Глава 7. Схватка Анны с шефом

               
Вдохновленная удачными завязками с фирмами, которые так оперативно провел Георгий, Анна работала легко и скоро над его Альтернативным проектом. Георгий был рядом и помогал любимой. Обещания льготного кредита от администрации области, вырисовывающиеся кругленькие цифры прибыли в перспективе, а главное, - просторное поле открывающихся возможностей по реализации личных интересов, - все это вливало в ее кровь неукротимую энергию, вселяло уверенность в удачный старт проекта, настраивало на боевой лад. Из опыта Анна уже знала, как непросто будет на практике проводить в жизнь задуманные планы, но как же все хорошо пока ложилось в русло ее стратегических интересов! 

     Заговор против Анны 
Утро следующего дня. Работники подъезжают в компанию. Ставят машины на стоянку. Идут в один подъезд. Второй подъезд – для руководства.
На стоянку для руководства подъезжает машина шефа.
Ждут шефа 1й «Вице» и нефтяной эксперт. Они о чем-то переговариваются. 
Шеф выходит из машины в рубашке в одной руке держит портфель, на руке висит пиджак.
Подходят 1й «Вице» и эксперт.
Шеф с каждым здоровается за руку. Отдает портфель эксперту, надевает пиджак. Поворачивается к 1му «Вице»: «Что у вас?»
     - Вот, Антон Евграфович, как обещал, - годовая добыча нефти в области за десять лет. Там же добыча всех компаний по годам за три последних года.
Протягивает файловую цветную папочку шефу. Шеф не берет.             
     - А в соседней области в пяти районах, что я вам продиктовал?
     - Не успел, Антон Евграфович. В три дня представлю.
     - Послезавтра должны лежать на моем столе.
     - Постараюсь, Антон Евграфович.
     - Передай свою папку секретарю.   
Шеф поворачивается к нефтяному эксперту, берет у него портфель. Поворачивает голову в сторону уходящего 1го «Вице», ждет, пока тот удалится.
     - Ну, что у тебя? – хмуро спрашивает шеф.
     - Босс предложил обложить ЕЁ со всех сторон, чтобы ЕЙ не на кого было
 опереться. Восстановить против НЕЁ весь президентский совет и руководство профсоюза.
      - Хорошо давать ему такие «указивки». Я и сам так умею.
     - Босс говорит, - продолжает эксперт, - нужно как-то это сделать публично в присутствии Председателя, чтобы народ выступил против этого Альтернативного проекта, как мешающего нормально развиваться компании, а его рядовым членам зарабатывать деньги.   
     - Как-то! Как-то! Я, конечно, обдумаю все это, но считай, что ты сполна получил указания от Босса. Так что, - вперед! Я не исполнитель! 
     - И последнее, - торопится эксперт, - надо найти пути к Председателю, поскольку его мнение решающее.
     - Что значит кр-р-рупный советский начальник! - с неприязнью, замечает шеф. - Он по-другому и не умеет. Времена уже изменились, а он никогда уж не поменяется! Не давать, запрещать, не пущать, – это его стиль!      
Насмешливо смотрит на эксперта.
     - Да, кстати. Что же так слабенько у тебя с осуждением ЕЁ Альтернативного проекта на президентском совете? Всего лишь три голоса против, а два за?
     - Эти двое ЕЁ упертые ставленники! Их бесполезно переубеждать! Я уже пробовал!
     - Тебе бесполезно, значит, а я давай организовывай?
     - Антон Евграфович! Дает указания Босс! Я лишь передаточное звено, а вы выплескиваете свое раздражение на меня. Несправедливо!   
     - И ты еще будешь учить меня справедливости? - смотрит насмешливо на эксперта. - ОНА меня заставляет отказаться от моего проекта, Босс учит, что нужно делать и ты туда же! Никакой жизни!       
     - Виноват! Не сдержался!
     - То-то! Следи за своим языком, если он у тебя опережает твои мысли!
     - А я вот считаю это твоей недоработкой. Уж одну ставленницу ты бы мог охмурить!             
Смотрит на идущих мимо сотрудников, которые, проходят рядом и здороваются с шефом.
     - Это не дело, что мы стоим вместе на всеобщем обзоре. Если что-то срочное, - заходи в кабинет.
Шеф идет в подъезд для руководства.         
Эксперт смотрит ему вслед.

Квартира Анны.
     - А чего ты не торопишься ехать в компанию, Анна?
     - Когда ты рядом, мне работается так споро! Под боком такой консультант!
Тянется, закрывает глаза, не поворачивается, притягивает через плечо голову Георгия, целует.
     - Как ты, любимый, меня выручаешь с посудой! Сейчас накормил шикарным завтраком! Сколько ты у меня? Без года неделя? И я такого мужчину выгнала в первый день? Чтобы испить горькую чашу недельной разлуки? Никогда не прощу себе дурехе! Что бы я без тебя делала?         
     - Пой, ласточка, пой! И все-таки, поторопись! Не раздражай начальство!
     - Мне шеф доверяет! А потом, у него сегодня банковский день. Он в кампании не появляется.
     - Тебе, Анна, повезло. Россия еще не приступала к разбору завалов рухнувшего Союза, а твои учредители нашли деньги для открытия нового нефтяного направления.
     - Нам повезло, Георгий, нам! И, работая по двенадцать часов в день над своим проектом покупки 30 рабочих нефтяных скважин, я каждый месяц поднималась вверх по ступеньке к заветной вершине. Ведь первый вице - президент не дремлет и «обхаживает» шефа. А тот не хочет слышать об Альтернативном проекте. А вы с Гафаром…
               
И не ведала Анна, и не догадывался Георгий, что капканы были уже расставлены. «Номера»* стояли на подготовленных местах и только не хватало подходящего случая, чтобы начать на них охоту.

     *В охоте на волков расстановка охотников на возможных тропах выхода зверя во время загона.

Вечер того же дня.
Элитный дачный поселок на Рублевке.
Трехметровый металлический забор, КПП, две улочки по 60 м. Налево - направо стоят двух, трехэтажные дома, в основном, из бревен.
Участки по 30 соток. Каждый дом имеет гараж на две три машины. Улочки пустынны, почти в каждом коттедже горит свет.
Коттедж шефа Анны. Поздний вечер. Столовая.
За небольшим у мойки полукруглым столом заканчивает ужин шеф Анны, президент компании.
Толстенький крепыш 60 лет, с пивным подбородком и щеками, белесыми кустистыми бровями и ресницами, с венчиком седых волос вокруг лысины.
На столе стоит темная бутылка с вином. В рюмке остатки вина. Справа под потолком висит небольшой телевизор. Шеф сидит на высоком барном стуле, смотрит выступление главы Центробанка Геращенко и ужинает.
Звонок мобильного телефона на столе. Шеф включает громкую связь.
     - Босс напоминает, - мужской голос по телефону, - что мы с вами получим дивиденды только в случае покупки 30 рабочих скважин. Альтернативному проекту ходу не давать. Босс предлагает восстановить против НЕЁ весь президентский совет…
     - Опять с «указивками»! Босс меня с кем-то путает. Я вам уже говорил, что все эти указания для тебя! Я не исполнитель! Вот вы все это и исполняйте. Тем более, что завтра меня в компании не будет, я буду в банке.
Отключает телефон.
Спустя час после первого звонка шефу.
В богато обставленной гостиной шеф в пижаме сидит на диване и смотрит огромную плазменную панель.
Идут горячие дебаты в Правительстве по выступлению главы Центробанка Геращенко и дефицита бюджета.
Снова звонит мобильный. Шеф смотрит на дисплей телефона.
     «Да пошел ты со своими указивками!» – зло произносит шеф. В сердцах отключает телефон. Снова смотрит на экран ТВ.
     «Ну, Геракл, ты поставил себе три двойки! Чтобы дефицит бюджета был 22.2 трл. рублей? Да у тебя скаканет инфляция до 20-30 процентов! Народ ее не проглотит! Да-а! Что-то будет с Россией? И куда ураган повернет? То ли перо в зад вставить и пусть вынесет куда надо, то ли в щель забиться, пока все это не уляжется?

Анна в кабинете продолжает с Георгием работу над проектом.
     - Анна, в проекте проходят очень большие деньги. Будь бдительна!
     - Аннушка уже разлила масло! - ехидно, вставил реплику второе «Я».
     - Был бы ты видимый, - зло отпарировал Георгий, - я схватил бы тебя за шкирку и шмякнул бы о стенку! Сгинь! 
     - Секретная информация Гафара о неучтенных доходах, - подняла голову Анна, - где ты третий, а я четвертая, придает мне азарт. За твой Альтернативный проект стоит биться! Правда, это не приближает меня к цели. Скорее тормозит.
     - Не согласен, Анна! Ты хотела покорить вершину? С Альтернативным проектом, - покупкой истощенных скважин, ты нашла более короткую тропу, чем те ступеньки, по которым ты поднималась, работая над своим проектом, покупки 30 рабочих скважин.
     - Шеф, говорят, нелестно высказался о твоем проекте. А твоя тропа втрое более опаснее! Если с этой тропы сорваться…
     - Согласен, Анна, согласен! Противостоять руководству очень опасно. Но если мы окончательно завяжем проект с Сибирским Акционерным Обществом Акимыча и Гафара, и с английской компанией по реанимации скважин, - на внешнем рынке стоимость проекта возрастет втрое! А для тебя и меня, с тайной десяти скважин, она уже возросла в десятки раз!
     - Это когда-а реализуется! Эх, если бы сейчас положить на счет тридцать тысяч долларов на обучение Натки в лондонском университете…    
Анна в задумчивости смотрит в окно.
     - И, все-таки, Георгий, порой меня одолевает неуверенность в правильности выбора… шеф мой первый проект практически одобрил… до финиша оставалось совсем немного…
     - До тупика совсем немного! - решительно возразил Георгий. - Твоим скважинам восемнадцать лет. По опыту Гафара, - некоторые скважины начинают терять производительность в двадцать. Рубикон перейден, Анна.
Прибавляй обороты и уверенность. Прорвемся!            
     - А если все-таки шеф упрется, и его на драной козе не объехать?         
     - Придется его брать в долю! Ты же говорила, - он на халяву падкий!

Наступил следующий день. Тот же элитный поселок на Рублевке. Те же дома, те же две улочки.
От домов выезжают дорогие машины. Кто-то выходит выгуливать собаку.
У дома шефа стоит его машина. Его водитель в ожидании шефа не спеша ходит возле нее.
В столовой на том же столе лежат несколько документов. На стуле стоит открытый портфель шефа. Шеф кладет в портфель пару цветных папочек с документами.
Дверь дома открывается, выходит в костюме шеф. Проходит через калитку, подходит к машине. Водитель, молодой парень, он же охранник, услужливо открывает дверь автомобиля.
     «Как всегда в банк», - не глядя, произносит шеф.
Звонит мобильный телефон.
Шеф застывает у открытой двери, достает мобильный из бокового кармана пиджака.             
     «Ну, что у тебя? Очередная «указивка» от Босса?» - с неприязнью произносит шеф.   
Совершенно непонятно, тихо, что-то говорит тот же мужской голос.
Шеф, захлопывает открытую дверь машины, меняется в лице.
     «Не может быть! Как она выглядит?»
Также тихо говорит голос.
     «А позвонить вчера вечером ты не мог? Невероятно. В подарки судьбы я не верю».
Мужской голос также говорит неразборчиво.
     «Без его советов обойдусь, как мне поступить!» - зло заканчивает шеф.
Он выключает телефон, открывает дверцу машины.             
     «В компанию, – зло бросает фразу шеф. - И быстрее!»

