Триумф Берил

Автор: Эглантон Торн.Первоисточник: Лондон: The Religious Tract Society,1909
***
I. БЕРИЛ II. КОРАБЛЬ, ПОШЁЛ КОРАБЛЬ III. БЕССМЕРТНЫЙ СТРАДАЛЬЕЦ
IV.Берил обращается с просьбой V.Берил одолевают сомнения VI. Разговор о королевстве7.Берил заводит друга 8.Первая ссора IX. Странная воскресная школа
X. Приливная волна XI.ДЕТИ ПРОПАЛИ 12. СПАСЕНИЕ 13. ПРЕДВИДИМАЯ МРАЧНАЯ ПЕРСПЕКТИВА XIV. ПРАВЛЕНИЕ XV. ВПАСТЬ В ИСКУШЕНИЕ XVI. СВОБОДА ВОЛИ И ПЕЧАЛЬ
17.НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ ГОСТЬ 18.МУЧИТЕЛЬ БЕРИЛ 19 КАК МУЧИТЕЛЬ БЕРИЛ СТАЛ ЕЕ ДРУГОМ
 XX. ВЕЧЕРИНКА ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ БЕРИЛ XXI. БЕСЕДА ПОД ОРЕХОВЫМ ДЕРЕВОМ
22. БОЛЬШЕ РАБОТЫ ДЛЯ КОРОЛЕВСТВА 23.В ЛОНДОНЕ 24. ФОТОГРАФИЯ ДЭВИДА ГИЛБАНКА 25. СНОВА ДОМА 26. В ЭГЛОШЕЙЛЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕЗНАКОМЕЦ 27. Печальные расставания
28 Берил играет роль героини 29 НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ.30 БОЛЬШОЙ СЮРПРИЗ ДЛЯ БЕРИЛ
***
ГЛАВА I БЕРИЛ
«ПОТОРОПИСЬ, ЛЮСИ, ты такая медлительная!» — воскликнула Берил Холлис, нетерпеливо встряхнув длинными шелковистыми локонами, которые тщательно расчёсывала её служанка. «Папа будет здесь раньше, чем ты уложишь мне волосы,
я уверена».

«Вам не стоит этого бояться, мисс Берил, — тихо ответила служанка. — Эндрю только что выехал со двора, а до станции добрых три мили.
Хозяин не может быть здесь уже давно.»

- Ну, в любом случае, поторопись! - возразила Берил, еще раз тряхнув головой.
- Я хочу сделать так много вещей до приезда папы.

"Я поспешила, насколько это было возможно", - ответила Люси обиженным тоном. "Но
твои волосы так растрепались на ветру, что
с этим ничего не поделаешь".

«Мои волосы — это проблема, — сказала Берил. — Я бы хотела носить их покороче, как у мальчика. Они постоянно лезли мне в глаза и раздражали меня, когда я была на пляже. Я бы наслаждалась ветром, если бы не они. Думаю, это весело, когда дует такой ветер, как сегодня днём».

«Кажется, ветер всё ещё усиливается, — сказала Люси, когда сильный порыв ветра ударил в стену дома. — Боюсь, ночью будет гроза».
«О, я так рада! — радостно воскликнула Берил. — Я люблю слушать, как шумит ветер, когда я лежу в постели. Кажется, от этого кровать становится ещё уютнее и комфортнее».

«О, мисс Берил, как вы можете говорить, что рады!» — упрекнула её Люси.
Будучи дочерью рыбака, она знала, какие опасности таит в себе море, и для неё шторм был событием, которого следовало опасаться.  «Подумайте о бедных моряках, которые могут утонуть, пока вы наслаждаетесь своим тёплым ложем».

«Ну, Люси, ты же знаешь, я не имела в виду, что рада тому, что моряки
утонули, — раздражённо ответила Берил. — Я уверена, что не желаю никому зла, но мне нравится слушать рёв ветра».
К этому времени Берил привела в порядок волосы, и Люси начала наряжать её в белое платье с синим поясом и лентами. Как только Берил вырвалась из рук служанки, она, несмотря на предупреждение Люси о том, что она может испачкать платье, вскарабкалась на высокое подоконное сиденье и хорошенько рассмотрела открывающийся вид.
Окно детской комнаты выходило на боковую сторону Эглошейл-Хауса и было обращено к узкой холмистой улочке, которая вела из деревни к берегу.


 Также был виден уголок пляжа с рядом рыбацких лодок,
привязанных к камням, и несколькими растянутыми над ними сетями.
 Несколько мужчин ходили по пляжу, собирая сети и укрепляя лодки в ожидании штормовой ночи. Мрачное небо, сердитый рокот волн и усиливающийся мартовский ветер, казалось, подтверждали их прогнозы.


«Ну и ветер же дует, право слово! — сказала Берил. — А теперь ещё и дождь начинается. Надеюсь, папа не промокнет».
 «Сейчас дождь никому не навредит, — сказала Люси, выглядывая на улицу. — И я осмелюсь сказать, что Эндрю взял с собой зонтик. О, мисс Берил, посмотрите на своё платье». Оно будет выглядеть неаппетитно, если ты будешь стоять на нём на коленях вот так.
Берил не удостоила Люси ответом, но, легко спрыгнув с подоконника, поспешила выйти из комнаты.

 Спускаясь по широкой лестнице, она почувствовала восхитительный запах готовящейся еды.  Берил с удовлетворением отметила это, ведь она бы
Сегодня вечером она ужинала с отцом в честь его возвращения, и у неё был зверский аппетит к деликатесам, которые кухарка наверняка приготовила по этому случаю.

 Берил была единственным ребёнком в этом большом старом доме, и поэтому ей многое позволялось. Но она никогда не знала материнской любви и заботы.
 Прошло почти двенадцать лет с того летнего дня, когда мистер Холлис привёз свою хорошенькую молодую жену в её дом в Корнуолле. Дом Эглошейл
выглядел светлым и уютным, когда его недавно покрасили и украсили
в честь её приезда, и тихая жизнь маленького приморского городка
Деревня казалась милой и спокойной для сердец, которые так нежно сжимались в объятиях друг друга и делали жизнь друг друга счастливой.

 Радость длилась недолго.  Всего год счастливой супружеской жизни, а затем пришли смерть и перемены.

 Когда Берил родилась, её мать ушла из жизни, и для безутешного мужа юная беспомощная жизнь казалась жалким обменом на ту, которой она его лишила.

Он уехал за границу на несколько лет, оставив своего младенца на попечении слуг, которые были верны своему хозяину и с любовью заботились о ребёнке. Когда он наконец вернулся домой, Гай Холлис был очень рад
Он жил со своей маленькой дочерью и научился нежно любить её, хотя, возможно, его любовь была не самой мудрой и бескорыстной формой родительской привязанности. Ему нравилось гладить и ласкать свою маленькую Берил, осыпать её подарками и баловать, но его доброта не доставляла ему особых хлопот, а привязанность к дочери не побуждала его остепениться и снова поселиться в Эглошейле. После смерти жены он
вернулся к привычкам своей прежней холостяцкой жизни и обычно
жил в Лондоне, ограничиваясь короткими визитами в
Он отправился в Корнуолл, чтобы убедиться, что там всё идёт как надо и что ребёнок здоров и счастлив.

 Чтобы Берил не была полностью отдана на попечение слуг, он убедил свою сестру, незамужнюю даму с небольшим состоянием, поселиться в Эглошайл-Хаусе и взять на себя управление хозяйством.
Заключив это соглашение, он был полностью уверен, что сделал всё, что от него требовалось как от отца.

Берил очень любила родителя, которого так редко видела, и всегда с радостью встречала его визиты. Жизнь девочки не была скучной, хотя
у неё не было сверстницы, с которой она могла бы общаться.

Она полностью наслаждалась своей свободной, дикой жизнью на берегу моря и находила
множество удовольствий и забав в прогулках по берегу и
исследовании скал и пещер, которыми он изобиловал, или в создании
знакомство с честными местными рыбаками, у которых всегда были наготове
улыбка и приятное слово для маленькой хозяйки "Дома". Ее
отец подарил ей пони, на котором она обычно проезжала много миль
вдоль побережья под присмотром Эндрю, который следил, чтобы с ней ничего не случилось
.

Без сомнения, было бы приятнее, как иногда говорит Берил
Она признавалась, что если бы у неё был друг-подросток, с которым она могла бы гулять и кататься верхом, это было бы здорово. Но в целом она была вполне довольна своей участью и не жаловалась на то, что не могла изменить.  Эти долгие часы, проведённые на свежем воздухе, укрепили её здоровье и придали ей сил. Она выросла высокой, крепкой девочкой с изящной, хорошо сложенной фигурой, такой же выносливой, подвижной и быстрой, как любой ребёнок в Эглошейле.

Умственное развитие Берил сильно отставало от её физического развития, и она была немногим менее невежественна, чем дети рыбаков, игравшие на пляже.
 Предполагалось, что за образование Берил будет отвечать её тётя; но мисс
Сесилия Холлис была слишком ленива, чтобы утруждать себя обучением Берил.
Помимо редких уроков музыки и частых выговоров за невежество с утомительными наставлениями о том, как должна вести себя леди, она оставила развитие Берил на попечение няни, которая, научив её кое-как читать, писать уродливым каракульным почерком и складывать простейшие числа, не могла дать своей подопечной никаких других наставлений.

Берил нисколько не расстраивалась из-за скудости своих интеллектуальных потребностей. Она пребывала в блаженном неведении относительно того, что для
Дочь джентльмена, она была до безобразия невежественна. Она умела читать
красивые, ярко иллюстрированные сборники рассказов, которыми её
снабжал отец, и не испытывала потребности в дальнейшем обучении. Берил
была склонна быть довольной собой. Она испытывала приятное
чувство превосходства и достоинства, когда ходила среди рыбаков
Эглошейла, которые относились к ней с таким же восхищением и почтением,
как если бы она была маленькой принцессой. Иногда, когда юная леди
была особенно непослушной и своенравной, её тётя угрожала
Он собирался отправить её в школу, но эта угроза никогда не нарушала спокойствия Берил,
поскольку она была уверена, что отец не согласится на то, против чего она сама так сильно возражала.

 Берил направлялась к своей тёте Сесилии, спускаясь по лестнице и с приятным предвкушением вдыхая аппетитные запахи, доносившиеся из кухни. Она не особенно любила общество своей тёти, потому что их отношения были самыми прохладными из всех возможных.
Но в тот момент Берил была взволнована
она чувствовала себя беспокойной и нетерпеливой, и небольшой разговор с тётей мог бы помочь ей скоротать время.

 Берил вошла в гостиную — длинную, низкую комнату с расписными потолками и эркером, из которого открывался прекрасный вид на море.  В комнате было тепло, даже душно, потому что в камине горел большой огонь, и по всей квартире разносился аромат горящих поленьев. Войдя в комнату, Берил не увидела огня, потому что большую часть камина закрывала большая черно-золотая ширма.  Обойдя ширму, Берил увидела свою тётю, удобно устроившуюся на
на диване с романом в руке, который, казалось, был ей очень интересен.
 У ног мисс Сесилии на ковре лежала маленькая толстая собачка, которая вяло пошевелилась и слабо заскулила, когда Берил подошла. Берил не обратила внимания на животное, потому что, хотя она и любила большинство собак, к этому глупому и бесполезному пуделю она не испытывала ничего, кроме презрения. Лев,
огромный мастиф, прикованный цепью во дворе, при виде которого тётя Сесилия
в ужасе отпрянула бы, по мнению Берил, был гораздо более подходящей
игрушкой для домашнего питомца.

 Мисс Холлис давно перестала быть молодой, но одевалась она со вкусом
Она уделяла моде столько же заботы и внимания, сколько в дни своей ранней юности, хотя юношеский стиль её одежды лишь подчёркивал жестокий контраст с измождённым и поблёкшим выражением её лица. На её худых, заострённых чертах лица читалось раздражённое недовольство, и она казалась таким же недружелюбным собеседником, как и ребёнок. Она вздрогнула и поежилась, когда Берил перебежала через комнату.

«О, Берил, если бы ты только могла научиться входить в комнату бесшумно!» — сказала она слабым, раздражённым тоном.
 «И ты оставила дверь открытой. Я знаю, что ты это сделала, по ужасному сквозняку».

«Право же, тётя Сесилия, я думаю, вам не повредит небольшая прохлада, —
холодно заметила Берил. — В этой комнате жарко, как в печи».

«Ты забываешь, что я не такая, как ты, дитя моё, — сильная, как лошадь.
От малейшего дуновения ветра я простужаюсь. Ради всего святого, закрой эту дверь».

Берил сделала, как ей было сказано, а затем вернулась к камину.
Чайные принадлежности стояли на маленьком столике рядом с диваном ее тети, потому что
Мисс Холлис только что подкреплялась послеобеденной чашкой
чая.

"Можно мне чашечку чая, тетя?" - спросила Берил, а она положила руки на
заварочный чайник.

- Тебе лучше не пить, - томно сказала тетя Сесилия. - чай вреден для
маленьких девочек.

Но Берил уже налила чашку себе и без дальнейших споров принялась за чай.
чай.

Было ясно, что спрашивать разрешения у тети - простая формальность.
Мисс Холлис никак не ожидала, что к ее запретам прислушаются, и
Берил давно знала, что может безнаказанно ослушаться свою тётю.
Насыпав себе на колени сладкого печенья, Берил села на коврик у камина, чтобы немного перекусить.

"Так она будет вести себя тихо! Какое счастье!" — подумала её тётя, снова погрузившись в роман.

Но мисс Холлис вскоре напомнила себе, что Берил может есть и говорить одновременно.


"Как вы думаете, тётя Сесилия, папа скоро приедет?" — спросила она с набитым печеньем ртом.


"Осмелюсь предположить, — ответила её тётя, — что тебе лучше поторопиться и съесть своё печенье, иначе ты не сможешь с ним поговорить, когда он приедет."

- Во сколько поезд прибудет на станцию? - настаивала Берил.

- Я не могу назвать вам точное время, - ответила мисс Сесилия. - Возможно, Люси
знает.

Но Берил не была расположена понять этот намек и снова искать общества Люси
.

"О, какой шторм, похоже, над морем!" - воскликнула она. "И волны
такие большие. Скоро будет сильный шторм".

"О, мне жаль это слышать", - сказала мисс Холлис со вздохом. "Я не могу
спать, когда идет гроза. Я чувствую себя такой нервной и слабой".

"А вам бы понравилось, если бы Вы были на борту корабля посреди
шторма?" возвращается берилл, думая, что замечания Люси может быть
повторила тетка с пользой. "Это будет гораздо хуже для бедных
моряки, нежели вам."

"Я не хотел бы его вовсе; он убьет меня", - сказала тетя Сесилия.

«Интересно, каково это — утонуть!» — сказала Берил, продолжая свои размышления. «Не думаю, что я бы сильно расстроилась.
Нет ничего лучше, чем быть в воде».
 Тётя Сесилия вернулась к своему роману и не обратила внимания на это замечание.

За неимением лучшего занятия Берил начала дразнить пуделя.
Но тут до неё донёсся долгожданный стук колёс, и она с криком радости выбежала из комнаты, оставив дверь нараспашку, к неудовольствию своей тёти.
Она бросилась в холл навстречу отцу.

Мистер Холлис был высоким мужчиной с каштановыми волосами и бородой, ему не было и сорока лет. На его лице почти не было следов печали, омрачившей его молодость. Он производил впечатление состоятельного английского джентльмена, который вёл лёгкую, комфортную жизнь, тщательно избегая любых ненужных хлопот и неприятностей.

"Ну что, Берил, как ты?" — спросил он, обнимая её.
— Неплохо? Верно. Ты выглядишь неплохо. Да ты просто вытянулась с Рождества, дитя моё! Говорю тебе, ты вся состоишь из ног и рук.
— Я рада, что ты считаешь меня выросшей, папа, — с гордостью сказала Берил. — Я хочу
быть очень высокой, такой же высокой, как ты, папа.

- Надеюсь, не такой высокой, как я, - ответил он, - иначе ты станешь
чудовищем женского пола, Берил. Как твоя тетя? Давайте пойдем и найдем ее.
И когда ужин будет готов? Ибо Я голоден, как человек должен быть
кто постился в течение последних девяти часов".

Когда они вместе вошли в гостиную, стало ясно, как сильно Берил похожа на отца.
У неё были такие же голубые глаза, такие же густые каштановые волосы, только локоны девочки имели приятный золотистый оттенок, которого лишились волосы её отца, а цвет лица был светлым и нежным.

Берил почти не разговаривала с отцом, пока он ужинал.
Отчасти потому, что её внимание было приковано к необычным блюдам,
а отчасти потому, что она была достаточно проницательна для женщины
и понимала, что её болтовня будет более уместной, когда он утолит
свой аппетит. Но когда на стол подали десерт и отец неторопливо
потягивал вино, она дала волю своему языку и начала рассказывать
ему обо всём, что происходило в маленьком мирке Эглошейла за
месяцы его отсутствия. Этот приятный разговор,
Однако этому не суждено было продлиться долго. Всё закончилось самым неожиданным образом.

 Пока шла трапеза, буря становилась всё сильнее и сильнее, и порывы ветра, обрушившиеся на дом, были ужасающими.

«Ну и шторм, конечно!» — заметил мистер Холлис, наливая себе второй бокал вина.
«Боюсь, завтра мы услышим о каких-нибудь морских катастрофах».
Едва он это сказал, как сквозь рёв ветра и волн до них донёсся грохот выстрела, сделанного в море.

"Что это?" — воскликнул мистер Холлис. «Наверняка есть какой-то корабль»
в бедственном положении у нашего собственного побережья.
Они снова услышали этот звук, и он встал и подошёл к окну, но тщетно вглядывался в тёмную ночь.

В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, Эндрю ворвался в комнату, взволнованно говоря: «Я подумал, что вам будет интересно узнать, сэр, что на пляже там, внизу, поднялась суматоха. Говорят, у мыса Шелдон терпит бедствие судно
«Пойнт».



Глава II

Кораблекрушение

Услышав новость, которую принёс Эндрю, мистер Холлис поспешил в
прихожую и, надев дорожное пальто и шляпу, собрался выходить
в грозовую ночь.

"Папа," — раздался рядом с ним голос Берил, — "давай я пойду с тобой и посмотрю на корабль."
"Ерунда, дитя," — поспешно возразил отец, — "ты не сможешь стоять на берегу в такой шторм, как этот. Нет, нет, даже не думай об этом."

«О да, папа, я могла бы устоять против ветра, — настаивала Берил. — Я уверена, что могла бы. Ты не знаешь, какая я сильная».
Но мистер Холлис был непреклонен. «Нет, нет, дитя моё, это невозможно; я и подумать об этом не могу, — сказал он. — Но вот что ты можешь сделать, Берил. Ты можешь уговорить
Люси отвести тебя в сад». Оттуда вы увидите корабль, я не сомневаюсь.
— Я не сомневаюсь.

И на этом Берил пришлось успокоиться.

 Люси и сама хотела посмотреть, что происходит, и не возражала против того, чтобы отвести Берил в сад. Сад располагался перед домом, доходя до самого пляжа, и был относительно укромным местом, поскольку высокая прочная стена защищала его от любой возможной опасности, будь то ветер или волны. В нижней части сада была дверь, проделанная в стене.
От неё к пляжу вела каменная лестница, по которой Берил могла легко спуститься к воде, когда хотела искупаться, потому что во время прилива волны разбивались о самую нижнюю ступеньку.  Ещё одно удобство
Для купающихся рядом с этой дверью был построен садовый домик. Он состоял из нижней и верхней комнат, а поскольку окно верхней комнаты возвышалось над стеной и выходило на весь залив, оно служило прекрасной обсерваторией.

 В этом домике Люси и Берил укрывались от ветра, который даже в саду был слишком сильным и бил им в лицо, обдавая холодными морскими брызгами. Вскоре к ним присоединились другие слуги, и вся компания с тревогой уставилась в окна.
Но долгое время они не могли разглядеть ничего, кроме вздымающейся массы
темнота, над которой проносились яростные порывы ветра.

 Вдруг Берил воскликнула: «Люси, я вижу свет! Там, далеко справа, за мысом Шелдон. Ты не видишь?»
 «Да, кажется, вижу, — ответила Люси, вглядываясь в темноту. А, вот и ружьё снова! Оно звучит очень далеко».

- Свет движется! - воскликнула Берил. - Я вижу его совершенно отчетливо. Он
движется к нам.

"Ах, бедняги, да смилуется над ними Господь!" - воскликнула Люси.
в отчаянии всплеснув руками. "Ветер гонит их прямо на
скалы ниже Шелдон-Пойнт".

- Что ты имеешь в виду, Люси? Что с ними будет? - спросила Берил.

- Но, мисс Берил, корабль разобьется на куски, если ударится об эти скалы.
и все они пойдут ко дну, - ответила Люси. "Там не хватает в
надеюсь, что для любого из них, бедняги."

"Но они, конечно, могут быть сохранены; они должны быть сохранены!" - воскликнула Берил
страстно. "Мужчины достанут спасательную шлюпку. Папа проследит за этим.
они что-нибудь предпримут".

"Боюсь, спасательная шлюпка была бы бесполезна среди этих камней", - сказал
Люси: "даже если бы они могли спустить его на воду в такую погоду, как эта.
Жизни рыбаков так же дороги, как и жизни тех, кто находится на борту этого судна.
У них есть жёны и дети, ради которых стоит жить».
«О, Люси, я больше никогда не скажу, что мне нравятся штормы», —
раскаянно произнесла Берил. «О, я надеюсь, что корабль спасут!»

«Я помню, много лет назад, когда я была маленькой девочкой, на
эти скалы налетело судно, — сказала Люси, — и все, кто был на борту,
утонули, хотя их было больше сотни».

«Как ужасно!» — вздрогнув, сказала Берил, наблюдая за тем, как свет всё ближе и ближе подбирается к смертоносным скалам.

 Тем временем на краю пляжа, где заканчивался мыс Шелдон
Мрачная и суровая толпа рыбаков собралась у моря и с горечью и ужасом наблюдала за приближением обречённого судна.

 В этой толпе были храбрецы, люди, которые не побоялись бы опасности, чтобы спасти жизни других; но даже они теперь отступили, чувствуя, что броситься в эти бурлящие, разъярённые волны — верная гибель.

Мистер Холлис позвал на помощь спасательную шлюпку, когда спустился на берег,
но ни один моряк не откликнулся. Они покачали головами, услышав это,
потому что понимали, что было бы безумием спускать шлюпку на воду сейчас.
и мистер Холлис был вынужден неохотно признать, что они правы.

 Такого ужасного моря не было уже много лет. Волны перекатывались даже через Шелдон-Пойнт, что показалось бы невероятным тому, кто видел волны только во время летних игр у подножия этой высокой скалы. Судьба повреждённого судна, брошенного на произвол такого моря, была поистине безнадёжной.

«Неужели ничего нельзя сделать?» — в отчаянии воскликнул мистер Холлис. В ответ он услышал лишь вой ветра и яростный шум волн.

Вдоль берега зажглись огни, и теперь, когда судно приблизилось, они могли различить его форму и размеры. Крики тех, кто был на борту, терялись в шуме бури. Разъярённые волны уже захлестнули судно, унеся многих на дно, но они могли различить человеческие фигуры, в отчаянии цеплявшиеся за мачты и такелаж.

"Неужели им совсем нельзя помочь? Неужели вы ничего не можете сделать?"
— спросил мистер Холлис у рыбаков о нём.

"У нас есть верёвки и спасательные круги, сэр," — ответил Джо Поллард, брат Люси, храбрый и крепкий парень из честной корнуоллской семьи. "Когда дело доходит до
В худшем случае мы сможем подцепить их, если волны поднесут их достаточно близко.
Судно приближалось, подгоняемое жестоким ветром. Теперь они могли ясно видеть людей на палубе. На корме, прижавшись друг к другу, стояла группа людей, при виде которых сердце мистера Холлиса сжалось от глубокой жалости.

Судя по всему, это были отец и мать с маленькой девочкой между ними. Едва мистер Холлис успел заметить выражение муки и любви на их лицах, когда они прижались друг к другу в ожидании неминуемой смерти, как раздался страшный грохот.
Под грохот ветра и волн судно разломилось надвое о коварные скалы, и большая его часть тут же скрылась из виду.
 Пристально вглядываясь в то место, мистер Холлис увидел, что корма корабля лежит на скалах, чуть выше волн, которые, казалось, жаждали поглотить её.  Женщина и ребёнок всё ещё держались за неё, но мужчина исчез.

И теперь отважные рыбаки были начеку, готовые спасти любого, кого волны могли принести в их пределы. Как только их зоркие глаза уловили тёмный объект, покачивающийся неподалёку, один из них, а затем и другой, схватив
с верёвкой в руках бросался в море, чтобы спасти тонущего. Некоторых таким образом удалось доставить на берег, но их было очень мало по сравнению с теми, кто погиб.

 Мистер Холлис указал Джо Полларду на тех двоих, которые всё ещё цеплялись за обломки корабля.

 "Неужели их нельзя спасти?" — спросил он. "Разве до них нельзя добраться сверху?"

Джо покачал головой. «Думаю, так к ним не подобраться, —
ответил он. — Скала такая же отвесная, как стена дома под мысом.
Единственный шанс — обойти её вплавь, но это будет тяжёлая борьба».

"Скоро не останется никакой надежды спасти их", - сказал мистер Холлис,
наблюдая, как волны разбиваются о затонувшее судно. "Вот, дай мне веревку, Джо.
Я сносный пловец, я попробую. Я не могу видеть, как эти бедные создания
погибают, не приложив никаких усилий для их спасения ".

«Нет, нет, сэр, вам не выстоять против такого моря, как это, —
ответил Джо. — Если кто-то и сможет это сделать, то только я. Вам нужно
подумать о маленькой леди».

Говоря это, Джо обвязывал верёвку вокруг своей талии. К одному концу
этой верёвки он привязал спасательный круг, а затем, повернувшись к мистеру Холлису, сказал:
«Я попробую, сэр. Вы держите верёвку, а я сделаю всё, что в моих силах».
Через мгновение смельчак нырнул в воду и начал бороться с волнами. Мистер Холлис затаил дыхание, наблюдая за ним.
Какое-то время казалось, что волны помогают ему, но обогнуть мыс было сложнее. Снова и снова его отбрасывало назад; иногда
Он скрылся из виду в морской пучине и снова появился на гребне огромной волны.

 Он храбро продолжал плыть, пока наконец не обогнул мыс, и несколько сильных гребков не принесли его к месту крушения.  Он добрался до него как раз вовремя
как раз вовремя, потому что он уже разваливался под яростным натиском волн.


 Наблюдатели на берегу радостно закричали, увидев, как Джо взбирается по доскам, за которые держалась беспомощная женщина.
 Но спасение было ещё далеко, и Джо предстояло самое трудное испытание.

Он привязал женщину и ребёнка к спасательному кругу и едва успел это сделать, как вся конструкция, за которую они держались, накренилась и ушла под воду. Все трое пошли ко дну, и на мгновение встревоженным наблюдателям показалось, что всё потеряно. Но
В следующее мгновение спасательный круг поднял их на поверхность, и Джо, схватившись за верёвку, поплыл обратно, буксируя двух других.

 Теперь рыбаки на берегу могли помочь, и они изо всех сил тянули за верёвку, пока потерпевших кораблекрушение, избитых и измученных волнами, не доставили на берег.

"Неужели они мертвы?" - спросил Мистер сайт hollys, как он смотрел на белого и
бессознательные формы которых мужчины извлекли из волн.

"Я думаю, что нет, сэр", - сказал один из рыбаков. "Они не так далеко зашли,
но, я думаю, их можно вернуть. Я видел людей, которые выглядели и похуже
«Они не выживут, но всё же придут в себя».

 «Лучше отнести их ко мне домой, — сказал мистер Холлис.
Там всё будет готово».

 И с сострадательной нежностью грубые рыбаки подняли хрупкую
девочку и её едва ли более тяжёлую мать и понесли их по пляжу
и короткому подъёму к дому Эглошейл.  Там были приняты срочные
меры, чтобы привести их в чувство. Ребёнок пришёл в себя первым. Она быстро очнулась и, когда её завернули в тёплые одеяла и уложили в кровать Берил, казалась совсем маленькой.
Хуже всего было то, что она испугалась и жалобно звала маму.

 Состояние матери было более серьёзным, и прошло много времени, прежде чем она подала хоть какие-то признаки жизни. Когда она наконец пришла в себя, её пульс был таким слабым, а истощение — таким сильным, что врач, которого вызвал мистер Холлис, опасался, что она не оправится от пережитого потрясения.

Пока остальные оказывали помощь бедной женщине, Берил
сидела рядом с ребёнком и пыталась утешить его ласковыми словами
ласкает. Она была хорошеньким ребенком, с большими темными глазами и короткой стрижкой.
черные вьющиеся волосы, намного меньше ростом и, вероятно, моложе Берил. Она
казалась ужасно напуганной, оказавшись в незнакомом месте, и
Слова и поцелуи Берил не смогли ее успокоить.

"Я хочу к маме", - всхлипнула она. И когда ей сказали, что ее мать слишком больна,
чтобы прийти к ней, она сказала: "Тогда подойдет отец. Где папа? Почему он не приходит ко мне? Я знаю, что мама часто болеет, но папа никогда не болеет.
В отчаянии Берил спустилась вниз и стала искать отца. Она нашла его в столовой, где он разговаривал с доктором.

- Папа, - сказала Берил, - эта маленькая девочка все плачет по своему отцу.
Ты знаешь, где он?

- Увы! Бедняжка, - печально сказал мистер Холлис, - ее отец
боюсь, утонул. Мы так и не увидели его после того, как судно потерпело крушение.

Берилл стало белым, и вцепилась в руку отца с тошнотворным
ощущение ужаса.

Она так никогда и не понял до того, что такое смерть. Как страшно казалось
то, что девочка наверху должен плакать на ее отца, и он
лежит мертвый под волнами.

Она расплакалась и отвернулась. Отец снова привлек ее к себе,
целуя ее и произнося нежные и успокаивающие слова; но Берил плакала долго
и горько. Она никогда не забудет горя и ужаса той ночи. Спустя
годы это ясно и отчетливо выделилось в ее истории, как та
ночь, когда она впервые вкусила мирских горестей.



ГЛАВА III

СТРАДАЛЕЦ, ОСТАВШИЙСЯ БЕЗ ДРУЗЕЙ.

Утро после грозы было таким свежим и прекрасным, что казалось, будто природа стремится искупить свой гнев и страсть, проявленные прошлой ночью.  Ветерок был лёгким и игривым; облака, которые виднелись на небе, спешили скрыться из виду как можно быстрее;
Море, на которое солнце изливало свои тёплые лучи, хотя и оставалось высоким, больше не обрушивалось на берег с пожирающей яростью, а лишь вздымалось и опускалось с живостью, присущей всему живому.

Но яркость дня не могла возместить ущерб, нанесённый бурей. Со всех сторон доносились жалобы на потери и бедствия. Некоторые рыбаки потеряли свои лодки, другие — сети.
Потеря средств к существованию стала серьёзным бедствием для этих бедняков, ведь она влекла за собой нужду и голод
для своих жён и семей. Но самой большой потерей была потеря
жизней, и с тяжёлым сердцем те немногие, кто спасся после кораблекрушения,
подсчитывали число своих товарищей, погибших в тёмных водах.
В течение того дня на берег выбросило несколько тел, а также обломки
корабля — бочки, спасательные круги, матросские
майки и различные предметы корабельного обихода. Добрые жители Эглошейла с благоговейной жалостью отнеслись к утопленникам и похоронили их с почестями на церковном кладбище.
в корнуоллской деревне было всего несколько человек, и все они были известны своим дурным нравом.
Они могли радоваться добыче, которую принесло им море в тот день, и с жадностью уносили её с собой.

 Судно, которое так жестоко потерпело крушение, было торговым кораблём из Монреаля, направлявшимся в Суонси.
 На нём не было пассажиров, кроме дамы с ребёнком, которые сейчас укрылись в доме мистера Холлиса, и погибшего джентльмена.
Моряки покачали головами, услышав, что дама всё ещё очень больна.  Они боялись, что ей придётся нелегко, ведь она
она была инвалидом, когда поднялась на борт, и они поняли, что этот
джентльмен совершает это путешествие главным образом ради здоровья своей жены
.

Берилл проснулся с этим светлым мартовским утром с чувством странной
вес на ее разум. Она не могла понять, что заставляло ее чувствовать себя такой
с тяжелым сердцем, пока не увидела, что лежит, как обычно, не в своей
маленькой кроватке, а на довольно хрупкой кушетке, которую Люси поспешно сменила
устроил это для нее. Потом она всё вспомнила и вскочила, чтобы взглянуть на маленького питомца, которого ей принесли
так странно прошлой ночью. Девочка мирно спала в кровати неподалёку. Берил тихо подкралась к ней и посмотрела на неё с любовью и жалостью, потому что не могла забыть о большой утрате, которую понесла девочка. Девочка выглядела очень хорошенькой, когда лежала, подложив руку под кудрявую головку, а длинные тёмные ресницы лежали на её нежной бледной щёчке. Берил наклонилась и поцеловала её
очень нежно, чтобы не разбудить.

"Какая же она милая!" — сказала Берил сама себе. "Интересно, как её зовут! Как бы мне хотелось, чтобы она была моей младшей сестрой!" Я
никогда раньше не думала, что мне может быть дорога сестра.

