послушать "летчиские" рассказы. Так что пальцами мы водили по учебнику, но навострив ушки слушали-слушали. Кое-какие слухи подтвердились. Но все было сложнее и запутаннее. Был там и любовный треугольник, который в результате превратился в бермудский многогранник. Будь у нас Шекспир - он, возможно, и написал бы военно-воздушную драму. Но Шекспира не было, а была жена - сука, которая трубила и звонила во все колокола. Требовала расправы. А потом, все одно за другим навалилось - и не подчинение старшим по званию, и недостойное поведение, и срыв боевого задания, и тому подобное. Грозила летчику отставка и увольнение из военно-воздушных сил. В результате парень решил, что не жить ему без неба. В своем последнем полете взлетел высоко и спикировал.
Головы, конечно, должны были лететь. Хотя кому это было выгодно? Проще всего, как в песне поется - “мотор отказал”.
А потом Людкина мать потихоньку начала вытаскивать летчиков из-за стола и отправлять домой. Кто-то вспомнил, что у него завтра полеты. Ужаснулся. В кислородную маску бы не наблевать. Кто-то уж идти не мог, но уверял, что доедет без проблем - “Потому что мы пилоты.” Квартира опустела. Со двора еще некоторое время доносился шум, крики, бибиканье машин. А потом и это утихло. За столом остался Людкин отец. Мать тихонько суетилась, убирая из комнаты грязную посуду и недоеденную еду. Отец вертел в руках, недопитую рюмку водки, так и не решаясь, то ли вылить, то ли выпить.
Неожиданно он позвал – “Дочь, поди сюда.”
 Людка неохотно поднялась и прошла к отцу. Он взял ее за плечи, погладил по голове. “Дочь, ты же у меня красавица. Ну что ты творишь?”
Очевидно, что я не знал, чего-то, но произошло ужасно неприятное. На выручку дочери пришла мать.
“Ну будет, будет” - запричитала она - “Людочка уже все поняла. И учиться будет. И еще вот с Изей позанимается. В институт поступит. Инженером будет.“
“****ью она будет!” - заревел отец. Потом вдруг схватил Людку за плечи, развернул ее ко мне лицом и снова заорал – “Изька, женись на ней!”
А потом, словно демонстрируя ее достоинства, тискал и вертел, обращаясь ко мне. -“Посмотри, какая морда, какая жопа, какие груди!”
Людка изо всех сил пыталась вырваться, отталкивала отца руками. На помощь ей пришла мать, тоже изо всех сил пытаясь разнять, освободить хватку отца.
«Отпусти ее, дурак, алкаш. Сейчас сковородкой по голове получишь!”
Действительно, в руках Людкиной матери появилась сковородка, которой она угрожающей замахивалась. Но отец все никак не мог угомониться.
“Гляди, какая жопа, какие груди, какая морда! Она же первая красавица. Женись на ней и валите отсюда к чертовой матери в свой израИль. Она же там мисс израИля станет!”
Сковородка в руках Людкиной мамаши опустилась на голову пьяного мужа. Он даже не охнул, просто свалился на пол и засопел полной грудью. Я тоже вскочил и уже, естественно, не прощаясь, бросился к выходу.
После этого случая между нами словно черная кошка прибежала. С Людкой мы больше не встречались, не виделись. Точнее, виделись. Все-таки в одном подъезде жили, но проходили мимо, не здороваясь. Я обращал на нее внимание ровно столько же, сколько на ларь с картошкой, стоящий подъезде. Впрочем, она платила мне тем же. Но все же, как-то раз она решилась со мной объясниться. Остановила меня на лестничной площадке и сообщила, что она меня никогда в жизни не любила. Началось все из-за того, что она хотела, чтобы я ей слегка помог с уроками. 
Потом как-то неожиданно и завертелось. Я ей как-то понравился. Потом как-то разонравился. Потом, после контрольной работы, я ей снова понравился. Потом снова разонравился. Короче, тут даже не женская логика. Какие-то глупости на уровне детского садика. Во всяком случае, меня все это успокоило. Ничего не надо было решать, придумывать, извиняться.
Все это хорошо решилось. Наши с ней отношения были уже нигде и направлялись в никуда. Ну а в конце ее диалога, как бы заключительный аккорд, возможно, в качестве мести, она сообщила, что встретила одного очень интересного парня.
Видел я этого интересного парня: эдакий верзила с мерзкой физиономией и шрамом от уха до подбородка. Он иногда околачивался возле нашего подъезда, поджидая Людку. А потом,  мало кого стесняясь, в обнимку, они уже уходили.