 Анна сидит за компьютером в кабинете. Георгий склонился у кресла Анны. Звонок из комнаты.  Георгий уходит. Приходит с трубкой.
     - Тебя, похоже, секретарша.
     - Анна Владимировна! – громкий голос секретарши. - Вас шеф разыскивает! Приезжайте!   
     - Вот-те раз! – изумленно смотрит Анна на Георгия. -  Генриетта, у него ж сегодня банковский день?
     - Да, Аннушка! Приезжайте!   
     - Ничего не понимаю! – удивленно поднимает голову. - Значит, что-то случилось!  Но я единственная женщина из «элитной обоймы». Шеф уважает меня за многократную выручку.
Мнется, смотрит на Георгия
     - Правда на президентском совете были еще трое членов, кто не в восторге от твоего Альтернативного проекта.
     - Твоего, Анна, твоего! И сама знаешь, - еще не вечер!
     - Ну да, конечно. Моего! Но твои обоснования с опытом военных НИИ и КБ меня переубедили отказаться от моего первого проекта покупки 30 рабочих скважин, а шефа, нет!
     - Да-а уж ты упорствовала, пока Гафар не раскрыл тайну десяти скважин. А твоего шефа не убедят! Есть что-то выше логики, чего мы не знаем.
     - Если шеф не согласится с моим предложением увеличить его счет в банке Лондона, - мне конец!
     - Давай, давай, собирайся! Ни терзай себя! Прорвемся, Анна!

Небольшое трехэтажное здание компании в тихом дворе. Анна единственная из приближенных, кто никогда не стучал и не просил разрешения войти. Шеф уважал ее за деловую хватку, когда она в пожарном режиме снабжала его при вызове на «ковер» всегда выверенными цифрами по экономическому состоянию компании.
Типичный кабинет руководителя конца 80х годов. На длинном столе – поднос с бутылкой появившейся в России американской Колы, бутылка минеральной, стаканы. Стакан с налитой минеральной.
В углу - столик с компьютером.
Шеф сидит в кресле за столом.
Входит Анна. Она в строгом английском синем деловом костюме. Аккуратно причесана, волосы собраны на затылке. Садится на стул слева от шефа. Мужики окрестили его местом для экзекуций.   
     - Здравствуйте Антон Евграфович! Нужна?
Шеф кивает, не смотрит на Анну.             
     «Вот те раз!  Это что-то новенькое!» - насторожилась Анна.
Выкладывает перед собой красную папку со своей фамилией, тесненной золотом. Шеф рассеянно глядит на ее папку, нажимает громкую связь.
     - Генриетта Соломоновна, зайдите!
Входит секретарша. Женщина сорока лет. Строго одета.
     - А сколько таких папок вы заказывали? - кивает на красную папку Анны.
     - Три.
     - Свободны.
Генриетта выходит.
     - А вы можете принести сейчас еще две папки? - очень вежливо обратился шеф к Анне.
     «Гафар! - как током ударило Анну. - Гафар уже прошел президента в компании конкурентов с ее папкой! И уже «свои люди» шефа засекли и доложили по мобильному телефону! Какая оперативность! Неужели из-за нее и приехал шеф?
Спокойствие, Анюта, еще раз спокойствие, будь предельно осторожна! - сказала она себе.
- Но это же ее собственный план приведен в действие, она же его раньше обдумывала, - успокаивала себя Анна. – Ну пусть проработан он не в деталях, чего она пугается, что сработало раньше ожидаемого времени!»   

     Шеф уверен, что Анна предала его
     - Где же ваша былая уверенность в себе? – впервые довольный произведенным эффектом, шеф жестко взглянул в глаза Анны. - Давайте начистоту, Анна Владимировна: сколько вам заплатили наши конкуренты?
     «Ах ты, поганец!» - чуть не вскричала вслух Анна, но взяла себя в руки.
     - Ни доллара, ни рубля, - старается изо всех сил говорить спокойно и уверенно.
     - А-а, конечно, я же сам научил вас пользоваться благами цивилизации, вам открыли за предательство счет! В Берне? Нью-Йорке? Дрездене? Назовите сумму? Во что вы оценили мое личное попечительство над вами?
Шеф вскочил, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, рывком дернул и расслабил на побагровевшей шее галстук.
     «Уж не стукнет ли его кондрашка?» - забеспокоилась Анна.
     - Какой смысл теперь молчать? Ну, говорите же, мне очень интересно! - перешел на срывающийся фальцет шеф. - Сто тысяч долларов? Двести?
     «Ах ты говнюк!» - опять чуть не вслух выкрикнула Анна.
     - Берите выше! - начинала она злиться.
   У нее, как ни странно, всегда прояснялась голова, когда приходило состояние опасности или цейтнота. Мысль начинала работать четко, ясно, из речи исчезали лишние неключевые слова, и она становилась краткой, логичной, тезисной.
     - Двести пятьдесят? - уже с удивлением кричал шеф.
     «Смотри как раздухарился!»
     - Берите много выше! - холодно смотря в его злющие глаза, отвечала Анна.
Шеф задохнулся. Подбежав к столику, он схватил заранее налитый стакан с минеральной водой, из которой выходили газы, и залпом выпил.
     «Вы еще и насмехаетесь надо мной? В вашем положении?? Да вы же сумасшедшая!!»
Шеф подскочил к Анне, нагнулся, подозрительно заглянул в глаза и отпрянул от нее, как от чумной. Он рванул галстук и, сняв его через голову, бросил его на стол, даже не поправив вставшие дыбом вокруг лысины седые волосы. Достав платок, он вытер сначала лоб, потом шею.
     - А как все хорошо начиналось! – понизив на октаву тон, перешел шеф с крещендо на пиано*.
  Шеф уже насладился растерянностью своей жертвы, он уже собрался прочитать над нею свой приговор, а потом уничтожить, но неадекватное поведение наглеющей Анны вывело его из равновесия. 

     * С громкого - на тихий тон.               

Он не знал, что же сейчас ему делать? «Нет, не может быть, чтобы за этой наглостью что-то скрывалось у этой непростой женщины!» Он подбежал к окну.
     «Какие еще сюрпризы он мне приготовил?» - насторожилась Анна.
     - Подойдите сюда, - крикнул он фальцетом, - взгляните на стоянку новых машин. Вон та красная VOLVO предназначалась вам после подписания Договора о покупке скважин по нашему с вами варианту.
     - Я знаю, - не поднявшись со стула, соврала Анна.
     - У кого же это в жопе вода не держится? - изумленно повернулся к ней шеф. - Ну, я вычислю, как-нибудь... из трех человек. Старый я осел, забыл, что даже стены имеют уши!

Всего неделю назад, Анна полушутя спросила у личного телохранителя шефа Юры, показывая на новые машины, какой же барашек из этого стада будет ее? На что улыбчивый парень ответил, что для нее никакого не жалко, пусть выбирает любого. Эти машины подготовлены в качестве премиальных руководящему составу.
     «Да с вашим предательством ни одного надежного человека в моем окружении не осталось! - сокрушался шеф. - От кого угодно я мог ожидать такое, но от вас?»
Шеф снова подошел к столу, дрожащей рукой налил в стакан воды, из одной из стоящих бутылок и медленными глотками начал пить. Подошел к своему письменному массивному столу и обмяк в кресле.
     - Вот уж, воистину, все продается и все покупается! - ни к кому не обращаясь, сказал он. - И как я мог в вас так ошибиться?
     «Как я ошибся! Как наказан!»* - чуть не запела Анна. – Заливай дальше!»

* Знакомая фраза! Откуда?

И это происходит, когда мы занялись новым нефтяным направлением.
Нажимает кнопку громкой связи.
     - Пусть зайдет нефтяной эксперт.
Вальяжной походкой заходит стильно одетый мужчина сорока пяти лет. Держится с апломбом.               
     - Андрей Игнатьевич, так что вам не нравится в Альтернативном проекте?
     -  Ну, Антон Евграфович, многое! - садится, закидывает ногу на ногу.            
     -  Короче! Главное!
     - Я все-таки пятнадцать лет померз в Сибири! Купить скважины «БУ» и сэкономить три миллиона? Ну знаете! А затея реанимировать истощенные скважины?  Да не было у нас еще такого! Да кто даст гарантию, что они выйдут на хороший дебит? Оторван проект от сибирских реалий.
     - Спасибо! Достаточно!
Эксперт также вальяжно уходит.
     - И чего вам не доставало? – удивленно. - Вы, наверное, и не догадывайтесь, как жестоко с вами обойдутся за ваше предательство. Руководство такое не прощает и былые заслуги не в счет!
     «Рассказать или нет? Ну все, выдохся, пора! Рискну!»
     - Давайте все по порядку! – твердо, глядя в глаза, начала Анна. - Хочу предупредить Вас, что сейчас от Вас потребуется мудрость, а излишняя эмоциональность могут разрушить наше совместное дело.  Сейчас Вы все поймете! Читайте!
Кладет перед шефом первый факс. Шеф читает. По мере чтения факса в шефе происходит перемена к лучшему. Он успокаивается, в его глазах появляется даже интерес. Поднимает глаза на Анну.
     - Этот факс о готовности английской компании обсудить вопрос реанимации  истощенных скважин, - поясняет Анна.
Кладет перед шефом лист с фиолетовой печатью и подписью гендиректора компании Гафара. 
     - А теперь читайте эту бумагу о готовности сибирской компании начать переговоры по продаже 48 истощенных скважин.
 Анна смотрит на вползающую растерянность на лицо шефа, торжествует.
     «Так ему, сукину сыну! Пусть выбирается сам!* Так говорил ее милый. Кажется, заглотил! Можно приступить к главному».

    * Не знала Анна, что это был плагиат, а фраза принадлежала Владимиру Высоцкому. «Человек за бортом» 1969г.               
 