В этот момент в комнату вошла Люси. Она вскрикнула, увидев мисс
Берил, стоявшую босиком на холодном коврике.

"Тише, Люси", - сказала Берил, пронзительным шепотом, давая ей медсестра
возмущенный взгляд. "Ты разбудишь ребенка, если будешь так шуметь,
а она выглядит такой усталой, бедняжка".

Люси ничего не ответила, но молча принесла туфли и чулки юной леди с другого конца комнаты. Берил успела заметить, что у её няни очень красные глаза, как будто она плакала.

«Что с тобой такое, Люси?» — спросила она. «Из-за чего ты плачешь? Тётя Сесилия снова тебя отругала?»
 «О нет, дело не в этом, мисс Берил, — ответила Люси, — дело в моём брате. Мне рассказали, в какой опасности он был прошлой ночью;
и я не могу не думать о том, что бы я сделала, если бы потеряла его.
"Но с ним же всё в порядке, не так ли?" — спросила Берил. "Он ведь не пострадал,
не так ли?"

"О нет, он в полной безопасности и с ним всё хорошо; по крайней мере, насколько мне известно, он не пострадал,"
— сказала Люси.

«Тогда почему ты плачешь?» — спросила Берил.
изумление. "Я думаю, вы должны быть очень рады, что он смог
спасти эту маленькую девочку и ее мать. Я думаю, это было так хорошо
и храбро с его стороны. На твоем месте я бы очень гордился своим братом.
Почему, я слышал, как папа вчера разговаривали, и он сказал, что Джо заслужил
медаль от Королевского гуманного общества, и он подумал, что очень
вероятно, вам это тоже. Не правда ли, прошу тебя, Люси?"

«Да, всё это очень мило, — сказала Люси, и на глазах у неё выступили слёзы. — И, конечно, я горжусь Джо, но я считаю, что Королевский
Общество защиты животных не смогло бы вернуть его к жизни, если бы он утонул.
А он мой единственный брат, и я не могу не думать о том, как всё могло бы быть по-другому.
"Ну же, Люси, глупо плакать из-за того, чего не случилось,"
— сказала прямолинейная и практичная Берил. "Подумай, каково этой бедной девочке потерять отца. Это реальная история, и она гораздо хуже».
«Ах, бедняжка, я не удивлюсь, если она потеряет и мать», — сказала Люси, не выказывая недовольства свободой речи своей юной госпожи, к которой она, вероятно, давно привыкла.

«Что ты имеешь в виду, Люси?» — испуганно спросила Берил.

 «Бедная леди очень больна, — сказала Люси. — Говорят, она леди.
И я действительно убедилась в этом, как только увидела её красивые белые руки с кольцами.  Доктор говорит, что шок может её убить».

«О, Люси, как это ужасно!» — сказала Берил, и на глаза у неё навернулись слёзы.  «Что будет с этой бедняжкой, если она потеряет и мать!»
 «Я не могу сказать наверняка, — ответила Люси.  — Может быть, у неё есть друзья, которые о ней позаботятся».

«Поторопись и одень меня, пожалуйста, Люси», — сказала Берил тоном
решение. «Я должна пойти и поговорить с папой».
Но Берил поняла, что ей будет непросто поговорить с отцом наедине, как она планировала. Всё утро в дом приходили люди, чтобы посоветоваться с ним по разным вопросам, и как раз в тот момент, когда она решила, что он готов её выслушать, его позвали на берег, чтобы осмотреть тело, выброшенное на берег, которое, как предполагалось, принадлежало мужу той дамы.

Берил тщетно искала сочувствия у мисс Холлис. Та была слишком поглощена собственными переживаниями и не хотела говорить ни о чём, кроме
Она была в ужасе от пережитого потрясения и от того, как неудобно, когда в доме болеют посторонние люди.

В конце концов Берил так разозлилась из-за того, что она считала бессердечием своей тёти, что не удержалась и прямо сказала:
«Ну, тётя, ты же знаешь, что если бы ты была полузатопленной и очень больной, то была бы благодарна любому доброму человеку, который бы о тебе позаботился. Так что, по-моему, с твоей стороны очень некрасиво ворчать из-за того, что мы должны это делать».
После чего Берил хорошенько отругали за дерзость, и, без сомнения, она это заслужила.

Общество тёти оказалось таким неинтересным, что Берил снова поднялась наверх.
и, к своей радости, обнаружила, что девочка не спит и ведёт себя менее застенчиво и капризно, чем накануне вечером.

 Берил с удовольствием наблюдала за тем, как Люси наряжает ребёнка в одежду Берил, из которой та давно выросла.

 «Как тебя зовут, малышка?» — спросила Берил таким высокомерным и покровительственным тоном, что Люси едва сдержала улыбку.

- Корал, - ответила девочка.

- Корал! - повторила Берил. - Какое забавное имя! Я никогда ни о ком не слышала.
кого-нибудь зовут Корал; а тебя, Люси?

- Нет, я не уверена, что когда-либо видела, - ответила Люси, - но, в конце концов, это так
не намного необычнее, чем ваше собственное имя, мисс Берил.
"Ну, знаешь," — сказала Берил, — "папа называл меня Берил, потому что так называлась песня, которую мама ему пела."

"Да," — сказала Люси, — "и у родителей этой маленькой девочки, возможно, была какая-то причина назвать её Корал."

«Мама часто называет меня Корой, — сказала девочка, — но папе больше нравится Корал. Где папа и мама? Можно мне их сейчас увидеть?»
«Я могу отвести её к маме, — сказала Люси. Она сейчас спит,
говорят, так что маленькая мисс может просто тихонько посмотреть на неё, а потом уйти».

Малышка Корал была вполне довольна, когда взглянула на свою
мать, лежавшую с лицом почти таким же белым, как подушка, на которой она лежала, в глубоком сне от полного изнеможения.
Судя по всему, она не увидела ничего необычного во внешности матери, потому что прошептала Люси, что её мама часто так болеет и скоро ей обязательно станет лучше, а затем с готовностью позволила отвести себя обратно к Берил.

Берил достала свои самые красивые книги и игрушки, чтобы развлечь маленькую гостью, и окончательно покорила её сердце, подарив куклу.
Это была игрушка, на которую Берил обычно смотрела с пренебрежением, но которая казалась маленькой Корал самым милым предметом на свете.  Дети были очень счастливы вместе до конца дня.

 На следующий день пострадавшая при кораблекрушении немного окрепла. Мистер Холлис поговорил с ней. Он был вынужден сообщить ей,
что тело её мужа выбросило на берег, и спросить, есть ли у неё
родственники, которым она хотела бы сообщить о его смерти.
Бедная женщина восприняла эту печальную новость лучше, чем можно было ожидать. Она сказала, что знала о смерти мужа.
и она не хотела бы пережить его, разве что ради их маленького ребёнка.

 К удивлению мистера Холли, она заявила, что у неё нет друзей в
Англии. Единственный живой родственник, её брат, был далеко в
Австралии. Она поссорилась с ним во время замужества, которое он не одобрял, и много лет ничего о нём не слышала, так что не знала, где его искать.

Её мужа звали Луи Деспар; он происходил из старинной канадской семьи французского происхождения. Её дочь назвали Корали Деспар в честь матери её мужа.

Их семейная жизнь была полна трудностей. Некоторое время они жили в Лондоне, но дела у них шли неважно, и её муж всегда стремился вернуться в родную страну, поэтому, когда ему предложили долю в бизнесе в Монреале, он не нашёл другого выхода, кроме как согласиться. Но эта затея оказалась неудачной. Бизнес прогорал, и её муж потерял на нём почти все свои деньги. После долгих лет разочарований и трудностей здоровье миссис Деспард, и без того неважное, окончательно пошатнулось.
Когда врач сказал, что путешествие, возможно, пойдёт ей на пользу, они решили в качестве последнего средства продать всё и вернуться в Англию, чтобы начать там жизнь заново.


Такую историю рассказала страдающая женщина короткими, отрывистыми фразами, насколько ей позволяли силы.
«И теперь, — сказала она наконец, заливаясь слезами, — мой муж ушёл, всё потеряно, и я не знаю, что будет со мной и моим ребёнком».

Мистер Холлис был тронут её горем. Он был человеком с добрым сердцем, хотя и не привык к сценам горя и страданий.
Добрые слова сами просились на язык, когда он пытался утешить эту хрупкую, убитую горем женщину.


"Не думайте об этом сейчас," — сказал он. "Не беспокойтесь о будущем, пока не окрепнете. Мы сделаем для вас всё, что в наших силах, и вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете."

Миссис Деспард горячо поблагодарила его, но он поспешил уйти, словно её благодарность смущала его.

Гай Холлис, в отличие от своей сестры, не ожидал, что присутствие этих незнакомцев в его доме доставит ему неудобства или вызовет раздражение.
Он был человеком щедрым, добрым и любил раздавать деньги направо и налево. И
хотя он и не творил добро из высоких и священных побуждений, он всё же был
человеком, который не мог равнодушно смотреть на страдания и видеть других в нужде,
не пытаясь им помочь.



 ГЛАВА IV

БЕРИЛ ОБРАЩАЕТСЯ С ПРОСЬБОЙ

ДВА ДНЯ СПУСТЯ тело Луи Депарда было предано земле.
Малышке Корал сказали, что море отняло у неё отца,
и она горько плакала при мысли о том, что больше его не увидит.
Но она была слишком мала, чтобы осознать всю тяжесть своей утраты, и её слёзы, как и большинство детских слёз, быстро высохли. Все были
Берил была так добра к ней и так щедро одаривала её лаской, что Берил стала для неё восхитительной компаньонкой.
В новом месте, где она оказалась, было так много странного и красивого, что разум ребёнка отказывался долго размышлять о своём горе.

Но оба ребёнка плакали, стоя рядом с мистером Холлисом на церковном дворе и глядя, как гроб опускают в холодную тёмную могилу.
Для Берил это было новым, загадочным переживанием.

Она слышала о Смерти и знала о ней, но никогда прежде та не была так близко. Казалось, будто мрачная тень заслонила солнечный свет
ее жизнь, и ей казалось, что теперь в ближайшие дни не могло быть
таким радостным, как раньше было. Странные мысли работали в
ребенка жалко, как она стояла у открытой могилы.

С тупым, болезненным изумлением она слушала слова, которые читал ректор
, и ей хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил ей их.

Вскоре прозвучали последние слова, и, когда небольшая толпа развернулась, мистер Холлис подвёл детей ближе к могиле, чтобы они могли положить на неё цветы, которые принесли с собой.

Дух Гая Холлиса был потрясён, потому что ему напомнили о том, что
день скорби много лет назад, когда он видел свою молодую любовь заложена в
покой в недрах земли. Не многие ярдах от места, где они стояли,
Роза мраморного креста, на котором отмечены места, где она спала. Он привел
детей к тому месту, прежде чем они покинули церковный двор.

Берил хорошо знала это, потому что Люси считала правильным, когда она была всего лишь
крошечным ребенком, часто приводить ее на могилу матери. Она могла бы, не глядя, повторить слова, высеченные на мраморном кресте:


 Посвящается памяти
МАРГАРЕТТЫ ХОЛЛИС,
 любимой жене Гая Холлиса, эсквайра,
из Эглошейл-Хауса,
которая умерла 14 июня 18— года на 20-м году жизни.

 «Я верю в воскресение тела и в жизнь вечную».

Сколько бы Берил ни перечитывала эти последние слова, ей никогда не хотелось узнать их значение. Но теперь, когда она взглянула на них, её охватило страстное, почти болезненное желание понять, что они означают.

 «Папа, — спросила она, заставив его вздрогнуть, — что такое воскресение? Что оно значит?»
 Этот вопрос, казалось, смутил его.  Он опустил глаза под пристальным взглядом дочери.
Он смутился и неловко затоптался на гравии.

"Я вряд ли смогу объяснить тебе это, дитя," — сказал он. "Когда ты станешь старше, ты поймёшь."
"Но я хочу знать сейчас," — сказала Берил.

Отец ничего не ответил, но повернулся, чтобы идти домой. Однако он
проклинал себя за то, что уклонился от ответа на вопрос дочери.  Неужели Берил ничего не знала об истинах религии?
Наверняка его сестра могла бы проследить за тем, чтобы девочка выучила свой
Катехизис и получила какое-то религиозное образование.

 Если бы её мать была жива, он был уверен, что Берил давно бы
уже известно кое-что о тайнах жизни и смерти, насколько это
возможно, что они могут быть объяснены ребенку. Он мог бы фантазии в
какие простые, нежные язык Маргаретта бы разговаривал с ребенком,
Господа, в которого она так безусловно верил.

Ах! Это была большая потеря для бедняжка Берил, потеря матери
любовь и обучение.

Он чувствовал, что не в состоянии ответить на её вопрос так, чтобы она поняла.
 Доктрины христианства, если и были понятны его разуму, не были любимы его сердцем.  Он едва ли знал, как
Слова, которые натолкнули её на этот вопрос, были высечены на надгробии.
 Возможно, настоятель счёл уместным добавить их как подходящее выражение веры усопшего.

 «Воскрешение тела и жизнь вечная». Были ли они для него истинами? Он полагал, что да; он повторял эти слова как часть своего символа веры всякий раз, когда ходил в церковь, что, впрочем, случалось не каждое воскресенье.
 Но он не мог дать точное определение своей вере. Вопрос Берил заставил его с неприятным чувством осознать, что он тоже невежественен и нуждается в обучении.

Что ж, он должен позаботиться о том, чтобы у ребёнка была учительница. Он наведёт справки о гувернантке, когда в следующий раз поедет в город. Теперь он корил себя за то, что не сделал этого раньше. Разве он не оскорбляет память своей нежной жены, позволяя её ребёнку расти невежественным и нерелигиозным? Разве кто-то не сказал, что женщины без религиозной веры — это ангелы, потерявшие крылья?

 Это правдивое высказывание. Ни за что на свете он не хотел бы, чтобы его маленькая Берил выросла бездушной, эгоистичной женщиной, как многие из тех, кого он знал. Он хотел бы, чтобы она была такой же нежной, любящей, доверчивой, как его дорогая юная
Его жена была...

Ах, если бы она была ему дарована, он, возможно, был бы совсем другим человеком в этот день.

 Берил больше не пыталась получить ответ на свой вопрос. Она взяла маленькую Корал за руку с почти материнской нежностью, и они отвернулись от могилы и тихо и печально зашагали домой. Когда они подошли к дому, дети задержались в саду, потому что это был первый весенний день.
Солнце пригревало, а в воздухе стояла приятная мягкость.

Примулы и крокусы украшали клумбы, а фиалки уютно расположились в
Тень наполняла воздух изысканным ароматом; несколько самых стойких папоротников распускали свои нежные листья, а фруктовые деревья у стен покрывались цветами. Сад выглядел как символ радостного возрождения, о котором размышляла Берил.

 «Может, пойдём в конец сада, — сказала Берил, — и соберём немного фиалок для твоей мамы?»

Корал с готовностью согласилась, и вскоре они уже собирали ароматные цветы.


Когда они собрали всё, что смогли найти, они пошли в садовый домик, и Берил показала Корал то самое место, где она стояла
чтобы посмотреть, как судно причаливает к Шелдон-Пойнт. С той ночи произошло так много всего, что Берил казалось, будто это было так давно.
Она чувствовала себя гораздо старше и мудрее той Берил, которая с таким нетерпением ждала возвращения отца домой.

 Вскоре к ним в саду присоединилась Люси.

«Твоей маме лучше, и она хотела бы увидеть тебя, маленькая мисс, — сказала она Корал. — И тебя тоже, мисс Берил, она хотела бы увидеть», — добавила она, глядя на Берил.

 Берил была рада это слышать, потому что ей очень хотелось увидеть маленькую Корал и её маму.

Они поспешили обратно в дом, и дети сразу же направились бы в комнату больного, если бы Люси не остановила их и не настояла на том, чтобы они сняли верхнюю одежду и переобулись, прежде чем увидят больного.

 Когда они вместе спускались по лестнице, держась за руки, Берил почувствовала странную дрожь.  Она никогда раньше не видела никого, кто был бы очень, очень болен, и отчасти боялась, что это зрелище окажется ужасным. Она на несколько мгновений застыла у двери в комнату и почти пожалела, что не может вернуться.

Но Корал открыла дверь и впустила её. Когда они подошли к кровати, страх Берил исчез, потому что белое измождённое лицо, которое она увидела на подушке, когда-то было красивым, и на него всё ещё было приятно смотреть. Большие тёмные глаза, так похожие на глаза Корал, если не считать глубокой печали, которую они отражали, смотрели на неё нежным материнским взглядом.

 «Ты подруга моей маленькой Корал», — пробормотала она. «Я слышала, как хорошо ты к ней относишься. Я благодарю тебя, моё дорогое дитя, тысячу раз».
Берил не могла говорить; на этот раз она не смогла сохранить самообладание.
При виде этого бледного, печального лица у неё на глаза навернулись слёзы; она опустила голову и ничего не сказала.

 «Мама, — воскликнула Корал, протягивая ей цветы, — посмотри, какие чудесные фиалки мы для тебя собрали! Понюхай, какие они ароматные!
 Все они выросли в саду, каждая из них».

"Мой маленький Коралл, бедные, бедные мои кораллы!" сказала мать, всплеснув
близко, и, глядя на нее с первого взгляда алчут любви. "У тебя теперь нет
отца, который заботился бы о тебе, и я тоже скоро должна буду покинуть тебя. О, как
я могу? Но я должна, я должна".

"О, мама! Что ты имеешь в виду? Ты не должен уходить и бросать меня. Я
не могу отпустить тебя! - воскликнула Корал в отчаянии. - О, мама! Ты
не уйдешь; скажи, что не оставишь меня.

- Увы, дитя мое! Я ничего не могу с этим поделать, - взволнованно сказала ее мать.
"Доктор сказал мне, что не сможет спасти меня. Я умираю, я чувствую это. И
о, я еще не хочу умирать! Какой бы печальной и одинокой ни была моя жизнь, я бы хотела прожить ещё немного ради тебя, моё милое дитя. Кроме того, смерть так мрачна и ужасна, что я её боюсь.
Тут вмешалась Люси и увела детей. «Вы не должны так расстраиваться, мадам. Не должны, честное слово, вам станет только хуже», — сказала она.

Пока Берил целовала Корал и пыталась утешить её, она чувствовала себя так, словно ей самой предстояло оплакивать мать. При виде этого бледного, любящего лица её внезапно осенило, что она потеряла, лишившись матери.

Вскоре миссис Деспард попросила Берил снова подойти к ней, и Берил вернулась к кровати.

«Как тебя зовут, дорогая?» — спросила больная, с восхищением глядя на высокую, сильную девушку.


 «Берил», — ответила она.

 «Берил, — повторила миссис Деспард, — красивое имя.  Корал и Берил, как хорошо они сочетаются!  Сколько тебе лет, Берил?»

- Десять, - ответила Берил; "но я должен быть в одиннадцать в июне."

"Еще не было одиннадцати, и такой высокий и сильный", - сказала госпожа Десперд, в
сюрприз. - Да ведь ты едва ли на два года старше моей Корали. И
Мне сказали, что ты тоже потеряла свою мать, моя дорогая?

- Да, - печально ответила Берил. - она умерла, когда я была совсем маленькой; я никогда ее не видела.

"Это была большая потеря для вас!" - сказала миссис Деспард со вздохом, когда ее
мысли вернулись к ее собственному ребенку. "И к моей бедной маленькой Корал тоже! Она
скоро потеряет свою мать. Ах, кто позаботится о ней, когда меня не станет?"

«Я позабочусь о ней», — смело сказала Берил, ведь она редко сомневалась в своей способности сделать всё, что пожелает. «Я хочу попросить папу, чтобы она жила с нами и была моей младшей сестрой. Она такая милая, я всегда буду хорошо к ней относиться».
 Бледное, измождённое лицо больной порозовело, когда она услышала эти слова, которые внезапно подарили ей надежду.

«Ты правда этого хочешь?» — с жаром спросила она.  «Но нет, этого не может быть.
Твой отец не мог так поступить».
 «Он бы так поступил, если бы я его попросила», — настаивала Берил, не обращая внимания на то, что
Люси нахмурилась и приложила палец к губам в знак того, что, по её мнению, мисс Берил говорила слишком быстро.  «По крайней мере, я почти уверена, что он бы согласился.
Обычно он делает всё, о чём я его прошу».
Миссис Деспард больше ничего не сказала, но, похоже, задумалась над словами Берил, потому что на её щеках остался румянец, а в глазах появилось больше надежды, когда она смотрела на двух детей.

Когда Люси наконец выпроводила их из комнаты, Берил оставила Корал на какое-то время одну и отправилась на поиски отца.

К своему огромному удовольствию, она нашла его сидящим в одиночестве в библиотеке.

«Ну что, Берил, чего ты хочешь?» — спросил он, когда она вошла.  «Где твоя маленькая подружка?  Ты уже устала от неё?»
 «О нет, папа, она такая милая, но я так рада, что застала тебя здесь одного, потому что хочу поговорить с тобой по секрету».

«Интересно, что же это такое?» — сказал отец, посадив её к себе на колени и начав играть с её волосами.

 «Папа, я только что видела маму Корал», — сказала Берил.

 «Ах, вот как?» — сказал отец.  «И как она сейчас выглядит, бедняжка?»

«Она выглядит очень больной, такая бледная и худая, — сказала Берил. — Но она мне очень нравится
Она была очень добра ко мне и говорила со мной по-доброму. Как ты думаешь, она очень больна?
 Она говорила так, будто собиралась умереть. Как ты думаешь, это может быть правдой, папа?
"Боюсь, что да," — ответил он. "Доктор считает, что у неё и раньше были проблемы с лёгкими, а из-за того, что она так долго пробыла в воде, из-за испуга и всех её бед болезнь развилась очень быстро."

«Но неужели до этого действительно дойдёт? О, я надеюсь, что нет, — сказала Берил, и в её глазах заблестели крупные слёзы. — Но если это случится, папа, как же будет грустно маленькой Корал! Её мама плакала, когда говорила об этом, и Корал тоже плакала. Это было так грустно».

«Да, это очень печально, моя дорогая, очень печально», — тихо сказал мистер Холлис.


 «Папа, если это случится, что будет с бедной маленькой Корал, без отца и матери, которые могли бы о ней позаботиться?» — спросила Берил, глядя отцу прямо в глаза.


 «Я едва ли знаю, моя дорогая», — ответил он. "Я полагаю, что мы должны
отправить ее в какой-нибудь сиротский приют".

"Но будет ли она счастлива там, папа?" - спросила Берил.

"Я так думаю", - сказал он. "Я верю, что в этих местах о детях хорошо заботятся".
"Я не верю, что они счастливы!

Я думаю, они должны чувствовать себя так же, как...". - сказал он. - "Я уверен, что о детях хорошо заботятся". "Я не верю, что они счастливы!"
если бы они были в школе, — сказала Берил, которой школьная жизнь казалась чем-то пугающим. — О, папа, разве ты не понимаешь, чего я от тебя хочу? Я хочу, чтобы ты пообещал, что Корал никогда не уедет, если только её матери не станет лучше и она не захочет забрать её. Я хочу, чтобы ты сказал, что она может жить с нами всегда и быть моей младшей сестрой.

- Ну, честное слово, небольшая просьба, - сказал мистер Холлиз. - Неужели ты
думаешь, я такой богатый человек, Берил, что могу позволить себе удочерять дочерей
по первому требованию?

- Ты богат, не так ли, папа? И это не будет стоить дорого, я должен
— Я думаю, — сказала Берил. — О, папа, не говори «нет»! Я никогда ни о чём так сильно не мечтала, как об этом.
 — Так ты говорила, Берил, когда просила меня подарить тебе пони.
 Ты всегда знаешь, как меня обхитрить. Но это серьёзный вопрос, и
 мне нужно время, чтобы всё обдумать. Я сделаю всё, что в моих силах, для бедной маленькой Корал, но я не могу сразу пообещать, что усыновлю ребёнка.
И в тот вечер Берил больше ничего не смогла добиться от отца.
Однако она не теряла надежды осуществить своё желание, ведь когда отец обещал «обдумать» любую её просьбу, он обычно в итоге выполнял её.



ГЛАВА V

У Берил возникают противоречивые мысли

На следующий день было воскресенье, и за завтраком мистер Холлис сказал Берил, что собирается в церковь и возьмёт её с собой, если она успеет собраться.

"Можно Коралл тоже пойдёт, папа?" — с нетерпением спросила Берил.

«Да, полагаю, что так, если ребёнок захочет пойти», — сказал он, пожимая плечами при мысли о том, что ему придётся присматривать за двумя детьми. «Но, может быть, она предпочтёт остаться с матерью?»
После того как Люси спросили, было решено, что Корал лучше остаться дома, чтобы миссис Деспард могла составить компанию своему ребёнку, если она того пожелает.

Мисс Холлис решила, что в то утро она «не в состоянии» пойти в церковь, поэтому Берил отправилась туда одна с отцом.

Они прошли через деревню и поднялись по крутой дороге к церкви.
День был ясный, и хотя с моря дул сильный ветер, ни Берил, ни мистер Холлис не считали его слишком пронизывающим. Несмотря на хорошую погоду, в церкви собралось совсем немного прихожан.
Священник был очень старым и скучным проповедником, так что большинство рыбаков предпочитали молиться в методистской часовне у подножия холма.

Берил редко обращала внимание на службу, когда была в церкви.
 Ей нравилось пение, хотя оно часто раздражало её утончённый слух, но остальная часть службы была для неё утомительной.
Она придумала несколько небольших развлечений, чтобы скоротать время, пока читали уроки или проповедь, которую мистер Тревор не пытался произнести выразительно, а читал торопливым, неразборчивым монотонным голосом, держа рукопись близко к своим слабеющим глазам. Иногда
Берил занималась тем, что считала крошечные бриллиантовые вкрапления в
Она смотрела в большое окно напротив скамьи, на которой сидел её отец, или пыталась
сосчитать прихожан, чтобы понять, больше ли в церкви мужчин, чем женщин, или женщин, чем мужчин.
Решив этот вопрос, она, возможно, обратилась бы к настенным табличкам вокруг себя и попыталась бы составить представление о том, какими были усопшие при жизни.
Или она брала какое-нибудь длинное слово, например «воспоминание» или «заповедь», и пыталась составить из букв как можно больше коротких слов.

Но сегодня, сидя рядом с отцом на большой квадратной скамье, Берил не прибегала ни к одному из этих способов скоротать время.
Её мысли были заняты Корал и её матерью, а также печальным погребением на церковном кладбище, которое она видела вчера.
Почему-то эти мысли заставили её обратить на службу больше внимания, чем обычно.
Она склонила голову над молитвенником и старалась следить за священником и отвечать вместе с прихожанами. Когда Апостольское
вероучение было повторено, Берил осознала то, чего не понимала раньше
Она заметила, что слова, которыми заканчивалось исповедание веры, были теми же, что были высечены на надгробии её матери. Она с нетерпением посмотрела на отца, когда сделала это открытие, и он понял, что она хотела сказать, потому что его мысли тоже обратились к тому мраморному кресту, когда он повторял знакомые слова.

 Этот случай снова заставил Берил задуматься о воскресении.
 Как же ей хотелось знать, что это значит! Было ли там что-то очень сложное и трудное?
— подумала она.

 Когда был объявлен текст проповеди, мистер Холлис нашёл нужное место.
и протянул Берил свою Библию, чтобы она могла прочитать слова. Берил часто отказывалась читать текст, когда Люси просила её об этом, но с отцом она не могла так поступить. Поэтому она взяла книгу и медленно прочитала слова, совершенно не понимая их смысла. Она положила Библию на колени и начала небрежно перелистывать страницы. Внезапно её взгляд упал на слово, значение которого так озадачило её. Что здесь об этом сказано?
Листы раскрылись на одиннадцатой главе Евангелия от Иоанна, и на них были написаны слова
То, что встретило её жадный взгляд, было неизгладимым:

 «Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь».
Берил была так удивлена, встретив это слово, так полна ощущения,
что сделала великое открытие, хоть и загадочное для неё,
что почувствовала себя обязанной обратить внимание отца на этот стих.
Подойдя ближе, она коснулась его рукава, чтобы привлечь внимание,
а затем указала на место в Библии. Мистер Холлис наклонился к ребёнку и прочитал слова, которые так удивили её. Его лицо
поменял на мгновение, потом кивнул и улыбнулся, как бы доверительнее
он понимал, что, на самом деле, он был очень далек от понимания, и
отвернувшись, пристально посмотрел на священника, как будто он
очень интересны его рассуждения. Но, по правде говоря, он почти не расслышал ни слова
из краткой проповеди, поскольку его разум был полностью занят странным
ходом мыслей, который вызвал поступок Берил.

Берил была очень тихой, когда они шли домой из церкви. Добравшись до дома, она поспешно сбросила шляпу и пальто и пошла в
комната больного, где Корал составляла компанию своей матери. Больная
приветствовала ее с улыбкой. Более теплая погода помогла ей немного прийти в себя
, хотя окончательное выздоровление было невозможно.

- Значит, ты была в церкви, моя дорогая, - сказала она, глядя на Берил. - Я
хотела бы, чтобы ты рассказала мне об этом. Прошло много времени с тех пор, как я была в церкви;
хотя я хорошо помню, как ходила с мамой в церковь каждое воскресенье, когда была маленькой. Хорошая была проповедь сегодня утром? Какой был текст?
Иисус сказал: «Я есмь воскресение и жизнь», — повторила Берил.

«Да что вы, мисс Берил, ничего подобного не было; как вы можете такое говорить!» — воскликнула Люси, которая только что вошла, тоже побывав в церкви этим утром.  «Проповедь была о том, что нужно подчиняться высшим силам».
 «О, неужели!» — сказала Берил. "Ну, я думал, что это был текст; но я
теперь вспоминаю, что папа сначала показал мне другой, и я нашел этот текст
для себя ".

- "Я есмь воскресение и жизнь", - медленно повторила миссис Деспард.
- Что навело тебя на мысль об этих словах, дитя мое?

"Они похожи на то, что написано на кресте на могиле мамы", - сказал он.
Берил тихо сказала:  «Я верю в воскресение тела и в жизнь вечную».
Мне бы хотелось их понять.  Что такое воскресение?
 «Я думаю, это значит, что мёртвые воскреснут, что они снова будут жить в будущем, — сказала миссис Деспард. — Но я не очень хорошо понимаю эти вещи». Я хотел этого; и тогда, возможно, я не должен
стоит так бояться смерти". Она поежилась, как она говорила. Увы, она знала, что
смерть приближается к ней, и мрачной и ужасной была мысль о
встрече с этим "последним врагом".

"Но Иисус сказала, что Он был воскресением, - сказала Берил. - А Иисус
был человеком, не так ли?

"О, мисс Берил!" - воскликнула Люси, потрясенная непочтительностью, в которой
девочка в своем невежестве казалась ей виноватой. "Вы, конечно, знаете, что
это не так! Иисус был Сыном Божьим, "Который ради нас, людей, и нашего
спасения сошел с небес".

"Но что это значит насчет воскрешения?" настаивала Берил. "Будут ли
мертвые люди, моя мама снова будет жить? Я увижу ее? Пожалуйста, скажи мне,
Люси!"

"О, тише! Мисс Берил, вы говорите слишком быстро", - сказала Люси, усмехнувшись.
Она бросила предупреждающий взгляд на кровать, чувствуя, что не в состоянии ответить на вопросы ребёнка.

"Тебе следует задать эти вопросы своему священнику, дорогая," — мягко сказала миссис.
Деспард.

"О, я бы ни о чём его не спросила," — решительно заявила Берил.

После этого несколько минут никто не произносил ни слова.  Берил беспокоило раздражающее чувство недоумения. Люси с неприятным чувством осознала, что она, как добропорядочная прихожанка и регулярно причащающаяся, должна быть в состоянии дать удовлетворительное объяснение истине, в которую она якобы верила. Что касается больной женщины, то она, как и Берил, хотела знать всё
Вот что значили слова, которые повторяла девочка. Корал была единственной, кто чувствовал себя непринуждённо.
Она сидела на кровати рядом с подушкой матери, и её большие тёмные глаза смотрели на остальных с детским любопытством.


 Таким их и застал мистер Холлис, когда пришёл узнать, как себя чувствует миссис Деспард.

"Ты сегодня выглядишь несколько лучше", - сказал он ей. "Ты чувствуешь себя
так?"

"Да, я немного окрепла, - ответила она, - "Если бы только мой разум был в покое.
" Сегодня утром я много думал о своем брате.
Как вы думаете, есть ли какая-нибудь возможность найти его? Хотя он мог бы
«Если он не простит меня, то, возможно, будет добр к малышке Корал ради меня».
 «Я не знаю, но мы можем навести справки, — сказал мистер Холлис.  Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти его.  Но не волнуйтесь за ребёнка: если он не заявит на неё права, я буду ей другом.  Она будет жить здесь, пока ей это нужно».

«О, спасибо вам, как вы добры!» — воскликнула бедная женщина, заливаясь слезами от внезапного облегчения.  «Я не могу отблагодарить вас так, как следовало бы, но Бог благословит вас за вашу доброту к незнакомцу».
 «Не стоит благодарности», — поспешно ответил он и, не говоря больше ни слова,
он вышел из комнаты, потому что вид умирающей женщины причинял ему боль. Берил последовала за отцом. Хотя он говорил с миссис Деспард шёпотом, она услышала достаточно, чтобы догадаться, что именно он сказал, что так утешило мать Корал.