И вот однажды произошел такой мерзкий случай. Я в превосходном настроении вбегал к себе на пятый этаж. Мельком заметил этого верзилу, околачивающегося возле квартиры Людки. Хотел оббежать его, но он вдруг рванулся ко мне, схватил за грудки и попытался оторвать меня от пола. Силы бы у него на это хватило, а вот ловкости нет. Я как-то не задумываясь, автоматически оттолкнулся ногами от перил лестницы. Руки у него вывернулись, и он выпустил меня. В общем, я грохнулся на ступеньке лестницы, но не сильно и не очень больно. В следующую секунду я уже был на ногах и сбегал вниз, прыгая через две-три ступеньки. Верзила же устремилась за мной, громко ругаясь, матерясь, топоча ногами по каждой ступени. Но я уже вылетел из подъезда. Остановился в метрах десяти. Через несколько секунд показался и мой обидчик, и все так же, громко матерясь, устремился в мою сторону, пытаясь догнать и схватить меня.
Догнать? Меня? Пацана, который по несколько часов в день может гонять в  футбол. Чемпиона двора по игре в квач. [Квач — украинское название распространенной детской игры, догонялки, салочки.]
Верзила бросился ко мне, но я легко увернулся. Он развернулся, бросился опять. Опять промахнулся. Я на всякий случай выбежал со двора на улицу. Верзила последовал за мной, еще раз попытался припуститься в погоню, но через секунду понял, что это бесполезно, развернулся и, громко матерясь, пошел обратно. Я тихонько, с опаской, как бы не было засады, тоже направился к себе во двор, на ходу пытаясь сообразить, что же произошло. Наконец-то я понял, что этот дебил пользуется какой-то старой непроверенной информацией. Кто-то ему сказал, настучал, что я вроде как кручу “шашни” с Людкой, и он таким вот простым быдлядским способом решил запугать и избавиться от конкурента. Откуда он это взял, не знаю.  Нинка - подруга Людки, потом клялась, что она с ним в жизни никогда ни о чем не говорила, и просто приблизиться к нему было уже страшно. Людкин братан-ябедник, вполне мог нас сдать за 20 копеек на мороженое, хотя тут у нас во дворе стукачей хватало. Короче, не знаю, знать не хочу, но дико неприятно.
Я свернул во двор и неожиданно увидел такую картину. Верзилу нашего обступили три больших пацана нашего двора. Один из них положил руку на плечо Верзиле и что-то втолковывал ему. Развязный, страшный верзила уже не выглядел таким смелым и бесстрашным. Как-то весь скукожился, разводил руками, казалось даже лебезил. Потом разговор окончился, и он, верзила, куда-то направился быстрым шагом. Я прошел мимо наших пацанов. Меня окликнули.
“Не бойся, он тебя больше не тронет.”
“А я и не боюсь!”
“Ну-ну…” отозвался наш большой пацан – “пойди, посмотри, куда этот шмырь ушел. В гастроном или сбежал.”
Я вышел на улицу, перешел через дорогу, подошел поближе к витрине, пригляделся.
Шмырь действительно что-то покупал. Я разглядел покупки. Бутылка водки, кирпич черного хлеба и две бутылки биомицина.
У нас, в простонародье, биомицином именовалось дешевое плодово-ягодное вино - белое крепкое, за рубль 25 бутылка. Но в украинском языке это именовалось бiлe-мiцне, произношение билэ-мицнэ. Отсюда и, естественно, смешливое название. Тут я сообразил, о чем говорили наши большие пацаны с этим шмырем, верзилой. Две бутылки белого, плодово-ягодного - это за право гулять с девчонкой нашего двора. Бутылка водки - это штраф за возмутительное поведение. Я прошел к себе домой, махнул пацанам рукой, показывая, что все в порядке. Через некоторое время я выглянул из окна во двор. Никого не было. Скорее всего, наши пацаны с этим шмырем отправились распивать водку с биомицином во двор детского салика. Он был тут, рядышком, за забором нашего двора: тихое, спокойное, славное место. Деток забрали родители, а за детским столиком, рядом с песочницей, никто не помешает.
Так закончилась моя первая любовь, чему я был несказанно рад. Ни я, ни она меня больше не замечали, а с Нинкой - Людкиной подругой мы даже слегка подружились. При случайной встрече мы могли переброситься парой слов, а она могла даже изредка ко мне позвонить израсходовав двушечку в автомате. У нас телефон дома был, у нее - нет. До начала всеобщая телефонизации оставалось ждать еще много-много лет.