Шеф дважды перечитывает бумагу. Встает, подходит к окну. Молчание затягивается.
     «А хорошо вы смотрелись бы в том красном автомобиле! Такие надежды вы подавали... Какая хорошая карьера за шесть лет... Сколько раз вы выручали... компанию... А ваши идеи не раз приносили ощутимую пользу. Скажу откровенно. Когда я взял вас в советники, я впервые осознал, как опасно мнить себя королем в окружении пешек. Но теперь, я думаю, это было не самым страшным моим заблуждением. С вашим приходом мы по-настоящему занялись стратегическими разработками. И в нефтяном направлении мы с вами внесли большой личный вклад».
     «Мы пахали»! Я – сидела днями и ночами, - возмущалась про себя Анна, - Вы – протирали штаны».
     «А что касается вашего предложенного в последний момент варианта с выработанными скважинами, - явно сбавил тон шеф, - я руководствовался проверенным годами принципом: лучше быть первым из усомнившихся, чем последним поверившим. Хотя… я и здесь видел рациональное зерно, но, к сожалению…»
     «Вот трепло!» - мелькнуло у Анны.
     «Ваш Альтернативный проект, - посмотрел на Анну шеф, -  не нашел реального подтверждения».
Последнее было сказано с выражением явного удовольствия и не соответствовало смыслу.
     «Еще не вечер, как говорит мой любимый!» – утешала себя в мыслях Анна.
 Подходит к Анне, облокачивается толстым задом на свой стол, сверлит ее глазами. В них - любопытство и неприязнь.
     - Считайте, что я досрочно выполнила задание, - выдержала взгляд шефа Анна, - обязуясь предоставить все завязки с англичанами и нефтяниками.   
     - Но это еще не подписанные ими договора! Это, - бумажки…
     - Если бы у меня, как у вас, были все полномочия президента компании, то через три дня на этом столе лежали бы и подписанные договора о намерениях, - холодно парировала Анна.
Шеф внимательно смотрит на Анну. Потом презрительно улыбается, подходит к креслу, снова погружает в него свое тело.
     - Ну что же вы, продолжайте, вы хотите мне что-то доказать? - с сарказмом цедит он.
     «Ну погоди, облезлый лис, я посмотрю на твою выдержку дальше», - мелькнуло у Анны.
     - Что, очень хочется?  - доверительно, тихо спросил шеф.
 Анна совершенно растеряна. Не знает, что ответить.
     - О-о-чень! Очень хочется в мое кресло! - приходит с улыбкой ей на помощь. - Но только через мой труп! Вот так-с! - растягивает рот до ушей.  - Кто такой господин Ипатьев? – уже резко выкрикнул он.
     - Автор восьми листочков идеи и всего Альтернативного проекта с истощенными скважинами.
     - Так это не ваша, оказывается, идея! - чуть ли не обрадовано прокричал шеф.
     - Моя идея использовать этот проект в интересах компании, - парировала Анна. - Это мало?
     - Какой компании? Компании конкурентов? Вы продали наш проект за тридцать... за триста... так за сколько же вы все-таки его продали, а? - шеф впиявился водянистыми глазами в глаза Анны.
     - Господин президент, мы будем говорить по делу? - холодно, еще пока владея собой, спросила Анна.
     - Да за кого Вы меня держите в своей красивой головке? - взбесился шеф. - Я буду что-то обсуждать с предательницей?!               
Шеф приподнял с кресла зад, растопырил согнутые в локтях руки, пружинисто упертые ладонями в стол, подал грузное туловище навстречу Анне и пригнул голову с оттопыренной бульдожьей губой.    
    «А ведь сейчас прыгнет и загрызет, пожалуй», - мелькнуло у Анны. И, помня правило, что собака не выдерживает пристального взгляда, Анна не сводила жесткого взгляда с его побелевших глаз.
     «О-о, мигнул... хрюкнул... пятится... убрал свои лапы... садится на место... У-ф-ф, пронесло, - с облегчением подумала Анна, - а ведь, подействовало!»
     - Не получается у нас разговора, - с сожалением констатировала она, взяв себя в руки. - Вы, Антон Евграфович, не можете совладать со своими эмоциями.
     - А вы на моем месте... - начал было шеф.
     - Жаль, не судьба, видно, - оборвала его Анна. - Вы лишаете себя нескольких сотен тысяч долларов, меня и других участвующих в проекте людей, - своей доли комиссионных.  Наконец, свою компанию, за которую вы так ратуете, - жирного куска, который смог бы кормить всех ее служащих и членов их семей долгие годы.
Шеф хлопал белесыми ресницами, глубоко дышал открытым ртом и тупо смотрел на Анну. Ей даже показалось на секунду, что у него свисает с жирных губ омерзительная бульдожья слюна. Сделав над собой усилие, она начала.
     - Попробую в последний раз, - голос Анны наполнился силой, - а вы все-таки попытайтесь понять. Никаких секретов компании я не продавала. Ничего за это не получила. И если мы с вами не договоримся, то вы сами толкнете меня с последним проектом господина Ипатьева в компанию наших конкурентов. И будьте спокойны, там его по достоинству оценят! Вы сами сказали как-то, что мною, как специалистом, уже интересовался президент компании. 
     - Я-а-а-а? - привстал шеф.
     - Конечно, не мне вы это говорили, - успокоила его Анна.
     - Жид пархатый! - бессильно простонал, опускаясь в кресло, шеф, упомянув своего вице-президента.
     - Итак, - проигнорировала стон шефа Анна, - либо вы лично получаете солидный куш, а компания проработанный и увязанный со всеми фирмами-поставщиками проект, а главное, - сорок восемь скважин по дешевой цене, плюс содействие по многим вопросам областной Сибирской администрации, либо...
Анна выжидательно замолчала. Молчал и шеф, но по его лицу было видно, как в нем борются два чувства: наорать, швырнуть бумагами, затопать ногами, выгнать Анну из кабинета, и - попытка понять про «какие еще личные сотни тысяч долларов… что она несет?»
Наконец, шеф разродился:
     - Кто приходил к президенту с вашей папкой?
     - Начальник сибирского нефтяного участка, мой человек, - спокойно ответила Анна.
     - Господи, у всех везде свои люди, где же они у меня? - пожаловался Всевышнему шеф.
     - Перед вами! - мгновенно сообразила Анна, прямо взглянула ему в глаза и... чуть не загубила все дело.
     - Вы-ы? Мой человек? После всего... - шеф дико расхохотался.
Его тело билось в кресле, будто к его рукам, лежащим на подлокотниках, подключили десять тысяч вольт, а смех был страшным и истеричным.
     «Господи, - пожаловалась в мыслях Анна, - еще не перебесился... сколько же в нем на меня злости».
     - Избави Бог меня… меня… от этаких друзей, а с врагами я и сам... я и сам справлюсь!
     - Вам доказать? - холодно бросила Анна.
     - Любопытно! - оживился шеф.
     - Так кто из ваших «настоящих» друзей вам подарил хоть один миллион рублей в последнее время?
  У шефа сразу поглупело лицо. Он открыл было рот, но Анна его опередила.
     - Никто вам не дарил, и не пытайтесь вспомнить! А несколько месяцев тому назад, сколько десятков тысяч долларов вы перечислили на свой лондонский счет, а? Ну, когда я визировала известный вам договор с новым более дешевым региональным дистрибьютором, которого я нашла? Кто вам их подарил? И не только вам! Я! - и Анна приставила указательный палец к своей груди. - А кто компанию спас от миллионного штрафа в долларовом исчислении по еще тепленькому договору, и вас от административного и материального наказания? Опять я, - и Анна повторила свой жест. - А кто сейчас предлагает прибавить к вашему счету несколько сот тысяч долларов? Опять я! - и Анна в третий раз указала на себя пальцем. - Так кто же ваш настоящий друг, позвольте вас спросить?
Шеф хмыкнул, заворочался в кресле, наконец, любопытство выперло его оттуда, он снова подошел к Анне и снова облокотился возле нее задницей о стол.   
     - Так вот, о друге, - назидательно начал он. - Попробовали бы вы не добывать компании то, что вы перечислили, - кем бы вы сейчас были? Никогда бы вам не переступить порог моего президентского кабинета! Я бы фамилии вашей на слуху не держал бы, не то что называть вас по имени отчеству! Работать бы вам в самом лучшем случае в планово-экономическом отделе до пенсии. Это я! Слышите, я! - шеф, как орангутанг, вдруг несколько раз кулаком шумно постучал себя в грудь, - тащил вас за волосы из дерьма, в котором вам до сих пор сидеть бы, и вытащил на свою зад... - тут он вдруг осекся, почуяв двусмысленность, - на седую голову. Это я сделал вас своим советником... У вас еще не доросли до моего клыки и коготочки, чтобы набиваться мне в друзья! У вас никогда не будет царской гривы! - и он зачем-то провел пальцами по венчику волос, окружавших лысину. - Это моя прерогатива выбирать себе друга, слышите вы, только моя! - Он снова гулко стукнул себя в грудь. - Обязанность львицы охотиться и приносить добычу, - удел вожака - править прайдом*! Вы забыли, кто такой лев! Вам следует указать ваше место!
 
     * Семья львов, три-пять львиц с детенышами, которыми управляет лев вожак.

Анна смотрела на лысого толстозадого обрюзгшего «льва» со вставными зубами, и он ей был сейчас нисколечко не страшен. А шеф, поймав, наконец, зудящую в его мозгу мысль, сменил тон.
     - Так какие вы там сотни тысяч мне сулите?
     - Если дадите договорить, то узнаете. Пока вы усиленно от них открещиваетесь, а меня выпихиваете к нашим конкурентам.
     - Хорошо, - первый раз спокойно сказал шеф, - только, как всегда, коротко и ясно, вы единственная, кто это может.
     - Ну спасибо, - сухо согласилась Анна. - Итак, в самый последний раз, придется немного повториться. Никаких проектов нашей компании конкурентам я не передавала. Мою папку случайно унес Гафар, он, по приказу своего сибирского руководства выяснял в этой компании возможность ее участия в проекте господина Ипатьева. Причем адрес компании конкурентов ему дали в Сибири.
     - Какому еще Гафару? - не сдержался шеф.
     - Начальнику участка продаваемых скважин. Ну, а поскольку президент компании конкурентов очень заинтересовался этим проектом и знает теперь, в чьих руках находятся все материалы, и кто его авторы, то мы ждем с его стороны предложений для обсуждения наших условий, при которых компания берет нас техническими руководителями, и будет инвестором всего проекта.
И вы меня сами выпихните из моей компании!
     - Что же так слабо? -  с издевкой спрашивает шеф. - Я говорю, что же так слабо и простенько сплели ниточку интриги?
     - А без эзопова языка нельзя?
     - Договоров-то не-ту-у!
     - Я хочу, Антон Евграфович, чтобы вы, как президент моей компании, осознали, что я выполнила ваши условия завязки всего проекта со всеми участвующими фирмами. Подписание договоров о намерениях - дело нескольких дней, а сейчас я предлагаю поддержать на президентском Совете этот проект, а потом - и на Совете директоров компании, и в случае согласия, готова с вами конфиденциально обсудить условия соблюдения ваших личных интересов и участвующих в его разработке людей.               
Начала я с вас и хочу, чтобы вы меня поняли.    
     - Значит, вы хотите меня пошантажировать? - повысил голос шеф. - Мне, президенту, предлагают поддержать какой-то авантюрный проект? - с раздражением восклицает шеф.
     - Теперь о самом главном, - продолжала Анна. - Я внимательно еще раз проанализировала проект Георгия... - Анна стушевалась на секунду и тотчас поправилась, - господина Ипатьева. Только по сметной стоимости он дает экономию три миллиона долларов…
     - Этого не может быть! - вскинул брови шеф.
Анна решительно подходит к кнопке громкой связи.
     - Разрешите!
     - Наталья Павловна, вы проверили цифры экономии по восьми листочкам?            
     - О, Анна Владимировна! Здравствуйте! Конечно, в тот же вечер. По нашим прикидкам – около трех миллионов долларов.
     - Вы хозяйничайте, как у себя в кабинете!  - возмущенно смотрит на Анну шеф.   
     - Я все поняла! – сообразила Наталья Павловна. - Сейчас буду!               
Анна пристально смотрит на шефа. 
     - Никто, кроме разработчиков проекта, не знает, что здесь есть большая скрытая экономия.
Лицо шефа непроницаемо.
     - Эта немалая экономия, - продолжает Анна, - может уйти на наши личные счета, при условии…
Анна замолкает. 
     - Ну, продолжайте, продолжайте! – раздраженно начал шеф. - Вы не актриса, а я не простачок зритель, Ваши паузы на меня не действуют! Попроще со мной, пооткровеннее! Я так быстрее пойму!
     - По началу нашего разговора это было не видно! - парировала Анна.
     «Ах ты, бульдожья морда, - мелькнуло у нее, - попроще хочешь? Сделаю я тебе проще простого, посмотрим, как ты это осилишь!» - Анна начала злиться.
     - Предварительные переговоры с иностранными фирмами мы проведем за три дня. Дальше надо встречаться на вашем уровне.
     - Кто это мы? - с неприязнью оборвал шеф.
     - Господин Ипатьев и я.
     - Я буду присутствовать на этих переговорах! - безапелляционно вставил шеф.
     «Нет, вы только подумайте, ишь, чего захотел? Жнет, где не сеял!»* - возмутилась про себя Анна.
       