"О, папа!" — воскликнула она, поспешая за ним. "Как ты добр!
Большое спасибо за то, что сказали, что Корал может остаться с нами. Вы не представляете,
как я рад ".

"Не так быстро, маленькая женщина", - сказал он, нежно улыбаясь ей. "Ты
принимаешь все слишком близко к сердцу. Ни в коем случае нельзя быть уверенным, что
Корал останется здесь. Если мы найдем ее дядю, он, вероятно, возьмет на себя
заботу о ней.

- Тогда я надеюсь, что его не найдут, - сказала Берил. - Я хочу оставить Корал.

"А теперь я задаюсь вопросом, не совершил ли я большую глупость", - сказал мистер Холлис самому себе.
Уходя. "Думаю, большинство людей сказали бы, что совершил.
Что ж, теперь я взял на себя обязательства и должен понести ответственность.
Но пока он, похоже, не слишком опасался неприятных последствий, и на его лице не было выражения человека, сожалеющего о своей глупости.



Глава VI

РАЗГОВОР О КОРОЛЕВСТВЕ

Днём, когда миссис Деспард спала, Люси повела детей на прогулку.
 Они прошли через часть деревни, а затем поднялись на крутой холм, который вёл к узкой извилистой тропинке высоко над волнами, откуда открывался великолепный вид на море и небо.
На той стороне тропинки, которая выходила на сушу, в изобилии росли папоротники и мхи,
но её внешний край нависал над утёсом и не был защищён, поэтому Люси держала малышку Корал за руку, чтобы та неосторожно не подошла слишком близко к опасному краю.  Тропинка вела к бесплодным полям, спускавшимся вниз
к пляжу. У ворот первого поля стояла каменная скамья, которая, казалось, приглашала прохожего остановиться и полюбоваться
великолепным видом на море.

 Когда Берил была совсем маленькой, няня часто приводила её на это
место и позволяла играть в своё удовольствие среди невысокой травы, пока сама сидела на скамье и вязала — занятие, от которого Люси никогда не уставала. Люси села и несколько мгновений молча смотрела на море.  Она видела, не осознавая, насколько это прекрасно, как свет и тень постоянно играют на мерцающей воде и как великолепно
Полоса голубого неба с медленно плывущими на запад снежными облаками.

 И всё же, несмотря на то, что Люси не замечала окружающей её красоты, в её душе теплилась радость. Она подумала, не с содроганием ужаса, а с глубокой благодарностью за его спасение, о том, как близок был её брат к смерти под голубыми волнами, которые теперь так радостно пляшут в лучах солнца.

Но Люси не могла долго предаваться подобным размышлениям, потому что Берил не терпелось пройти через поля к маленькой галечной бухте за ними.  Когда они добрались до изгороди, за которой начиналась крутая и узкая тропа
Сбежав на пляж, они, к своему удивлению, увидели небольшую группу людей, стоявших внизу, под защитой скалы.

 В том, что на пляже в воскресенье днём играет много мальчиков и девочек, не было ничего необычного.
Но хотя большинство из них были детьми, в этой небольшой компании было несколько взрослых, которые так тихо стояли внизу.

"Что они делают, Люси? Почему они там стоят?" — спросила Берил.

«Разве вы не видите, что с ними разговаривает джентльмен, мисс Берил?» — сказала Люси. «Теперь я помню, что Джо говорил мне о каком-то джентльмене из
Лондон, художник, как он сам себя называл, начал проповедовать местным жителям по воскресеньям.
Но я совсем забыл об этом, когда сказал, что мы пойдём этой дорогой.

«Я очень рада, что мы пришли, — сказала Берил. — Давай спустимся и послушаем, что он говорит».

И она побежала вниз по крутой тропинке. Люси и Корал последовали за ними, но более осторожно.
Люси сомневалась в том, что ей следует позволять мисс Берил посещать «проповеди».
Но Берил, которой было очень любопытно, что это за необычное мероприятие, протиснулась в небольшую толпу, собравшуюся вокруг оратора. Увидев её,
люди почтительно уступали ей место, и так получилось, что
Вскоре Берил оказалась рядом с джентльменом, который стоял, прислонившись
к скале, и простыми словами обращался к своей необразованной,
детской аудитории.

Берилл очень понравился внешний динамик, и не сомневаться в его праве на
можно назвать джентльменом, хотя он и не хорошо, просто воздуха
ее отец всегда носил, и одежды его были из некачественного материала,
хорошо носится. Даже на взгляд ребёнка в его внешности и поведении было что-то необычное. У него было худое лицо, и он
бледное лицо, свидетельствующее о слабом здоровье. Он носил довольно длинные чёрные волосы, а густая тёмная борода покрывала его грудь. Его глаза были глубокого, чистого серого цвета и смотрели открыто и непоколебимо, как могут смотреть только те, кто способен заглянуть за пределы себя, вырвавшись из рабства личных желаний и амбиций. В выражении лица этого человека была подкупающая мягкость, и, хотя его голос был негромким, его интонации находили отклик в каждом сердце.

«В прошлое воскресенье, друзья мои, — сказал он, — мы вместе говорили о первой просьбе в той молитве, которую вы так часто произносите в церкви или
«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твоё».
Сегодня я хочу поговорить с вами о второй части этой молитвы:
 «Да приидет Царствие Твоё». Для начала давайте спросим, что такое Царство?
 Что вы сейчас понимаете под Царством?

Он сделал паузу и стал ждать ответа, но вопрос был непростым для его слушателей, и хотя несколько грубоватых, но честных лиц перед ним выражали задумчивость, как будто они обдумывали этот вопрос, никто не осмелился ответить.

"Мы часто используем слово «царство», не так ли," — продолжил он, — "когда говорим о
страна или страны, которыми правит король или королева? Мы говорим, например, о «Соединённом Королевстве Великобритании и Ирландии».
Но иногда это слово используется для обозначения власти и суверенитета короля, а иногда — для обозначения живых существ, человеческих сердец, над которыми он правит. Я думаю, что в этой петиции есть что-то от всех трёх значений. "Да приидет царствие твое"; чье царство
мы имеем в виду, когда говорим это?

"Божье", - ответила молодая девушка, стоявшая рядом с Берил.

"Да, это царство Божье; и какое отношение Бог имеет к
мы? О чем мы говорили в прошлое воскресенье?

"Отче наш, иже еси на Небесах", - сказала женщина с печальным лицом и младенцем
на руках.

"Да, ты дал нам ответ, мой друг", - сказал говоривший,
ласково глядя на нее. "Иисус учил нас, что Бог - наш Отец; итак, вы
видите, что Царство нашего Отца, о котором мы молимся, может прийти. Бог — наш Отец и наш Царь. Подумайте на минутку, каково это — иметь Царя, который является нашим Отцом. Я помню, что, когда я был мальчиком и делал уроки, я постоянно находил в своих книгах такое предложение: «Хороший царь — это
отец своего народа». Вот это прекрасное описание того, каким должен быть король, потому что оно основано на Божественной идее монархии.
"Но как же несовершенна в этом отношении любая земная монархия.
Мы гордимся нашей королевой Викторией, не так ли? Мы считаем её одной из лучших правительниц. Но она не может проявлять родительскую заботу обо всех наших бытовых нуждах и повседневных тревогах. Осмелюсь предположить, что если кто-то из знатных людей при её дворе скажет ей, что вы, рыбаки из Эглошейла, страдаете от голода или лихорадки,
и нуждался в её помощи и сочувствии, её доброе сердце побудило бы её немедленно отправиться к вам на помощь; но вы могли бы страдать от тысячи недугов, о которых она никогда бы не узнала.
"Не так обстоит дело с нашим Отцом-Королём. Он с вами в ваших домах и знает, как тяжело ложится на ваши сердца бремя забот. Ничто не ускользает от Его внимания. Он знает, как ты страдаешь, когда
из-за погоды невозможно ловить рыбу, или когда ты теряешь свои сети, а твои лодки разбиваются, и голодный волк нужды подбирается всё ближе и ближе к твоей двери. Тогда Он знает и сожалеет о тебе, и Он пошлёт тебе помощь, если
только ты будешь доверять Ему, как следует доверять Отцу».
 «Что ж, тогда мы молимся за Царство нашего Отца; и если мы
хорошие и любящие дети, то будем очень заинтересованы в Царстве нашего Отца, не так ли? Принц Уэльский, твой герцог Корнуоллский, которым ты гордишься, и все остальные дети королевы очень заинтересованы в царстве своей матери. А почему?» Разве это не потому, что, будучи её царством, оно также является и их царством? Они принадлежат царству, а царство принадлежит им. То же самое и с нами. Мы
не только подданных Царства Божьего, но дети, которые
королевства".

"Это выражение, 'сыны Царствия,' встречается в Библии дважды.
В первом случае Иисус (ибо в обоих случаях именно наш Господь
использует это слово) говорит, имея в виду, как предполагается, еврейский народ:
"Дети царства будут изгнаны во тьму внешнюю".;
там будет плач и скрежет зубовный. «Не дай Бог, чтобы ты или я, подобно тем иудеям, были изгнаны из царства как недостойные принадлежать ему!»
"И снова наш Господь, объясняя притчу о сеятеле и семени, сказал:"
Он говорит: «Поле — это мир; доброе семя — это дети Царства, а плевелы — это дети лукавого».
 «Как бы я хотел убедить вас, друзья мои, стремиться быть похожими на доброе семя на этом огромном поле, на котором вас поселил Бог.  Кто готов стать ребёнком Царства?»

— Да, — пробормотала Берил, которая с большим интересом слушала говорящего. — Я согласна.
 Джентльмен услышал тихий ответ девочки. Он помолчал несколько минут, а затем продолжил с нарастающей серьёзностью: —

«Я слышал, как кто-то сказал: «Я готов», — сказал он, не глядя на Берил, но так далеко от неё, что ей показалось, будто он не знает, что эти слова произнесла она.  «Слава Богу за одно готовое сердце!  Но я верю, что среди вас есть и другие, готовые стать детьми царства.
И чтобы мы могли понять, что это значит, давайте попробуем составить представление о том, какова природа этого царства на самом деле».

«Прежде всего позвольте мне сказать, что это не царство будущего, а царство, существующее уже сейчас. Некоторые люди подразумевают под этим раем, миром радости и
покой, который, по их мнению, откроет им смерть, когда они говорят о Царстве Божьем.
"Но у Бога есть Царство уже сейчас, в этом мире, Царство, в которое мы можем войти, если захотим. Царство ещё не достигло совершенства, это правда, но оно растёт и расширяется с каждым днём. Мы не можем описать его форму, потому что это невидимое Царство. Иисус сказал: «Не придёт Царствие Божие приметным образом.
И не скажут: вот, здесь! или: вот, там!
ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть». А святой Павел, наученный Духом, сказал: «Царство Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе».
праведность и мир, и радость во Святом Духе».
 «Теперь вы начинаете понимать, что такое Царство? Царство, которым будет править наш Отец, — это сердца людей. Оно принадлежит Ему по праву; Он — его законный правитель; но Он желает завоевать его любящее подчинение. Там, где сердце склоняется перед волей своего Отца, стремится исполнять Его волю, борется за то, чтобы жить достойно своего Божественного происхождения, там и Царство Небесное». Господь Иисус Христос — это дверь в Царство. Человек, который любит Христа и старается следовать Его примеру,
Тот, кто живёт истинной, чистой, честной жизнью, усердно трудится, когда есть работа, и доверяет своему Отцу, не ропща, когда наступают трудные времена, — дитя Царства.
"Женщина, которая выполняет свою скромную работу по дому, как для Господа, любит своего мужа, заботится о своих детях, поддерживает чистоту и порядок в доме и мирно живёт со своими соседями, — дитя Царства.
Мальчик или девочка, которые стараются быть похожими на младенца Иисуса, послушными, кроткими, любящими, несущими свет радостных улыбок и музыку счастливых голосов на эту печальную землю, — дети Царства.

Джентльмен замолчал и окинул испытующим, хотя и доброжелательным взглядом
людей, стоявших вокруг него. Многие слушали только с
праздным удивлением; но на некоторых его слова произвели глубокое впечатление.

Теперь они двигались вперед, чтобы пожать ему руку и произносите их грубый
но сердечная благодарность. Берилл осталась рядом с джентльменом, хотя она
было известно, что Люси, который задержался на окраине толпы,
был манит ее прочь.

Берил была полна решимости не сдвинуться с места, пока не поговорит с незнакомцем и, возможно, не задаст ему вопрос, который так хотела задать
ответила.



 ГЛАВА VII

 БЕРИЛ ЗАВОДИТ ДРУГА

 БЕРИЛ пришлось подождать несколько минут, прежде чем она смогла заговорить с незнакомцем, чьи слова так заинтересовали её.

 Джентльмен заметил маленькую фигурку, терпеливо ожидавшую рядом с ним, но в тот момент его внимание было приковано к другим людям, и он решил, что лучше не разговаривать с ребёнком, пока у него не будет возможности выслушать всё, что она хочет сказать. Один за другим странные прихожане расходились, и, попрощавшись с последним из них, он повернулся, чтобы встретить взгляд Берил.

- Ну, моя дорогая, - сказал он, с удовольствием отметив хорошенькое раскрасневшееся личико
и мягкие голубые глаза ребенка. - Я видел, что ты только что слушала меня.
Как вас зовут, если не возражаете, скажите мне?

- Берил Холлиз. Мы живем в Эглошейл-хаусе. Осмелюсь предположить, вы знаете моего
папу, - сказала Берил, демонстрируя некоторое сознание собственной значимости.

«Да, я слышал о твоём отце с тех пор, как приехал в Эглошейл», — ответил незнакомец. «Значит, тебя зовут Берил — драгоценный камень. Что ж, дитя моё, ты должна оправдать своё имя. Ты должна стать драгоценным камнем в
живой храм. Я слышала, ты говорила, что хотела бы стать дитем
королевства.

"Да, если смогу; но я не знаю как", - сказала Берил.

"Никто не может легче войти в царство, дитя мое. Царство принадлежит тебе.
Оно твое. Разве ты не помнишь, что Иисус сказал: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Небесное»? Тебе нужно только прийти к Иисусу.
 Берил хорошо знала эти слова. Люси научила её им, когда она была маленькой.
Но теперь они показались ей совсем новыми, потому что их смысл внезапно открылся ей.

«Но как я могу приехать?» — спросила она.

«Дитя моё, ты можешь прийти к Иисусу в любой момент. Он всегда рядом с тобой. Он любит тебя даже больше, чем твой отец. Ты можешь вознести своё сердце к
Нему и сказать Ему, что будешь принадлежать Ему».

«Но, — сказала Берил с ноткой нетерпения в голосе, — я так много хочу узнать, а мне некому рассказать. Я хочу знать, что значит воскресение». Я спросила папу, но он только сказал, что я пойму, когда стану старше. Но я хочу понять сейчас.
Джентльмен удивлённо посмотрел на неё.

"Что заставило тебя задуматься о воскрешении, моя дорогая?" — спросил он.

- Это написано на могиле мамы, - сказала Берил. - "Я верю в воскресение
тела и в жизнь вечную".

"Ах, будьте уверены, - ответил он, - я помню те слова, в
погост. И это была твоя могила матери, мой маленький друг? Ты
хочешь знать, что означает это длинное слово "воскрешение"?

«Да, расскажите мне», — с нетерпением попросила Берил, уверенная, что он может ей рассказать, если только захочет.

 Джентльмен с минуту молчал, размышляя, как бы проще всего изложить то, что он знал о великой тайне воскресения.

"Берил, - мягко сказал он, - ты знаешь, что Иисус сказал: "Я есмь
воскресение и жизнь; верующий в Меня, хотя бы он был
мертвый, но он будет жить; и всякий, кто живет и верит в Меня,
никогда не умрет"?"

"Да, - сказала Берил, - я знаю; я нашла эти слова в Библии".

"Ну, дитя мое, это слово воскресение означает жизнь из мертвых,
возвращение из могилы, как это было".

"Но никто никогда не возвращается из могилы", - сказала Берил, ее лицо было полно
удивления и благоговения.

"Иисус вернулся из могилы", - сказала ее новая подруга. "Разве ты не
помнишь? Ты знаешь, что Иисус умер?"

— Да, — тихо сказала Берил. — Он был Сыном Божьим и умер на кресте.
 И когда Он умер, они положили Его в гробницу, высеченную в скале, и привалили к отверстию гробницы огромный камень, чтобы оно не было открыто. Но Иисус не мог быть узником смерти. Господь
Жизнь восстала из мёртвых, и когда женщины, любившие Его, пришли поплакать у могилы, они увидели, что камень откатился в сторону, а место, где Он лежал, было пустым. Затем Иисус явился Марии и другим ученикам,
тому самому Иисусу, которого они знали, любили и оплакивали как мёртвого.
И возрадовались ученики, когда увидели Господа и уверовали, что Он
победил смерть. Итак, Иисус — это Воскресение, Жизнь из
Мёртвых, потому что, победив смерть, Он может обещать такую же
победу всем, кто верит в Него. У Него ключи от смерти. Наши
умершие находятся в Его власти, и Он воскресит их в последний
день. Ты понимаешь меня, дитя моё?

«Да, я так думаю», — сказала Берил, но всё ещё выглядела озадаченной.  «Но куда попадают люди после смерти?  Где моя мама?  Где папа Корал?»
 «Многие задавались подобными вопросами, дитя моё, но они пока не могут на них ответить.
На этот вопрос нет ответа; мы должны ждать более полной информации. Всё, что мы знаем, — это то, что наши умершие перешли в область, находящуюся под властью Христа.
 Они в безопасности, под Его защитой. Именно Его голос призвал их с земли, и именно Его голос призовет их утром в день воскресения. «Ибо всех, уповающих на Христа, воскреснет Бог».

 «Мы не знаем. Господь не открыл нам время Своего явления; мы лишь должны стремиться быть готовыми к Его пришествию», — сказал незнакомец. «Но я
Боюсь, я слишком долго тебя задерживаю, дитя моё. Это твоя няня так энергично тебя подзывает?
"Да, это Люси, — сказала Берил, — и Коралл с ней. Не хочешь ли ты пойти и поговорить с Коралл?
"Кто такая Коралл? — спросил джентльмен. — Твоя младшая сестра?

«О нет, — быстро сказала Берил, — но она будет жить со мной и станет мне как младшая сестра».
А потом она торопливым голосом рассказала историю о кораблекрушении — о
спасении Корал и её матери — и о печальной судьбе её отца.

Джентльмен с интересом выслушал рассказ девочки, хотя и не
он уже знал все подробности кораблекрушения. Затем, видя нетерпение Люси, он перешел по пляжу к тому месту, где стояли она и Корал, и предложил, раз уж он собирался возвращаться в деревню, пойти обратно вместе.

 Дети были очень рады новому спутнику и без умолку болтали с ним, пока они шли через поля. Когда они добрались до каменной скамьи на вершине холма, джентльмен остановился и огляделся.

«Смотрите, дети», — сказал он, и все они обернулись.

 Зрелище действительно стоило того, чтобы на него посмотреть. Солнце садилось в
запад, и его багровый свет окрашивал воду. На горизонте лежала гряда пурпурных облаков
, и там, где они расходились, вспыхивали красноватые лучи
великолепной красоты. Все небо поймала освещение, и крошечные
облака, которые проплывали над головой были нежно-розового цвета.

"Как красиво небо!" - сказал маленький коралловый. "Так часто бывало.
когда мы были на корабле. Папа часто брал меня с собой на палубу, чтобы я посмотрела на него.
 «Завтра будет прекрасный день, — сказала Люси. — Так всегда бывает, когда солнце садится за горизонт».
 Берил ничего не ответила, но молча любовалась красотой неба.  Она
Она не могла бы объяснить, что она об этом думает, но каким-то образом в сознании ребёнка великолепие этого заката переплелось с её представлениями о Царстве Небесном. Это действительно был символ счастливой смерти для греха и нового рождения для праведности, через которые мы входим в Царство Божье.

 Они смотрели, как солнце опускается в свою могилу, которая на самом деле не была могилой, а розовые облака сереют в угасающем свете. Затем Люси и Корал пошли дальше, а Берил и её новая подруга последовали за ними. Когда они дошли до деревенской улицы, он сказал, что должен попрощаться с ней.

«Но ведь я когда-нибудь увижу тебя снова, правда?» — с тоской в голосе спросила Берил.


 «Да, дитя моё, я на это надеюсь. Я пробуду в Эглошейле ещё несколько недель.
И, Берил, если твой отец захочет узнать моё имя, ты можешь сказать ему, что я Дэвид Гилбэнк и что я остановился в «Голубом якоре» на некоторое время, чтобы сделать несколько набросков».

— Дэвид Гилбэнк, — сказала Берил. — Да, я не забуду. До свидания.
 И она побежала догонять Люси, чтобы рассказать отцу или любому, кто её выслушает, о новом друге, который у неё появился. Но её
Когда она вернулась домой, отца там не оказалось, и она с досадой узнала, что он вышел.

 Мисс Холлис, как обычно в это время, полулежала на диване в гостиной.
Но когда Берил ворвалась в комнату, желая рассказать обо всём, что произошло, её тётя, раздражённая её вторжением, не проявила сочувствия к восторгу, с которым Берил говорила о своём новом друге.

Она решила, что это повод для придирок, и отругала Берил за то, что та так охотно завела знакомство с совершенно незнакомым человеком,
который вряд ли окажется приятным в общении.

Берил выслушала упрёки тёти с большим терпением, чем обычно.
Воспоминание о её решении быть достойной дочерью королевства помогло ей удержаться от грубого и гневного ответа.


 Позже вечером, когда дети пришли в комнату миссис Деспард, чтобы пожелать ей спокойной ночи, Берил нашла в ней сочувствие, которого ей так не хватало.

Миссис Деспард сидела на кровати и, как показалось Берил, выглядела намного лучше.
На каждой щеке у неё горели ярко-красные пятна, а глаза были большими и блестящими. Она начала расспрашивать детей о прогулке и вскоре услышала всё, что Берил могла рассказать о незнакомце
которого звали Дэвид Гилбэнк.

"Хотел бы ты услышать, что он сказал," — с жаром воскликнул ребёнок;
"он говорил о Царстве Божьем, и о! Он всё так ясно объяснил — как Бог есть наш Отец и наш Царь, и мы все должны быть детьми Царства. И я собираюсь быть ребёнком Царства; я сказал, что буду!"

"Ах, молодым это легко, - вздохнула миссис Деспард, - но я никогда
не придавала большого значения религии, и теперь, боюсь, дверь в это царство
закрыта для меня".

"Но Иисус - это дверь", - сказала Берил. "Так сказал Дэвид Гилбанк; он сказал мне
чтобы прийти к Иисусу, который сказал: «Пустите детей приходить ко Мне».
Но ты же не ребёнок, я и забыл об этом. Я не знаю, что
ты должен сделать.
«Нет, я не знаю, что я могу сделать», — был печальный ответ.

«Но Царство предназначено и для мужчин, и для женщин. Он так сказал; так что я не понимаю, почему ты не можешь прийти, ведь ты уже не маленький ребёнок, —
заметила Берил. — На твоём месте я бы попросила Иисуса впустить меня.
— А ты бы попросила? — с тоской в голосе спросила бедная женщина.


— Да; и о, я спросила его о смысле воскресения! — воскликнула Берил.
Берил с нетерпением. «И он так хорошо всё объяснил. Но, боюсь, я не смогу толком передать вам, что он сказал. Воскресение означает возрождение из мёртвых; и как Иисус воскрес из мёртвых, так и все, кто верит в Него, в конце концов воскреснут, хотя и мертвы. Но это очень
трудно понять, ясно лишь то, что после смерти мы отправимся к Иисусу, и Он позаботится о нас. Так что, как видишь, в смерти нет ничего страшного.
"Ах, дитя моё, легко так говорить," — печально сказала миссис Деспард.
Я была такой грешницей. Я не могу надеяться, что Господь примет меня.
меня".

"Но я думал, что Иисус умер за каждого, будь то грешники или
нет", - сказала Берил, недоуменно оглядываясь; "и если кто-либо может перейти в
королевство, вы можете. Тебе нужно только спросить Иисуса ".

Как прямо к делу попали эти детские слова! Ещё долго после того, как Берил
покинула её, больная женщина лежала, размышляя над ними и добавляя к ним
всё, что могла вспомнить из того, что узнала в детстве о Спасителе мира,
Который Своей смертью на кресте и славным воскресением искупил нас от власти греха и смерти.

Когда Люси вошла, миссис Деспард попросила у неё Библию, и с тех пор, насколько позволяли силы, она ежедневно изучала священную Книгу.
Благодаря силе Святого Духа её слова приносили ей жизнь и покой.

Когда она читала о Том, Кто есть Путь, Истина и Жизнь и Кто умер, чтобы спасти Свой народ от грехов и избавить его от страха смерти, её дух успокаивался. Она больше не смотрела на свои
грехи, а смотрела на Агнца Божьего, который забрал их. Она могла довериться Богу, своему Спасителю, и, доверяя Ему с детской верой, встретила смерть
Берилл лишилась своего яда, а могила — своих ужасов.

 Прошло несколько дней, прежде чем Берилл снова увидела своего друга Дэвида Гилбанка, потому что из-за внезапной перемены погоды было неприятно гулять по пляжу и совершенно невозможно делать наброски на открытом воздухе. Наступление весны сдерживали пронизывающие восточные ветры, которые приносили с собой мокрый снег и даже небольшую снежную бурю. Вместо светлой и радостной Пасхи, которой все ждали, наступила холодная, ненастная пора, которая была бы похожа на Рождество, если бы не открытие
бутоны, а также примулы и фиалки, которые улыбались, несмотря на холодный ветер, словно были уверены, что его торжество продлится недолго, а солнце и красота в конце концов одержат верх.

 Холодная сырая погода нанесла смертельный удар по и без того слабым силам больной. Состояние резко ухудшилось, и она так сильно ослабела, что врач предупредил: смерть может наступить в любой час.

В пасхальное воскресенье Берил пошла с отцом в церковь, а Корал осталась дома под присмотром Люси. День выдался холодным и дождливым, но каждый
Время от времени солнце пробивалось сквозь облака и улыбалось, вселяя надежду на лучшее.  Берил с удовольствием наблюдала за солнечными лучами, которые время от времени освещали окна с ромбовидными стёклами и падали яркими лучами на тёмную старую церковь.  Она была рада видеть мистера Гилбанка в церкви.  Он выглядел бледным и больным и был сильно закутан, потому что восточный ветер представлял для него опасность.

Берил обратила внимание отца на художника и с нетерпением ждала возможности поговорить с ним после службы.

 Берил от души наслаждалась воскресной утренней службой.
Торжественный, сладостный гимн, яркие, ликующие песнопения тронули сердце девочки. Теперь она понимала значение Пасхи с её радостным признанием воскресшего Господа. Она узнала значение длинного слова, которое её озадачивало, и, какими бы смутными и несовершенными ни были представления девочки о воскресении, она, несомненно, в своей детской простоте была ближе к истине, чем многие мудрые и благоразумные люди.

Дэвид Гилбэнк стоял на крыльце, когда они выходили из церкви. Берил с нетерпением обратилась к нему и поспешила познакомить отца с
её новый друг. Мистер Холлис сердечно поговорил с художником и пригласил его как-нибудь зайти в Эглошейл-Хаус, чтобы посмотреть картины, которыми их владелец очень гордился.

 Берил не разрешили войти в комнату больной, когда она вернулась из церкви. Миссис Деспард была слишком больна, чтобы видеть её, сказала Люси. Но когда пришло время ложиться спать, ей, как и Корал, разрешили войти в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи измученной страдалице. Даже Берил было ясно, что с бесцветным, измождённым лицом произошло что-то странное, неописуемое.
 И она сказала не «спокойной ночи», а «прощай».
дети прижимались к своей бедной малышке Корал со страстной нежностью, от которой у всех, кто был свидетелем этого прощания, на глаза наворачивались слёзы.

 Несколько часов спустя Берил очнулась от своего первого сна и увидела, что в комнате горит свеча, а Люси стоит у кровати Корал с красными глазами и заплаканными щеками.

 «Что случилось, Люси?» — спросила она, вскакивая. - Маме Корал стало
хуже?

"Она умерла, бедняжка", - сказала Люси, вытирая глаза. "она скончалась
во сне так тихо, как только возможно, и сейчас она выглядит такой умиротворенной и
счастливой".

«О, Люси, ты хочешь сказать, что она умерла?» — спросила Берил с благоговением и печалью в голосе.


 «Да, мисс Берил, это правда; её страданиям пришёл конец; но не шуми и не буди мисс Корал; она скоро всё узнает, бедняжка».
 Берил закрыла лицо простынёй и горько заплакала при мысли о потере маленькой Корал. Всё казалось таким печальным, мрачным и ужасным.
Но даже когда она плакала и думала о тёмной могиле и одинокой жизни без матери, ей на ум приходили слова, которые они пели тем утром в церкви:

 «Иисус жив!  Отныне смерть не имеет власти над ним».
 Но врата жизни бессмертны;
 Это успокоит наше трепещущее дыхание,
 Когда мы пройдём через их мрачные врата».



 ГЛАВА VIII

 ПЕРВАЯ ССОРА

 Через неделю после смерти миссис Деспард мистер Холлис отправился в Лондон.
Дети, казалось, уже забыли о том, что им пришлось пережить в самой тёмной тени на земле. Майское утро было таким свежим и прекрасным, что в их детских сердцах не могло быть места печали.

Было так здорово проводить солнечные утра на пляже, охотясь за ракушками и водорослями, или возводить замки из песка.
насыпи, которые всегда смывал прилив. Теперь было достаточно тепло, чтобы Берил могла начать купаться, что она с удовольствием и делала.
Плавание Берил казалось Корал чудесным представлением.
Она не скоро забыла, как Берил напугала её в то утро, когда они впервые рискнули зайти в воду.

«Смотри, Корал, смотри, что я собираюсь сделать!» — воскликнула Берилл, пробираясь по мелководью к скале, которая возвышалась над водой.


По другую сторону скалы бушевали волны. Корал с удивлением наблюдала за тем, как Берилл взбирается по огромным камням.
Она стояла на вершине, похожая на странную маленькую фигурку в своём красивом алом купальнике. Коралл рассмеялась и захлопала в ладоши, увидев её там.
Но её смех сменился криком ужаса, когда она увидела, как Берил
внезапно подняла руки высоко над головой и, прыгнув вперёд,
нырнула головой вниз в волны, разбивающиеся о скалу.

 Коралл закричала от страха, когда её подруга исчезла из виду. Она была уверена, что Берил утонет.

- Не бойся, моя дорогая, - донесся с берега голос Люси.;
- Это всего лишь один из рискованных трюков мисс Берил. Она в достаточной безопасности.,
ведь она плавает как рыба. Хозяин научил её, когда она была совсем маленькой. Смотри! Вот она снова.
И страхи Корал рассеялись, когда она увидела голову Берил над водой и услышала её весёлый смех, когда та стряхивала воду с глаз и головы.

"Ты, маленькая гусыня! Ты думала, я утонула?" — воскликнула она. "Посмотри, как
хорошо я умею плавать. Пойдем, Корал, я научу тебя плавать".

Но Корал замерзла и нервничала, и не испытывала никакого желания плавать
урок.

"Я не хочу учиться", - сказала она. "Я устала от пребывания в воде; я
войду".

"О, ты еще не можешь думать о том, чтобы войти в воду", - воскликнула Берил, которая была согрета и
воодушевлена своим упражнением. "Ты совсем недавно была в воде. Давай,
позвольте мне окунуть тебя".

Но коралловые вскрикнул и отпрянул, как берилл заложен, а грубые руки на
ее. Берил, не привыкшая, чтобы ей перечили, вышла из себя при этих словах.
и дети, которые до этого момента соглашались самым очаровательным образом,
теперь начали ссориться.

"Ты маленькая глупая вещь", - сказала Берил, в тон презрения: "я делаю
верю, что вы испуганы. Я бы не был таким трусом за то.
Ладно, иди с собой, мне не нужна твоя компания.

Коралл, рыдая, бросилась к Люси, а Берил неторопливо поплыла вокруг скалы, пытаясь убедить себя, что ей очень весело. Но на самом деле
она была слишком зла на Коралл, чтобы радоваться.

 «Коралл — глупая, злая, неприятная девчонка», — повторяла она себе снова и снова, не желая признавать, что сама тоже была злой и неприятной.

«Как ты могла быть так жестока с мисс Корал?» — спросила Люси, когда Берил наконец вышла из воды и направилась в садовый домик, чтобы переодеться.
 «Бедное дитя рыдало так, что у неё сердце разрывалось. Я
Я удивляюсь вам, мисс Берил, за то, как вы обращаетесь с бедной девочкой, у которой нет матери!
Теперь Берил уже начала стыдиться себя, но не хотела признаваться в этом Люси. От слов няни её сердце снова ожесточилось.

"Мне всё равно," — вызывающе сказала она. "Коралл была гораздо злее меня. Она просто отвратительная маленькая дрянь.
 «Ну и ну! Мисс Берил!» — воскликнула Люси, в изумлении всплеснув руками.
 «И подумать только, как сильно ты хотела, чтобы она стала твоей младшей сестрой. Никто бы не подумал, слушая, как ты тогда говорила о ней, что...»
что ты так скоро начнёшь плохо с ней обращаться».
Берил ничего не ответила; на её лице было угрюмое, гордое выражение, которое было неприятно видеть. Одевшись, она снова спустилась на пляж. Корал перестала плакать и теперь играла там с большим удовольствием.

