Будущая свекровь

«Как же мне её одолеть? Да еще, чтобы наверняка убрать, чтобы даже помыслить о свадьбе не могла?!» Марина собиралась нагрянуть к новой сожительнице сына. Будущее в виде свекрови для такой дамы не принимала. Она внимательно прислушалась к сердцу и давлению. Вроде бы не надо лишнюю пилюлю проглотить, или надо, на всякий случай? Вдруг придется криком добивать?

Одеться она решила, как настоящий директор. Костюм с тяжелым неудобным пиджаком. Тёмный, мрачный костюм выбрала. Темно шоколадный. И брошку с пауком, устрашающую. Сверху пальто тёмно-бежевое. Туфли с каблуком, чтобы наверняка выше неё оказаться. Достала лак, взбила повыше прическу и полила, чтобы «шлем» защитницы сына не разрушился.

- Не допущу! - шептала Марина, осматривая себя в зеркале, - Она у меня попляшет, как уж на веревочке! Ишь, чего! Сразу бы сын сказал -  сразу бы и приехала по ней. И такое бы устроила! Невероятная наглость - своего отпрыска подсунуть невинному, только начинающему свой путь Илюше. Да если бы на пару лет пораньше, я бы её и через полицию могла бы! Только в институте оказался, только начал и работать и учиться, так угораздило ему эту гадючку подцепить. Вцепилась, разведенная, как можно! И мужик-то её ведь где-то рядом крутится, не дай бог Илюшеньке от него еще достанется. Уголовник, небось, какой-нибудь!

Марина Евгеньевна Села за руль своего шоколадного внедорожника и начала злиться, нервничать еще больше.

«Только машину новую сыну купила. Конечно, на вид он альфа-самец на машине, а эта курица ясно корыстные цели преследует. Может и развод её с корыстью связан, а её мужик бывший только и ждёт, как себе добро моего сына потом захапать! Не дам, не позволю, не выйдет она замуж за него! В этом я разберусь! Не познакомил сам, так я всё уже знаю, где живёт, где обитает эта пучеглазая лягушка! Я - защитница своего сына, я его спасу!»...

Из бардачка Марина достала леопардовый шарф и резво повязала на шею. Сдвинула черные, только окрашенные брови, нахмурилась и огорчилась.

Глаза сверкали праведным гневом и отчаянием.

- Сыну девятнадцать. - Грустно прошептала она и выехала с парковки, - Только жить начал, единственный мой!

Илья без отца рос, для себя родила Марина Евгеньевна. Хотела и родила в сорок лет, когда карьера была уже на высоте. Даже получилось самой дополнительно открыть контору по обслуживанию других организаций. Её знали многие жирные клиенты, она с отличной репутацией всю жизнь, старалась, и всё для сына, все для него создавала. Пошел учиться, а днем работал, числился у мамы директором.

Жили вдвоём, комфортно. Любили друг друга, доверяли, ради него на все готова мама, и богатый опыт свой уже начала передавать.

А Илья тренироваться пошел, и познакомился с девушкой, которую муж бросил. Возле качалки своей встретил её случайно и засмотрелся.

Рассказал матери про нее только, что бросил мужчина, когда была в положении, не женился, она переселилась в общежитие, родила, ребенку полгода всего.

- А она уже шлындает, знакомится! - возмутилась Марина, и сын затих, стал скрывать.

На вопросы перестал отвечать, возвращался за полночь, а то и не всегда.

- Защитник тоже мне, нашелся! - как-то высказала она сыну в сердцах.

Марина Евгеньевна знала таких женщин.

«Прохиндейка, глупая и даже опасная, раз сумела умного мальчика Илью на раз два подцепить.

И ведь получилось у неё! Как? Еще и переехать в общежитие решил, на днях признался.

Она хитрая, сама сразу не согласилась, овечью шкурку примерила. Хорошо завхоз в общежитии поделился информацией по телефону, сам, небось, испугался. Выдал, где живет эта Катя с ребенком, которую мужик бросил».

Остановилась возле здания банка на светофоре Марина и засомневалась немного:

«Я могу, конечно, запугать. Но что если она уже запуганная? Что если ей всё равно будет на голос, власть и фигуру устрашающую? Вон, какие бывают, еще и сами набрасываются на пожилых людей, молодежь без комплексов растёт... А ей сколько лет - неизвестно! Сказал «старше», а на сколько - не сказал. Надо подумать, денег снять, предложить ей пособие единовременное выплатить, чтобы отстала».