     * Библия, Матфей, 25, 24.   

     - Вы не будете присутствовать на этих переговорах, - опустив глаза, твердо возразила Анна.
     - Это почему?
Дверь резко открывается решительным шагом к столу приближается с папкой Наталья Павловна.
Кладет папку перед шефом, раскрывает ее, тычет ручкой в таблицу.
     - Вот, Антон Евграфович, исходные данные и проверочный расчет отдела.
     - Я вас не вызывал! – возмущенно кричит шеф.
     - Но я слышала, вы сомневались в цифре трех миллионов экономии!
     - Забирайте свою папку и уходите! Ну черте чего в компании творится!
Наталья листает назад два листа, тычет ручкой.
     - А вот, Вы обрекаете компанию на покупку истощенных скважин.
     - Что вы несете такое? – орет шеф в недоумении, подняв на нее глаза. - Это я борюсь с вольнодумством бывшей вашей начальницы! Это она, - показывает пальцем на Анну, -
предлагает покупать истощенные скважины!
     - Да нет же, Вы!
У шефа открывается рот и вылезают глаза.
     - Вы хотите купить 30 скважин с хорошей производительностью? – наступает Наталья Павловна.
     - Да-а! – орет шеф. - Это я хочу купить такие скважины!
     - Но они уже отработали восемнадцать лет! – напоминает Наталья Павловна. - А всего через два года их производительность начнет падать!
Так какие скважины вы повесите на баланс компании? Дальше вас ждут одни убытки!
     - Вон отсюда! – орет покрасневший шеф.
     - Я - то уйду! А вы подумайте на досуге! - забирает папку. - А вот Анна Владимировна, покупая копеечные скважины, применив английскую технологию, двадцать и больше лет будет получать прибыль.
Уходит.
     - Оборзел народ! – вытирает платком шею.
Поворачивается к Анне.
     - Это почему я не буду присутствовать на переговорах?
     - Так проще, - сказала Анна, глядя в глаза. - Вам должно быть понятно, что все щепетильные вопросы обговариваются тэт-а-тэт.
     - Это Вы меня учите?! - заревел шеф.
Анна чувствовала, как краснеет от обиды и злости ее лицо, и ничего не могла с собой поделать.
Шеф замечает изменения на лице Анны.
     - О-о-о! - радостно выскакивает из кресла. - Обиделись! Я вас обидел! А заметьте, Анна Владимировна, я в вас ничего не запустил! Не выгнал! Не оскорбил! Ну, подумаешь, немного повысил голос и все! - шеф довольно рассмеялся. - Ну простите, пожалуйста, ради Бога, простите, я больше не буду!      
Анна, вытаращив глаза, наблюдает, как ловко этот хорошо упитанный немолодой мужчина делает реверансы с поклонами, ну в точности, как во времена мушкетеров.
     «Вот кто артист», - восхитилась Анна открытию таланта. И только успела она сделать в мыслях ему комплимент, как смеющиеся глаза шефа сузились, стали злыми-презлыми, шеф пригнулся, набычил шею, и Анне показалось, что у него начинают расти рога...
Анна инстинктивно отодвинулась вместе со стулом и схватила с подноса, как гранату, бутылку Кока-Колы, которая вместе с минеральной водой всегда стояла на подносике в центре стола для тех, кто участвовал у шефа на утренних «накачках».
Рога тотчас начали убираться, туловище распрямляться, бык превращался в обалдевшего шефа.
Анна с нескрываемым облегчением открыла бутылку, налила немного в стакан и выпила почти залпом.
     - Вы... что? - испуганно промямлил шеф.
     - А Вы? - спросила не пришедшая еще в себя Анна.
От возбуждения она не смогла больше сидеть на стуле и с опаской прошла с бутылкой мимо оцепеневшего шефа к окну.
     - Мне это надоело, - устало сказала Анна.
     - Да-а-а-а, - запел шеф, вылезая из кресла и нервно шагая по кабинету, - однако... Неужели вы меня бы стукнули? – вдруг, резко повернувшись в сторону Анны, спросил он.
     - С чего Вы взяли? - холодно спросила Анна.
     - Не-е-ет, определенно стукнули бы... хряпнули по темечку, забрали бы из сейфа документы и - к конкурентам! Для увеличения своего личного счета в Лондоне, мною, между прочим, открытого.
     - Ну, все! Хватит! - Анна решительно двинулась от окна к своему месту, где на столе лежала ее красная папка с документами.
Шеф с улыбкой встал на ее пути.
     - Ну зачем спешить, Анна Владимировна! Вы же не знаете, что денег сейчас у наших конкурентов не-е-е-ту! Заплатить за ваш проект не-е-чем! Вот так-с, нечем-с! А, следовательно, и ваш счет не пополнится! И зря вы поднимали себе цену, разыгрывали какой-то глупый спектакль перед их президентом с красной папкой! Обмишурились вы с сотоварищами! Провал-с! Вы должны верить моим сведениям о финансовом состоянии конкурентов, хотя бы по той быстроте, как мне стал известен заход к президенту вашего Джафара.
     - Гафара, - устало сорвалось у Анны.
     - Да черт с ним, все равно татарин или азербайджанец! - в сердцах «бросил» шеф.
     - А не всю Вам информацию дают от конкурентов, не всю, - глядя в глаза неожиданно для себя сказала Анна.
     - Что вы имеете в виду? – насторожился шеф.
     - Оказывается, кое о чем, Вы ни сном ни духом не ведаете.
Анна взглянула на напрягшегося шефа.
     - А то, что Вы рано радуетесь, полагая, что их президенту не удалось получить льготный кредит в банке, - и Анна назвала банк, - и дайте, наконец, мне пройти и забрать мои документы! - зло сказала Анна, но посмотрев на совершенный «отпад» шефа, решила помедлить и насладиться зрелищем.
     - Не мо-о-жет быть! - у шефа противно отвисла губа. – Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Неужели он его получи-и-ил? - изумленно выдохнул он. - Постойте, так вы и это знаете?! Может быть, и их президент знает все, что делается в нашей компании? - подозрительно глядя на Анну, рассуждал шеф. - Черт его знает, что в деловом мире творится! Надо срочно принимать чрезвычайные меры! Это же невозможно работать в таких условиях! Ну совершенно невозможно! - развел он руками, жалуясь Анне и бегая по кабинету.
 Анна тем временем медленно собирает документы.
     -  Я смотрю, вы как-то спокойно воспринимаете отрицательные высказывания членов президентского совета. – взглянул на Анну шеф. - Ну давайте послушаем еще одного.
Нажимает кнопку громкой связи.
     - Генриетта, - обращается к секретарю, - позовите ко мне первого «вице».               
     -  Я здесь! Уже захожу, - раздается по громкой связи голос.
Заходит среднего роста брюнет с еврейской внешностью, сорока лет, живое лицо, смотрит пристально на Анну, на шефа, ждет.
     - Михаил Натанович, может быть, у вас есть доводы в защиту Альтернативного проекта?            
     -  В мировой практике нефтедобычи идея реанимировать истощенные скважины с помощью разрыва пластов не нова. Этим уже занимаются США, Канада, Англия, Голландия. Но все занимаются этим не от хорошей жизни. Технология весьма затратная.
     - Короче! Короче! -  с раздражением обращается к нему шеф.
     - На поверхности, - продолжает Михаил Натанович, - один плюс-дешевизна покупаемых скважин, которую надо тщательно проверять. Но за этим выстраиваются много вопросов, на которые в проекте ответы есть, но уж очень условные: при условии эффективности технологии; при условии возможности ее применения на месте и прочее.
     - Спасибо. Вы нам помогли. Свободны.
Первый «вице» уходит.
     - И с кем же, Анна Владимировна, вы собираетесь осуществлять свой проект?
     «Мой любимый весь ваш президентский совет за пояс заткнет», - в сторону говорит Анна.
     - Я уже Вам все сказала, - усталым голосом.
     - И вы мне сказать больше ничего не хотите? - продолжил шеф.
     - Нет, не хочу! А потом, мне с Вами не интересно, - зло вырвалось у Анны.
     - Это почему же? - оживился он.
     - За два года я впервые слышу, что Вам все равно: заработаете Вы лично и наша компания на этом проекте или нет. Раз Вас это не интересует, то мне с Вами не по пути! В течение недели мы проведем предварительные переговоры, а в течение месяца я положу на ваш стол и передам нашему Председателю Совета директоров выдержки из копий подписанных договоров. Только уже не с нашей компанией. Тогда я посмотрю, - действительно ли Вам все равно. А Председателю я объясню, что на этот шаг толкнули меня Вы и только Вы! – и Анна показала на шефа пальцем.
     - Ой, только не пугайте меня, мне уже страшно! Оставьте папку в покое и давайте все-таки договорим, - подошел к Анне шеф. - А в какой должности, простите, вы будете работать у конкурентов?
     - Как минимум, в той же, и буду визировать все договора в своем привычном углу, и Вы знаете, я добьюсь своего, чего бы мне это не стоило! - и Анна захлопнула папку. - Мне завтра в отдел кадров за трудовой книжкой? - звонким голосом спросила Анна, нагло глядя в физиономию шефа.
     - А как же красный VOLVO?
     - Вы меня разочаровали вконец, - презрительно сказала Анна. - Речь шла о двухстах тысячах долларов, а вы - о какой-то машине! Какая ей цена? Сорок? Шестьдесят тысяч? Я Вам ее дарю!                И Анна с решительным видом с папкой в руках двинулась к двери.
Раздался резкий звонок, это шеф нажал кнопку на внутренней стороне столешницы, и в дверях вырос его личный телохранитель.
     - Юра, уговорите Анну Владимировну остаться, я ее, видно, обидел, а меня она уже не слушает, - прокричал шеф телохранителю.
   Анна опешила: «Неужели шеф и на это способен?»
     - Прочь с дороги! - пошла Анна грудью на телохранителя, уничтожая его взглядом.
     - Анна Владимировна, я всегда говорил, Вы самая обаятельная женщина в компании, успокойтесь, пожалуйста, Вам это не к лицу! - уговаривал телохранитель, не сдвинувшись с места.
     - Прочь! - повторила грозно Анна атлетически сложенному Юре.
     - Я вас умоляю, Анна Владимировна, Вы вне себя от ярости, Вы можете натворить глупостей.
     - И натворю! - Анна быстро вернулась к столу, бросила мешавшую ей папку, схватила бутылку минеральной воды, как гранату, шеф в испуге попятился. Анна застыла в боевой стойке тхэквондо и приняла боевую позу с боевым кличем.
     - Ки-хап!! - резко кричит Анна.
Мужики с вытаращенными глазами и открытыми ртами уставились на Анну.
     - Пропустите ее Юра! – закричал, очнувшись, шеф. - Иначе она проломит вам голову, как только что чуть не проломила мне!
     - Проходите, пожалуйста, Анна Владимировна! - сделав два шага от двери и показывая на свободный проход рукой, восхищенно произнес Юра. - Только не покалечьте меня, ради Бога!   
   Анна с бутылкой, не глядя на него, стремительно вышла из услужливо распахнутой для нее двери, а вдогонку ей по громкой связи неслось:
     - Не уходите из своего кабинета, пока я не ознакомлюсь с документами!
     - А пошел ты в задницу! - не оборачиваясь, проговорила Анна, но это только слышала изумленная секретарша.
   Добравшись до своего кабинета, она побросала в свой портфельчик самое необходимое, накинула плащ, затем вернулась, нажала кнопку «матюгальника» и четко спросила:
     - Как меня слышите Антон Евграфович?    
     - Да, да, я вас слушаю, Анна Владимировна! - с готовностью услышать извинения раздался голос шефа.
     - Не надейтесь, что в папке оригиналы документов, реквизиты иностранных компаний и наших нефтяных фирм. Вам меня не остановить! - Берет за горлышко принесенную бутылку, встает в боевую стойку, резко кричит: «Ки-хап!!»
Бьет бутылкой о край рабочего стола и отключает связь.
 Быстро спустившись, Анна прыгнула на кресло своей машины, с треском захлопнула дверь и так «рванула» с места, что из - под завизжавших шин появился дымок и запахло паленой резиной.
     «Поскорее и подальше от этого зачумленного места!» – вырвалось у нее.