Берил прошла мимо неё, даже не взглянув, и направилась к скалам неподалёку, где села и угрюмо уставилась на море. Берил прекрасно осознавала свою шаловливость, но была готова поощрять её и растягивать как можно дольше.


Вскоре Корал, которой наскучило играть одной, робко подошла к
место, где сидела Берил.

"Берил," — сказала она, стараясь не вспоминать о том, что произошло, —
"может, пойдёшь поиграешь со мной?"

На мгновение Берил захотелось забыть о своём раздражении и уступить
желанию Корал, но гордость и дурное настроение взяли верх.

- Нет, - сердито сказала она. - Я не хочу играть с таким глупым маленьким существом, как ты.
Ты можешь уходить. " "Я не хочу играть с таким глупым маленьким существом, как ты". "Ты можешь уйти".

"Ты не должна называть меня глупой", - ответила Корал, ее темные глаза
гневно сверкнули. "Ты плохая девочка".

И она подняла руку и ударила Берил.

Удар нисколько не задел Берил, но в ее теперешнем настроении это было невозможно.
Это было больше, чем могла вынести её гордость.

"Как ты смеешь!" — воскликнула она, повернувшись к Корал с пылающим от гнева лицом и так сильно толкнув девочку, что та упала лицом на грубые камни.

Берил не стала проверять, не пострадала ли Корал, а побежала вдоль пляжа со всех ног, словно стремясь оказаться как можно дальше. Но как бы быстро она ни бежала, Берил не могла убежать от своего злого «я», которое было источником её несчастья. Она резко остановилась, увидев вдалеке фигуру, сидящую в тихом уголке среди
камни, с мольберта и красок-окно под рукой. У нее теперь нет желания
связаны вперед, чтобы поприветствовать художника. Ей показалось, что г-н Гилбанк бы
уметь читать в ее лице секрет ее озорство. Очень
взгляд его имел силу немым укором.

Надеясь, что он не видел ее, берилл повернул назад, и начал медленно
чтобы подняться на один из многих зигзаг тропы, ведущей к вершине утеса.
На полпути она остановилась и посмотрела вниз на пляж. Ей не терпелось увидеть Корал, но девочки нигде не было видно.

 Было так приятно наблюдать за тем, как голубые волны с пенными гребнями разбиваются о берег
Берил смотрела на камни, на прекрасный залив или на белоснежные облака, медленно плывущие по небу. Но всё это было ей безразлично.
 Совесть пробудилась, и её несчастье приняло новую, лучшую форму.


Вид мистера Гилбанка напомнил ей о её решении быть достойной дочерью королевства, и она почувствовала, что с треском провалилась. Она увидела своё поведение в истинном свете и удивилась, как легко она поддалась дурному настроению. Как она могла так сурово обращаться с бедной маленькой Корал, которая потеряла и отца, и мать и осталась совсем одна
ещё больше любить её! Она хотела быть такой нежной и любящей и вести себя как хорошая, мудрая старшая сестра по отношению к ребёнку. Берил действительно любила
Коралл, и теперь ей было искренне жаль и стыдно за то, как она с ней обращалась. Она начала бояться, что Коралл сильно пострадала, упав на острые камни.


Ей хотелось пойти на поиски Коралл и попросить у неё прощения, но она не решалась. Как она сможет жить дальше, если узнает, что Корал сильно страдает из-за её жестокости?

 Чем больше Берил думала обо всём произошедшем, тем сильнее ей становилось не по себе
стала. Наконец она обратилась к лучшему источнику утешения в наших бедах, независимо от того, вызваны они грехом или нет. Есть только один голос, который может простить грех, и только один Друг, чьё сочувствие может исцелить любую печаль. Когда Берил рассказала о своём грехе и печали этому Другу, она почувствовала себя спокойнее и отправилась в путь, решив не терять времени и поскорее найти Корал и извиниться за то, что была так зла на неё.

Она сбежала на пляж и поспешила домой, оглядываясь по сторонам в поисках Корал, но девочки нигде не было видно. Однажды
Берил окликнула её пару раз, думая, что Коралл могла спрятаться среди скал. Но ответа не последовало, и она поспешила дальше, испытывая смутное чувство страха. Коралл не было в конце пляжа, где она её оставила, и Берил взбежала по ступенькам в сад, надеясь найти её там. Но нет, садовые дорожки были тихими и безлюдными.
Чувствуя всё больший страх, Берил поспешила в дом и
взбежала по лестнице в детскую, никого не встретив по пути.

Детская была пуста, но дверь в соседнюю комнату, где спали дети, была приоткрыта, и что-то побудило Берил войти.
заглянуть внутрь. Она вздрогнула и сильно дрожали, чтобы увидеть коралловые лежа на
своей маленькой кровати, очень бледная, с закрытыми глазами, и белый
повязку на лбу. За несколько минут вряд ли берилл посмел
перемещать, так всполошилась она. Тогда она рискнула подползти поближе; но когда
она сделала это, Берил, к своему ужасу, увидела кровь на
платке, которым был повязан лоб Корал. Зрелище было невыносимым для
Берил потеряла самообладание и громко вскрикнула от отчаяния.
При этом звуке Коралл открыла глаза и посмотрела на Берил ошеломлённым,
растерянным взглядом.

«О, Корал, Корал!» — всхлипнула Берил, не в силах сдержать эмоции.  «Я думала,
 что убила тебя! Что у тебя со лбом? Очень плохо?»
 «Камни порезали его, — сказала Корал, — и он сильно кровоточил, я испугалась и заплакала, поэтому Люси отнесла меня в дом и уложила в постель. Она сказала, что мне лучше
постараться заснуть, и, кажется, я заснул.
 «О, мне так жаль, Корал, — сказала Берил. — Я не могу понять, как я могла быть так жестока с тобой.  Я никогда не прощу себя за то, что сбила тебя с ног и причинила тебе боль».

«Не плачь, Берил, теперь уже лучше, — сказал ребёнок. — Просто немного больно».

«Я была злой и жестокой, — сказала Берил. — Ты простишь меня, Коралл?»

 «О да, конечно, я прощаю тебя, — с готовностью ответила Коралл. — Пожалуйста, не плачь больше».

 Но Берил снова расплакалась, наклонившись, чтобы поцеловать Коралл. Она почти не отходила от Корал до конца дня и старалась загладить свою прежнюю грубость ласковыми словами и поступками.

 Берилл не скоро забыла полученный урок.  Хотя порез на лбу Корал вскоре начал заживать, шрам остался на долгие годы, напоминая Берилл о её вспыльчивости и её последствиях.  Это,
Их первая ссора была также и последним серьёзным разногласием между детьми.

 Когда Берил поддалась страсти и гордыне, она вспомнила,
какие страдания выпали на её долю в тот день на пляже, и попыталась обуздать свой гнев и проявить любящий и всепрощающий дух истинного дитя королевства.

 После этого дни двух маленьких людей проходили очень приятно.
Когда весна сменилась летом, они стали подолгу гулять и кататься верхом вдоль берега или исследовать живописные леса за деревней.

Эндрю был очень рад, когда у него появлялось свободное время, чтобы сопровождать
юные леди, и велите пони, чтобы они ехали по очереди. Таким образом, они могли проехать довольно большое расстояние и обычно возвращались с этих прогулок с охапками папоротника и полевых цветов.


 Иногда Люси уговаривала брата покатать их на лодке, и детям это очень нравилось. Берил мечтала, что, когда она немного подрастёт, отец подарит ей собственную лодку, и она сама научится грести.

Однажды мистер Гилбэнк присоединился к ним во время одной из прогулок на лодке, и
Его присутствие доставляло детям огромное удовольствие, потому что он разговаривал с ними и рассказывал им истории, пока они плыли по сверкающей рябящей воде.

 В те дни дети часто виделись с художником; они часто сидели рядом с ним на пляже, пока он рисовал.  Их присутствие не мешало ему, и он всегда находил время ответить на их вопросы.

Единственным препятствием на пути к счастью Берил в то время была мысль о гувернантке, о которой уже упоминалось.  Берил казалось, что гувернантка обязательно должна быть неприятной и ворчливой
особа, которая будет считать своим долгом ограничивать их
удовольствия, а также ругать и наказывать их как можно чаще. Ей
не нравилась мысль о её приезде. Берил начала осознавать, что
ей нужно учиться, потому что она обнаружила, что Корал, хоть и
младше её на два года, читает и пишет лучше и знает гораздо
больше, чем она сама; но она могла относиться к гувернантке
только как к неизбежному злу.

Она с облегчением обнаружила, что в письмах отца не было ни единого намёка на то, что он ищет гувернантку. Она начала надеяться
что он совсем забыл об этом, и теперь они могли без ограничений наслаждаться прелестями жизни в Эглошейле.



 ГЛАВА IX

СТРАННАЯ ВОСКРЕСНАЯ ШКОЛА

Детям было очень грустно, когда их друг Дэвид Гилбэнк покинул
Эглошейл. Он задержался в корнуоллской деревне дольше, чем планировал, и увез с собой много прекрасных набросков, которые он собирался довести до совершенства в своей лондонской студии. Не менее великолепным был акварельный набросок Коралла и Берил, сидящих бок о бок в рыбацкой лодке, килем вверх
на пляже. Мистер Гилбэнк надеялся со временем закончить эту картину и сделать её достойным памятником маленьким друзьям, которыми он так интересовался.

 Дети очень скучали по нему, когда он уехал. Теперь на пляже не было ни приятных бесед, ни проповедей по воскресеньям, ни друга, который мог бы рассказать им то, что они хотели знать. Они вяло бродили по пляжу в воскресенье после его отъезда и считали время долгим и скучным.

Берил какое-то время хранила непривычное для неё молчание, и Корал, не получая ответа на свои замечания, тоже погрузилась в раздумья, как вдруг Берил
воскликнула: «О, Корал, я придумала такую замечательную вещь!»
 «Что это?» — спросила Корал, желая услышать любую новую идею, которая могла бы скрасить их унылый день.

 «Ты помнишь, что говорил мистер Гилбэнк в прошлое воскресенье о том, как мы все можем помочь царству расти и распространяться по миру? Ты ведь помнишь, Корал?»

— Нет, — сказала Корал, качая головой и говоря безразличным тоном.
Она начала думать, что грандиозная идея Берил, в конце концов, не такая уж и замечательная.  — Нет, я ничего об этом не помню.

- О, Корал, и это было так просто! - воскликнула Берил. "Разве ты не помнишь, что
он сказал, что мы можем быть работниками у Бога, и что даже ребенок может сделать
что-то для королевства?"

"Нет, я не верю", - решительно сказала Корал. "Это все, что ты можешь мне сказать?"

"Конечно, нет; но именно это заставило меня задуматься об этом. Корал, я тут подумала, как было бы здорово, если бы мы могли организовать небольшую воскресную школу.
"О, Берил, воскресная школа! Что ты имеешь в виду?"

"Разве ты не знаешь, что мистер Гилбэнк сказал, как жаль, что в Эглошейле нет воскресной школы и дети предоставлены сами себе?"
играть на пляже весь воскресный день? Теперь, я думаю, мы с тобой
могли бы организовать что-то вроде школы, только для самых маленьких, понимаешь."

- О, Берил, ты действительно думаешь, что мы сможем? - воскликнула Корал, обрадованная,
как и все дети, идеей сохранить школу. - Но ты думаешь,
мы достаточно большие? Чему мы могли бы их научить?"

«О, мы могли бы их кое-чему научить, — уверенно сказала Берил. — Мы должны знать больше, чем они, — по крайней мере, должны», — добавила она, на мгновение осознав собственную интеллектуальную ограниченность. «В любом случае, мы могли бы читать
обращайся к ним и учи их гимнам. Там есть "Вокруг престола Божьего на
небесах" и "Когда матери Салима"; Я мог бы попросить Люси одолжить нам ее сборник
гимнов, в котором они есть ".

- О да, это было бы очень мило, - сказала Корал. - Но где мы могли бы разместить
школу?

«Мы должны устроить его где-нибудь на пляже, — сказала Берил. — Ни в коем случае нельзя приводить детей в дом.  Тётя Сесилия будет в ярости.  О, я знаю, что можно сделать, Корал.  Там есть пещера, которая тянется очень далеко.  Скала у входа подойдёт.
на них удобно класть наши книги, и дети могли бы сидеть на земле.
или стоять. Да, это то, что нужно.

"Но пещера иногда полна воды", - предположила Корал.

- Да, во время прилива, - сказала Берил, - но он очень часто бывает пуст,
а во время прилива нам приходится плыть в другое место. Пойдём, Корал,
давай побегаем и посмотрим на него, а потом попробуем найти каких-нибудь милых маленьких детей и попросим их прийти к нам туда в следующее воскресенье после обеда.
В целом пещера выглядела удовлетворительно, хотя её стены были влажными и покрытыми водорослями. Берилл
заявила, что никому не обязательно сидеть рядом с ними, а камень посередине вполне подойдёт и для стола, и для сиденья.

 Определившись с местом встречи, Берил приступила к формированию класса. В дальнем конце пляжа довольно шумно играли дети. Она направилась к ним, за ней последовала Корал.
Когда девушки подошли ближе, самые непослушные дети прекратили игру и с удивлением уставились на них. Берил всегда вела себя очень достойно
по отношению к рыбакам и их детям, но в этот раз
В то же время она была любезна, и молодёжь Эглошейла восхищалась этой юной леди, хотя и испытывала перед ней благоговейный трепет.

 Когда Берил, обращаясь к одному из малышей, начала объяснять свой план проведения воскресного занятия, ребёнок испуганно отпрянул и в ответ на её приглашение сказал только «нет». Остальные, к кому она обращалась, были столь же безучастны. Это обескураживало, но Берил, не растерявшись,
продолжила вводить старших сестёр в курс дела и заставила их пообещать, что они приведут малышей в пещеру на
в следующее воскресенье после обеда. Затем, довольные достигнутым соглашением, они с Корал отправились домой.


Всю оставшуюся неделю Корал и Берил только и говорили, что о воскресном занятии. Они ни словом не обмолвились об этом с Люси, опасаясь, что она будет против их планов; но всякий раз, когда они оставались наедине, они подробно обсуждали этот вопрос. Они обыскали весь дом в поисках книг, которые можно было бы почитать своим воскресным ученикам, но почти не нашли ничего подходящего.  Многие книги были отброшены в сторону, потому что слова в них были слишком длинными и сложными, а
То, что они говорили, часто было совершенно непонятно тем, кто брал на себя роль учителей. В конце концов Берил решила, что лучше всего будет отказаться от всех книг, кроме Библии и сборника гимнов Люси, который она с готовностью одолжила им, не задавая никаких вопросов о том, для чего он им нужен.

 В субботу днём дети с некоторым беспокойством наблюдали за небом.
 Как досадно было бы, если бы пошёл дождь и всё испортил!

Но воскресенье выдалось ясным и солнечным, и сердца детей забились чаще
при мысли об их грандиозном предприятии. Люси отвела их в церковь
утром и подумала, что никогда не видела их такими беспокойными и
суетливыми. Мисс Берил, которая в последнее время заметно поправилась, казалось, внезапно
вернулась ко всем своим утомительным привычкам. Дело в том, что дети были
нетерпеливы за выслугу лет, и после обеда придет.

Как только они могли, после ужина, Коралл и хризолит сбежал из
Люси позаботилась об этом и вышла в сад. Из сада они вскоре вышли на пляж и поспешили в сторону пещеры.

Несмотря на то, что они пришли рано, их ученики пришли ещё раньше. Вокруг пещеры собралась целая толпа детей. И теперь Берил начала нервничать и сомневаться в том, что она собирается делать, хотя и не позволяла Корал заподозрить малейшую потерю уверенности в себе. Она была
в ужасе от того, что в группе было так много больших мальчиков и девочек. Собравшись с духом, она обратилась к малышам и попыталась уговорить их сесть в пещере. Это было непросто, потому что они были застенчивыми и напуганными и, казалось, не понимали, что такое сидеть
неподвижно и тихо. Если одного ребенка укладывали на минуту, другой
вскакивал и убегал, и как только этого приводили обратно
появлялся новый неплательщик. Берилл подорожали горячая и крест в ее
стремится к сокращению заказать этот шкодливый школа.

В довершение ее смущения, старшие мальчики и девочки слонялись вокруг этого места
и, казалось, получали большое удовольствие, наблюдая за тем, что происходило
. Тщетно Берил говорила им убираться. Они отошли на несколько
ярдов, подчинившись её приказу, но, очевидно, не собирались
уходить так, чтобы не видеть и не слышать, что происходит между ней и
маленькие учёные.

 Наконец, после долгих хлопот, Берил удалось усадить малышей в ряд на полу, а Корал внимательно следила за ними, чтобы они не сбежали. Затем Берил начала читать им из Библии историю об Иосифе. Но чтение Берил, которая запиналась на длинных словах и не обращала ни малейшего внимания на знаки препинания, не могло увлечь её слушателей.

Невежественные юные учёные ни на секунду не обращали на неё внимания; они пинались и извивались, устраивали самые странные шалости, щипали друг друга и
смеялись и разговаривали, как будто они не знали назначения
которых они были собраны.

Наконец Берил закрыла Библию в отчаяние.

"Это бесполезно, Корал, - сказала она, - мы лучше попробуем научить их
гимну".

Эта попытка была не более успешной, чем предыдущие. Но только одного ребёнка
Берил смогла уговорить повторить за ней слова, и ей удалось лишь
подражать звукам, при этом она явно не имела ни малейшего представления о
значении того, что говорила.

 Берил упорствовала, сколько могла, несмотря на
тяжёлое чувство, что её усилия тщетны; но в конце концов внимание её самого
Учёную привлекла вид приближающейся к берегу парусной лодки.

 Она вскочила и, радостно захлопав в ладоши, воскликнула:
«Папина лодка! Папина лодка!»

 Затем, выскочив из пещеры, прежде чем Корал успела её остановить, она побежала со всех ног по пляжу. Дети снаружи тоже бросились навстречу приближающейся лодке, и это стало сигналом к внезапному распаду школы.

Через мгновение в классе воцарилась полная неразбериха, каждый ребёнок пытался сбежать.


"Не обращай внимания, Корал, отпусти их!" — воскликнула Берил.
отвращение, когда Корал пыталась удержать беглецов. "Это бесполезно".
пытаться научить их чему-либо; это самые глупые маленькие существа, которых я когда-либо видел.
"

- О, какая жалость! - с сожалением сказала Корал. - А я-то думала, что самый большой из них
только начинает чему-то учиться.

"Жаль, что я не пытался сохранить школу", - сказала Берил, слезы
разочарование в ее глазах. "Я не могла поверить, что они окажутся такими
утомительными. А я так хотела что-нибудь сделать для королевства".

"Возможно, в следующее воскресенье они будут вести себя лучше", - предположила Корал.

Берил уныло покачала головой. Она не могла доверить себе
Она не могла говорить, потому что ей хотелось плакать, и она не могла вынести того, что даже Коралл знает, как сильно она ранена.

 Не сказав больше ни слова, она вышла из пещеры и с мрачным, опущенным лицом направилась домой.  Коралл взяла Библию и сборник гимнов, которые  Берил забыла в своём отчаянии, и пошла за ней на небольшом расстоянии.

 Берил молча шла вперёд, пока не добралась до ступенек, ведущих в сад. Там она остановилась и подождала, пока Коралл подойдёт.

"Что ж, никто не может сказать, что я не пыталась сделать что-то для королевства," — заметила Берил, когда Коралл подошла к ней.
«Думаю, мы недостаточно взрослые», — сказала Коралл.
 «Возможно, мы недостаточно знаем», — ответила Берил.
 Когда они вошли в дом, Берил ускользнула от Коралл и закрылась в их спальне.  Она долго была там одна, а когда спустилась вниз, выглядела более оживлённой и счастливой, хотя её глаза были очень красными, как будто она пролила много слёз в одиночестве своей комнаты."Коралл," — сказала она, — "я придумала, что буду делать." -"Что?" — с нетерпением спросила Коралл.

"Очевидно, что эти дети не будут слушать чтение," — сказала
Берил тоном серьёзного размышления: «Поэтому я думаю, что должна попытаться рассказать им библейские истории своими словами.
Я подумала, что если бы у меня были красивые цветные картинки,
как в моём альбоме для вырезок, им было бы легче понять».
«О чём будут эти картинки?» — спросила Коралл, полная любопытства.

"Почему, библейские иллюстрации конечно", - ответила Берил. "Мы могли бы
вам никто Иосифа разноцветную одежду, пожалуй".
"А где ты их взяла?" - спросила Корал."О, я напишу и попрошу папу прислать их мне", - была готова Берил ответ. На следующий день Берил потратила много времени на то, чтобы написать письмо отцу.
Она умоляла его прислать ей несколько красивых цветных картинок из Библии, самых больших, какие только можно найти, и как можно скорее. Письмо, над которым она так усердно трудилась, в итоге получилось размытым, плохо написанным и с ужасными ошибками.
Но Берил отправила его, почти не испытывая стыда. Её отец
поймёт, что она имеет в виду, и этого будет достаточно, подумала она.

 Однако мистер Холлис прочитал письмо дочери с большим вниманием
смятение. В своем ужасе он забыл поинтересоваться, что побудило ее обратиться с просьбой.
особенности орфографии и почерка Берил.

"Дорогая, дорогая!" сказал он сам себе, "это шокирующее производства
девочка одиннадцати лет. Сесилия, возможно, научил ее писать и писать. Но я
не должна терять времени и найду для нее гувернантку. Я зайду к миссис
— Завтра я встречусь с Эверард и спрошу у неё совета по этому поводу. Осмелюсь предположить, что она
может подсказать мне, как найти подходящего человека.

Глава X

Поддавшись течению

На следующий день мистер Холлис не смог осуществить задуманное.
Он собирался навестить свою старую подругу миссис Эверард и попросить её помочь ему найти гувернантку для Берил. Но он не забыл о просьбе, изложенной в плохо написанном письме Берил, и, оказавшись в тот день в городе, отправился на Патерностер-Роу, где купил несколько лучших картин на библейские сюжеты, которые смог разглядеть среди множества соблазнительных изданий, выставленных в витринах на этой узкой, но важной улице. Он распорядился, чтобы картины отправили прямо к нему домой в Эглошейл.
К радости детей, посылка пришла на следующий же день.

С величайшим удовлетворением Корал и Берил развернули красивые цветные гравюры.


Они идеально подходили для целей Берил и были намного больше и красивее, чем она ожидала.
Там была прекрасная картина с изображением Доброго Пастыря, несущего на руках ягнёнка; картина с изображением младенца
Иисуса, беседующего с учителями в храме; ещё одна картина, на которой изображён нежный
Спаситель берёт на руки младенцев, в то время как их матери
стоят и смотрят на Него с любовью и нетерпением; и многие другие,
все они изображают эпизоды из жизни нашего Господа.

"Нет изображение Иосифа после того, как все", - сказала Берил, когда она
рассмотрел всю коллекцию. "Мне жаль, что был; но все эти
кажется, взят из Нового Завета".

"Я думаю, они предпочли бы увидеть картины об Иисусе, чем об
Иосифе", - сказала Корал.

"Почему?" - быстро спросила Берил.

«Я не знаю, но, думаю, я бы предпочла это», — сказала Корал.  «Тебе не нравится эта картина с Добрым Пастырем, Берил?  Он такой добрый и хороший. »
 «Да, у него красивое лицо, — сказала Берил.  Но я думаю, что лицо Иисуса было намного красивее».

"Но разве это не похоже на правду?" - удивленно спросила Корал.

"Нет, Корал, ты должна понимать, что это не так. Разве вы не помните
что мистер Гилбанк сказал, что никто не может создать истинное
подобие Господа Иисуса? Он сказал, что видел много прекрасных изображений
Христа, но никогда не видел ни одного, на котором не чувствовал бы, что чего-то
не хватает.

Корал покачала головой. Она этого не помнила. Слова мистера Гилбанка не произвели на неё такого глубокого впечатления, как на Берил.

 «Возможно, лучше, чтобы все картины были посвящены Иисусу», — сказала
Берил задумчиво. «Дети должны больше знать об Иисусе, чем об Иосифе, ведь Иисус — их Спаситель, а не Иосиф. И всё же мне очень нравится история о разноцветном одеянии, и я бы хотела увидеть его изображение. Мне нравится картина, на которой Иисус говорит: "Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им". Мы должны рассказать им об этом, Корал. А мистер Гилбэнк сказал, что Иисус и сейчас такой же.
Хотя мы не можем ни увидеть Его, ни услышать, Его объятия широко распахнуты для маленьких детей, и Он говорит им: «Придите ко Мне». О, я
Я бы хотела рассказать им, что именно сказал мистер Гилбэнк. Я очень надеюсь, что в следующее воскресенье они будут вести себя тихо и хорошо.
 «Им наверняка понравятся картинки», — с надеждой сказала Кора.

  Берил с некоторым трепетом ждала своей следующей попытки провести воскресную школу.  Она так стремилась к успеху, что мысль о разочаровании причиняла ей сильную боль. Из глубины её сердца поднималось множество детских
просьб о Божественной помощи. Она молилась о том, чтобы погода была хорошей, чтобы дети были послушными и воспитанными и чтобы она могла сказать им, что они
она могла понять о любящем Спасителе, чьи объятия были раскрыты, чтобы принять их.

 Когда наступило воскресенье, Берил в очень смиренном настроении спустилась на пляж, чтобы встретиться с детьми, которых она взялась обучать.

 День был погожий, и число учеников не уменьшилось. Берил даже показалось, что их стало больше, чем в предыдущее воскресенье. Берил очень мудро решила показывать им только по одной картине в каждом случае, так как посчитала, что вид множества картин одновременно может отвлечь их внимание от её слов и заставить их
они вели себя ещё более непослушно, чем обычно. Сегодня она решила показать им картину, на которой был изображён Христос, благословляющий детей.

 Когда Берил развернула картину и положила её на плоский камень, в классе поднялась суматоха и началась давка. Малыши столпились вокруг неё, желая увидеть это прекрасное зрелище, а старшие протиснулись в пещеру, чтобы посмотреть на то, что вызывало такие восторженные возгласы.

На несколько мгновений Берил потеряла способность сохранять самообладание.
Она была вынуждена вырвать картину из грубых и грязных рук, которые
Она положила его на стол и, подняв высоко над головой, заявила, что, если они немедленно не сядут и не успокоятся, никто больше не увидит эту картину. Старшие дети, которым, как и младшим, не терпелось увидеть картину, поддержали учительницу и с помощью встряхиваний, толчков и множества гневных слов заставили своих младших братьев и сестёр подчиниться.

 Затем Берил распорядилась, чтобы в пещеру заходили только по трое детей и смотрели на картину. Этот план сработал на отлично, и каждый ребёнок смог как следует рассмотреть картину без всякой суеты и шума.
Осмотр картины занял некоторое время. Когда они закончили, Берил с помощью нескольких камешков прислонила картину к стене пещеры, чтобы все могли на неё посмотреть.

Затем, сев, она начала рассказывать детям простыми, понятными им словами о том, как еврейские матери осмелились привести своих малышей к Иисусу и как ученики пытались прогнать их, но Иисус с любовью протянул к ним руки и сказал: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Небесное».

Простая речь Берил произвела гораздо большее впечатление, чем её чтение.
 Её богатое воображение придавало повествованию множество ярких штрихов.
Время от времени она указывала на картину и привлекала внимание слушателей к различным деталям.
В классе царили тишина и порядок.

 Конечно, через некоторое время они забеспокоились и начали ёрзать, и тогда Берил поняла, что сказала достаточно. Теперь она попыталась научить детей первому куплету песни «Когда матери Салема...».
И действительно, несколько маленьких ушек уловили слова и запомнили их. Под руководством Корал и
Берил, — нараспев пропели ученики странным, диссонирующим голосом.

 Берил была довольна успехом своего начинания.
 На сердце у неё было легко и радостно, когда она, свернув картину,
сказала детям, что им пора домой, напомнив, однако, что она надеется увидеть их снова в следующее воскресенье.

- О, Берил, как это было здорово! - воскликнула Корал, когда последний ребенок
заковылял прочь, и они остались одни. - Разве они не были хороши сегодня? Это
картина была великолепна.

"Да, как они были довольны ею!" - сказала Берил, и ее лицо засияло от радости.
восторг. "Сначала я ужасно боялся, что они порвут его; но они
потом вели себя очень хорошо. И я действительно верю, что они поняли, что я
сказал ".

"И не они поют и гимн!", - сказала Корал.

Сердца молодых учителей были рады и благодарны, как они пошли
дома. Что радостное дело жизни, казалось, что летним днем! Лучистое солнце, сверкающие волны, ясное небо — всё говорило им о любви и радости. Даже для этих детей жизнь становилась прекраснее и благословеннее, теперь, когда они учились заботиться о благе других.

Берил не всегда находила своих учеников такими внимательными, как в этот раз.  Когда картинки теряли свою новизну, она находила их всё более утомительными, и её терпение часто подвергалось серьёзным испытаниям.  Но она
упорствовала, несмотря ни на что, и делала всё возможное, чтобы занятия были приятными для малышей.

  Иногда она отчаивалась и думала, что все её усилия напрасны, но в этом она ошибалась. Учёные, хоть и были невежественны
и необразованны, начинали кое-что понимать о любви Спасителя, и отрывки из учения Берил повторялись
детскими устами в домах, где доселе имя Бога не произносилось, разве что в богохульных речах. Истины, усвоенные разумом в детстве, не так-то просто забыть, и некоторые из маленьких учеников Берил до конца жизни помнили, что она рассказывала им о любви Сына Божьего.

 Она и сама была ещё ребёнком, и многие сочли бы её слишком юной, чтобы быть учительницей; но она росла в познании Господа
Иисус, пока она пыталась рассказать о нём другим. Корал и Берил теперь некому было учить, мистер Гилбэнк ушёл; но Господь
Он Сам был их учителем; и когда они читали Библию и обсуждали её слова, Его Дух открывал им всё в доступной для их детского понимания форме. Они не встречали никаких трудностей и не спотыкались ни на каких камнях преткновения, потому что истины, сокрытые от мудрых и благоразумных, были открыты этим младенцам в вере.

 Люси не интересовалась тем, как её юные дочери проводят воскресные дни. Она увидела, как они уходят со своими книгами, и
с облегчением подумала, что они не требуют её присутствия, а
позволяют ей проводить время так, как ей хочется. Она не думала, что
Её юные подопечные вряд ли могли попасть в какую-то опасную ситуацию, ведь мисс Берил хорошо знала берег и былаОна точно знала, в какой час начнётся прилив.
На самом деле мисс Берил была такой умной и проницательной
маленькой девочкой, что было бы глупо беспокоиться о ней, когда она скрывалась из виду.

До сих пор Берил старалась не попадаться на пути прилива, который во время прилива заполнял пещеру, где она проводила занятия.

В течение нескольких недель с тех пор, как она начала вести «воскресную школу», приливы и отливы вполне устраивали её.
Но привычка к опасности иногда приводит к беспечности, и в конце концов
Берил была предана.

Однажды в воскресенье после обеда, когда занятие прошло на редкость интересно, а её ученики спели гимны на все сто, она задержалась в пещере, чтобы обсудить всё с Корал, и не уходила ещё долго после того, как малыши ушли, совершенно забыв о том, что, когда они спустились на пляж, начинался прилив, который теперь быстро набирал силу. Пещера, в которой стояли дети, была большой и уходила далеко под скалу. Её дальний конец терялся во тьме;
но приглушённого света было достаточно, чтобы разглядеть пустое отверстие с одной стороны
в пещере, прямо над каменным выступом, который огибал её, примерно в четырёх футах от пола.

"Коралл," — сказала Берил, осенённая новой идеей, — "ты видишь ту дыру в скале? Давай посмотрим на неё; мне кажется, из неё получится отличный маленький шкафчик для наших сборников гимнов. Так не хочется каждый раз нести их домой."

Они побежали к нужному месту, но Берил обнаружила, что отверстие находится слишком высоко, чтобы можно было сделать из него удобный шкаф.
Стоя на земле, она не могла до него дотянуться и размышляла, как бы ей забраться наверх
это, когда некоторые слова Корал поразили ее внезапным напоминанием о
ее неосторожности так долго оставаться в пещере.

- А сборники гимнов не промокнут, Берил? - спросила она. - Я думала, что эта пещера
была полна воды во время прилива.

- Так и есть. О, Коралл! И сейчас, должно быть, почти высокий прилив. О чём мы только думаем, оставаясь здесь так долго? О, скорее!
 С этими словами Берил бросилась к выходу из пещеры, но, увы, было уже слишком поздно! В этот самый момент раздался рёв, шум, свет внезапно померк, и в пещеру ворвалась огромная волна.
Волна поднялась почти до самых ног детей, а затем отступила, и за ней последовала другая, такая же мощная.

Коралл и Берил одновременно осознали опасность, и с их губ сорвался крик ужаса.

"О, мы утонем! Мы утонем!" — вот и всё, что смогла сказать Берил. "У нас нет надежды, совсем нет. Пещера будет заполнена через пять минут, а никто не знает, где мы!