Наконец, добралась до кирпичного старого здания. И пошла с делегацией любопытных, к кому такая дама направляется...

Постучалась, как полицейский, громко и сильно.

Сразу плач детский раздался и мурлыканье голоском невинным.

- Открывай! - громко так сказала Марина.

- Сейчас, иду! - писк мышиный раздался какой-то.

«Ну, всё, мышь! Ты у меня дождёшься!» - подумала Марина и брови сдвинула.

Открывает, а на руках ребёныш сидит, прячется.

- Вы ко мне?

- К тебе!

Зашла и сверху вниз на неё посмотрела Марина.

И тут ножки увидела голенькие, то есть пяточки. И пальчики... А ножки эти карабкаются по халату простому в цветочек. Ну прям такому же, именно такой в роддоме выдавали, когда Илюша родился.

«Мой мальчик, крошечный маленький Илюшенька». - Только эта мысль и осталась из всех остальных в голове у Марины.

Даже в лицо смотреть не стала ей. Только на эти ножки уставилась, как умалишенная.

- Тише, Ариша. Не плачь. Это просто тётя пришла. Это тётя. Аришка...

Голос мышиный такой, тоненький пищит.

Посмотрела Марина Евгеньевна на хозяйку этого голоса, наконец, и вдруг слёзы, как хлынут у неё, у девушки этой. И у Марины в ответ, как польются, рекой. А в горле такой спазм стоит. Такой сильный, так сжимает грудь.

Стоят они все трое, и каждая ревёт в три ручья.

- Это не просто тётя... - проскрипел вдруг ставший тоненьким голос Марины, сам по себе, - Это бабушка пришла... Аришка! Как же так, Аришка? Как же таких-то бросают-то? Ну как? Как можно бросить?

- Вы мама Ильи? Да? Вы похожи...

- Да. Да, я мама. И ... бабуля. Пойдём ко мне, моя хорошая!! Пойдём, мой сладкий! Аришка, Ариша... Пойдём?

Тихо тихо, осторожно повернулась кудрявенькая головушка и глаза заплаканные уставились. Прямо в её глаза, в Маринины.

А потом шею мамы отпустила Ариша и ручки протянула.

Взяла она на руки, тут только поняла, что другой ребенок-то, легкий, худенький, Илья покрепче был, упитанней в полгода.

И она стала, как глупенькая улыбаться, сюсюкать:

- Масечка такая наша Ариша! Кто это такой холёсий? Кто такой сладкий? Кто же папка твой такой? Как же он мог! Ну, ничего, Алиша. Баба никогда не обидит, баба всю жизнь защищать будет... Бабушка сильная, богатая у тебя бабушка. А мама - посмотри, какая худенькая! Да что ж вас Илюша - не кормит что ли?

Сердце её от счастья так хорошо билось, так, что и пилюли никакой не надо. Вот просто странное такое дыхание стало у Марины, чистое. Как с долгожданным Илюшей, совсем, как с ним открылось дыхание, такое счастливое. И любовь слезы осушила.

- Пусть про нас говорят, что хотят, - произнесла она гордо, - Пусть мой сын по-человечески, пусть женится. Я помогу.

- Нет-нет, я не настаиваю, он... сам... решит... Он скоро придет... - пропищала несчастная, которая еще не знала, что это такое "сам решит" при такой маме - Марине Евгеньевне.

Пока ждали Илью, собирали вещи, Алиша даже уснула на руках у Марины. А она всё не могла в себя прийти, как во сне была.

Что случилось с ней?

Любовь, какой, кроме как к сыну-то и не было никогда.

А Илья пришел, и сразу целоваться со своей Катей у порога, да глаза горят, как у влюбленного.

- Илюша подожди. - пропищала мышка-Катя.

- А что, не спит? - сын глянул в сторону кроватки и глаза у него расширились, как блюдца.

- Спит, - кивнула ему Катя, - У мамы твоей на руках уснула, а кроватку уже собрали.

- У мамы... - повторил Илья. - Мама, ты что тут делаешь? А это что за сумки? - голос сына был крайне встревоженный. - Куда ты её, мама?

- А это мы переезжаем к нам, - тихо проговорила странным голосом Марина. Какой-то новый голос у неё прорезался, как будто бабушкин. - Я не знаю, какой там муж был, под мою защиту переезжаем! Здесь очень опасно с ребенком!

- Ты как всегда мама!

- Я всегда ваша защитница!