Непрерывный звонок в холле. Георгий вбегает, открывает дверь. Бледная Анна стоит с закрытыми глазами. Георгий отобрал портфель, кое-как скинул плащ, подхватил Анну на руки и понес в комнату. Поставил, снял жакет, бережно положил ее на тахту.
Анна лежит на тахте по пояс накрытая пледом. Глаза закрыты.
Георгий сидит на краешке. На его ладони лежит ладонь Анны, он ее гладит.

     Анна просит прощения у Георгия               
За пять минут пересказа схватки с шефом из глаз Анны текли слезы. С большим трудом Георгию удалось как-то успокоить ее.
     - Ой… так оно и есть, - шепчет она, - пошла…  пошла твоя положительная энергия…
Прижимает его ладонь к своему лбу.
     - Чтобы я без тебя делала?
Георгий поправляет плед.
     - Я-то думала, что мне удастся устроить тебя в нашу компанию на приличные деньги - со слезами в голосе, тихо сказала Анна.
Открывает глаза, смотрит сквозь слезы на Георгия.
     - Ты прости меня, Георгий, но терпение мое лопнуло… все полетело к черту… накрылись личные счета, я угробила твой проект, моя служебная карьера покатилась… разбились все мечты.
     - А нужна ли тебе, Анна, такая работа, от которой то понос, то золотуха? А я-то думал, мы с тобой спокойно заживем в этом уютном гнездышке.
     - Не заживете, пока гоняетесь за черным золотом, - вылез со своими предсказаниями Второе «Я». - И это - только начало! 
     - Сгинь! – резко цыкнул в сторону Георгий.
     - Шеф обязательно доложит о нашей схватке Совету директоров. А главный там Председатель, фигура темная и еще та! – жаловалась Анна. - Ему и Совету директоров известно, что я резко выступаю против игры руководства в Государственные Краткосрочные Облигации. Купили бы больше скважин! Надеяться на поддержку Совета мне не приходится…ты скажи, что делать будем? 
     - А что делали, то и будем делать! Ты умница, когда на прощание сказала шефу, что нас не остановить.
Георгий смотрит на Анну, гладит ладонь. Молчание затягивается.
     - Ты что, Георгий, не понимаешь? - со слезами в голосе. - Ну кто меня возьмет на новом месте даже на должность советника президента? Мне что, надо снова четыре года доказывать, чего я стою?
Молчит две секунды. Выкатываются слезинки.
     - Как чувствовала. Не надо было идти  ва-банк.
Они помолчали.   

Георгий вздрогнул, рука в его ладонях слабо шевельнулась, и Анна открыла глаза.
     - Поцелуй меня, - слабо попросила она.
   Георгий осторожно поцеловал в ее не ответившие губы.
     - Ну как? Чуть получше? - участливо спросил он. – Или что-то не так?
  Анна прижала его ладонь к своему лбу.          
     - Ты Анна молодец. Не давай никому, даже шефу, вытирать о себя ноги!
     - Тебе хорошо здесь говорить, - хлюпает носом. - Если бы ты упал с самой вершины на самое дно, я посмотрела бы на тебя, как бы ты заговорил.   
     - Никогда не высказывай такое! – раздался в ушах Георгия голос Эго.
Георгий платочком Анны промокает слезинки.
     - Моя красная папка у президента конкурентов сделала шефа не адекватным. А я надеялась… теперь я сожгла свои корабли.*
    
     * Юлий Цезарь и некоторые полководцы, чтобы лишить свои войска возможности отступать или бежать, сжигали свои корабли.

     - Ты очень умно взвинтила свою стоимость до максимума. Ты очень умно подгребла нефтяной проект под себя. Ты, - почти незаменима. Будь я на месте руководства компании…
Анна не открывает глаз. Две слезинки выкатываются из-под ресниц.
Георгий поцелуем промокает их.
     -  Не рви себе душу, Анна. Прорвемся! Завтра с утра сядем на телефон и будем договариваться о встрече с англичанами. - Ты считаешь своего шефа умным?   
     - Считала раньше... сейчас так уже не думаю.
     - Мне кажется он тебя не отпустит, - рассматривая узор на мельхиоровой ложечке, задумчиво сказал Георгий, - если его разум возобладает над его психозным состоянием.
     - А мне кажется, он строит против меня козни, - возразила Анна.
     - Ты здорово его обидела.
     - Это еще чем? - встрепенулась Анна.
     - Похоже на правду, когда он сказал, что доверял единственной тебе, а ты разрушила эту веру. Поверь, это действительно очень обидно. А мужики часто мстительнее, чем женщины, если их очень обидеть.
     - Этот идиот так и не дал мне сказать, что я ему предлагаю, - с обидой в голосе сказала Анна.
     - Да, ты права, визит Гафара к конкурентам с документами в твоей папке для него был таким потрясением, что я думаю, дай Бог, чтобы он пришел в себя к завтрашнему дню.
     - Не представляю, - широко улыбнулся Георгий, - не представляю тебя в боевой стойке и с бутылкой в руках... шеф, - засмеялся Георгий, - наверняка, в штаны наложил со страха, - покатывался он со смеха. - Терпеть ненавижу таких мужиков, кто сводит счеты с женщиной, – серьезно закончил Георгий. - Вот познакомишь меня с ним, я выкручу ему одно место!
Анна, глядя на него, чуть улыбнулась сквозь слезы.
     - Злой человек всегда безрассуден, используй это против него. Может быть, завтра же и к кому-нибудь прорвемся. Когда переговоры со всеми проведем, скорректируем расчеты, подправим заключение и будем искать инвестора и устраивать тебя в эту фирму. Это будет одним из условий реализации всего проекта. Даже сейчас при плохой ситуации с инвестициями, на такой красивый и до деталей проработанный проект, чтобы мы не нашли инвестора - да быть того не может!
     - Я же и тебя и Гафара подвела, - со слезами в голосе каялась Анна.

     Анна о будущем Натки, Родине, олигархах
     - Неужели мне придется снова начинать каторжный Сизифов труд*. - И больше всех я беспокоюсь сейчас о будущем Натки...
 
     *  Нескончаемая и бесплодная работа (по имени легендарного древнегреческого царя Сизифа, провинившегося перед Богами и осужденного ими вечно вкатывать на гору камень, который достигнув вершины, каждый раз скатывался обратно вниз). 