ГЛАВА XI

ДЕТИ ПРОПАЛИ

БЕРИЛ и не подозревала, как близко к ней был отец, когда она проводила урок в то знаменательное воскресное утро. Мистер Холлис никогда не был
Известно, что он возвращался домой, не предупредив об этом своих домочадцев, но на этот раз обстоятельства вынудили его отступить от своей обычной практики.


 Неожиданное дело внезапно вызвало его в Бристоль в конце недели, и, поскольку он уладил все дела к утру субботы, ему пришла в голову счастливая мысль: раз уж он находится на полпути между Лондоном и Эглошейлом, то он может отправиться в Эглошейл и провести там воскресенье с Берил.

Как бы удивился ребёнок его неожиданному приходу! Что это
Он не сомневался, что это будет радостным сюрпризом. Его сердце наполнилось теплом при мысли о том, что он снова увидит свою возлюбленную этим вечером и услышит её радостный привет.


Но план, который мистер Холлис без дальнейших раздумий решил осуществить, оказался не таким удачным, как он думал.


Экспресс до Плимута отправился на час раньше, а поезд, на котором ему пришлось ехать, был медленным и останавливался на каждой станции. Мистер Холлис подумал, что никогда ещё не совершал такого утомительного путешествия.
Его терпение было на пределе, потому что в тот день был рынок
Почти в каждом городе на пути следования поезд постоянно задерживался, и, когда он прибыл в Плимут на полчаса позже назначенного времени, мистер Холлис, к своему разочарованию, обнаружил, что последний поезд, на котором он мог добраться до Эглошейла, уже ушёл.

 Мистер Холлис подумал, что его план был глупым, когда узнал, что до полудня следующего дня не будет другого поезда, который мог бы ему подойти. Он отправился в ближайший отель и,
найдя там удобные номера, попытался утешиться предвкушением того, как удивится Берил
когда он внезапно и неожиданно появился у них дома в середине воскресного дня.

 К тому времени, как мистер Холлис на следующий день добрался до Эглошейла, он уже перестал раздражаться из-за утомительной задержки.

 Он был в прекрасном расположении духа, когда вышел из поезда на маленькой
деревенской станции. Там не было никакого транспорта, который мог бы отвезти его домой, но он и не хотел его. Он чувствовал, что ему понравится долгая прогулка в этот яркий летний день. Он выбрал самый длинный путь, который пролегал вдоль скал,
чтобы насладиться свежим морским воздухом, которым можно было дышать на такой высоте.
Он также подумал, что, отправившись этим путём, он, возможно, застанет детей врасплох в каком-нибудь укромном уголке на пляже. Но, поднимаясь по крутому склону от станции, он увидел, что начался прилив и волны бурно разбиваются у подножия утёса. Не было видно ни полоски пляжа.

 «Ну что ж, я найду их в саду», — сказал он себе и поспешил дальше, желая обнять свою маленькую Берил.

У мистера Холлиса были новости для Берил, и он сомневался, что она их обрадуется. Наконец-то он нашёл для неё гувернантку.
высокообразованная и талантливая молодая леди, которую его друг миссис
 Эверард мог бы горячо рекомендовать. Он считал, что поступает правильно, нанимая для дочери эту гувернантку, но в своей глупой привязанности он с грустью думал о том, что свобода Берил будет ограничена, а её действия — сдерживаться.

 «Озорная кошечка, боюсь, ей это не понравится», — сказал он себе с улыбкой. «После стольких лет, проведённых в бегах, как юная цыганка, ей будет трудно вернуться к обычным урокам и подчиниться правилам и предписаниям. Но давно пора кому-то взять её в руки. Я должен
Я уже позаботился об этом; то письмо было позорным.
Вскоре мистер Холлис оказался в пределах видимости своего дома. Он огляделся в поисках детей, но их нигде не было видно. Дом казался тихим и сонным, все шторы были плотно задёрнуты, и в окна лился яркий свет послеполуденного солнца.

 Он обошёл сад в надежде найти там Берил, но место казалось пустынным. Затем он вошёл в дом через стеклянную дверь, ведущую в сад.
 В доме царила воскресная тишина. Ни один звук не нарушал
повисшую тишину, пока он стоял в пустом холле и прислушивался, не
услышит ли он голоса детей.

Тишина встревожила его. Он поспешно открыл дверь в гостиную.
Детей там не было, и он тихо закрыл дверь, не разбудив сестру, которая дремала после обеда.

Мистер Холлис побежал наверх, в детскую. Люси, которая сидела там и читала, вздрогнула от его неожиданного появления.

"Где мисс Берил, Люси?" — спросил он.

- Мисс Берил, сэр? - испуганно переспросила Люси. - В саду, я полагаю.
Полагаю, сэр.

- Нет, ее там нет, потому что я только что прошел через сад, - ответил мистер
Холлис.

- Возможно, они на пляже, сэр; им часто нравится там сидеть.
в воскресенье днем".

"Это невозможно, ибо время прилива. Ты хочешь сказать, что ты
не знаете, где они?" потребовал Мистер сайт hollys, в гневе
тон.

"Я не могу точно сказать, где они, сэр", - сказала Люси, все больше пугаясь.
"Мисс Берил любит уходить одна, но я найду их".
"Мисс Берил любит уходить одна".

Люси вышла из комнаты, за ней последовал мистер Холлис, в сердце которого гнев быстро сменялся страхом.


"Вы же не думаете, что они могли задержаться в каком-нибудь уголке пляжа, пока их не настиг прилив?" — спросил он тихим голосом.

«О нет, — ответила Люси, побледнев и задрожав. — Мисс Берил поступила бы иначе. Она очень осторожна, мисс Берил».

«Вы не имеете права полагаться на её осторожность, — возмущённо
ответил мистер Холлис. — Вы должны присматривать за ними, и вам не следовало упускать их из виду».

Они вышли из дома. Люси повернулась, чтобы продолжить поиски в саду.
Мистер Холлис поспешил по дороге, ведущей в деревню.
Вскоре он встретил девочку и остановился, чтобы спросить ее, не видела ли она мисс
Берил в последнее время.

Да, ребенок видел мисс Берил; она хотела ему что-то сказать, но
Мистер Холлис в своём нетерпении с трудом мог понять её грубую корнуоллскую речь.


Он заставлял её повторять слова снова и снова, пока они не стали более понятными.
 В тот день она видела мисс Берил на пляже; она была в пещере с мисс Берил, ещё одной молодой леди и несколькими детьми, и все они рассматривали прекрасную картину.

Когда мистер Холлис понял смысл её слов, он сразу же догадался, что произошло.
 Он отвернулся от неё и со всех ног побежал к группе рыбаков, которые стояли, прислонившись к невысокой стене, внизу
по которому бились волны. Джо Поллард увидел его приближение и шагнул
ему навстречу.

- Джо, - сказал мистер Холлис, вынырнув, бледный и запыхавшийся, - моя маленькая
дочь пропала. Боюсь, ее унесло приливом в
длинную пещеру. У вас есть лодка под рукой?

Услышав эти слова, Джо на мгновение испугался и поморщился от боли.
Мистер Холлис прекрасно понимал этот взгляд. Он знал, что Джо считает судьбу детей предрешённой, если всё действительно так, как он опасался, и прилив застал их в пещере.

"Да, сэр", - ответил он. "Моя лодка причалила чуть ниже и можно начинать
в течение двух минут. Но дай Бог тебе ошибиться, и молодые дамы
безопасный на берег! Я видела, как другие дети возвращались с пляжа час назад
, и я убедилась, что маленькие хозяйки тоже отправились домой ".

Джо повел вниз по ступенькам, как он говорил, и через минуту они
были в лодке. Мистер Холлис схватил весло и начал грести с энергией,
вызванной тошнотворным страхом.  Пока они огибали скалы и направлялись к выходу из пещеры, не было сказано ни слова.  Уже
Начинался прилив, и течение было настолько сильным, что им с большим трудом удалось войти в пещеру. Когда лодка наконец
причалила к пещере, они не увидели там никаких признаков жизни.
На стенах, покрытых влажными и склизкими водорослями, было видно, насколько поднялась вода. Было очевидно, что если дети и были там, когда хлынули волны, то они погибли.

«Берил, Берил!» — в отчаянии воскликнул мистер Холлис, и пустая крыша насмешливо отозвалась глухим эхом на его слова.

 Тем временем зоркий глаз Джо заметил плывущий по воздуху лист бумаги.
на поверхности воды. Он наклонился вперёд и подгрёб веслом к себе.

"Что это?" — спросил мистер Холлис, увидев, как Джо достаёт что-то из воды.

Джо развернул бумагу и протянул ему. Несмотря на то, что бумага была мокрой и испачканной, мистер Холлис сразу узнал в ней одну из цветных картинок, которые он купил по просьбе Берил. Его вид, казалось, подтвердил его худшие опасения, и он со стоном уронил его.

"Джо," — сказал он наконец, словно цепляясь за надежду перед лицом отчаяния, — "Берил умела плавать. Неужели она не могла сбежать?"

Джо покачал головой. Ему было страшно от мысли о том, какую боль он должен причинить,
но он сказал то, что считал правдой. «Не думаю, что плавание ей поможет, сэр. Скалы здесь острые и крутые,
и ей пришлось бы плыть очень долго, чтобы найти сушу. Кроме того,
здесь довольно сильное подводное течение».

«Боже, помоги мне!» — воскликнул её отец, содрогнувшись при мысли о том, что его любимая Берил лежит холодная и мёртвая в морских глубинах.


 Несколько минут они оба молчали, затем Джо мягко сказал: «Мы не добьёмся ничего хорошего, если будем и дальше оставаться в пещере.  Вам не кажется, сэр, что я должен
Может, лучше отвезти вас обратно на берег? Если всё так, как мы опасаемся, то мы не найдём здесь юных леди.
 И мистер Холлис понял, что Джо даёт ему понять: если дети утонули, то быстро отступающий прилив должен был унести их тела далеко в море.

 Он не мог говорить, но лодочник принял его молчание за согласие и, не говоря больше ни слова, отвёз неподвижного, убитого горем мужчину к месту высадки.



Глава XII

Освобождение

А что же дети, от которых не осталось и следа, кроме плывущей по волнам картины? Неужели жестокое море унесло их с собой?
Укрыться простынёй, чтобы уснуть под его волнами, оставив тёмный дом и опустошённое сердце оплакивать их потерю?


Испуганным детям казалось, что такова их судьба, пока они наблюдали за голодными волнами, которые с каждой минутой подбирались всё ближе к углу, где они притаились.


Берил перестала плакать и пыталась собраться с мыслями, чтобы придумать план побега. Единственная мысль,
которая пришла ей в голову, заключалась в том, что ей нужно плыть
и попытаться добраться до берега, чтобы спасти Корал, пока не стало слишком поздно.

Но когда она посмотрела на бурные волны, которые, сражаясь друг с другом, пробирались в пещеру, и вспомнила, в какой отдалённой части пляжа находится пещера и как далеко ей придётся плыть, чтобы найти место для высадки, сердце Берил сжалось.
 Она чувствовала, что её детская сила не сравнится с безжалостной мощью встречного течения. И всё же она бы предприняла эту попытку, какой бы опасной она ни казалась, если бы Коралл этого захотела. Но её маленькая приёмная сестра в ужасе закричала при одном упоминании о том, что Берил может её бросить.

«О, Берил, не покидай меня, пожалуйста, не покидай меня!» — воскликнула она.
«Я не могу оставаться одна в этом ужасном месте. Давай держаться вместе, что бы ни случилось. Если нам суждено утонуть, давай крепко обнимем друг друга, и тогда, возможно, всё будет не так плохо».
Дети держались друг за друга, пока волны омывали их ноги.
Какой ужасной казалась смерть, грозившая им в этом мрачном месте!
 Сколько людей в Эглошейле поспешили бы им на помощь,
если бы знали об их опасности! Но здесь, под скалой, запертые
Из-за безжалостных волн они оказались вне поля зрения и слышимости всех людей.
Берил была уверена, что никто не узнает об их опасности, пока не станет слишком поздно, чтобы им помочь.

 При мысли об отце у неё упало сердце.  Ах, если бы он, находясь далеко в Лондоне, мог знать, в каком положении находится его дочь в этот час!  Но он ничего не узнает, пока ему не скажут, что она умерла.

Берил прислонилась к скале и горько заплакала, думая о том, как расстроится её отец, когда узнает, что его маленькая дочь утонула.

Затем она вспомнила, что, хотя ни один из друзей-людей не знал об их опасности,
отцовский глаз следил за ними, Отцовское ухо могло услышать их крик о помощи
. Она вспомнила слова мистера Гилбанка о
"Короле-отце, всемогущем и вселюбивом".

"Корал!" - воскликнула она, и в ее голосе зазвенела надежда. "Давайте помолимся Богу.
Нам следовало подумать об этом раньше. Он может помочь нам, если никто другой не сможет.
"Думаешь, Он действительно может?" — скептически спросила Корал, испуганными глазами наблюдая за приближением волн.

[Иллюстрация: "ЕСЛИ НАМ СУЖДЕНО УТОНУТЬ, БУДЕМ КРЕПКО ДЕРЖАТЬСЯ ДРУГ ЗА ДРУГА."]

«Ну конечно, Корал, Он может», — ответила Берил. «Разве ты не помнишь, как
Он спас Даниила в львином рву и Моисея, когда тот остался на берегу реки в тростниковом ковчеге? И о! Разве ты не знаешь историю, которую нам рассказал мистер Гилбэнк, о том, как Бог проложил путь через Красное
море, чтобы израильтяне могли пройти по нему?» Я уверена, что если Он сделал это, то сможет
спасти нас с тобой от утопления.

"Но что Он сделает?" — с тревогой спросила Коралл. "Заставит волны
отступить?"

"Я не могу сказать, что Он сделает," — ответила Берилл. "Но я знаю, что Он может нас спасти
если Он пожелает. И если Он хочет, чтобы мы умерли, — добавила она, и её голос внезапно дрогнул, — давайте попросим Его сделать нас хорошими и забрать нас на небеса, ради Иисуса Христа.
И Берил молилась простыми, детскими словами, идущими от сердца,
сильного в вере; а Корал пыталась повторять за ней, но не могла сосредоточиться из-за страха перед быстро надвигающимися волнами.

Вода уже доходила детям до пояса, ещё немного, и она унесла бы их на дно.  Когда Берил закончила молитву, её взгляд упал на выступ скалы над её головой и тёмную дыру, которую она
казалось бы, сделать удобный шкаф. Эта мысль поразила ее
что если бы они могли подняться на что, они будут некоторое время над
одним из волн.

"Корал", - сказала она, указывая на место ее словам, "попробуйте, если вы можете подняться
там. Положить ногу на колено, а потом зацепится за водоросли,
и нарисовать себя. Вот так, все верно; теперь ты в безопасности?"

Да, Корал надёжно устроилась на каменной полке, и Берил с некоторым трудом удалось взобраться рядом с ней.

 Их смелость возросла, когда они оказались на высоте одного-двух футов над водой.
хотя Берил была почти уверена, что это лишь временная передышка
и что, прежде чем начнётся прилив, волны накроют их с головой
там, где они сидят. Это была скучная и унылая работа — сидеть
и смотреть, как поднимается вода. Вскоре Берил поползла вдоль
выступа, пока не добралась до отверстия, которое привлекло её
внимание. Оно оказалось гораздо больше, чем казалось снизу.

Казалось, что впадина уходит далеко вглубь, потому что, наклонившись и заглянув в неё, Берил увидела, как оттуда пробивается свет, словно из отверстия на значительном расстоянии.

Пригнувшись, Берил подползла ближе к скале и обнаружила, что отверстие в ней достаточно широкое, чтобы она могла пролезть.
Протиснувшись внутрь, она оказалась в более просторном месте, своего рода естественном туннеле, ведущем неизвестно куда.


 Почувствовав, что сделала великое открытие, Берил поползла обратно и позвала Корал следовать за ней. Корал была меньше ростом,
поэтому ей удалось пробраться внутрь даже легче, чем Берил, но она была поражена мраком того места, куда её привела Берил.
 В каменистом проходе было бы совсем темно, если бы не слабый
странные отблески света, проникавшие через оба входа. Стены были такими низкими, что детям приходилось пригибать головы, пока они пробирались на ощупь. Взрослому человеку пришлось бы ползти на четвереньках. Туннель, казалось, тянулся сквозь скалу на огромное расстояние, и пока они ковыляли по неровной и ухабистой дороге, Корал испугалась и натерла ноги. Она начала плакать и умолять вернуться.

Но Берил, которая думала, что этот проход сулит им спасение от угрожающих волн, решительно погнала её вперёд, и вскоре, как
Они шли дальше, и свет впереди становился всё ярче и отчётливее.
Коралл больше не хотела возвращаться в пещеру, омываемую морем. Они шли дальше, пока перед ними не засиял яркий и прекрасный дневной свет.
Они увидели зелёные листья, колышущиеся на ветру, и заметили блеск крыльев чайки, которая с пронзительным криком улетела от странных незваных гостей, вторгшихся в её убежище.

Берил очень осторожно прошла через узкий дверной проём, наполовину скрытый низкими кустами и высокой травой.
И хорошо, что она была так осторожна, потому что туннель заканчивался крошечной тропинкой на склоне утёса.
шириной едва ли в фут, под которым скала резко обрывалась.
 Берил не замечала, что поднимается, пока пробиралась по узкому каменистому проходу, но теперь она с удовлетворением увидела, что море находится далеко внизу. К своему удивлению, она также обнаружила, что
они прошли через толщу скалы на другую сторону утёса, в
котором была пещера, и теперь смотрели вниз на маленькую
бухту, где Дэвид Гилбэнк обычно встречался со своей группой
учеников по воскресеньям после обеда. Узкая тропинка, на
Они направились резкими зигзагами к пляжу, и спуститься вниз, когда волны отступили от бухты, было сравнительно легко.

"О, Корал!" — воскликнула Берил, всплеснув руками от радости и благодарности.
 "Мы в безопасности! Волны не достанут нас здесь; нам нужно только дождаться отлива, и тогда мы сможем вернуться домой."

Какое же сильное чувство облегчения испытали эти дети, когда поняли, что
избавились от опасности, которая казалась такой близкой и ужасной.
В такой момент слёзы лились легче, чем слова, и
Прижавшись друг к другу, они нежно целовались и плакали, как плачут только дети.


Но вскоре это бурное проявление чувств прошло, и, сидя в укрытии из камней, они начали обсуждать случившееся и
пытаться представить, как Люси отнесётся к их долгому отсутствию.

«Думаю, она очень разозлится, — сказала Корал. — И, Берил, я боюсь, что она больше никогда не разрешит нам проводить воскресную школу на пляже».
«Мы должны постараться найти более безопасное место, — задумчиво сказала Берил. «Та старая пещера была не очень приятной, и теперь мне кажется, что я не хочу её видеть».
это снова. Корал, ты подумала о том, что Бог услышал нашу молитву? Он
спас нас, хотя и не заставил волны отступить. Не правда ли,
странно, что я никогда не замечала эту дыру в задней части пещеры до
сегодняшнего дня?

- Да, - сказала Корал, - но какое это было мерзкое, темное место. Я был так
испугался пока не увидел свет на другом конце. И о боже, Берил, посмотри на мои ботинки!
 «Не обращай внимания на ботинки, — сказала Берил, с величайшим безразличием осматривая свои промокшие туфли.
 — Хотя я с радостью сниму свои, потому что мне кажется, что чулки прилипли к ногам».
Ножки. Я бы хотела, чтобы прилив ускорился и пошел на спад".

"Как ты думаешь, это будет очень долго?" - спросила Корал.

- Думаю, еще час, - сказала Берил, вглядываясь в воду
внизу. - Послушай, Корал, как хорошо, что папы нет дома!
Он бы так испугался за нас".

Детям показалось, что прошло много времени, прежде чем начался отлив.
Они смотрели, как солнце опускается за горизонт, скрываясь за малиновыми и пурпурными облаками.
И только когда сияние летнего неба начало угасать, они смогли спуститься со своей высокой скалы и пройти через
по мокрым скользким камням к калитке, которая вела к ближайшему пути домой.


Берил вздрогнула от внезапного страха, увидев тёмную фигуру, прислонившуюся к калитке.
 Каково же было её изумление, когда фигура повернулась к ней и она увидела, что это её отец!


Он пришёл сюда, чтобы найти её, хотя в своём отчаянии считал, что все поиски будут напрасны, если только он не найдёт мёртвое тело своего ребёнка. Только что он был в полном отчаянии, а в следующее мгновение услышал лёгкие шаги на камнях и, обернувшись, увидел Берил рядом с собой.

 С его губ сорвался крик почти неверимой радости.

"О, берилл, моя дорогая! Это ты?" - воскликнул он. "Где же ты была
все это долгое время? Ах, если бы ты знала, что твое отсутствие заставило меня
страдать! Слава Богу, я вижу тебя в целости и сохранности, моя драгоценная!"



ГЛАВА XIII

ОЖИДАЕМЫЙ МРАК

Побег детей казался почти чудом, и когда новость об этом распространилась по Эглошейлу, многие жители деревни спустились на пляж, чтобы осмотреть подземный ход, о котором почти никто не знал. Однако некоторые из старейших жителей теперь, когда их воспоминания ожили, могли рассказать, как в былые времена они
Они слышали, что в длинную пещеру ведут два входа.
Они помнили, что это место долгое время носило название «Пещера контрабандистов», потому что там скрывалась отчаянная банда людей, которые ловко обогащались за счёт торговли контрабандой.

Старик мог бы рассказать, как однажды, когда береговая охрана окружила пещеру, будучи уверенной, что контрабандисты у них в руках, они, после долгого ожидания, обнаружили, что преступники ускользнули от них и сбежали из пещеры, несмотря на все их усилия.
Они постоянно дежурили у входа. Их таинственное исчезновение в то время было предметом всеобщего удивления; теперь же казалось очевидным, что ключ к разгадке тайны — скрытый проход, обнаруженный детьми.
 Было странно, что существование туннеля в скале так долго оставалось неизвестным, но контрабандисты, несомненно, делали всё возможное, чтобы сохранить его в тайне.

Никто, кроме нескольких детей, не мог вспомнить, что заметил дыру в задней части пещеры.
Судя по всему, это открытие было сделано совсем недавно, так что, вероятно, это место было обнаружено совсем недавно
поздно. Мистер Холлис предположил, что бурные волны и мартовские штормы
сместили какой-то барьер из камней или водорослей, который охранял
проход.

 Прошло несколько дней, прежде чем дети оправились от последствий
своего странного приключения. Берил первой пришла в себя, но маленькой Корал было плохо больше недели. Во время
сложного восхождения она ушибла лодыжку, и травма, которая
тогда казалась незначительной, теперь доставляла столько
неудобств, что ей пришлось лежать с перевязанной ногой на кушетке в детской, в то время как Люси
полный раскаяния за пренебрежение, которое привело к таким катастрофическим последствиям
, ухаживал за ней и ласкал с поразительной преданностью.

Пока Корал, таким образом, была отложена в сторону, Берил была постоянной спутницей своего отца
. Мистер Холлис продлил свое пребывание дома, ибо как он мог вынести
сразу покинуть ребенка, которого ему вернули из объятий Смерти
! Хотя лондонский сезон был в самом разгаре и у него было много дел в городе, он отправил своим друзьям извинения и задержался в Эглошейле, пока не увидел, что Берил снова выглядит сильной и жизнерадостной.
Она знала, что ужас от того, что она едва не утонула, стёрся из её детской памяти.

 Это были радостные дни для Берил.  Отец не мог нарадоваться на неё в благодарность за то, что она выжила, и с утра до ночи, казалось, одной его целью было доставить ей удовольствие.  Он так старался не причинять Берил никаких неудобств, что не упоминал о гувернантке, которая вскоре должна была приехать в Эглошайл. Ещё будет время назвать это
вместе с другими неизбежными, хотя, возможно, и неприятными, истинами, когда он снова уедет из дома. Если Берил тогда переживала из-за них, как и
что вполне вероятно, он, по крайней мере, был бы избавлен от боли, которую причиняют ему слёзы его возлюбленной.

 В один из этих чудесных июньских дней у Берил был день рождения, и, насколько она помнила, это был первый день рождения, который она отмечала в компании отца. Годовщина рождения Берил никогда не отмечалась с той радостью, которая является ярким пятном в большинстве наших детских воспоминаний. Для её отца этот день был мрачным,
ведь он напоминал о самой тёмной полосе в его жизни.
Он никогда не хотел проводить этот день в Эглошейле, и теперь, когда он настал,
Он появился так неожиданно, что у него не было ни малейшего желания устраивать пикник или какое-либо другое угощение, которое, как намекнула Берил, могло бы стать приятным способом отметить это событие.

Поэтому он пообещал девочке, что они «отметят» её день рождения, когда он снова приедет домой осенью, а пока велел ей посоветоваться с Корал и решить, как лучше всего провести этот день.

Берил вполне удовлетворила это обещание. Её настоящий день рождения
прошёл очень тихо. В саду цвели июньские розы, как и в тот далёкий день, когда Гай Холлис собрал их, чтобы поставить в
холодные руки его молодой жены. Солнце светило ярко, как и в то утро, когда его свет так жестоко ударил по сердцу, из которого, казалось, ушла сама жизнь. Но теперь целительная рука времени сделала своё дело. Та печаль осталась лишь в воспоминаниях. Плачущий младенец, чьё присутствие в тот день было нежелательным, вырос в прекрасную юную девушку, чья красота и грация радовали глаза её отца. Когда взгляд мистера Холлиса упал на его ребёнка, он почувствовал, как велико его утешение, и его сердце наполнилось благодарностью к
Дарительница всего хорошего, которая милостиво сохранила для него этот драгоценный дар.

 Берил сплела венок из белых роз и пошла с отцом, чтобы возложить его на могилу матери. Она также положила несколько цветов на холмик, под которым покоились родители Корал. Кладбище не было для Берил мрачным местом, это было знакомое и любимое место, которое она часто посещала.

«Папа», — удивила она его, сказав это после того, как они несколько минут постояли у могилы её матери. Она задумчиво смотрела на дёрн, на котором белели розы. «Папа, если
Если бы мы с Корал утонули на днях, где бы ты нас похоронил, как думаешь?
"О, моя дорогая! Как я могу знать?" — поспешно ответил он. "Что за вопрос!"

"Ты бы похоронил меня здесь, рядом с мамой, а Корал — вон там, с её матерью?" — спросила Берил, указывая ногой на место, где, по её мнению, должно было лежать её тело.

«Возможно, но давай не будем об этом говорить, дорогая».
Но эта тема заинтересовала Берил.

"Если бы это было так, папа, — с любопытством спросила она, — ты бы иногда приходил и клал цветы на мою могилу?"

«О, моя дорогая! Что я могу сказать? Ты пронзаешь моё сердце своими вопросами, — ответил он с болью в голосе. Слава богу, ты всё ещё со мной, моя маленькая жемчужинка. Ты больше никогда не должна подвергаться такой опасности, Берилл. Пообещай мне, что впредь будешь очень осторожна».
 «Да, я буду очень осторожна», — сказала Берилл, которая уже несколько раз давала это обещание. «И, о, папа, я так рада, что спаслась! Мне бы не хотелось уходить и оставлять тебя одного. Ты бы скучал по своей Берил, не так ли?»
 «Ах, конечно! Больше, чем ты думаешь», — горячо ответил мистер Холлис.

Воспоминания об этом разговоре на церковном дворе не давали ему покоя ещё некоторое время после возвращения в Лондон.
Он с тревогой ждал писем, в которых сообщалось о благополучии его ребёнка.


Два дня спустя он ушёл из дома. За час до отъезда он
провел серьезный разговор с Берил, в котором рассказал ей о гувернантке, которая приедет почти сразу, и призвал ее быть хорошей и прилежной девочкой и стараться изо всех сил получать знания и наверстать упущенное драгоценное время.

 Берил слушала его с серьезным лицом.  Перспектива, открывавшаяся перед ней
Это казалось неприятным завершением каникул, которые она провела с семьёй.
 Ей с трудом удавалось сдерживать слёзы, но она справилась, потому что чувствовала, что было бы ребячеством плакать из-за такой абсолютной необходимости, как образование.
 Мистер Холлис подумал, что она хорошо восприняла эту новость, и сказал, что она хороший ребёнок и наверняка поладит со своей гувернанткой.

Увидев, как отец отъезжает от дома, Берил с очень серьёзным видом поднялась
наверх, чтобы сообщить Корал поразительную новость о переменах, которые вот-вот произойдут в их жизни.

- О, Корал, я должна сказать тебе нечто ужасное! - воскликнула она.
ворвавшись в детскую, где Корал, с которой по-прежнему обращались как с инвалидом,
отдыхала в кресле-качалке Люси.

Корал подняла встревоженный взгляд, потому что лицо Берил было таким серьезным, а тон
таким трагичным, что девочка не знала, чего ожидать.

"О, Берил! Что это? Пожалуйста, расскажи мне побыстрее!— воскликнула она, когда Берил попыталась усилить эффект от её слов эффектной паузой.

 — Все наши весёлые деньки закончились, — торжественно произнесла Берил. — Мы больше никогда не сможем играть вдвоём, ходить на пляж или куда-то ещё без
кто-нибудь, кто будет о нас заботиться или делать то, что нам нравится.
Наконец-то приедет гувернантка, Корал!
"И это всё?" — с облегчением ответила Корал, ведь её воображение рисовало всевозможные ужасные картины, так что приезд гувернантки казался незначительным злом по сравнению с ними.

"Всё! Я думаю, этого достаточно!" — резко сказала Берил. — Ну же, Корал,
ты же не думаешь, как это будет ужасно! Я уверена, что она будет противной,
злобной, и я буду её ненавидеть — или, по крайней мере, очень сильно
не любить, — добавила она, чувствуя, что слово «ненавидеть» слишком сильное.

«Папа сказал, что она злая?» — просто спросила Коралл.

 «О нет, конечно нет. Он сказал, что она милая молодая леди, дочь священника. Но я знаю, что она будет злой — все гувернантки такие», —
 заявила Берил, у которой было собственное мнение по большинству вопросов и которая никогда не позволяла ограниченному опыту влиять на свои выводы. «Я думаю, она будет такой же, как тётя Сесилия; только, осмелюсь сказать, она будет знать больше, потому что, между нами говоря, Корал, я не думаю, что тётя много знает. Видишь ли, прошло столько времени с тех пор, как она
была маленькой девочкой и ходила в школу, что она должна забыть все
она там научился".

"Когда гувернантка пришла?" - спросила Корал, кто сейчас смотрит как
смутные, как берилл.

- Послезавтра, - ответила Берил, - не правда ли, ужасно скоро? Я
хотела бы я знать об этом раньше. Представьте себе, у нас остался всего один свободный день.

«Мы должны извлечь из этого максимум пользы», — со вздохом сказала Корал.

 «Я должна сказать тебе ещё кое-что, — вторя её вздоху, произнесла Берил.
 Папа заставил меня пообещать, что я больше не буду проводить воскресные школы на пляже.
 Он рассмеялся, когда я рассказала ему об этом, Корал, как будто это было чем-то
довольно нелепо. Он сказал, что это похоже на то, как слепой ведет слепого, и
Мне лучше узнать больше самому, прежде чем пытаться учить других ".

"О, Берил! Как жаль, что приходится отказываться от этого! - воскликнула Корал.
"И как раз в тот момент, когда мы так хорошо ладим, и они начинают
понимать о картинах и так хорошо петь "Когда матери Салема"".
хорошо".

- Да, и теперь они забудут все, чему мы их учили, - уныло сказала
Берил, - и никто не расскажет им об Иисусе. Кажется, будто
все было против того, чтобы мы делали что-либо для королевства ".

«Мы можем попросить Бога послать кого-нибудь ещё, чтобы он их учил», — предложила Корал.

 «Да, мы можем это сделать», — неохотно согласилась Берил.

 Это предложение было не совсем в её духе.  Ей было тяжело думать о том, что дело, которое было так дорого её сердцу, перейдёт в чужие руки.
Остаток дня прошёл для детей не очень весело. Приезд гувернантки нависал над ними тёмной тучей, и дурные предчувствия, которые он пробуждал, не позволяли им наслаждаться свободой.



 ГЛАВА XIV

ГУВЕРНАНТКА

Час приезда гувернантки настал слишком быстро для Корал и
Берил. У детей были очень серьёзные лица, когда они, только что из рук Люси, в чистых белых платьицах и с гладко зачёсанными волосами, спустились в гостиную, чтобы дождаться незнакомца, которого они были склонны считать своим заклятым врагом.

 На столе в гостиной стояли чайные принадлежности, а мисс Холлис, очень красиво одетая, сидела на низком стуле и вяло занималась вышивкой. По-своему она волновалась так же сильно, как и дети, из-за появления новой
гостью. Она давно мечтала об этом и надеялась извлечь из этого выгоду. Если мисс Бертон окажется
приятная собеседница, было бы очень приятно иметь кого-то, с кем можно поговорить, кроме детей; кого-то, кто смог бы по достоинству оценить её красивые платья и дорогие украшения, которыми она так гордилась.

 Более того, присутствие гувернантки в доме позволило бы мисс
Холлис выходить из дома так часто, как ей заблагорассудится, и она уже запланировала визит, который нанесёт, как только увидит, что
мисс Бертон удобно устроилась с детьми. Какими бы приятными и самодовольными ни были размышления мисс Холлис, она не
Она была так поглощена ими, что не заметила сильного потрясения для своей нервной системы, вызванного тем, что Берил с силой захлопнула за собой дверь, войдя в комнату.