     - Ты что же составила план на ближайшие годы ее жизни?
     - Конечно, да вот нынешняя молодежь не всегда хочет жить по этим планам. Я все-таки надеюсь, что ее заграничная жизнь заставит ее понять, что без определенных ступенек, на которые ей самой придется вскарабкаться, дальнейшая ее жизнь не будет безоблачной.
     - Что ты имеешь ввиду?
     - Ну, как же! Я не допускаю мысли, что ее жизнь сложится хорошо, если Натка главной задачей поставит выйти удачно замуж и прожить беззаботно жизнь за спиной мужа. Это будет ее ошибкой, за которую придется жестоко расплачиваться! Женщина должна сама зарабатывать деньги, нравится это мужу или нет, это залог ее самостоятельности и независимого положения в семье.
     - Ну не все же к этому стремятся?
     - В том-то и опасность, чтобы Натка не пошла бы на поводу у некоторых своих подруг, которые исповедуют именно такие взгляды об удачном замужестве. Быть счастливой в таком браке - шанс один из десяти!
     - Не ошибаешься ли ты Анна? Достаточно примеров именно таких удачных браков.
     - Да-а? Да что ты говоришь? Нашел где-то пяток! Нет, нет, даже и не говори, здесь я знаю больше тебя. Слава Богу, пока у Натки есть запал, да мои и отцовские гены толкают ее на понимание необходимости образования для дальнейшей обеспеченной жизни, независимой ни от мужа, ни от жизненных передряг.
     - Ну и куда она решила пойти учиться дальше?
     - Закончит колледж, будет поступать в Лондонский университет на  факультет маркетинга и менеджмента.
     - Значит, специальность будет как у мамы? А что, ведь действительно не самая плохая, а сейчас одна из самых востребованных. Ну хорошо, а что дальше?
     - А дальше пару лет, как принято за рубежом, отработает, затем поступит в Лондонскую бизнес школу.
     - А это еще зачем?
     - Ну я тебе раньше говорила. Рейтинг диплома Лондонской бизнес школы после ее окончания даст ей возможность спустя три года зарабатывать порядка ста десяти тысяч долларов в год.
     - Ё-К-Л-М-Н! Сколько, сколько?
     - Да, да, ты не ослышался. Можно было бы попробовать поступить и в Гарвардскую бизнес - школу в Штатах, где после ее окончания ей гарантировано было бы и сто семьдесят тысяч, но туда и поступить труднее, и денег надо платить за учебу больше, да и отпускать так далеко не хочется. Лондон, это Европа все-таки. В Лондоне ей нравится. Пусть уж учебу продолжает там, лишь бы довела свое образование до логического конца.
     - Да, я теперь понимаю, почему дети всяких разных известных людей оказываются заграницей в разных университетах.
     - Но не всем это по карману.
     - А сколько стоит все это обучение?
     - Не дешево, Георгий, не дешево. В Лондонский университет - пятнадцать-двадцать тысяч в год. За бизнес - школу надо выложить сорок пять тысяч.
     - Это что же, только за учебу в университете надо выложить от семидесяти пяти до ста тысяч долларов?
     - А ты как думал? И прибавь еще сорок пять, и обеспечь проживание на семь лет.
     - Да не слабо!
     - Теперь ты понимаешь какая я нищенка и сколько Натке надо? Сама я готова вкалывать по-черному за семь-восемь тысяч в месяц. И я эти деньги, себе и Натке, добуду! Любой ценой!
     - Ну хорошо, дай Бог, чтобы все так и случилось. А жить-то где она будет после того, как все это закончит?
     - Это уж как у нее получится. Захочет заграницей остаться - ради Бога! Меньше испытаний свалится на ее голову!
     - Ну а Родина?
     - Так вот, оказывается, что тебя останавливает? Ты что, Георгий, раньше был политработником? Все, кто нам так настойчиво долбили о патриотизме, о Родине, все определили своих детей и внуков заграницу, а некоторые и переехали туда жить, предварительно приватизировав кусочек угольного разреза или немножко цветных металлов, или сотенку нефтяных скважин, или, на худой конец, небольшой золотой прииск. В Россию они заглядывают лишь наездами. Другим нужна Родина, чтобы можно было прорваться здесь во власть и как можно больше выкачать из этой Родины, поскольку не успели в период первой волны приватизации. А потом из Европы и Америки посылать ей послания: «С любовью!» А ты и девяносто процентов таких же на Родине каждый день боретесь за выживание. Я не хочу, чтобы Натке выпала моя доля. А ты своим детям - хочешь?
Георгий смотрел на Анну, на ее злые глаза, на ее возбужденное лицо и не рискнул задать ей еще на эту тему вопросы.
     - Если захочет работать и жить в России, и зарабатывать в лучшем случае в три раза меньше, я попытаюсь ее отговорить, но ломать ее не буду, - все еще зло сказала Анна.
     - Это что же наших специалистов здесь инофирмы так низко ценят?
     - Не то говоришь ты, Георгий, ценят-то высоко, даже с нашими дипломами, но раз нищая страна, то и платить здесь можно нищенскую плату. Дадут тысячу долларов в месяц, и молодой специалист будет этим деньгам до соплей рад. Да к тому же с него будут требовать свободное знание иностранного, чтобы он отработал годика три в подобных структурах, чтобы умел пользоваться компьютером, знал на иностранном деловую переписку, да еще вывернут наизнанку при трех отборочных собеседованиях, да еще, как принято везде за рубежом, каждый год надо подтверждать свою должность.
Нет лучше бы она осталась в Лондоне или уехала пока молодая и одинокая работать в Гонконг или в Австралию.
     - Куда, куда? - не понял Георгий.
     - Там ей сто пятьдесят в год после окончании английской бизнес школы практически гарантированы.
     - Сто пятьдесят тысяч? – не поверил Георгий. – Ну и дела!
     - А мой удел сражаться за восемь тысяч в месяц, хотя я за пояс заткну иностранного экономиста. Приезжали, беседовали, знаю, чего они стоят.
Они еще некоторое время переваривали высказанное молча.
     - И все-таки надо бы попробовать заставить своих учредителей потрясти мошной, - как-то неуверенно сказала Анна.
     - Но они же еще не отказались от планов инвестировать свои капиталы?
     - У меня родилась мысль объединить два проекта в один, купив не только твои истощенные, но и не отказываться от первого нашего проекта. Я готова отдать все свои будущие прибыли ради покупки двух проектов. Но я этим не смогу своих директоров заставить раскошелиться!
     - Ого! - восхитился Георгий. - Еще неизвестно пройдет ли хоть какой-нибудь из них, а у тебя новые идеи!
     - Это верно, надежда на иностранного инвестора – это еще курочка в гнезде. А какого черта! (Георгий исподтишка любовался Анной. Лицо ее было одухотворенным, на щеках выступил румянец). Их виллы в Испании, в Греции, на Мальте пустуют! Их любовницы, не знающие языка, дохнут там со скуки! Машины и яхты - простаивают! Деньги в зарубежных банках не работают! Сняли бы со своих счетов, не хватит - пусть все продадут к чертовой матери, вложат капитал в такое прибыльное нефтяное дело! Только сейчас и пользоваться моментом, пока губернские власти ведут себя, как местные царьки, надо с ними и договариваться. Сейчас верхней власти не до губерний, самой бы удержаться! Тебя, Георгий, видно судьба послала нашему Совету директоров! Ты выплыл в нужное время, в нужном месте со своим предложением! Я просто не знаю, когда и каких других инвесторов ты можешь найти под свой проект! А что касается по поводу их неистребимой склонности к роскоши, так через пять лет они смогут себе позволить купить дома в Хьюстоне и тешить этим свое больное самолюбие!*

     * Штат в Америке, где проживают финансовые воротилы со всего света, в том числе и русские.

     - Так кому все-таки меня послала судьба тебе или им, твоему Совету директоров?
Анна моргала ресницами и молчала. Она смотрела на Георгия, и он видел, как постепенно азарт на ее лице сменился тревогой, а потом и болью.
     - Как, как ты сказал? Господи! Это надо же, договорилась, дуреха!
Воистину, кого ты хочешь погубить, того прежде всего лишаешь разума. О, как убийственно мы любим!**  Мне, конечно, ты послан! Конечно мне! И только мне! И ни с кем я тебя делить не намерена!
 
     **Ну, что же ты, Анна, не договариваешь?
    
        О, как убийственно мы любим!
        Как в бурной слепоте страстей
        Мы то, всего вернее губим,
        Что сердцу нашему милей!
 
Ф. И. Тютчев (1803-73), рус. поэт.
    
     Анна развернулась к нему, двумя руками схватила его голову, будто это был отдельный предмет, и порывисто прижала ее к щеке. И Георгий почувствовал кожей, как набухая и спадая, пульсирует на ее виске жилка, повторяя учащенное биение сердца.
     - Господи! - взмолилась Анна, еще крепче прижимая голову Георгия, - прости меня, дуру! Мой он, и только мой!
   Она отодвинула свою чуть нечаянно не отданную ею собственность, и впилась в его лицо губами, будто стараясь осушить отнимаемый у нее сосуд с драгоценной влагой. И Георгий чувствовал по всему лицу ее горячие губы, слышал ее затрудненное дыхание.
     - Как я могла! - казнила она снова себя, - это к добру не приведет! Шестым чувством я ощущаю, что тебе надо быть подальше от этого бизнеса, пока он не отнял тебя у меня! Ох, подальше бы! Ох, подальше!
   Глаза Анны погрустнели, она снова отвернулась и опустила взгляд.
     - Наверное, ты был прав, - сказала она после молчания, - когда говорил, зачем это все тебе нужно? - сказала Анна в тоскливой задумчивости.               
     - Но у меня есть обязанности перед Наткой. Ведь она еще не оперившийся птенчик.
     - Успокойся, Анна, - решил сменить тему Георгий, - с чего ты решила, что я лезу в твой бизнес? Не нужно мне совсем это! Я просто решил поделиться своими старыми наработками. Пусть тебе будет от этого какая-то польза. Да и не только тебе, пусть и твоей компании, да и владельцам истощенных скважин тоже. Ну какой толк от законсервированных скважин! Хоть теперь Гафар и Акимыч там наполовину собственники, но всеже нищие. Правильно Анна! Слышала Гафар как о проекте отзывался?
Да и ты говорила, какой стимул к деятельности открывается, когда потихонечку денежки начинают «капать» в твой карман. Я думаю, и владельцы скважин, и областное начальство будут рады инвестору в лице вашей компании. Смотри какие перспективы в нищей России!
     - Нет, Георгий, не успокаивай меня, - все так же грустно ответила Анна, - у меня какое-то беспокойство в душе поселилось за тебя и за себя тоже. Нет, просто так такие совпадения не бывают, они знаковые... в нужное время, в нужном месте... - вспомнила она свои слова.
     - Да выкинь ты это из головы! - пытался успокоить Анну Георгий. - Вот реализуешь проект, получишь свою долю и «завязывай» с этим делом. И поедем мы с тобой и с кем-нибудь из друзей Гафара на безымянную таежную речушку. Половим там хариуса, тайменя. Попробуешь уху из котелочка с дымком от костерка, и жизнь тебе райской покажется. Ни один столичный ресторан не предоставит тебе такую еду в окружении не тронутой таежной природы!  А хочешь - постреляем рябчиков, глухарей. А какие там ягоды, а грибы! Это в тысячу раз интересней любого теплого края в десять градусов вниз и вверх от Экватора. А мы еще не были в Приморье, на Сахалине, на Камчатке! И на хрен нужна тебе будет яхта и дорогой автомобиль, и круглая сумма в банке!
Ну где еще найдешь на шарике такие заманчивые места, как у нас в России!
Эх, немножечко хотя бы устроить быт, там, где Гафар добывает нефть, я бы с удовольствием уехал туда жить! 

Следующий день после схватки с шефом.
Комната. Анна в желтом халате лежит на тахте. Георгий в домашних брюках и футболке сидит рядом.          
     - Напомни мне позвонить моему врачу, - говорит Анна, - пусть с сегодняшнего дня откроет больничный.
     - Вот и хорошо! Отлежись денька три. Ты вчера на шефа истратила месячный запас здоровья. Анна, ты говорила, что у тебя будет еще защита и на Совете директоров?
     - Да, но это в том случае, если меня поддержит президентский совет.
Когда я шефу показывала факс от компании, он посмеялся мне в лицо. Говорил, что это всего лишь бумажка и нет Договоров.
     - Ну и засранец! Дать бы ему поработать над завязками проекта!
     - А еще он говорил, что в экономию три миллиона в Альтернативном проекте он не верит!
     - Ты, вроде, говорила, что он даже не открывал папку?
     - Да, не открывал!
     - Мне ясно, Анна! Он вообще против Альтернативного проекта и не хочет о нем ничего слышать. И знаешь почему?
     - Почему? 
     - Ты сама говорила, что проект по покупке тридцати скважин он считает своим, хотя его труда там менее десяти процентов.               
     - И трех не наберется.
     - А в Альтернативном проекте его участие круглый ноль. Это целиком твой проект. Он даже не может сказать в Совете директоров, что мы с Анной Владимировной думали над ним. Поэтому больше и не трудись ему ничего доказывать.
     - Я надеялась, что шеф клюнет на кругленькую сумму, которая может лечь на его счет.
     - Неужели его злость затмевает его жадность, о которой ты рассказывала? Или им движет то, о чем мы даже не догадываемся?
     - Тогда, Георгий, нам ничего не остается, как прорваться в английскую компанию любой ценой и так представить наш проект, чтобы они подписали договор о намерениях. И с сибиряками тоже.
     - Умница! Это козырные карты! Вот когда у нас будут эти договора, - минуя шефа, надо бы их показать на Совете директоров. И ты обязательно докажешь преимущество Альтернативного проекта. Ну а если нам и в этом не повезет, немедля искать инвесторов.
Георгий притягивает Анну к себе, берет ее голову, смотрит в глаза, целует уголочки губ.
     - Это значит, мне надо уйти из компании?
Георгий молчит.
     - Да о чем я! Когда я, как приговоренная, жду звонка с предложением забрать свою трудовую книжку.
     - Мы же договорились. – просит Георгий, - не рви себе преждевременно душу. Пожалуйста! Еще не вечер!
Прижимает ее к себе. Сидят молча.
     - Ты думаешь, только мы знаем о желании обосноваться английской нефтяной компании на российском рынке? Наверняка в крупных компаниях уже изучают возможности технологии по реанимации истощенных скважин методом разрыва пластов. И если эти компании опередят нас и сделают предложение англичанам первые, то нам до этих технологий будет не добраться. 
     - Да, Георгий, я уже думала и об этом. Конкуренты не дремлют.

     Звонок шефа
Телефонный звонок заставил их замолчать.
     - Я вас слушаю.
     - Анна Владимировна, я действительно опасаюсь, что вы перестанете меня уважать, если я вас не выслушаю до конца. Искренне сожалею о том, что все так получилось. Очень прошу вас быть у меня завтра в девять утра, вот так-с. Треск разбиваемой бутылки до сих пор стоит в моих ушах, - жалобно произнес шеф. - Да, и захватите с собой этого господина... Ипатьева, кажется. - В трубке поплыли частые гудки.
Анна, ни слова не говоря, положила трубку и откинулась на тахту. Георгий, который на протяжении всего разговора держал свое ухо рядом с ухом Анны, расплылся в улыбке.
     - Ну, что я говорил, тут и муха не гудит, перебесился старый бульдог и поджал хвост.
     - Чтобы прыгнуть на горло, - не согласилась Анна.
     - Нет, Анна, ни одна собака с поджатым хвостом не нападает, это ты сама знаешь. А как скулит: «опасаюсь», «искренне сожалею», «очень прошу». А каков засранец: «захватите этого, как его, господина Ипатьева»... Я ему завтра «захвачу», ишь, вещь нашел... Анна, впрочем, это тебе решать, извини.
Анна смотрела на него безучастным взглядом.
     - Я что-нибудь не так сказал? Я прошу прощения...
     - Все нормально, Георгий, - вяло улыбнулась Анна, - я думаю о своем.
     - Не буду тебе мешать, - встал Георгий.
     - Не уходи! - удержала его Анна.
     - Ты все в деталях знаешь, обо всем мне и за вечер не расскажешь, поэтому поступай, Анна, как знаешь. Ты у меня умница.
     - Я у тебя? Спасибо, дорогой, - Анна нежно посмотрела на Георгия. - Давай не торопясь, обдумаем, а после ужина сверимся.
     - Идет, - согласился Георгий.

     - Анна, переваривая всю информацию после твоей схватки с шефом, прихожу к выводу: первое, чего бы мы не представили, - шефа мы не пробьем! Второе, у нас практически нет данных по эффективности английской технологии. Во всех документах, которые я видел, она в большой степени зависит от породы пластов.
Ну и черт с ним, с твоим шефом! – подытожил Георгий после некоторого раздумья. - Главное, - выстроенный твой проект. Его не покачнул ни шеф, ни его эксперт. Я верю, что он будет привлекателен и для англичан. Сажусь на телефон и пробиваюсь на переговоры с фирмами. Анна, свари, пожалуйста, еще кофе и будь в готовности номер один!

За кофе они в который раз поспорили об эффективности технологии по реанимации скважин; обсудили документы Гафара с таблицами дебита за последние пять лет до закрытия; прикинули производительность скважин в течение пяти лет после реанимации.
И решили, что Анна три дня будет на больничном, а сами займутся пробиванием встречи с англичанами.    
     - А ты знаешь, чему я радуюсь? – поднял на Анну глаза улыбающийся Георгий. 
     -  Неужели в нашей ситуации есть повод?
     - Ты, Анна, удивительная женщина, - с удовольствием причмокивая кофе, нежно смотрел на нее Георгий. - У тебя начисто отсутствует женская врожденная способность цепляться за несущественные мелочи. А какой нюх на стержневые направления! И уж тут ты не пропустишь, если что-то недостаточно обосновано.   
     - Спасибо, милый, но пока это мало нам помогает.
     - Серьезный спорщик, ничего не скажешь, редко встречал подобных среди лысых и убеленных сединами докторов наук во всяких ведущих институтах. С такой поддержкой на переговорах можно быть уверенным, что «лапшу с ушей» потом снимать не придется. Вот только…
     - А тут все-таки нашел изъян! - с улыбкой взглянула на Георгия Анна.
     - Обладаешь ли ты, Анна, осторожностью, коварством, способностью расставлять капканы, ведь когда идет вопрос о десятках миллионах долларах, здесь не бывает запрещенных приемов!
   Да, вот еще, за самым малым дело стало, сами переговоры не состыковываются! Где эти так необходимые мистеры - твистеры, чтоб им... Ждать в безделье и тревоге, - хуже не бывает!
В комнате звонит телефон.
     - Сиди, - поднимает ладонь Анна. Выходит в комнату.
      
     Звонок Петра
     - Я слушаю.
     - Анна Владимировна, добрый вечер! Звонит Петр, сын Георгия.
     - А-а, узнала по голосу, слушаю тебя, Петр. - Смотрит на прикрытые раздвижные створки, подходит к балконной двери. - Как твои дела? - тихо спрашивает, прикрывая трубку.
     - У меня все нормально, надеюсь, у вас тоже! У меня к вам сообщение. Звонила домой врач из поликлиники, где наблюдался папа. Врач просила папу ей перезвонить и сообщить, соблюдает ли он ее рекомендации. К своему здоровью отец относится…  плохо. У меня все. Передайте ему, пожалуйста. 
     - Да, да, конечно, передам, непременно!  Петр, как у тебя… частые гудки.
Анна стоит с телефоном задумавшись.
     «Как бы это поделикатнее сделать?»

     Растерянность и испуг Анны               
Кабинет. Анна сидит за компьютером. На экране высвечивает их Альтернативный проект. Какое-то смутное, непонятное чувство тревоги нарастает в душе. Анна откинулась в кресле и закрыла глаза. И потихоньку все начало выстраиваться в какой-то определенный порядок, по крайней мере, мысли уже не лезли друг на друга, перестали друг друга перебивать, становились четкими и понятными, подчиняясь неслышимым командам.
     «Что же все-таки произошло? Почему ее охватило непонятное волнение и даже боязнь?» - Анна не могла понять. Единственное, что она понимала, это то, что вдруг содрогнулось то здание, которое она так мучительно долго возводила, кропотливо надстраивая этаж за этажом.
     «А она, самоуверенная дуреха, считала свой дом уже достаточно надежным. Она сейчас уже в нем жила, и она еще будет возводить каждый год, каждый месяц, каждую неделю, каждый день, пока... пока...»
Она не могла ответить даже себе на этот не раз возникавший вопрос: как долго ей придется его строить. Она знала, что еще очень долго. Еще не видно в ближайшем будущем конца завершения. Но зато с каждым этажом ей открывались новые горизонты ее возможностей, ее практических возможностей, которыми она могла пользоваться теперь всегда.
Сначала бесплатно обедать в весьма приличной столовой, а теперь - в ресторане для руководства; сначала ходить в убогий бассейн и открытый, только когда позволяла погода, теннисный корт, а теперь - в элитный спортивный комплекс с прекрасным бассейном, шикарными спортивными площадками под крышей, с зеркальными тренажерными залами, пользоваться услугами массажистов и парикмахеров.
Сначала бесплатно отдыхать в задрипанных номерах захолустных домов отдыха, а теперь - в уютных двухэтажных коттеджах в Снегирях,* где не раз она видела всяких партийных лидеров и известных Думцев, или в Завидовских** новых коттеджах, где соседствовала с работниками Правительственного аппарата.

     *Управление делами Президента. 
     **Управление делами дипломатического корпуса.

И если раньше за счастье почитала выезжать за полцены в Болгарию, останавливаясь в трехзвездочных отелях, то сейчас уже останавливается только в пятизвездочных - в Пальма де Майорке, Тенерифе, Бали; и, если всего шесть лет назад с тоской приходилось смотреть на жалкий остаток денег за десять дней до получки, то теперь она рассчитывается исключительно платиновой картой*** в самых модных иностранных магазинах и крупных супермаркетах.      

     ***Принятая во всем мире форма оплаты, когда на восполняемом счету кредитной карточки находится от пяти до десяти тысяч долларов.

А еще душу греет пусть пока маленький счет в лондонском банке на «черный день», которого хватит на «белый хлеб с маслом» на ближайшие пять лет жизни в России. Пока.
И каждый надстроенный ею этаж открывал ей все более захватывающие перспективы и возвышал ее над унизительным быдлом, в которое она попала после того, как осталась одна с Наткой и престарелыми больными родителями. Она знала, что счастья, как и радости, всегда не хватало на всех, и она спешила.