 «О, Берил, — сердито воскликнула её тётя, — когда ты уже научишься закрывать дверь тихо?  Слава богу, скоро приедет гувернантка, которая научит тебя хорошим манерам!  Если какая-то девочка и нуждалась в том, чтобы её взяли в ежовые рукавицы, то это ты».
Я надеюсь, что мисс Бертон строго следит за дисциплиной и будет держать вас в ежовых рукавицах.
Берил могла только догадываться, что значит слово «дисциплинированная».
она придала этому самое неприятное значение. Она надула губы и
нахмурилась, проходя через комнату к боковому окну, из которого открывался вид на
въездные ворота.

"Я не сомневаюсь, она будет все так отвратительно," она бормотала
для себя.

«Надеюсь, она научит тебя быть более сдержанной и вежливо разговаривать с твоей тётей», — сказала мисс Холлис, не расслышав слов племянницы, но догадавшись по сердитому лицу Берил, что они были не совсем корректными.

 Речь, которая тогда задрожала на губах Берил, была совсем не вежливой и наверняка показала бы, что ей нужна помощь.
урок вежливости; но, к счастью, она вспомнила, как часто ей приходилось раскаиваться в своих поспешных высказываниях, и вовремя сдержалась.
 Поскольку Берил вела себя тихо и больше не вызывала нареканий, мисс Холлис переключила внимание на Корал.

"Оставь эту собаку в покое, Корал!" — воскликнула она строгим тоном, которым обычно обращалась к ребёнку, которого считала нежелательным членом семьи. «Надеюсь, мисс Бертон научит тебя, как жестоко обращаться с бедными безмозглыми животными. Как бы тебе понравилось, если бы кто-то так обращался с тобой?»

Корал, которую застали за тем, что она тайком дёргала пуделя за хвост,
чтобы вывести его из летаргического состояния, густо покраснела.
Не в силах представить, что бы она чувствовала на месте собаки,
она попыталась отвлечься от неприятных мыслей и побежала к Берил у окна.

Но Берил встала на её защиту. Она не могла упустить возможность
нанести тёте ответный удар в ответ на её надоедливые упрёки.

 «Этому существу не повредит, если ему оттяпают хвост», — заявила она.
презрительно глядя на пуделя. "Он слишком толстый, чтобы что-то чувствовать.
Всё, что он умеет, — это есть и спать. Я бы ни за что на свете не взяла такую глупую собаку."
"Это потому, что ты очень глупая девочка," — сказала мисс Холлис,
покраснев от гнева, услышав, как пренебрежительно отзываются о её питомце. "Я уверена,
Корал причинила ему боль, бедняжке." — Слышишь, как он стонет?
Берил рассмеялась и бросила на Корал взгляд, в котором явно читалось
удовольствие от мысли, что сонные ворчания пуделя можно истолковать
как выражение боли.

Но Корал не заметила этого взгляда, потому что пристально смотрела на
Фаэтон подъехал, и в этот момент она поспешно воскликнула: «О, Берил, вот и карета! Я вижу голову Эндрю над стеной, но не вижу гувернантку. Как думаешь, она действительно приехала?»
 «Да, я вижу кого-то ещё», — сказала Берил, когда лошадь остановилась у входа и Эндрю вышел, чтобы открыть ворота. "Пойдемте к
парадной двери. Пойдемте".

Дети выскочили из комнаты с такой скоростью, словно проснулись свежими
выговоры от мисс Холлис. Стоя у открытой двери, они устремили
любопытные взгляды на фаэтон, который легко катился по посыпанной гравием
дорожке.

Маленькая фигурка, сидевшая рядом с Эндрю, совсем не походила на их
представление о том, как должна выглядеть гувернантка. Это была не мрачная,
худощавая, угрюмая особа. На ней не было очков, которые Берил считала
незаменимыми для работы учительницы, а её ярко-карие глаза, смотревшие
на детей, когда подъехала карета, казалось, не нуждались в очках.

«Как думаешь, она может быть гувернанткой?» — прошептала Корал, с удивлением глядя на сияющее лицо, улыбающееся ей из-под маленькой круглой шляпки, которая так ей шла.

Как только фаэтон остановился, юная леди легко, как ребёнок, спрыгнула с сиденья, не дожидаясь, пока Эндрю поможет ей.
Она и впрямь выглядела как ребёнок, стоя рядом со своими новыми учениками, ведь она была всего на несколько дюймов выше Берил, а её стройная маленькая фигурка и круглое румяное личико были совсем как у девочки.

«Как поживаете, молодые люди?» — сказала она чистым звонким голосом, поцеловав сначала Берил, а затем Корал. «Как вас зовут, если не
возражаете?»
 «Меня зовут Берил, а это Корал. Но вы действительно та гувернантка,
которая будет нас учить?»

"Да, действительно, кого еще я должен быть? Ты не ожидал увидеть меня?"

"Ах, да; только я не думаю, что ты будешь таким молодым", - сказала Берил
честно.

Мисс Бертон весело рассмеялась. - Что? «Ты не думаешь, что я выгляжу достаточно взрослой, чтобы учить тебя, — сказала она. — Но, возможно, я старше, чем ты думаешь, и ты скоро узнаешь, какой строгой и суровой я могу быть, когда начну давать тебе уроки».
Берил не выглядела смущённой, когда рассмеялась вместе с мисс Бертон.
Она начала думать, что её выводы о гувернантках были не совсем обоснованными. Мисс Бертон определённо была совсем не
Она не была неприятной на вид и ни в малейшей степени не походила на тётю Сесилию.
Дети были рады, что гувернантка оказалась совсем не такой, как они ожидали.

Мисс Холлис вышла вперёд, чтобы поприветствовать незнакомку. Она была так же удивлена, как и Берил, тем, что гувернантка оказалась такой хорошенькой и юной.
При взгляде на мисс Бертон у неё возникли некоторые опасения.

«Боюсь, вы слишком молоды для этой работы», — сказала она ей, когда они поднялись наверх, приказав детям оставаться внизу. «Вам будет нелегко справиться с вашими учениками.  Берил
Она ужасно невежественна и совершенно неуправляема, своенравна. И я боюсь, что Корал немногим лучше. Вам придётся быть с ними очень строгой и наказывать их так часто, как они того заслуживают.
"Мне почти двадцать пять, я не так уж молода," — сказала мисс Бертон с улыбкой. "Думаю, я смогу найти общий язык с детьми.
Я хуже девочек, чем они являются, если судить по их
выглядит".

"Ну, у вас есть работа для тебя", - отвечала Мисс сайт hollys, с
зловеще кивнул.

- Как здесь чудесно! - сказала мисс Бертон полчаса спустя, когда она
стояла у окна в гостиной и смотрела на широкий пляж и голубые вздымающиеся волны. «Это восхитительная перемена по сравнению с
Лондоном».

«Вам здесь станет очень скучно, когда вы поживёте здесь немного, —
сказала мисс Холлис. — Вам захочется вернуться в город».

«Думаю, нет, потому что я люблю сельскую жизнь», — сказала мисс Бертон. «Я выросла в деревне. Только последние несколько лет мы жили в Лондоне. О, как красиво выглядит море! Мне так хочется в нём искупаться».
 «Ты умеешь плавать?» — спросила Берил с крайним изумлением в голосе.

"Да, конечно, почему я не должен? Я очень горд моими плавание"
сказала Мисс Бартон.

- Я не думала, что гувернантки когда-либо занимаются подобными вещами, - сказала Берил.
удивленно.

Тон, которым Берил произнесла это, показался мисс Бертон настолько забавным, что
она разразилась веселым смехом, который длился несколько секунд.

«Ну и странные же у тебя представления о гувернантках, — сказала она, как только смогла говорить. — Кто тебе о них рассказал?»
 «Никто», — ответила Берил, отворачиваясь с горящими щеками. Её гордость была уязвлена страхом, что она выставила себя на посмешище.

Но вскоре она забыла свою досаду, и вернулся к Мисс стороны Бертона
слушать явное удовольствие с ней веселый разговор. Берилл получении
довольно просто без ума от нее довольно молодая гувернантка.

"Вы знаете моего папу?" - спросила она через некоторое время. "Это его портрет,
сделанный много лет назад, еще до моего рождения", - и она указала на голову, написанную
маслом, которая висела у стены.

«Нет, я не видела твоего папу, — сказала мисс Бертон, вставая, чтобы взглянуть на портрет. Миссис Эверард всё подготовила для моего приезда сюда, и я не встречалась с мистером Холлисом. Я вижу, что ты похожа на своего отца, Берил».

«У вас есть отец, мисс Бертон?» — спросила маленькая Корал, серьёзно глядя на юную леди.


 «Нет, дорогая, на земле его нет, — ответила мисс Бертон, понизив голос, и по её лицу пробежала тень. — Мой отец умер пять лет назад».

«Мой папа тоже умер, — сказала маленькая Корал простым, деловым тоном, как это свойственно детям, — и мама тоже».

«Правда, дорогая?» — сказала мисс Бертон, инстинктивно прижимая ребёнка к себе. «Ты должна как-нибудь рассказать мне о них».

Но Корал не испытывала потребности в новых знаниях о своей новой подруге.
Берил тоже не была до конца откровенна с ней.  С жаром они
начали рассказывать мисс Бертон историю кораблекрушения и всего, что с ним связано.  То, о чём один не подумал, дополнил другой, и они
так быстро болтали, что мисс Холлис несколько раз упрекала их за то, что они слишком шумят.  Но мисс Бертон слушала с интересом и
испытывала почти такое же сожаление, как и дети, когда мисс Холлис решила, что им пора идти наверх.

«Какая она милая!» — сказала Берил Корал, когда они уходили.  «Я и не подозревала, что гувернантка может быть такой приятной».

«Нет, она совсем не выглядит злой, правда?» — сказала Корал.

 «Нет, конечно, нет», — искренне ответила Берил.

 «Думаю, будет здорово заниматься с ней.  Я совсем не против».

«Что ты думаешь о мисс Бертон, Люси?» — спросила Берил позже, когда няня уже некоторое время с тихим весельем слушала комментарии детей об их гувернантке и сравнивала их с тем, что слышала ранее в тот же день.

 «О, я думаю, что она самая красивая молодая леди из всех, кого я видела, и очень приятная в общении», — ответила Люси.

«О, она мне так нравится, — снова сказала Берил. — Я так рада, что папа решил нанять мне гувернантку. Мне мисс Бертон нравится гораздо больше, чем тётя Сесилия. Тебе тоже, Корал? Я уверена, что будет очень интересно с ней познакомиться».
«Что ж, мисс Берил, я лишь надеюсь, что вы всегда будете так же сильно любить свою гувернантку», — заметила Люси.

- Что вы имеете в виду? - быстро спросила Берил, потому что ей показалось, что слова няни
были наполнены особым значением. - Вы думаете, я изменюсь?

"Люди часто меняются, особенно когда они поначалу такие горячие",
сказала Люси.

«Но я не изменюсь, — возмущённо возразила Берил, — и тебе не нужно говорить так, будто ты думаешь, что я изменюсь, Люси».

Глава XV

ВПАДЕНИЕ В ИСПЫТАНИЕ

Дети с удовольствием приступили к своим повседневным занятиям с мисс
Бертон. Поначалу долгие часы, проведённые взаперти, казались им утомительными. Перо Берил то и дело выскальзывало из пальцев, а мысли отвлекались от работы, когда через открытое окно до неё доносился шум моря, а тёплое солнце и ароматный ветерок так и манили отложить книги и снова отправиться на прогулку. Но одно слово
Ничто, кроме оклика или прикосновения мисс Бертон, не могло привлечь её внимание, потому что Берил очень хотела хорошо учиться и угодить своей гувернантке. Ей было стыдно за то, что она так мало знает, и она изо всех сил старалась наверстать упущенное. Мисс Бертон старалась, чтобы их путь к знаниям был как можно более плавным и приятным для её юных учениц.

 Обнаружив, насколько они невежественны, она была потрясена. Но, к счастью, дети, хоть и отставали в развитии, не были ни медлительными, ни скучными. Никто не мог назвать Берил глупым ребёнком. Если она и не разбиралась в книгах, то всё равно почерпнула много полезной информации
о повседневных жизненных обстоятельствах в период своего беззаботного детства.

 Мисс Бертон была удивлена тем, как быстро Берил училась, когда наконец начала прилагать усилия. Почва её разума обещала принести ещё более богатый урожай за то, что так долго оставалась невозделанной.

 Детям повезло с гувернанткой. Хетти
Бертон была слишком молода и по-детски непосредственна, чтобы усвоить какой-либо формальный, педантичный подход к обучению. В то же время её интеллектуальные способности позволяли ей преподавать.
старшие ученики. У неё были врождённые способности к преподаванию, и она не считала свою работу тяжёлой. Она так умело варьировала задания для детей, что ни разум, ни тело не успевали устать до окончания урока. Она не накладывала на них ненужных ограничений.

Корал и Берил по-прежнему купались по утрам в море, а потом бегали по пляжу, прежде чем отправиться на уроки. Если позволяла погода, вечером они всегда совершали долгую приятную прогулку.
 Детям нравилось гулять, когда их сопровождала мисс Бертон.

Она не разделяла мнения мисс Холли о том, что бегать — это не по-женски, а прыгать или карабкаться — вульгарно. Она позволяла своим ученицам свободно пользоваться своими конечностями, когда уроки заканчивались. Хетти была ещё не так стара, чтобы не получать удовольствия от пробежки, а то, с какой ловкостью она взбиралась на скалы, вызывало у Берил сильное восхищение.

Однажды, вскоре после её приезда, дети повели свою гувернантку
исследовать глубины длинной пещеры, а затем выложили ей
поразительную историю о том, как они чудом не утонули.
 Берил была готова скрыть тот факт, что они пытались сохранить
воскресная школа в пещере. Она боялась, что мисс Бертон, как и мистер.
Холлис, сочтут эту идею нелепой. Но вскоре Корал рассказала обо всём, и хотя мисс Бертон, похоже, очень удивилась, услышав об этом, она не стала смеяться.

"Что натолкнуло вас на мысль открыть здесь воскресную школу?" — спросила она.

"Об этом подумала Берил," — ответила Корал. "Она хотела что-то сделать для королевства"
.

"Для королевства?" - переспросила мисс Бертон, выглядя озадаченной.

- Это мистер Гилбэнк навел меня на эту мысль, - сказала Берил, краснея.
заговорил: "Он сказал, как жаль, что в Эглошейле нет воскресной школы для детей".
"Кто такой мистер Джилбанк?"

"Кто такой мистер Джилбэнк?" Ваш священник, я полагаю? - спросила мисс Бертон.

- О нет! - воскликнула Берил. - Мистер Тревор нашего священника, и он не
по крайней мере, как г-н Гилбанк. Вы бы ни за что не догадались, какой мистер Гилбэнк на самом деле.
 Он самый милый и добрый человек на свете, я думаю, за исключением папы, конечно.
 Затем, когда мисс Бертон начала задавать дальнейшие вопросы, Корал и Берил рассказали ей всё о визите художника в Эглошейл и о том, как он
Он объяснил им значение молитвы «Отче наш» и пробудил в них желание стать детьми Царства.

 Мисс Бертон слушала с удивлением и интересом. Это была тема, в которой дети разбирались. Несмотря на юный возраст, они заняли своё место у ног Учителя и начали узнавать Его.

 Хетти Бертон несколько минут стояла молча и задумчиво, почти не слушая, что говорят дети.

Она тоже хотела работать на благо королевства. Она думала, что, возможно, забота об этих двух детях и их обучение не являются
обо всей той работе, которую ей предстояло выполнить в Эглошейле. Возможно, она могла бы работать с Корал и Берил, а также для них.

"Здесь правда нет воскресной школы?" — спросила она через некоторое время.

"Нет, совсем нет," — ответила Берил.

"Жаль," — сказала мисс Бертон. "Я бы хотела, чтобы она у нас была."

- О, вы не могли бы нам помочь? Вы действительно это имеете в виду? - воскликнула Берил с радостным
удивлением.

- Да, конечно. Я была бы только рада помочь, - сказала мисс Бертон.
"Я привык преподавать в воскресных школах всю свою жизнь; по крайней мере,,
Я имею в виду, с тех пор, как достиг возраста благоразумия ".

- Тогда мы можем начать прямо сейчас! - нетерпеливо воскликнула Берил. "Ой, я забыл"
она добавила с внезапной сменой тона; "я обещал папе, что я хотел
не хранить в воскресной школе".

"Тогда мы не должны вмешиваться в этот вопрос, пока мы не получили его
разрешение", - сказала гувернантка решительно.

«Но он не вернётся домой до сентября; ждать так долго», — уныло возразила Берил.


 «Всего несколько недель, — сказала мисс Бертон, — и у нас будет время придумать какой-нибудь план, против которого мистер Холлис не сможет возразить.  Никогда не стоит начинать что-то слишком поспешно».

«Думаю, папа обязательно согласится, если ты его попросишь», — сказала Берил.

 «О, я не обещаю, что возьму это на себя», — сказала мисс Бертон, слегка рассмеявшись.

 После этого дети с энтузиазмом принялись обсуждать организацию воскресной школы.
Они придумали множество грандиозных идей, которые, однако, оказались неосуществимыми.

Между тем воскресные дни, которые дети проводили со своей гувернанткой, были очень приятными. Мисс Бертон почти не давала им формальных религиозных наставлений. Она не верила в то, что детей нужно учить катехизису или давать им хоть какие-то знания в области теологии.
Она не хотела, чтобы Корал и Берил раньше времени начали стесняться.
Но она старалась, чтобы они росли здоровыми и счастливыми детьми, чья детская жизнь была тем более прекрасной и радостной, что они любили Друга детей и доверяли ему. Она учила их петь радостные гимны, которые во все времена любили петь дети. Она старалась, чтобы «старая-старая история» была реальной и понятной их детскому разуму.

Она привезла с собой в Эглошейл много книг, которые нравятся всем детям.
Она читала их своим юным подопечным по воскресеньям после обеда, пока они сидели в саду или в каком-нибудь безопасном и тенистом месте
уголок на пляже. Так Корал и Берилл познакомились
с "Детьми-служителями", "Широким, необъятным миром" и очаровательными
историями, из которых состоит "Золотая лестница".

Берил получала огромное удовольствие от этих чтений. Она так интересовалась жизнью разных героинь, что едва могла дождаться, когда же наконец они начнут рассказывать о своих приключениях.
В конце концов её нетерпение сыграло с ней злую шутку.

Первые несколько недель в классной комнате проходили очень приятно. Берил, очарованная своей гувернанткой, была на её стороне.
Её манеры и стремление к самосовершенствованию были настолько усердными и послушными, что мисс Бертон начала задаваться вопросом, почему её тётя описывала её как непослушного и своенравного ребёнка.

Но вскоре всё изменилось.  В жаркие августовские дни Берил стала вялой и беспечной и, казалось, потеряла интерес к урокам. До этого момента одного слова гувернантки было достаточно, чтобы она
пришла в себя. Но теперь к Берил возвращались старые привычки, и она
явно демонстрировала, что ещё не научилась ценить добродетель
послушание. Мисс Бертон часто приходилось повторять свои слова по два, а то и по три раза, прежде чем она могла привлечь внимание своей ученицы. Берил казалось, что она может относиться к приказам своей гувернантки с таким же безразличием, с каким всегда относилась к приказам своей тёти.

 Но мисс Бертон не собиралась мириться с таким поведением. Как и надеялась мисс Холлис, она была строгой блюстительницей дисциплины,
хотя её методы поддержания дисциплины, возможно, были не такими, как посоветовала бы эта дама.

 Мисс Бертон делала всё возможное, чтобы Берил не шалила. Она не
Она не прибегала к наказаниям до тех пор, пока не испробовала на Берил влияние твёрдых слов и добрых увещеваний. Но когда это не помогло и она увидела, что Берил здорова и у неё действительно нет оправданий своему упрямству, мисс Бертон решила, что пришло время прибегнуть к более суровым мерам.

 Однажды в понедельник утром Корал и Берил были вместе в детской, которая теперь носила гордое название «классной комнаты». На столе лежали книги, грифельные доски и ручки.
Но до начала уроков оставалось ещё десять минут.


Коралл укладывала свою куклу в маленькую плетёную кроватку.
в учебное время она должна была отдыхать. Берил стояла перед книжными полками и
с нетерпением и тоской смотрела на книгу в ярком переплёте,
стоявшую на верхней полке. Книги на этой полке принадлежали мисс Бертон,
и детям не разрешалось брать их без разрешения. Берил не сводила глаз с книги, которую начала читать накануне.
Ей не терпелось узнать, чем закончилась история.

Ей нужно было просто заглянуть туда, чтобы узнать, о чём будет следующая глава.
Итак, несмотря на то, что это было запретное удовольствие, Берил
вскочила на стул и через мгновение книга была у нее в руках. Затем,
стоя там, она вскоре углубилась во вторую главу.

Такой ее и застала мисс Бертон, когда вошла в комнату немного позже.

- Берил! - воскликнула она, пораженная дерзостью своей ученицы. - Что
ты делаешь на этом стуле? И что это за книга у тебя в руке? Я думал, что запретил тебе брать эти книги без моего разрешения.
"О да," — сказала Берил, немного испугавшись, но не смутившись.
"Но мне так хотелось узнать, о чём будет следующая глава."

«Это не оправдание для непослушания, — серьёзно сказала мисс Бертон. — Ты должна научиться контролировать свои желания, когда потакать им неправильно.
Это не первый случай, когда я застаю тебя за непослушанием в последнее время, и я не могу оставить это без наказания.
Ты останешься в этой комнате на полчаса после уроков и усвоишь урок, который я тебе преподам».

Берил выглядела одновременно удивленной и рассерженной, когда спрыгнула со стула
и пошла занимать свое место за столом. Вскоре стало ясно, что
она не собиралась безропотно сносить свое наказание.



ГЛАВА XVI

СВОЕВОЛИЕ И ПЕЧАЛЬ

Берил села за уроки, нахмурив брови. Если ей и было стыдно за то, что она вызвала такой упрёк со стороны гувернантки, то гордость не позволяла ей выказать хоть малейшее раскаяние.

 Мисс Бертон вскоре поняла, что Берил может быть такой же непослушной и своенравной, как и любой другой ребёнок, которого ей когда-либо приходилось воспитывать. В то утро всё шло наперекосяк. То ли Берил очень небрежно подготовилась к урокам, то ли недавнее раздражение вытеснило из её памяти всё, что она выучила. Она
заикалась и колебалась, совершала самые глупые ошибки и звонила
Это вызывало у её гувернантки частые проявления удивления.

 Берил не стала лучше относиться к этим унижениям. Поскольку она
поняла, что не сможет продемонстрировать выдающийся интеллект во время утреннего занятия, она решила пойти на другую крайность и показать выдающуюся глупость. Если мисс Бертон была склонна придираться, у неё был повод. Так Берил впала в угрюмое упрямство, намеренно
не понимала, что ей говорят, находила ошибки в самых простых
вычислениях и пачкала бумагу со скоростью одно пятно в минуту.

Мисс Бертон старалась быть терпеливой с ребёнком, надеясь, что он
скоро успокоится и поймёт абсурдность своего поведения. Но по мере того,
как Берил всё чаще и чаще совершала ошибки, которые явно были
преднамеренными, гувернантка почувствовала, как в ней разгорается гнев.
Опасаясь, что вспышка возмущения может усугубить ситуацию, она
внезапно удивила Берил, отказавшись заниматься с ней в то утро.

До конца занятий Берил без дела сидела в углу класса.
Она выглядела совсем не так, как обычно, с угрюмым и упрямым выражением лица.

«Берил, — сказала мисс Бертон, когда Корал убирала книги, — мне было жаль, что я придираюсь к тебе, когда я вошла в класс сегодня утром.
Но если бы ты была мудрой девочкой, ты бы решила, что это не должно повториться, и постаралась бы быть хорошей и прилежной ученицей, чтобы я забыла о том, что ты меня раздражаешь». Но поскольку ты
решил потратить всё утро на то, чтобы поддаться дурному настроению и
непослушанию, я чувствую, что должен ужесточить твоё наказание. Я
удвою урок, который собирался тебе преподать, и ты должен оставаться здесь
Я оставляю тебя одну в комнате на целый час. Мне больно так с тобой поступать,
ведь я надеялась, что мы сможем поладить без наказаний и взысканий.
Мисс Бертон тщетно искала хоть какие-то признаки смягчения со стороны Берил.

Но, по правде говоря, девочка из последних сил старалась сохранять самообладание.
Едва услышав, как мисс Бертон закрывает дверь и понимает, что осталась одна, Берил разрыдалась. Но это были не слёзы раскаяния. Гордыня всё ещё владела её душой, и она злилась из-за того, как с ней обращалась гувернантка. Берил никогда раньше не испытывала ничего подобного
наказание, и, как жеребёнок, впервые почувствовавший удила, она раздражалась и
нервничала, причиняя себе гораздо больше боли, чем испытала бы, если бы
спокойно подчинилась контролю.

 В своём возмущённом, вызывающем настроении Берил не могла решить, стоит ли ей усваивать урок, который преподала ей мисс Бертон. Это было совсем не
сложное задание, и она могла бы быстро с ним справиться, если бы захотела.
Но она чувствовала сильное нежелание прилагать усилия, сидя с
закрытой книгой на коленях и покачивая ногами взад-вперёд. Это
действие успокаивало её в нынешнем душевном состоянии.  Она постепенно
спокойнее и рациональнее, когда дверь открылась и Люси появились. Она
пришли, тряпку в руки, чтобы установить порядок в комнате, как ей был обычай, когда
уроки закончились.

"Почему, Мисс Берил! Ты все еще здесь? удивленно воскликнула она. - Как это?
это?

"Да, я здесь", - не очень дружелюбно ответила Берил, решительно покачивая ногами, чтобы выразить полнейшее безразличие.
"Я должна усвоить урок". "У меня есть
урок".

"Тогда, я полагаю, ты была непослушной девочкой", - сказала Люси, сразу оценив ситуацию
и не проявив особого уважения к чувствам Берил.

- Я всего лишь взяла книгу с полки мисс Бертон, - сказала Берил обиженным тоном.
 "С ее стороны было ужасно поднимать из-за этого такой шум. Она, как
кросс, как она может быть".

"Да, я осмелюсь сказать, вы думаете, что не сделали ничего плохого", - заметил Люси;
"ты всегда так говоришь. Но от небольшого наказания тебе не станет хуже. Я рада, что мисс Бертон знает, как с тобой обращаться.
— А вот и нет! Она ужасная, злая, я её терпеть не могу!
— воскликнула Берил, произнеся первые слова, которые пришли ей на ум, в раздражении, вызванном этими словами, которые больно укололи её гордость.

«Ну вот, мисс Берил, что я вам говорила?» — торжествующе воскликнула Люси. «Я говорила, что вы недолго будете любить свою гувернантку. Я знала, что ваша любовь слишком сильна, чтобы продлиться долго».
 С этими словами Люси ушла, оставив бедную Берил во власти злого духа гордыни и своеволия, который завладел ею. Если бы не неудачно подобранные слова няни, Берил, возможно, вскоре смирилась бы и раскаялась, и остаток дня прошёл бы для неё более счастливо. Однако теперь все её худшие чувства вспыхнули с новой силой. Ей было всё равно. Она поступит так, как
ей понравилось. Она не усвоит этот урок. Она хотела показать Мисс Бартон,
и Люси тоже, что она не собирается быть "управляемыми"; и, безрассудно
последствия, берилл бросился за ней урок книга на полу, и посмотрел
тур по некоторым приятнее режим прохождения на время.

Что-то привлекло ее взгляд к книжной полке. Они остановились на книге в ярком переплете
, из-за которой она попала в беду. Это была прекрасная возможность одновременно вызвать гнев мисс Бертон и удовлетворить свои желания.


Берил не стала медлить с решением. Она бросилась через
Она вошла в комнату, забралась на стул, дотянулась до книги и села читать.
 Её щёки раскраснелись, а сердце бешено колотилось, когда она открывала книгу.
 Она испытывала смешанное чувство: с одной стороны, гордилась своей смелостью, а с другой — боялась её.
 В прочитанном рассказе не было ничего привлекательного.
 На самом деле ей было трудно сосредоточиться на нём в таком возбуждённом состоянии.
 Собственная ситуация казалась ей более интересной, чем история героини.

Кроме того, во время чтения она натыкалась на отрывки, которые с радостью пропускала, потому что знала, что их содержание пробудит в ней совесть, и так и произошло
не хотела слушать упреки совести. Берил не настолько увлеклась чтением, чтобы не услышать первые звуки приближающейся мисс
Бертон. Она вздрогнула и побледнела, когда гувернантка открыла дверь.
Она вдруг в полной мере осознала, как плохо себя вела.

- Ну, Берил, - сказала мисс Бертон, подходя к ней и говоря с
своей обычной мягкостью, - ты усвоила урок?

- Нет, - ответила Берил несколько неуверенно. - Я этому не научилась.

- Не научилась! - повторила мисс Бертон тоном величайшего
удивление. - Почему, что это? - спросила она, когда ее взгляд упал на книгу со сказками.
книгу, которую Берил поспешно отодвинула от нее, когда вошла ее гувернантка.
"Ты читала это, Берил, вместо того, чтобы выучить урок?"

"Да", - сказала Берил, густо покраснев и глядя в пол.

Мисс Бертон несколько мгновений молчала от крайнего изумления. Она
была совершенно не готова к такому проявлению своеволия со стороны
своей ученицы. Она не могла понять, почему Берил так упорно
противится её авторитету.

 Берил робко взглянула на свою гувернантку и увидела на её лице страдание
и недоумение на её лице, которое смягчило настроение девочки больше, чем любые сказанные слова.

"Я не могла поверить, что ты так поступишь, Берил," — наконец сказала мисс Бертон, не повышая голоса и не выказывая никаких признаков гнева. "Что на тебя нашло, что ты так себя ведёшь? Тебе нравится доставлять мне неприятности?"
Берил не ответила. Теперь она опустила голову от искреннего стыда. О, как
она жалела, что поступила иначе! Если бы только можно было
стереть из памяти случившееся и начать день заново!

- Иди к себе в спальню, Берил, и оставайся там до конца дня
, - сказала мисс Бертон своим спокойным, решительным тоном. - Я пришлю
тебе туда ужин. Мы должны идти к лесу без тебя
во второй половине дня. Надеюсь, когда я увижу тебя вечером, вы будете иметь мысли
над тем, что прошло, и жаль за то, что вел себя так плохо. Тебе
не нужно, чтобы я говорил тебе, как ты ошибался ".

Берил саОна не сказала ни слова, но тут же вышла из комнаты, подчинившись приказу гувернантки. Она ушла, чувствуя себя настолько несчастной, насколько может чувствовать себя ребёнок. Мисс Бертон не злилась на неё, заметив её несчастный вид. Она могла бы простить её прямо там, но решила, что лучше оставить Берил в покое на какое-то время.

 Какой долгий и печальный день выдался для Берил! Об экспедиции в лес за ежевикой, которая только начала созревать, говорили уже несколько дней, и теперь, вместо ожидаемого
К своему удовольствию, Берил оказалась запертой в своей комнате, в большом смятении и с позором на голове.

 Из окна она наблюдала, как остальные отправляются в путь: Корал сидела на пони, которого вёл Эндрю, мисс Бертон шла рядом с ней, а Люси замыкала шествие с корзинами и шалями, потому что они собирались пить чай в лесу.

 Лицо Корал было серьёзным и встревоженным. Берил была уверена, что без неё сбор ежевики не доставит ей и половины удовольствия. Мисс Бертон тоже выглядела не такой жизнерадостной, как обычно; но Берил показалось, что она заметила торжествующий взгляд Люси, когда та подняла глаза и увидела юную пленницу
выглядывая из окна. Несомненно, Люси было приятно думать, что ею так «управляют».
Но возмущение, вызванное появлением Люси, быстро улеглось.
Совесть Берил проснулась и громко заявила о себе.
Она больше не говорила, что её гувернантка недоброжелательна, и не считала, что та плохо с ней обращается.
Теперь она понимала, насколько плохо себя вела. Она с унынием осознала собственную слабость и задалась вопросом, как
она могла так плохо поступить с той, кого любила так же сильно, как любила мисс Бертон; ведь слова Берил, обращённые к Люси, были сказаны в порыве страсти.
Это была бравада, и она не могла сказать, что терпеть не может свою гувернантку.

 Вспоминая доброту мисс Бертон и те счастливые часы, которые они провели вместе с тех пор, как она приехала в Эглошейл, Берил чувствовала, что ей становится всё больше и больше стыдно за себя. Она мечтала, чтобы праздник поскорее закончился и она могла попросить у гувернантки прощения.

Словно в подтверждение её раскаяния, на пол из шкафа в комнате, настолько забитого игрушками и книгами неряшливых хозяев, что он не закрывался, выпал большой лист бумаги.
бумага. Пораженная звуком, который она издала при падении, Берил посмотрела посмотреть
что это было. Она взяла лист и развернула его. Это была картина
Добрый Пастырь, один из цветных гравюр она использовала такие
успехов в воскресной школе. Берил вдруг выронил его, и ее лицо
покрасневшая со свежими стыда. Воспоминание о том дне, когда она пыталась
рассказать своим маленьким ученикам о Добром Пастыре, пронзило ее до глубины души
. Ей не нужно было объяснять, что пример лучше наставлений.