И вдруг здание содрогнулось. И это случилось только сейчас, но напугало ее так сильно, что она не сможет теперь жить спокойно, жить, как жила раньше, не сможет от всего этого просто отмахнуться.
И главное, она не сможет так, как раньше, педантично кирпичик за кирпичиком возводить свое здание. Она чувствовала, что случившееся начинает затрагивать само ее существование. Она пока не понимала, что ей делать: надо ли воспринимать первые содрогания с полной уверенностью, что ничего плохого не может произойти или немедленно надо предпринимать меры по укреплению ее творения. Или, взяв только самое ценное, бежать, быстрее бежать подальше, пока не накрыло ее под развалинами.
А может лучше отыскать причину и попробовать оценить, насколько она серьезна, и можно ли с ней бороться?
     «Спокойно, только спокойно! Главное не спеша разобраться. Она сможет все понять! Она сможет все расставить по своим местам и оценить произошедшие вдруг изменения, а потом уж действовать. Это она умеет и сделает, как надо!
   Итак, еще вчера все было таким привычным, устроенным, понятным, предсказуемым. И был Георгий. Что же произошло сегодня? Так с чего же начались ее волнения и это непривычная неуверенность в себе? Нет, в себе она по-прежнему уверена! Но эта непредсказуемость обступивших ее событий! Так, так... Неужели с этих дурацких восьми листочков? Не может быть! Эти листочки - следствие. Ха, ничего себе - следствие... это что же...  листики стоят только экономии на три миллиона долларов? А прибыль? Ничего себе следствие! А еще 10 секретных скважин!
Да, но еще вчера было ее Заключение, строго обоснованное, хорошо просчитанное, позволяющее скорректировать технико-экономическое обоснование, уменьшить финансовые риски, правильно организовать финансовые вложения и благодаря ее предложениям выйти на окупаемость всего проекта на четыре года вместо пяти лет, определенных руководством компании. А показать, какая прибыль ждет компанию от ее предложений, - это она умеет, это ее хлеб! Тут уж она расписала!
И завяжи она весь этот проект грамотно в юридическом плане, а она не сомневалась в своих способностях, и добейся она выполнения всего проекта в установленные сроки, а у нее не забалуешь, - и тогда ее счет возрастет еще на такую желанную единицу с пятью нулями! Ведь успокаивал ее шеф, что этот вопрос согласовал с самим Председателем... И тогда уж точно быть ей первым вице-президентом, а может...               
И это... и это, пожалуй, не равносильно возведению очередного этажа ее дома. Это... это, как все равно, переехать из обшарпанной коммуналки в шикарную просторную, светлую квартиру в элитном доме, где каждый метр, из ста двадцати общей площади, стоит не менее пяти тысяч долларов! Пожалуй, желаемая должность первый «вице»  - это тоже слуга. Президент, – вот, когда она смогла бы, наконец, перевести дыхание. Вот когда она смогла бы, пожалуй, окончательно забыть про жгучее, как удар хлыста, позорное клеймо - быдло. Только тогда она сможет остановиться, завершив свой многолетний и такой изнурительный марафон наверх! Только тогда закончится эта чертова игра, по понятным для нее правилам, когда результат каждого тайма должен быть обязательно в ее пользу!
Да, но еще вчера она была уверена в себе. Ну и что Совет директоров, ей не привыкать докладывать и защищать свою позицию. Она же еще вчера знала, что ее ожидает и была спокойна. И тут восемь этих дурацких листочков!
А что же все-таки в осадке? В первом варианте, если пойдет все в соответствии с ее технико-экономическим обоснованием и Заключением, - титанический труд без продыха, - все пять лет и плюс сто тысяч на ее счет. Плюс, если шеф сдержит обещание, - должность первого вице-президента. Плюс, если Совет директоров не передумает! Во втором, - прямо сейчас, как уверяет Георгий, верных три миллиона, а если это случится у нее будет крупная премия. А… а еще, - эти тайные 10 скважин Гафара!
Черт с ними с этими миллионами, это еще курочка в гнезде! Нет, не то! Пошла по кругу. Это все-таки следствие! Где же причина? Да, но эти фиговые восемь листочков нарушили ее выстроенную схему, ожидаемую и направляемую ею реакцию руководства...
Постой, постой, так это ее любимый устроил ей сумасшедший день?! Так это он, грубо, не спросив ее разрешения, начал играть по своим правилам, которые она не понимала и, конечно, она единственная на поле выглядела идиоткой! Да что там, ей пришлось уйти с поля! Хуже! Ее удалили под улюлюканье участников и зрителей!»
У Анны во многих местах по телу пошел нервный зуд. Ей пришлось немедленно растирать ноги, руки, шею, грудь, потереться спиной о кресло,- до того было нестерпимо и противно!
Волны удушья вдруг начали накатываться на нее. Анна, не узнавая себя, вскочила, попыталась унять все ходьбой, потом поняла, что ей не справиться, выскочила в столовую, открыла бар, налила полрюмки коньяка и залпом выпила. Хорошо, что Георгий был в другой комнате и смотрел телевизор. Анна вернулась в кабинет, села в кресло, но волнение не проходило, расслабление - тоже. С ужасом она вдруг почувствовала, как что-то отвратительное начало заползать к ней в душу. От страха она оцепенела. Анна понимала, что нельзя «это» туда впускать, что потом будет поздно, но что она могла поделать! В отчаянии она откинула голову, закрыла глаза и застонала. А «это» вползало незаметно, тихо, бесшумно, как умеет делать только мерзкая, скользкая, страшная тварь. Ну как же ей было плохо!
     «Георгий!» -  зовя на помощь, вдруг вырвалось само собой у Анны. Это любимое имя ударило по морде уже заглянувшей в ее душу твари и отбросило ее!
     - Что-нибудь непонятно? - спросил вошедший Георгий, обнимая ее за плечи, прижимаясь своей щекой к ее щеке и глядя на дисплей компьютера. - Так ты еще на первом листе? Решила еще раз критически просмотреть? - изумился он.
     - Я... я вернулась к началу, - соврала Анна.
     - Так может, обсудим твои сомнения? - предложил Георгий.
     - Нет, дай я почитаю кое-что... еще раз, - опять соврала Анна.
     - Ну, ну! Да не усложняй, Анна, все будет по-твоему, только с большим эффектом! - и Георгий поцеловал ее в щеку. - Позовешь, если что, - и также спокойно вышел.
     «О, чудо! И сразу никакого волненья и страха! И зуд противный пропал! И теплота Георгия со щеки перешла в голову, успокоила грудь, стала заполнять все тело. Язык стал влажным, горло перестало першить и сдавливать. Ее тело стало наливаться прежней силой».
Анна почувствовала уверенность и какое-то хорошее предчувствие! А главное... главное... она прислушалась к себе... вместе с теплотой по всему телу разливалась благодарность к этому отзывчивому, чуткому человеку, который вот так просто пришел, обнял, поцеловал, успокоил и справился с этой мерзкой гадиной, против которой Анна была бессильна!
     «О-о-о, что было бы, если бы «это» заползло бы к ней в душу и поселилась бы там! Там, где совсем недавно расцвел такой нежный, такой слабый, такой незащищенный цветок зародившихся чувств к ее любимому человеку. Как легко этой твари было бы расправиться с ее любовью! И что тогда Анна без нее? Чего она стоит без любимого человека! Зачем ей тогда своя игра? Будет ли она рада достигнутой желанной цели? И нужна ли ей без него верхняя ступенька ее послужной лестницы? Какой-то счет на 25-the Old Broad Street!»

Анна встала и нервно заходила по кабинету.
     «Как же так? - вдруг ужаснулась она. - Какого черта? Не останавливаться же ей, когда до вершины, может быть, всего один шаг? А будущее Натки, которое она прочно связала со своей целью? И сможет ли она теперь достроить свое здание вместе с любимым человеком, когда он вмешался в его завершение? Не повторится ли снова Вавилон?»*               

     *Разрушение Вавилонской башни, из-за смешения языков строителей и не понимания друг друга потомками Ноя.

     «Постой, остынь, не торопись! А с чего это она решила, что надо выбирать «или-или»? Ну и что, если правила игры сейчас устанавливает Георгий, разве цели у них не совпадают? Ах, вот, оказывается, в чем дело!   
Ну, спасибо, вот теперь стало ясно. Она всю жизнь была игроком! Она делала игру! А теперь она только ассистирует, подыгрывает, и она не может с этим смириться! Но она же не запасной игрок на скамейке! Разве ж она выбывает из игры? Ну и что, если финальную, самую стервозную часть игры взялся лидировать любимый ей человек, ведь все запрещенные приемы, все пинки, все удары тогда обрушатся на него!   
Так он же сознательно прорывается впереди нее в этом чертовом регби, чтобы ей синяков и травм досталось бы меньше! Ее любимый сам отказался от плодов победы в ее пользу! Какая же она тупая! Как же долго до нее доходит! Она сейчас только это начинает понимать!»

Но все равно в ней что-то противится, мешает отдать роль разыгрывающего лидера, делающего саму игру.
Так было всегда до Георгия, так было много, много раз! И какое имеет значение, что у нее были травмы, что ей было больно! Она научилась за эти годы держать удары! Зато она знала, что каждое набранное очко позволяет ей подниматься по такой крутой, такой ощутимой лестнице - «табеле о рангах».
   
     «Неужели она не может сейчас довериться любимому мужчине? Может в этом и есть ее дурость?
Действительно! Как это она, привыкшая играть лидером только сама, финальную самую ответственную игру может доверить какому-то… ну, ну, поосторожнее! Опять ее заносить стало! Не какому-то, а любимому, а значит, -  можно! Любить – значит жить жизнью того, кого любишь, так, вроде, сказал какой-то классик.»*

     * Л. Н. Толстой.               

Опять надо подстраиваться под мужское начало. Отвыкла она, вот что. Поэтому и не представляет, что же ей надо делать. А ведь как приятно, как спокойно находится в его объятьях! А здесь, в этой сволочной игре, она не может ему довериться!

     «Да, видимо, придется. К тому же, оказывается, он неплохой игрок! Да, он ее стоит! Ох, какого же она о себе высокого мнения! А, может, она ему и в подметки не годится! Нет, вот этого не может быть, это уж она точно знает! Итак, если хочет его иметь в партнерах, лучше уступить.
И, конечно, внимательно смотреть за его финальной игрой и подыгрывать ему.
Все, наконец-то все встало на свои места. Она не будет ему мешать. И потом, - по его действиям видна опытность и хватка. Решено! Играй, мой любимый!  Я рядом! Мы должны вместе выиграть!»
А вдруг... а вдруг какой-нибудь не предвиденный форс-мажор?**

     **Событие, которое не может быть предусмотрено или предотвращено, ни устранено какими-либо мероприятиями.

Но Анна, это же игра не в какой-нибудь цивилизованной старушке Англии, а в залихватской непредсказуемой блуднице России, которая уже не один раз промотала все родительское состояние. Вот и теперь возвратилась к отчему очагу в рубище, в коростах, пахнущая свиньями и хлевом и снова умоляет простить ее, и снова принять в семью. И, похоже, ее снова примут в объятья, и она получит прощенье за прошлые грехи. Ее отмоют, оденут, накормят. Но где гарантия, что ее вновь не попутает блуд?

Анна решительно встала и возбужденно заходила по кабинету.                «Даже если случится что-то непредвиденное, с такой моральной поддержкой, с таким любимым человеком - она не пропадет! Это он - сейчас самый прочный фундамент ее здания, на котором должно все держаться и от которого все должно строиться».

Она легкой походкой подошла к Георгию, села рядом с ним, обняла его.
     - Что смотрим?
     - Да так, детектив какой-то. Соревнуюсь с инспектором в логике.
     - Ну и как? - поинтересовалась Анна.               
     - Да дивлюсь порой, какими окольными путями, как педантично и осторожно он идет к истине, когда можно продраться напрямик.   
     - Что ты от него хочешь, Георгий, - серьезно сказала Анна, - ведь он цивилизованный человек, европеец, француз, наконец, в нем течет кровь Людовика... в общем, какого-то Людовика...
     - А я кто же? - изумился ее логике Георгий.
     - А ты, Георгий, русский, полуазиат, в тебе играет кровь дикарей степных кочевников, кровь черни, грабившей по большим дорогам во времена Великой Смуты.
Георгий смотрел на Анну и хлопал глазами.
     - Да, Анна, ход мысли и твоей логики непредсказуем, ты мыслишь образами, а это на ступень выше дедукции, поэтому с тобой тяжело тягаться и мужикам, - наконец, нашел что сказать Георгий.

Потом они вместе прочитали его заключение, составили таблицу стратегии освоения месторождения по его настоянию. И по настоянию Анны подкорректировали бизнес-план по новым данным, проконсультировавшись с Филипом Котлером.*

     *Филип Котлер - профессор маркетинга Северо - Западного университета США, написавший много книг по маркетингу и менеджменту.

     - Не пугайся, Анна, по крупному, я прикинул затраты, тебе останется только уточнить.   
     - А это что такое? - показала Анна в Таблице Георгия на пустую графу.
     - А это полк Боброка!   
     - Это что еще за полк? Какого еще Боброка? - испугалась Анна, раскрыв широко глаза.
    - Ну как же, - оправдывался Георгий, - того самого князя, кто решил исход эпохального для России сражения в Куликовской битве русских полков во главе с князем Дмитрием Донским. Анна, да это когда разбили Мамая.
Георгий достал какую-то обтрепанную тетрадь. Полистал.
     - Вот, смотри.
Анна увидела несколько таблиц характеристик нефтеперерабатывающих заводов и аккуратно подклеенный факс с калькуляцией одного из них.
     - Вот он, такой или похожий факс тебе должен прийти сегодня-завтра.
     - Да нефтеперерабатывающего завода вообще нет в нашем технико-экономическом обосновании! - почти завопила Анна.
     - Плохо! А почему? Надо, хотя бы обозначить перспективу развития. Неужели не ясно, что выгоднее перерабатывать такую легкую нефть в бензин и продавать последний, чем гнать на продажу нефть? Тем обиднее смешивать ее с тяжелыми нефтями, когда она идет по трубопроводу по всей России.
Анна некоторое время молчала, вспоминая разговор с любимым о прспективах развития проекта. Потом встряхнулась.
     - Ой, а я об этом как-то не подумала, - подкупающе произнесла она. - Георгий, знал бы ты какого здоровья мне стоило выбить согласие раскошелиться наших толстосумов, Совет директоров, на наш нефтяной проект, когда представилась возможность вложить прибыль компании в новое направление! А ты еще про какой-то завод! Ну, я поняла, - это на перспективу.
Ладно, слушай, я тебе обещала рассказать историю про свою первую любовь. Самую, самую первую.