Как часто она использовала свою наблюдательность, чтобы оценить
сравнительные достоинства слов и поступков других. Мысль о её маленьких учениках вызвала у неё самое острое чувство раскаяния, которое она когда-либо испытывала. Как мило с её стороны пытаться учить других! Если бы эти дети увидели её сегодня, что бы они подумали? А она ещё называла себя дочерью королевства! Берил совсем расклеилась при этой мысли. Опустившись на колени рядом со своей маленькой кроватью, она закрыла лицо руками и рыдала до тех пор, пока не перестала плакать.  Она была молода, бедняжка, и не знала,
что такое острая боль и стыд, которые приходят с чувством неудачи
воплощая в жизнь наш заветный идеал достойной жизни.

 Когда мисс Бертон вошла в комнату несколько часов спустя, ей не нужно было ничего говорить, чтобы Берил раскаялась. Берил бросилась к ней с бледным, залитым слезами лицом и выражением крайнего отчаяния на нём. Она плакала: «О, мне так жаль, так жаль; я ненавижу себя; я плохая, ужасная!»

Хетти Бертон обняла её, и Берил, уткнувшись головой в плечо гувернантки, разрыдалась.  Ни слова упрёка или обвинения не было сказано.  Мисс Бертон не пыталась исправить ситуацию.
повод. Она видела, что Берил искренне сожалеет о своем непослушании, и
она попыталась дать ей почувствовать, что она полностью прощена. Поэтому она успокоила
девочку нежными словами и ласками; и когда она помогла
ей умыться и привести в порядок волосы, она отвела ее в
классную комнату. Здесь был готов детский ужин из хлеба с маслом,
молока и ежевики, и Корал ждала, горя желанием увидеть и утешить
Берил.

Радостный приём и любящий поцелуй младшей сестры снова заставили Берил расплакаться. Она чувствовала себя ещё более униженной и виноватой, чем когда-либо. Теперь все были
так добр к ней, что даже Люси, казалось, почувствовала к ней немного сочувствия
. Корал сорвала для нее самую вкусную и спелую ежевику.
но Берил, которая обычно любила этот фрукт, теперь была
равнодушна к ежевике. Ее главной мыслью было то, что она любит
свою гувернантку больше, чем раньше, и та никогда, никогда больше не будет с ней непослушной
.



ГЛАВА XVII

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Несколько дней Берил «таяла» от унижения и раскаяния.
Но дети легко забывают как грехи, так и печали, и когда мисс Бертон от всей души простила её за недавнюю вспышку гнева, Берил снова стала прежней.
озорство, и была такой же доброй и любящей к ней, как всегда, как могла
Берил сохранять угнетающее чувство стыда? И все же мысль о том
несчастливом дне не была изгнана в страну полного забвения. Его память
возрождалась снова и снова, чтобы дать своевременное предупреждение, когда Берил испытывала
искушение упорно бороться за свой собственный путь или отстаивать свою независимость,
не подчиняясь командам.

Год плавно перешел к тому восхитительному сезону, когда лето и осень
Возьмёмся за руки и объединим наши дары — тепло и цвет. Кукуруза, выращенная на возвышенных полях, была собрана и убрана на хранение. Леса набирали силу
с признаками угасания лета и сулил богатый урожай орешнику. Но солнце по-прежнему дарило тепло и красоту побережью,
и только вечером чувствовалось холодное дыхание осени.
 Звук ружейных выстрелов эхом разносился по полям,
и Эглошейл был в самом оживлённом состоянии, если говорить о гостях.

Мистер Холлис вернулся домой за день до назначенного срока прибытия гостей, которых он пригласил на охоту.  Мисс Холлис вернулась из поездки неделей раньше и с нетерпением ждала
Она с приятным волнением предвкушала, как будет развлекать гостей своего брата.
Она была готова на время забыть о своих нервах и приложить усилия, от которых обычно воздерживалась.

Берил же приход этих гостей раздражал. Она хотела, чтобы отец был только её, и её злила мысль о том, что его время и внимание будут заняты несколькими незнакомцами. Более того, она была
склонна рассматривать стрельбу с точки зрения птиц
и осуждать ее как очень жестокое развлечение.

Чтобы обеспечить себе хотя бы один спокойный разговор с отцом, Берил спросила
Она попросила разрешения поехать с Эндрю на вокзал, чтобы встретить его. Её просьба была удовлетворена без возражений.

Она могла бы втиснуться между мистером Холлисом и Эндрю, даже если бы багаж её отца занял всё заднее сиденье фаэтона, и он, несомненно, был бы рад её компании. Мисс
Холлис, пребывая в благодушном настроении, позволила Берил делать всё, что ей заблагорассудится.

И Берил уехала, сияющая и счастливая. Эндрю, будучи одним из самых осторожных слуг, выделил столько времени на дорогу, что они прибыли на станцию задолго до прибытия поезда.  Берил
Она не возражала. У неё было приятное ощущение собственной значимости, пока она расхаживала взад-вперёд по платформе, уверенная, что начальник станции знает, кто она такая, и сообщил об этом деревенским женщинам, которые стояли рядом и смотрели на неё взглядами, в которых, как ей казалось, читалось восхищение.

 Наконец, когда терпение Берил начало иссякать, подошёл поезд. Но Берил ждало разочарование. Когда она увидела, как её отец выходит на платформу, и бросилась ему навстречу, то, к своему ужасу, обнаружила, что он не один. Высокий, худощавый юноша, вероятно
Ему было около шестнадцати, и он вышел из поезда вслед за отцом. У него была смуглая кожа, тёмные глаза и чёрные волосы, и держался он неуклюже, как это бывает с мальчиками, которые страдают от слишком быстрого роста. С первого взгляда Берил решила, что он очень уродлив, и он ей совсем не понравился.

"Ну, Берил, дитя моё!" — воскликнул её отец. "Как хорошо, что ты приехала меня встретить. Мне незачем спрашивать, всё ли у вас в порядке; вы так прелестны.
 Этот молодой джентльмен — сын моей подруги миссис Эверард, о которой вы часто слышали от меня. Это моя маленькая дочь Перси.

«Не такая уж и маленькая», — ответил он, небрежно кивнув в сторону девочки и окинув её холодным взглядом, который Берил в глубине души возмутил.

 «Нет, конечно, нет, она растёт не по дням, а по часам», — сказал её отец, с гордостью глядя на неё.  «Как Коралл? Эндрю здесь?»

Берил ответила "Да" на второй вопрос и направилась к воротам.
у ворот остановился фаэтон.

- Итак, как нам всем найти место? - спросил мистер Холлис. - Ты встань.
сзади, Перси, а потом мы посмотрим, куда можно отнести чемоданы.
Где ты сядешь, Берил?

«Здесь для неё есть место», — заметил Перси, отодвигая свои длинные ноги в сторону и освобождая небольшое пространство, куда могла бы втиснуться Берил.

Но Берил отвернулась от долговязого юноши с явным неодобрением.

«Я бы предпочла сесть рядом с тобой, пожалуйста, папа», — сказала она.

«Очень хорошо, — снисходительно сказал мистер Холлис, — как-нибудь справимся».
Хотя Берил и повернулась к нему спиной, она была уверена, что длинноногий юноша смеётся над ней. Но она не собиралась сидеть с ним, прижавшись друг к другу, если бы знала об этом, заявила она себе.

Для Берил нашлось место на переднем сиденье, но ей досталось не очень приятное место.
нагроможденные чемоданы загораживали обзор. Она
была сердита и разочарована. В конце концов, у нее не получилось бы мило поговорить с отцом.
потому что было невозможно сказать ему то, что она хотела.
когда этот ужасный мальчишка слушал.

- А как ты ладишь со своей гувернанткой, Берил? - спросил ее отец.
когда они ехали дальше.

«О, очень хорошо, папа! Ты даже не представляешь, какая она милая! Она нам обеим очень нравится», — начала Берил с воодушевлением, но тут же осеклась, вспомнив о незваном слушателе.

"Совершенно верно; я рад это слышать", - сказал мистер Холлис, который
ожидал несколько иного ответа.

"Вы ведь не пытались снова утонуть в последнее время, не так ли?" спросил
Перси, наклонившийся вперед, чтобы обратиться к ребенку.

"Пытаешься утонуть?" в замешательстве переспросила Берил.

«Да, это не ты ли та девушка, которая застряла в пещере и каким-то загадочным образом смогла выбраться?» — спросил он.


 Берил покраснела. Она знала, что он смеётся над ней. Как ужасно, что он слышал об этом приключении!

 «Да, это героиня», — весело сказал мистер Холлис, пока Берил молчала.

«Ты всё ещё играешь в воскресной школе на пляже?» — спросил настойчивый собеседник, и в его голосе слышалось веселье.


 «Играешь в воскресной школе?» — лицо Берил покраснело, а на глаза навернулись слёзы.
 Ей было невыносимо думать, что этот ужасный мальчик знает всё о её проделках и смеётся над ними.
 Отец поступил нехорошо, рассказав ему. При этой мысли она подняла на него умоляющий, почти укоризненный взгляд.

 «Да ладно тебе, Перси, ты затрагиваешь болезненную тему, — сказал мистер
 Холлис, заметив раздражение на лице Берил.  — Знаешь, никому из нас не нравится, когда нам напоминают о прошлых глупостях».

Юноша рассмеялся громким, нестройным смехом, который, как показалось Берил, был полон
насмешки. Упоминание отцом прошлых глупостей не понравилось
ее гордости. Поездка, которая, как она ожидала, будет такой приятной, оказалась
совершенно противоположной.

Дальше они ехали в тишине, нарушаемой лишь случайными замечаниями
Мистера Холлиса, обращенными к его юной гостье. Наконец они добрались до Эглошайла и
начали спускаться с крутого холма к дому. Был вечер, но ещё достаточно светло, чтобы можно было разглядеть сад.
Они увидели, как Корал и мисс Бертон увлечённо играют в бадминтон.
«Воланчик» на лужайке.

"Вот и Коралл!" — воскликнул мистер Холлис. "Кто это с ней играет?"
"Да это же мисс Бертон, папа," — сказала Берил.

"Та самая мисс Бертон," — удивлённо воскликнул он. "Да она же совсем ребёнок. Она совсем не похожа на гувернантку, которую я себе представлял. Боюсь, я совершил ошибку, пригласив её.
"Ну что ты, папа, ты же не это имел в виду," — сказала Берил. "Я уверена, ты бы так не сказал, если бы знал её."

"Она не похожа на синий чулок," — заметил мистер Холлис с весёлым блеском в глазах, наблюдая за лёгкой маленькой фигуркой, которая с грацией и лёгкостью отбивала волан.

"Что ты имеешь в виду, папа? Мисс Бартон не носить синие чулки"
сказала берилл.

Громкий смех с заднего сиденья сделал ей знать, что она сказала, что
было глупо.

- Тогда ей следовало бы это сделать, - заметил мистер Холлис.

- Боюсь, твоя мать обманула меня, Перси. Она дала мне понять,
что Мисс Бартон была женщина-педант, знакомство со всеми ologies,
которые прошли очень много обследований, и провел бесчисленные
сертификаты. Я не ожидал увидеть такую заурядную смертную ".

"Это, конечно, чудесно, что она может снизойти до боевого мастерства и
«Волан», — со смехом заметил юноша.

 К этому времени игроки заметили приближающуюся повозку и, бросив свои клюшки, вышли ей навстречу.
Мистер Холлис вышел из повозки и помог спуститься Берил, затем повернулся, чтобы пожать руку гувернантке.

 «Я рад видеть, что учёба не сделала вас слишком мудрой, чтобы получать удовольствие от игры, мисс Бертон», — игриво сказал он.

"Я боюсь, что мне никогда не достичь такой мудрости", она ответила:
ярко. "Я буду всегда любите играть, или, во всяком случае, пока я
очень старая женщина".

Мисс Бертон была рада такому неформальному знакомству с мистером Холлисом.

Она скорее боялась его прихода, думая, что он ей не понравится. Однако, как это часто бывает, реальный человек оказался совершенно не таким, каким она его себе представляла. Он не казался холодным и гордым, каким она его себе представляла, и совсем не был похож на свою сестру, которой она не могла восхищаться. Она не могла найти ни одного недостатка в его непринуждённом, но в то же время учтивом поведении и считала его не только красивым, но и приятным на вид мужчиной.

"Кто это, Берил?" — спросила её младшая сестра, указывая на молодого человека.
незнакомец, который приветствовал ее, погладив по подбородку и потянув за волосы
. - Ты знала, что он приедет?

- Нет, иначе я бы не поехала на станцию, - возразила Берил.
возмущенно.

- Почему нет? Он тебе не нравится? - спросила Корал.

"Нет, он настолько ужасен, насколько это вообще возможно!" - таков был уверенный шепот Берил. "Я
лучше бы он не приходил. Я не могу понять, зачем папа привел его".

"Чем он ужасен?" допрошенный Коралл, желающих достичь четкого
понимание причин Берил подачи возражений в наличии
молодой гость.

"О, я не знаю", - ответил берилл с нетерпением. "Я ненавижу мальчиков!"



ГЛАВА XVIII

МУЧИТЕЛЬНИЦА БЕРИЛ
Берил была очень расстроена тем, что пропустила возможность спокойно поговорить с отцом, которую она надеялась получить, встретив его на вокзале. Ей не терпелось обсудить с ним вопрос, который казался ей чрезвычайно важным. То, что присутствие «этого надоедливого мальчишки» лишило её этой возможности, было слишком обидно.

Дети не забыли обещание мистера Холли, что Берил получит подарок на день рождения, когда он вернётся домой осенью. Они часто говорили об этом и много спорили о том, что это будет
Это было самое приятное угощение, которое они могли себе позволить. Одно удовольствие за другим
планировалось, а затем отбрасывалось в пользу чего-то лучшего.

Но наконец-то намёк мисс Бертон был воспринят как самая очаровательная идея из всех возможных. Она предложила Берил устроить вечеринку в честь дня рождения.


Устроить обычную детскую вечеринку в этой тихой корнуоллской деревушке было бы непросто.

Дома дворян располагались на большом расстоянии друг от друга, в нескольких милях друг от друга, и
Берил ничего не знала о детях из этих домов, кроме того, что иногда слышала
Она видела их в церкви. Не этих детей она собиралась пригласить на свой праздник.


 Она планировала, что все дети, которые пришли на её воскресное занятие, маленькие и постарше, проведут долгий день и будут пить чай в саду Эглошейл-Хауса. Мисс Бертон видела много таких праздников и знала, как всё должно быть организовано.


 Развлечь маленьких гостей не составит труда. Корал и
Берил, воодушевлённая этой идеей, строила бесчисленные планы на их совместное времяпрепровождение.

 Берил боялась только одного: что её отец может возразить против такого образа жизни.
отпраздновать её день рождения. Он мог бы посмеяться над этим, как посмеялся над её идеей о воскресной школе. Она знала, что не может устроить праздник, пока в Эглошейл-Хаусе полно гостей; но она хотела получить согласие отца на то, чтобы сделать это в какой-нибудь день в будущем, когда охотники разойдутся и в доме снова станет тихо.

 Но терпение Берил было сильно испытано, прежде чем она смогла заговорить с отцом на эту тему. Его гости и стрельба отнимали у него много времени.


Несколько дней Корал и Берил почти не видели мистера Холлиса.
разве что вечером они спускались в столовую на несколько минут.

 Конечно, тогда, в присутствии собравшихся за столом гостей, она не могла упомянуть о своей заветной мечте. А если мистер.
 Холлис и находил время поболтать с детьми несколько минут, то этот «ужасный мальчишка» наверняка был в пределах слышимости, и Берил ни за что на свете не позволила бы ему узнать, что она хотела сказать отцу.

Берил не стала относиться к Перси Эверарду лучше, когда привыкла к его присутствию в доме.
Однако он уделял ей больше внимания, чем другим мальчикам
Он был старше Берил, как и положено мальчикам его возраста, и обычно проявлял внимание к маленьким девочкам. Однако его внимание не всегда было приятным. Если бы у Берил был брат, она, вероятно, знала бы, как лучше реагировать на поддразнивания Перси. Но для неё было в новинку, когда кто-то без всякого предупреждения дёргал её за волосы, щекотал уши соломинкой или подставлял ногу, когда она собиралась бежать.
При этом её мучитель, казалось, получал огромное удовольствие, видя, как она раздражается.

 Такая форма провокации раздражала Берил сильнее, чем могла бы
Она нравилась многим девушкам, потому что, как мы уже видели, была склонна считать себя очень важной персоной. Даже в детстве она держалась с большим достоинством. Перси видел, что она была, как он выразился, «маленькой самодовольной смертной», и ему доставляло больше удовольствия мучить её, чем дразнить Корал, которая была не так горда, чтобы вспылить.

Хотя она часто поддавалась приступам страстного негодования,
Берил действительно старалась сдерживать свой характер, несмотря на постоянное раздражение Перси.
 Она старалась как можно меньше с ним общаться, но Перси,
Подозревая это, он часто навязывался ей самым неожиданным и нежеланным образом. Самым большим утешением для Берил была мысль о том, что
такое положение дел не может длиться вечно. Визит Перси когда-нибудь должен закончиться.


 Наконец-то её желание, чтобы он уехал, было исполнено. Однажды, ближе к концу третьей недели его пребывания, она услышала, как он назвал следующий понедельник днём своего возвращения в город. Берил была так рада это услышать, что посмотрела на Корал через весь стол с сияющей улыбкой.


Перси заметил этот взгляд. «Значит, ты рада, что я уезжаю», — сказал он, глядя на Берил.

 Берил покраснела и ничего не ответила.

 «Берил, — резко сказала её тётя, — не веди себя так глупо.
 Скажи сразу, что ты сожалеешь о том, что Перси нас покидает».

Но Берил была слишком честна, чтобы сказать, что ей жаль, когда на самом деле она была очень рада. Она промолчала.

"О, прекрасно," — небрежно сказал Перси. "Мне жаль, что моё общество тебе так неприятно, ведь я собирался попросить мистера Холлиса взять тебя с собой в следующий раз, когда он приедет в город. Но, осмелюсь предположить, ты бы предпочла этого не делать
останься в доме моей матери, раз я тебе так не нравлюсь. Ты бы не смогла
избежать встреч со мной, пока была бы там.
От этого замечания Берил стало не по себе. Она очень хотела поехать в
Лондон и часто просила отца взять её с собой. Не было ничего, чего бы ей хотелось больше, чем поездка в город. Но перспектива остаться у миссис Эверард не казалась ей такой уж заманчивой.
Если Перси будет дразнить её там, как он дразнил её в последние несколько недель, она, конечно, предпочтёт остаться в
Эглошейл. Она решила, что лучше сохранять строгий нейтралитет в этом вопросе, и не сказала ни слова, хотя предложение Перси пробудило в ней новые желания.

"Очень мило со стороны твоей матери, что она согласилась взять её к себе," — заметила мисс Холлис. "Но я боюсь, что она пожалеет о своей доброте, когда поймёт, какой беспокойной подопечной оказалась Берил."

- Берил должна получить немного больше знаний перед поездкой в Лондон;
вы так не думаете, мисс Бертон? - заметил мистер Холлис. - Не годится
демонстрировать там свое невежество.

Сильно смущенная тем, что обнаружила, что таким образом стала предметом
Чтобы не продолжать разговор, Берил поспешно доела свой завтрак и как можно скорее вышла из комнаты.

 С приближением понедельника настроение Берил улучшилось.  Не было никаких причин, по которым её день рождения не мог бы состояться в конце этой недели, если бы отец дал своё согласие, ведь многие гости уже разъехались, а к тому времени уедут и последние.

Она ждала подходящего момента, чтобы поговорить с отцом, и ей удалось завладеть его вниманием, когда они шли в церковь в воскресенье утром. Мисс Бертон помогла ей, полностью завладев вниманием Перси и не отпуская его от себя всю дорогу.

- Это будет довольно странная вечеринка в честь дня рождения, Берил, - сказал мистер
Холлис, когда она объяснила ему свой план. - Ты знаешь, что
делать с такими посетителями?

"Да, папа, Мисс Бартон знает, как все успеть, и у нас есть
мысли всякие способы развлекающий детей".

«Значит, мисс Бертон готова поддержать ваши пожелания; она одобряет эту безумную идею?»
 «Конечно, папа. Я думаю, это она первая до этого додумалась, — сказала Берил. Пожалуйста, не называй это безумной идеей; я так хочу, чтобы ты сказал «да».»

Мистер Холлис недолго колебался. Как и многие добросердечные и добродушные люди, он любил доставлять удовольствие другим, если это не доставляло неудобств ему самому. Кроме того, он любил быть популярным среди людей, среди которых жил, и знал, что развлечение Берил очень понравится родителям приглашённых ею детей.

 «Что ж, Берил, думаю, это можно устроить», — сказал он. «Я должен обсудить это с мисс Бертон и узнать, как она собирается уладить это дело».
 «О, спасибо, папа, я так рада!» — воскликнула Берил, уверенная в том, что
она получила его согласие. «Как думаешь, мы можем устроить это в пятницу?
 К тому времени все разъедутся».
 «Да, думаю, пятница подойдёт, — сказал её отец. — Но разве не жаль, что ты не спланировала это до того, как Перси уехал от нас? Он мог бы тебе здорово помочь».
 «Я бы ни за что не стала устраивать вечеринку, пока он был здесь», — сказала
Берил была в ярости. «Он бы всё испортил. Я не хочу, чтобы он что-то об этом знал. Ты ведь не скажешь ему, папа?»
 «Конечно, нет, если ты не хочешь, чтобы он знал», — сказал мистер Холлис.
Он рассмеялся, увидев возмущённые взгляды, которые Берил бросала в спину высокому стройному юноше, шедшему в нескольких метрах впереди.  «Но почему ты так не любишь Перси, Берил?  Он очень добр к тебе».
 «Добр! — возразила Берил, тряхнув головой, отчего её отец снова рассмеялся.  Я не называю его добрым». Я так рада, что он уезжает завтра.
Но насчет пятницы, папа. Если вы с мисс Бертон считаете, что пятница подойдет,
Мы с Корал могли бы пойти и спросить детей сегодня днем. Они должны были бы
скоро узнать.

"О да, вам лучше сделать им длинное приглашение, опасаясь, что они
«Тебе пора обручиться», — саркастически заметил её отец.

 Берил поняла абсурдность этого замечания и от души рассмеялась.  К этому времени они уже почти подошли к дверям церкви, и, услышав её смех, Перси обернулся, чтобы узнать, что её так развеселило.

 «Над чем ты смеёшься, маленькая герцогиня?» — спросил он, заметив сияющий взгляд Берил, когда она подошла к нему.

«Ничего», — холодно ответила она, и её возмущение вспыхнуло с новой силой из-за нелепого прозвища, которое Перси решил ей дать.

 «Только идиоты смеются над тем, чего не понимают», — парировал он.

«Значит, ты хочешь сказать, что я идиотка!» — сказала она, бросив на него сердитый взгляд.


 «Вовсе нет, ведь я не могу поверить, что ты смеялась просто так», —
 ответил он.

 «В любом случае я не собираюсь рассказывать тебе, над чем я смеялась», — сказала Берил.

«Значит, ты признаёшь, что над чем-то смеялся, а то, что ты сказал сначала, было неправдой», — возразил Перси.

 К досаде Берил, они уже собирались войти в церковь, так что Перси пришлось довольствоваться этим.
Он сел, торжествующе и озорно глядя на неё.
напротив берилла большой площади пью, показал, как он оценил
преимущество, которое он получил.

Мистер сайт hollys были какие-то разговоры с Мисс Бартон, когда они шли домой из
церковь. Она рассказала ему о своих планах на детском празднике, и он стал
весьма заинтересованы в них, и не имел ни малейшего возражения, чтобы сделать.

К радости Берил, было решено пригласить детей рыбаков
на следующую пятницу. В тот день она пошла с Корал на пляж, где играли многие из их маленьких учеников.
Дети с нетерпением окружили её, и она рассказала им о
Она сказала, что у неё есть для них сюрприз, и взяла с них обещание прийти к ней домой в пятницу после обеда. Дети не могли сразу выразить свою радость, но их удивлённые и восторженные взгляды говорили о том, как они довольны.

 Оставив детей свободно обсуждать грандиозную идею — чаепитие с маленькими леди в Эглошейл-Хаусе, Корал и Берил прогулялись по пляжу в тени нависающих скал.

«Как же они удивились, — сказала Корал, — и я уверена, что они были очень рады».
«Конечно, были, — ответила Берил, — это будет чудесно. О,
разве не приятно думать о том, что к этому времени завтра этот ужасный Перси
уедет от нас, и мы не будем бояться, что он вмешается и всё испортит. Мне не терпится увидеть, как он уезжает.
Берил и не подозревала, что «этот ужасный Перси» был в пределах слышимости её голоса. Они проходили мимо груды камней, выступавших из скалы, и, когда Берил закончила, Коралл воскликнула:
«Тише! Ты не слышала, кто-то звал на помощь?»

Они подождали несколько мгновений в тишине, и их слух уловил
слабое «Привет!», которое, казалось, донеслось из-за одного из
камней.

«Что случилось? Кто там?» — позвала Берил, приближаясь к тому месту, откуда доносился звук.


 «Иди сюда, Берил», — ответил голос.

 «Кажется, это тот ужасный мальчик», — раздражённо сказала Берил.
 «И всё же это не совсем его голос». Осмелюсь предположить, что это какая-то его глупая выходка.
Осторожно обойдя скалу, они вскоре увидели, что Берил не
ошиблась, решив, что голос принадлежит Перси. Но он не был похож
на человека, который разыгрывает кого-то. Он лежал на камнях
под утёсом, его одежда была в пыли и осколках камней, а сам он
Его лицо совершенно побелело.

"О, что случилось?" — воскликнула Берил. "Ты упал?"
"Да, я пытался взобраться на скалу, и тропа подо мной обвалилась," — слабо произнёс Перси. "Дай мне руку, Берил, я попробую подняться."

Берил охотно помогала ему, чем могла, и он с трудом приподнялся и сел, но от этого ему стало так плохо и он так сильно побледнел, что был вынужден опереться на ребёнка.  Вся нежность, присущая Берил, проявилась в этот момент.  Она забыла, что это её
мучитель, которого так унизили. Опустившись на колени рядом с ним, она заставила
Перси положить голову ей на плечо, пока она нежно вытирала
пот с его лба.

"Тебе больно?" - спросила она.

"Да, у меня ужасно болит нога. На нее упал камень. Я не знаю, как я
доберусь домой".

"Корал, ты должна как можно быстрее бежать домой и рассказать папе", - сказала Берил.
Берил повернулась к Корал, которая молча смотрела на происходящее, ее маленькое
личико побелело от страха, а в глазах стояли слезы отчаяния.

Корал убежала, не сказав ни слова. Через несколько минут у Перси начался обморок.
чтобы скончаться, и он мог сидеть без поддержки Берил. Но он был.
Очевидно, ему было очень больно.

"Могу я что-нибудь сделать, чтобы облегчить боль?" - спросила Берил.

- Как ты думаешь, ты сможешь снять с меня ботинок? - Спросил он. - Мне больно.
ужасно.

Снять ботинок с опухшей ноги, на которую он так сильно давил, было непросто.
Но Берил взялась за дело, и не без успеха. С помощью перочинного ножа Перси ей удалось освободить травмированную часть ноги. Но, как бы осторожно она ни действовала, это причиняло боль.
И хотя Перси мужественно терпел, он несколько раз вскрикивал.
белый, и Берил испугалась, что он упадет в обморок.

- Мне так жаль тебя, - мягко сказала она. - Я бы хотела, чтобы они пришли.
Кажется, ждать так долго, не так ли?

"Да, кажется вечность; но мы должны стараться нести", - сказал Перси, установка
зубы вместе, чтобы сдержать стон. «Ты хорошая девочка, Берил, что так терпеливо ждешь меня. Я очень тебе обязан».
«Как будто я могла подумать о том, чтобы бросить тебя!» — сказала Берил.

Ей было так жаль его, что она начала думать, что он на самом деле довольно милый и что она ошибалась, не испытывая к нему симпатии
его так сильно. Она бы охотно продолжал смотреть рядом с ним
дольше по времени, но она была очень рада, что ради него, когда наконец она
послышался звук шагов, быстро битумная черепица.



ГЛАВА XIX

КАК МУЧИТЕЛЬ БЕРИЛ СТАЛ ЕЕ ДРУГОМ

С объединенной помощью мистера Холлиса и Эндрю Перси, наконец, смог
вернуться в дом; но не без особых страданий. Каждое движение причиняло ему боль, и хотя он храбро хромал и старался держаться молодцом, к тому времени, как они добрались до дома, его силы были на исходе.
 Сердце Берил сжалось от жалости, когда она увидела его.
Ее чувства к Перси стремительно менялись в течение
последнего часа. Ей было так жаль, что на время она совсем забыла
как его дразнят и преследуют ее с тех пор, как он пришел к Egloshayle.

Мужество, с которым он переносил боль, казалось, совсем берилл
героическая. Она чувствовала только сострадательное восхищение, когда
оставалась рядом с ним в течение долгих получаса, пока они ждали
прихода доктора. Когда она стояла там, в её глазах действительно стояли слёзы.
И только благодаря сильному самоконтролю она могла не заплакать вслух.

Она не думала, что Перси увидит её слёзы, но он увидел.

 Наконец пришёл доктор, и Берил выгнали из столовой, где лежал Перси, и велели не путаться под ногами, как хорошему ребёнку. Но, как и многие другие дети, она была категорически против того, чтобы «не путаться под ногами», «как хороший ребёнок», и они с Перси
Корал бродила по холлу и в конце концов заняла позицию на верхней
ступени лестницы, откуда они могли наблюдать за дверью в столовую,
а также видеть и расспрашивать всех, кто входил или выходил из неё.

Было интересно наблюдать за тем, как много вещей слуги приносили в это
дверь. Горячая и холодная вода, губки, полотенца, льняные тряпки, одеколон,
флакон с духами, вата, пластырь, ножницы — вот что время от времени требовалось и что приносили как можно быстрее.
Обычно дверь открывала и впускала их мисс Бертон.

Казалось, она активно помогала в этой чрезвычайной ситуации.

Нервы мисс Холлис делали её бесполезной в такие моменты. Всё, что она могла сейчас сделать, — это закрыться в гостиной и истерически рыдать.

 «Жаль, что мне не разрешили остаться в комнате, чтобы помочь», — заметила Берил довольно обиженным тоном.

«Могла бы ты помочь?» — спросила Корал.  «Разве тебе не было бы неловко? Когда он вошёл, его нога ужасно кровоточила. Ты и сейчас видишь следы на пороге».
 «Да, я знаю, — сказала Берил. — Порез был прямо над его ботинком. Я обмотала его своим платком». Тетя Сесилия сказала, что ей стало дурно от вида крови.
но я не должна быть такой. Что в этом хорошего?
Если бы все так себя чувствовали, думаю, не было бы врачей.
Мисс Бертон, как видите, не возражает.

- Как вы думаете, он сможет завтра поехать в Лондон? - спросила Корал.

«Боюсь, что нет», — сказала Берил, внезапно вспомнив, как рассчитывала на его отъезд.


 «Ты же не думаешь, что он останется до пятницы?» — с тревогой спросила Корал.  «Будет обидно, если нам придётся отказаться от празднования дня рождения».
 «Да, я только что об этом подумала, — сказала Берил с серьёзным видом. — Я вообще не могу сказать, как всё будет». Я буду огорчена, если нам придётся отказаться от него.
И мы рассказали об этом детям — о боже!
Берил глубоко вздохнула и несколько мгновений молчала.

"В конце концов, Корал," — добавила она через некоторое время более мягким голосом, "это
Перси хуже, чем нам. Я уверена, что ему ужасно больно. И
он будет жалеть, что не сможет пойти завтра, ведь его школа открывается во вторник,
а я слышала, как он говорил, что ему нравится быть там в первый день.
 Детям, с тревогой ожидавшим на лестнице, показалось,
что доктор очень долго осматривал Перси. Но наконец они увидели, как мистер Холлис вышел из столовой в сопровождении врача.
 Джентльмены зашли в библиотеку, чтобы немного поговорить наедине, и Берил, решив, что операция временно приостановлена,
тем временем она тихо спустилась вниз, чтобы узнать, как себя чувствует Перси.
Она с радостью узнала, что ему стало легче и что доктор
надеется, что его травмы несерьёзные. Услышав эту новость,
Берил согласилась выпить чаю в детской, хотя до этого она
решительно отвергла предположение Люси о том, что она, должно
быть, проголодалась и чувствует слабость.

Перси провёл мучительную ночь и был далёк от того, чтобы отправиться в путь на следующий день. Но, к счастью, ни одна кость не была сломана, и, хотя его нога была сильно ушиблена и порезана, а лодыжка слегка
у него было растяжение связок, и, казалось, не было причин сильно беспокоиться о нем.
Мисс Бертон была его заботливой сиделкой и проявила большое мастерство в перевязке.
и перевязала его раненую ногу. Он весь день не выходил из своей комнаты. Берилл
продолжал ощущать глубокую заинтересованность в его печальном случае, и притесняли
ее гувернантка с бесчисленными вопросами касательно его на каждом
возможность.

Берил ни на мгновение не предполагала, что ей позволят это увидеть
Перси, и для неё было большим сюрпризом, когда мисс Бертон сказала тем вечером:
«Берил, Перси говорит, что хотел бы тебя увидеть, если ты ненадолго зайдёшь к нему в комнату. »

- Я, мисс Бертон? - удивленно воскликнула она. - Вы совершенно уверены, что он
сказал, что хотел бы меня видеть?

- Да, действительно, я не ошиблась, - сказала мисс Бертон. - Почему вы
спрашиваете? Вы не хотите его видеть?

Берил сама не знала, хочет она этого или нет. В тот момент ей показалось, что
существует два Перси: тот Перси, который был её мучителем и
бичом, и тот Перси, который так мужественно переносил свою
боль и так благодарно благодарил её за помощь.
Ей было довольно неловко находиться рядом с Перси, который был таким бледным,
Его страдальческое лицо не давало ей покоя с тех пор, как она увидела его лежащим без движения и обессиленным на диване в столовой.

 «Да, я бы хотела его увидеть», — сказала она в ответ на замечание гувернантки.
 Но она всё равно медлила, пока мисс Бертон, желая избавить её от смущения, не сказала: «Подожди, я дам тебе немного винограда, чтобы ты отнесла ему.
Он весь день жаловался на жажду».

С красивым гроздевым виноградом в руках Берил поспешила наверх и тихонько постучала в дверь Перси.

 «Входи», — крикнул Перси высоким и дрожащим голосом.

Берил вошла. Перси лежал на низком диване у окна, одетый в халат мистера Холлиса, который свободно ниспадал с его высокого худощавого тела. Раненая рука, забинтованная, была приподнята на подушке.


 Перси выглядел гораздо более похожим на себя прежнего, чем в последний раз, когда Берил его видела.
но его лицо всё ещё было очень бледным, а под глазами залегли тёмные тени,
свидетельствующие о перенесённой и продолжающей сказываться боли.


"О, это герцогиня!" — воскликнул он, когда появилась Берил. "И она принесла мне виноград! То, что я назвал бы, если бы меня спросили
упомяну фрукты, которые больше всего мне нравятся в этот момент. Это очень мило с вашей стороны.
Я уверен.

"Как вы себя сейчас чувствуете? Боль утихла? - спросила Берил, глядя на
него с серьезной тревогой и совершенно забыв сердиться на него за то, что он
назвал ее "герцогиней".

«Да, сейчас лучше, чем было, но я чувствую себя довольно паршиво», — сказал Перси, откидывая назад длинные распущенные волосы, которые падали ему на лоб.
 «Это просто ужасно, не так ли? Чертовски неприятно думать, что я не могу сегодня поехать в Лондон! Мне ужасно досадно, что я не в школе»
в первый день. Меня запишут в мой класс. И ты ведь жалеешь, что не избавилась от меня сегодня, не так ли?
"Нет, я не жалею," — без колебаний ответила Берил, хотя при этих словах её щёки покраснели.

"Не ври из вежливости, это на тебя не похоже," — сказал Перси. "Я
знаю, что на днях ты выглядел довольным, как Панч, когда я сказал, что мне
нужно ехать домой в понедельник".

- Да, но тогда— - начала Берил, но внезапно остановилась, обнаружив, что ей нелегко
объяснить, что с того дня ее чувства к нему изменились.

"Ты хочешь сказать, что с тех пор изменил свое мнение?" - спросил Перси,
смотрю на нее с любопытством. - Знаешь, Берил, я верю, что нравлюсь тебе
больше, чем ты думаешь? Я знаю, что видела, как твои глаза наполнились слезами прошлой ночью,
когда мне было так больно.

"Чепуха, - сказала Берил. - Не говори глупостей!"

"Нет ничего абсурдного в упоминании факта, который прошел под моим собственным
наблюдением", - спокойно сказал Перси. «Да ладно тебе, ты же не можешь отрицать, что была готова расплакаться из-за моей несчастной ноги».
Берил несколько мгновений молчала, а Перси смотрел на неё с улыбкой, в которой не было насмешки.

"Не хочешь съесть свой виноград?" — внезапно спросила Берил, чувствуя, что
Молчание длилось довольно долго.

"Спасибо. Они, конечно, слишком хороши, чтобы просто смотреть на них, — сказал Перси;
"но ты должна мне помочь;" и он сорвал прекрасный букет и протянул его ей.

"О нет, — сказала Берил, отпрянув. "Я не хочу ни одного, они все для тебя."

"Но я не хочу их всех", - сказал Перси решительно: "если тебя не будет
любой, я тоже не буду, так что вы можете просто носить их снова."

"Это глупо", - возразила Берил. "Потому что ты болен и хочешь
их больше, чем я".

"Нет, я не хочу; ты тоже их хочешь", - настаивал Перси. «Давай, садись
«Садись сюда, поставь тарелку между нами, и посмотрим, кто съест больше».
Перси было не переспорить; он всегда добивался своего. К счастью, винограда было вдоволь, и вскоре они уже дружески болтали, наслаждаясь фруктом.


«Слушай, — сказал Перси доверительным тоном, — что там насчёт пятницы?»

- Пятница, - удивленно пробормотала Берил. - Что ты имеешь в виду?

- О, ты знаешь, - ответил он, - ты что-то запланировала на пятницу. Что
это — пикник?

"Почему ты думаешь, что на пятницу что-то запланировано?" - спросил я.
Берил, которой не терпелось выяснить, как много ему известно. - Вам кто-нибудь рассказывал?

- Никто, кроме вашей светлости, - ответил он. "Вы не должны так громко разговаривать на
по лестнице, если вы хотите сохранить свои планы в секрете."

"Ой, а что ты слышал?" - спросила Берил, думая, что нет
ничего от этой страшной мальчик.

«Только ты и Корал говорите: «Как думаешь, мы сможем сделать это в пятницу?
 Может, лучше отложить? Может, на следующей неделе будет дождь?»
Из этого я понял, что на пятницу запланировано какое-то грандиозное событие, и когда я спросил об этом мисс Бертон, она не стала отрицать, что
это было так; но меня направили к вам только за дополнительной информацией. Итак, теперь
скажите мне, что это?"

"Что тебе уши надо иметь, чтобы услышать это!" наблюдались берилл, надув губки, в
мало в ней томление.

"Да, я рад сообщить, что мой слух ни в коей мере не поврежден",
самодовольно сказал Перси. "И теперь я жду, чтобы услышать, какой будет
билет на пятницу".

«Не думаю, что я тебе расскажу», — ответила Берил.

 «Это нехорошо, — сказал Перси, — после всего, что мне пришлось пережить, и после того, как я провёл столько времени в этой комнате, думать, что ты не расскажешь мне хоть что-то, что могло бы меня приободрить».

«Не думаю, что тебя обрадует эта новость, — смягчилась Берил, — но я тебе расскажу, если ты пообещаешь не смеяться».
«Я не буду смеяться, я буду серьёзным, как судья, — ответил Перси, состроив смехотворно серьёзную гримасу. — Ну так что?»
И тогда Берил начала рассказывать о своих планах на день рождения. Перси
сдержал своё слово и выслушал её с предельной серьёзностью. На его лице не
дрогнул ни один мускул, хотя он и отпустил несколько забавных замечаний,
которые рассмешили Берил. Было ясно, что он не собирается высмеивать
эту историю, как боялась Берил.

«У меня есть отличная идея на пятницу, Берил», — сказал он через некоторое время.

 «О, что это?» — с нетерпением спросила она.

 «Это мой секрет, — сказал он, — и я намерен его сохранить».

 «Но я же рассказала тебе свой секрет», — обиженно произнесла Берил.

"А я расскажу тебе свою, когда придет время", - ответил Перси.;
"если только я смогу поправиться настолько, чтобы немного прихрамывать в пятницу, ты
увидишь, что я сделаю".

"О, расскажи мне сейчас", - настаивала Берил.

Но Перси покачал головой и не поддался на уговоры. Берил пришлось уйти.
ее любопытство осталось неудовлетворенным, но все же она была убеждена, что
Перси оказался гораздо милее, чем она себе представляла.

 Когда Берил рассказала Корал, как Перси узнал их секрет, и повторила его слова, младшая сестра очень расстроилась.

"О, Берил!" — воскликнула она. "Он сделает что-нибудь ужасное и всё испортит; я знаю, что сделает. О, как бы я хотела, чтобы он не вмешивался."

"Я так не думаю", - решительно сказала Берил. "Я верю, что Перси хочет быть
добрым и помочь нам. На самом деле, я даже рада, что теперь он все знает об
этом".

- Но, Берил, как ты можешь? - воскликнула Корал в величайшем удивлении.
- И ты так его ненавидела.

- Нет, я этого не делала, - возразила Берил. - По крайней мере, я не должна была этого делать. Это
грешно ненавидеть людей, Корал.

Но следует опасаться, что мисс Берил не осознавала бы так сильно
греховность ненависти, если бы не обнаружила, что в характере Перси Эверарда есть
что-то приятное.



ГЛАВА XX

ВЕЧЕРИНКА ПО СЛУЧАЮ ДНЯ РОЖДЕНИЯ БЕРИЛ

Ушибленная и растянутая нога Перси заживала медленно, и врач прописал ему постельный режим на много дней вперёд. Для активного, неугомонного юноши это было немалым испытанием — сидеть взаперти в своей комнате, но он
Перси сносил заточение с относительным терпением. Его раны привлекали к нему много внимания и вызывали сочувствие. Мисс Бертон продолжала ухаживать за ним, перевязывала его раны и заботилась о нём с нежной нежностью и мастерством. Мистер Холлис проявлял величайшую заботу о его комфорте, и даже мисс Холлис ежедневно навещала его, чтобы узнать, как он себя чувствует и не нужно ли ей что-нибудь для него сделать. На последний вопрос, который был чисто формальным, Перси всегда отвечал решительным отказом. Однажды в качестве эксперимента он предложил разбинтовать его
Перси протянул ей раненую конечность для осмотра, после чего дама поспешно удалилась, заявив, что упадёт в обморок, если увидит столь ужасное зрелище.


Возможно, главным утешением Перси в эти однообразные дни были визиты Корал и Берил.
Общество детей, казалось, очень его забавляло, и он уговорил мисс Бертон сократить их школьное время, чтобы он мог чаще их видеть. Им удалось сыграть в домино рядом с его диваном, и он начал посвящать Берил в тайны игры в нарды. А после того, как он объявил
Берил постоянно твердила, что это глупая игра и что она не приносит никакого удовольствия, но постепенно она начала понимать её очарование.

 За такими развлечениями время пролетело незаметно, и наступила пятница — день, которого все так ждали, — а Берил так и не узнала о «великолепной идее», которую Перси был полон решимости от неё скрыть. Было очень заманчиво оставаться в неведении. Она была уверена, что мисс Бертон посвящена в тайну, и ей казалось, что её отец тоже в курсе.

 Мистер Холлис получил несколько больших посылок из Плимута, связанных с
содержимое которых он отказывался раскрывать, чтобы удовлетворить любопытство Берил.
Она знала, что эти посылки приносили в комнату Перси и там распаковывали.
Она проницательно догадалась, что они как-то связаны с её днём рождения, как Перси решил его назвать. Но она могла лишь прошептать свои догадки Корал и терпеливо ждать, когда время раскроет тайну.


 Весь четверг дети были в сильнейшем волнении. Они
бросили Перси, чтобы посмотреть, как идут приготовления к грандиозному событию, которое должно было состояться на следующий день.
домочадцы. Повариха полностью прониклась духом происходящего и приложила все свои умения, чтобы испечь пирожные и тарталетки для детей.
 Из кухни доносился восхитительный аромат выпечки, и дети, то и дело заглядывавшие в дверь, были в восторге, видя на столе жестяные банки, полные хрустящих коричневых булочек, или самые соблазнительные тарталетки с джемом, вынутые из духовки. По этому случаю требовалось много таких лакомств,
поскольку было разослано общее приглашение деревенским
детям, и все, кто мог прийти, обязательно воспользовались бы
этим.

Когда они видели, что происходит на кухне, и пробовали что-нибудь из
вкусных блюд, чтобы понять, можно ли подавать их гостям, Корал и Берил выходили на улицу и наблюдали за работой Эндрю.
Он приносил пользу разными способами. Они видели, как он
повесил отличные качели в пустом сарае позади дома и сразу же
приступил к проверке их прочности. Затем они
проследовали за ним по саду и дали ему множество советов и рекомендаций,
без которых он легко мог бы обойтись, пока расставлял столы и стулья для ожидаемых гостей.

«Что мы будем делать, если пойдёт дождь?» — воскликнула Корал, когда они увидели, что все столы накрыты.


«О, дождя не будет!» — воскликнула Берил.

А Эндрю, который хорошо разбирался в погоде, смог убедить их, что в ближайшие сорок восемь часов дождя можно не бояться.

"Ну, герцогиня", - воскликнул Перси, когда дети вошли к нему в комнату
в тот вечер говорить "Спокойной ночи"; "все устроено для вашего
удовлетворение?"

"О да, - ответила Берил, - все идеально. Эндрю сделал
самые восхитительные качели в сарае, а кухарка приготовила самые вкусные
Пирожные и тарталетки, и всё просто восхитительно. Разве не так ты говоришь?
"Герцогиня не должна так говорить," — серьёзно сказал Перси.

"Ну и пусть, что не должна. Я не герцогиня и ненавижу, когда меня так называют!" — сказала Берил. «О, как бы я хотел, чтобы завтрашний день поскорее наступил.
 Я уверен, что не смогу уснуть, думая об этом».
 «Послушай, Берил, — сказал Перси, — как ты думаешь, что предлагает твой отец?
 Он думает, что завтра меня можно будет спустить вниз и уложить на
диван на лужайке, чтобы я мог посмотреть на веселье. Что ты на это
скажешь?»

За несколько минут берилл не знала, что сказать. Идея Перси
наблюдая и комментируя все, что происходило, не легко падение
с ее предвзятым представлениям лечить. Она молчала.

"О, я понимаю", - сказал Перси. "ты бы предпочел, чтобы я держалась наверху подальше от всего этого.
"

- Нет, я бы этого не сделала, Перси, - воскликнула Берил с внезапной решимостью. "Я
хотела бы, чтобы ты была там".

"Ты же не это имеешь в виду?" - переспросил он.

"Да, хочу. Я всегда имею в виду то, что говорю", - с достоинством ответила Берил.

"Тогда почему ты не заговорил раньше?" спросил Перси.

«Потому что я думала, — прямо сказала Берил. — Сначала я не была уверена, что мне понравится, что ты будешь там. Но теперь я думаю, что это будет очень мило».
 «Какое же ты странное создание, Берил!» — смеясь, воскликнул Перси.

  «Ну ладно, если ты собираешься обзывать меня, я сейчас же пойду спать», —
 сказала Берил. "Спокойной ночи".

Но хотя она и притворилась оскорбленной, она ушла с чувством
совершенно добродушным. Теперь в ее сердце не осталось ни малейшего следа вражды
к Перси.

Какой бы беспокойной и нетерпеливой ни чувствовала себя Берил, ее молодая, здоровая усталость
Волнение улеглось, и в ту ночь она спала крепко.

 Утро выдалось свежим и прекрасным, как и любое сентябрьское утро.
Ранний ветерок был прохладным и бодрящим; но к середине дня солнце припекало вовсю, и все сошлись во мнении, что погода была идеальной: не слишком жарко и не слишком холодно.

Берил и Корал были в саду и ждали гостей.
Они пришли за полчаса до назначенного времени, но им не пришлось долго ждать: ни один ребёнок не опоздал, а многие, торопясь прийти, даже пришли раньше.

Юные гости, собравшиеся на лужайке, представляли собой довольно внушительную толпу. Там было не меньше восьмидесяти детей всех возрастов, от четырёх до пятнадцати лет. Первые несколько минут юные гости вели себя робко и скованно, но Берил с помощью мисс Бертон быстро положила этому конец. Были сформированы команды для игры в крокет, прятки и другие игры. Качели оказались очень популярными и ни разу не пустовали за весь день. Когда мистер.
Холлис и Эндрю вынесли Перси на лужайку, прошёл уже час.
В саду раздавались весёлые голоса, и все казались по-настоящему счастливыми.

 Несмотря на то, что Берил была очень занята, ей всё же удалось выскользнуть из игры, чтобы подбежать к Перси и спросить, удобно ли ему на его ложе под ореховым деревом.  Такое внимание ему понравилось, хотя он не позволил ей оставаться рядом с ним больше минуты и отправил её обратно к гостям.

 В пять часов картина изменилась. К тому времени столы под деревьями были уставлены хлебом, пирожными, тарталетками и спелыми
фрукты и густые корнуоллские сливки. Слуги принесли большие кувшины с
горячим чаем и молоком, и молодые люди, маленькие и знатные, разместившись с
удобством, начали наслаждаться вкусностями, расставленными перед ними.

Берил председательствовала за одним столом, Корал - за другим, а мисс Бертон - за
третьим. Мистер Холлис ходил взад и вперед и следил, чтобы о каждом заботились
. Мисс Холлис тоже пришла посмотреть.

Было действительно приятно наблюдать за тем, как дети искренне наслаждаются праздником.
 Они пришли с активных игр на свежем воздухе с хорошим аппетитом.
 Но, несмотря на голод, они не проявляли жадности.

Какими бы бедными и необразованными они ни были, они не были лишены хороших манер.
Честный корнуоллский народ, к которому они принадлежали, хоть и груб в речах и суров в поступках, обладает врождённой утончённостью. Мистер Холлис был очарован поведением гостей Берил.


«Я видел детей из высших слоёв общества, чьё воспитание не шло ни в какое сравнение с манерами этих молодых людей», — заметил он мисс Бертон. В тот момент она была слишком занята, чтобы сделать что-то большее, чем просто согласиться с его словами.
Но она запомнила это замечание и надеялась, что когда-нибудь оно сослужит ей хорошую службу.

Наибольшее удовольствие дети получили не во время чаепития.
 Это произошло позже, вечером, когда дневной свет померк и на бледном небе показались звёзды.


 Тогда-то и была раскрыта великая тайна Перси, и Берил узнала, что было внутри тех странных на вид коробок, которые пробудили её любопытство. Это были ящики с фейерверками, самыми лучшими из тех, что можно было достать, и таких ни один из детей в Эглошейле никогда не видел.  Удивление и восторг молодых людей не знали границ, когда под руководством Перси в небо взлетела первая ракета.
Ракета взмыла в воздух и, разорвавшись, рассыпалась великолепным дождём разноцветных звёзд.
 Некоторые малыши были напуганы шумом и вспышками света;
но они быстро забыли о своём страхе, увидев красивые звёзды, и
протянули свои маленькие ручки, чтобы поймать их, когда те упадут на землю.
Они с сожалением обнаружили, что это невозможно. Там было
много разных ракет, знаменитых «катениных колёс» и других впечатляющих осветительных приборов. Перси сделал отличный выбор фейерверков и не прогадал с тем, какое удовольствие они доставят.

Для Корал и Берил это стало приятным сюрпризом, и они наслаждались зрелищем не меньше своих гостей. Сад наполнился радостными возгласами, когда одно чудо сменялось другим. И это было ещё не всё. Когда фейерверки догорели и в тусклом свете дети едва могли разглядеть лица друг друга, среди листвы внезапно заблестели огоньки. Оказалось, что Эндрю, следуя указаниям Перси, развешивал яркие китайские фонарики на коротких дистанциях вдоль садовых дорожек.

 Благодаря этим ярко горящим фонарикам сад стал похож на сцену из
Сказочная страна. Новое освещение было встречено с величайшим
удовольствием всеми присутствующими, и дети вдоволь набегались
по лужайке. Затем, когда они подкрепились молоком и пирожными,
гости начали расходиться. Старшие уходили с явной неохотой,
но их младшие братья и сёстры уже устали и хотели спать, а время,
когда их матери ждали их возвращения, уже прошло.

Итак, с искренним доброжелательством и неуклюжими попытками выразить благодарность, Берил
Маленькие ученики и их друзья пожелали ей и Корал спокойной ночи и с радостью отправились домой, чтобы рассказать родителям, как чудесно они провели время.


 Берил и Корал были измотаны усталостью и волнением от того, что им пришлось развлекать гостей и веселиться самой, но они были очень довольны успехом своего праздника.
 Всё прошло как нельзя лучше, о чём они говорили снова и снова.
 Все остались довольны. Не было абсолютно никаких причин для сожалений.

«Ну что ж, Берил, дорогая моя, — сказал отец, обнимая её за плечи, пока они шли к дому, — как насчёт вечеринки в честь твоего дня рождения?»
ваши ожидания? Вам понравилось это так сильно, как вы думали
бы?"

"Да, папа, столько же и больше", - воскликнула Берил; "ничто не может быть
более восхитительным. Это был самый счастливый день в моей жизни. Как хорошо, что
Перси вспомнил об этих фейерверках? И о фонарях тоже!— кто об этом подумал?
"

«Это всё по задумке мистера Перси, — сказал мистер Холлис. — Вы должны поблагодарить его за иллюминацию».
Берил чувствовала, что не может отблагодарить его должным образом. Как много он сделал для того, чтобы её гости получили удовольствие! А она-то на самом деле хотела
Она прогнала его, думая, что он всё испортит! Как же изменились её чувства к Перси за последние несколько дней!




Глава XXI

РАЗГОВОР ПОД ГРЕЦКИМ ОРЕХОМ

Был воскресный полдень после той знаменательной пятницы. День был ясный и погожий, один из тех последних тёплых дней лета, которыми мы наслаждаемся с трепетом, зная, что скоро грубые ветры и проливные дожди испортят красоту листьев и цветов, и самые яркие часы года будут позади.

 Под ореховым деревом на лужайке собралась весёлая компания.
Центральной фигурой в компании был Перси, который непринуждённо лежал на низком диване.
 Врач по-прежнему рекомендовал ему покой для повреждённой конечности, но Перси уже достаточно оправился от боли и дискомфорта, чтобы в полной мере наслаждаться привилегиями и свободой передвижения инвалида.
 На траве перед диваном сидели двое детей, готовые, как послушные рабы, выполнить любое его распоряжение. Берил даже смиренно позволяла Перси перебирать её длинные каштановые локоны и с добродушным юмором терпела, когда он резко дёргал за них, испытывая её терпение.
Мисс Бертон сидела на стуле неподалёку, слушала и время от времени вставляла реплики в разговор остальных троих.

 Из окна библиотеки за ними, незаметно для них, наблюдал мистер Холлис.
Маленькая группа так счастливо расположилась на лужайке.  На детей было приятно смотреть: их лица сияли от радости, а их маленькая гувернантка выглядела такой же сияющей и почти такой же детской. До него доносились звуки их голосов и время от времени детский смех.
Они были слишком далеко, чтобы он мог
ему хотелось услышать, что они говорят. Мистер Холлис был решительно настроен присоединиться к компании, но страх, что его присутствие будет для них сдерживающим фактором, заставил его остаться в стороне.

Однако в конце концов, когда их разговор стал более серьёзным и
захватывающим, а восторженный взгляд, которым Берил смотрела на мисс
Бертон, показал, что слова гувернантки представляют для неё большой интерес,
любопытство взяло верх над другими чувствами, и он высунулся из окна и
подошёл к группе.

Всё было так, как он и боялся. Его появление сразу же положило конец разговору.
Мистер Холлис почти расстроился из-за того, что Берил оставила остальных и побежала ему навстречу.


"Тебе не стоило утруждаться, дитя," — сказал он, беря её за руку, чтобы отвести обратно к дереву.
"Ты выглядела такой восхитительно спокойной и расслабленной, отдыхая там в тени, что я подумал, не присоединиться ли мне к тебе."
"О да, пожалуйста, папа," — воскликнула Берил. "Это будет так приятно." Мы так мило беседовали.
 «Ну и серьёзными же вы все выглядите!» — воскликнул мистер Холлис, бросаясь на траву рядом с маленькой Корал.  «Что за серьёзная тема для разговора!»
о чём вы говорили? Кажется, мисс Бертон читала вам нотацию.
"Нет, папа, но она рассказывала нам о своём отце, который был очень
хорошим человеком," — тихо сказала Берил.

 Мистер Холлис быстро взглянул на мисс Бертон. Она опустила голову и перелистывала страницы книги, лежавшей у неё на коленях, но мистер.
Холлис заметил на её лице следы слёз. Он жалел, что не может взять свои слова обратно.
Он пытался придумать, что бы такого приятного сказать ей об отце, но ничего подходящего не приходило в голову.

На несколько минут воцарилась тишина, которую мистер Холлис счёл неловкой.


"Кажется, ваш отец был священником, мисс Бертон?" — сказал он наконец.

"Да," — был её ответ.

"Тогда, полагаю, у вас есть опыт посещения воскресных школ?" — заметил он, совершенно не понимая, что побудило его сделать это замечание.

"Да, я думаю, я могу сказать у меня есть значительный опыт воскресенье
школ", - сказал отличное улыбаясь. "Мне пришлось взять на себя руководство
самым большим классом в школе моего отца, и мне очень нравилась эта работа".

«Слышали ли вы когда-нибудь историю о том, как эти дети стремились сохранить воскресную школу и в какое ужасное положение это их поставило?» — спросил он со смехом.


 «О, папа, не начинай снова», — нетерпеливо воскликнула Берил.
 «Мисс Бертон всё это слышала».

«И я полностью на стороне Берил», — сказала мисс Бертон, стремясь воспользоваться этой неожиданной возможностью и сказать то, что она давно хотела сказать мистеру Холлису, но не решалась.
«Я так же, как и она, хочу, чтобы в Эглошейле открылась воскресная школа».
«Вы действительно думаете, что это было бы так хорошо?» — спросил он.

«О, я в этом уверена, — серьёзно сказала она. — Я верю, что воскресные школы стали неисчислимым благословением для мира. Это такая обнадеживающая, благословенная работа — учить малышей. Мы не знаем, как далеко может зайти добро, которое мы им приносим. О, мистер Холлис, я давно хотела спросить вас, не будете ли вы возражать, если я соберу здесь несколько детей в воскресенье после обеда и буду учить их в течение часа. Вы видели, как хорошо они себя вели в пятницу. Я обещаю, что буду следить за порядком среди своих учеников, если вы выполните мою просьбу.
"О, пожалуйста, папа. Это было бы так здорово. Пожалуйста, скажи «да»" — воскликнула Берил
нетерпеливо, прежде чем он успел что-либо ответить.

"Конечно, я не могу возражать", - сказал он, выглядя, однако, слегка озадаченным.
"очень мило с вашей стороны, что вы хотите учить этих детей;
но подумал ли ты, что это будет? Я должен был думать, что эти
маленькие люди дали тебе достаточно работы.

"Но, папа, мы могли бы помочь, мы могли бы научить малышей", - настаивал он.
Берил с серьёзностью, которая показалась Перси очень забавной, сказала:

 «Я не буду возражать, мне нравится преподавать.
 Бертон, и если вы не сочтете меня слишком дерзкой, мистер Холлис, я бы хотела...»
признайся в плане, который я обдумывал".

"Умоляю, расскажи мне; я уверен, что это мудрый план", - сказал он, улыбаясь ей.

"Ну, мне пришло в голову, - сказала мисс Бертон, - что пустой сарай позади
дома мог бы стать отличной классной комнатой, если бы в нем было установлено
несколько грубых скамеек".

- Честное слово, вы совершенно серьезны, - сказал мистер Холлис. - Теперь я понимаю,
что вы имели в виду. Вы хотите, чтобы я превратила свой сарай в молитвенный дом,
в котором вы могли бы держать свою воскресную школу ".

"Да, можно выразиться и так, - смеясь, сказала Хетти. - Мне показалось, что
амбар вполне можно было бы пощадить. Действительно, я не знаю, почему это здание называется амбаром.
кажется, там никогда ничего не хранилось."

"Конечно, я мог бы без труда обойтись без него", - ответил мистер Холлиз. "Но я
боюсь, что вы сочтете его грубым и неудобным местом для вашего класса".

«Не думаю, что это будет слишком грубо, — сказала мисс Бертон. — Дети рыбаков вряд ли будут слишком деликатными в своих представлениях. Мы можем повесить несколько картин, чтобы помещение выглядело светлым и приятным».
 «О да, у меня есть несколько прекрасных картин!» — радостно воскликнула Берил. «Ты
давай займёмся амбаром, хорошо, папа? Мне кажется, это отличная идея мисс Бертон.
"Так и есть," — согласился её отец; "очень хорошая идея, как и все идеи мисс
Бертон. Давай пойдём и посмотрим на амбар, и я подумаю, что с ним можно сделать. Полагаю, мне придётся дать своё согласие."

И все они направились в сторону сарая, кроме Перси, который остался беспомощно лежать на кушетке. Он провёл в одиночестве некоторое время, к своему большому неудовольствию, потому что теперь одиночество его очень раздражало. Однако через некоторое время Берил вспомнила о нём и с сияющим лицом подошла, чтобы рассказать ему обо всём, что было решено.

 «Разве это не здорово, папа?» — воскликнула она восторженным тоном. «Он говорит, что
уложит в сарае деревянный пол, сделает несколько скамеек и нормальное окно, и тогда там будет очаровательная комната для
наша воскресная школа. Я так рада, что мисс Бертон спросила его об этом. Я знала, что он согласится, если она его попросит.
 «Какой же ты странный ребёнок, Берил!» — заметил Перси. «Ты бы не выглядела такой довольной, даже если бы тебе подарили тысячу фунтов. Вы с Корал будете учителями в этой замечательной воскресной школе?»

 «Да, мы будем учить малышей», — сказала Берил с гордым достоинством.
- Мисс Бертон понадобится наша помощь.

- Тогда, я полагаю, вы будете "работниками на благо королевства"? заметил
Перси, глядя на нее с насмешливым выражением, процитировал
выражение, которое он слышал от нее.

Берил покраснела. Она ответила лишь кивком.

"Я бы хотел, чтобы ты объяснила мне, что ты имеешь в виду под "королевством", Берил," — сказал
Перси.

"О, ты прекрасно знаешь!" — сказала Берил.

"Вовсе нет," — возразил он.

"Тогда ты мог бы знать," — ответила она.

«Может быть, — сказал Перси, — но поскольку я не знаю, думаю, тебе стоит мне рассказать».
Берил опустила глаза и принялась теребить свой башмачок, прежде чем заговорить снова.

«Ты ведь иногда читаешь «Отче наш», не так ли?» — вдруг спросила она.

«Может быть, иногда, в церкви», — ответил Перси, не совсем готовый к такому вопросу.

"Ну, ты скажешь, 'да приидет Царствие Твое, то есть Царство я
имею в виду".

"Но теперь ты не сказал мне, что это такое", - призвал Перси.

"Если ты молишься об этом, я думаю, ты должна знать, что это такое", - сказала
Берил.

«Боюсь, я не понимаю, — ответил Перси. — Я правда не знаю, что значит «царство».
Я бы хотел, чтобы ты объяснила мне это, Берил».

 «Я не могу объяснить это как следует, — сказала Берил. — Но это Царство Божье, и когда кто-то становится добрым и отзывчивым и пытается поступать правильно, это и есть наступление Царства».

— Какое странное объяснение! — рассмеялся Перси.

Но, каким бы странным это ни было, он понял это и не скоро забыл.
Часто в последующие дни, когда он слушал знакомые слова Господа
Молитва, детское объяснение Берил придали им более полный смысл, и он
вспомнил, как она сказала— "Когда кто-то хороший и доброжелательный и пытается
делать то, что правильно, - вот в чем приход царства".



ГЛАВА XXII

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ РАБОТА НА БЛАГО ЦАРСТВА
Согласившись с планом мисс Бертон по созданию воскресной школы, мистер Холлис с энтузиазмом взялся за необходимые приготовления. Времени на подготовку не теряли, но
Плотники из Эглошейла были не самыми расторопными работниками, и прошло две недели, прежде чем помещение было готово к использованию.
Коралл и Берил с большим интересом следили за ходом работ, и для них был радостным день, когда они наконец увидели, что амбар приведён в идеальный порядок для приёма их учеников.

Это был уже не амбар, а большая и уютная комната, обставленная
столом и стульями, деревянными скамьями для учеников и несколькими
книжными полками; стены украшали яркие картины, а на подоконнике стояли
милые цветущие растения, которые придавали комнате уютный вид.

Дети были в неописуемом восторге от новой классной комнаты.
Берил расстроилась из-за того, что Перси не увидел её завершённой.
Он вернулся в Лондон за несколько дней до того, как всё было готово.
Его нога ещё не зажила, но он мог хромать с помощью трости,
а его мать так ждала его возвращения домой, что он не стал откладывать поездку после того, как получил разрешение врача.

Они с Берил расстались лучшими друзьями. Теперь девочка была не рада
тому, что теряет Перси. Она сожалела о его отъезде
остро. Однако ее лицо расплылось в улыбке, когда Перси, прощаясь, прошептал ей, что убедит свою мать настоять на этом.
Прощаясь, он прошептал ей, что убедит свою мать настоять на
Мистер Холлис привез ее с собой, когда приехал в Лондон весной.
Для нее это была очаровательная идея, потому что Берил больше не испытывала ни малейшего страха
что поддразнивания Перси испортят ей удовольствие от отпуска.

- О, это было бы восхитительно! - ответила она. «Если бы только папа меня отпустил!
»
«Он отпустит, если ты будешь скандалить», — тихо ответил Перси. «Ты же знаешь, что тебе всегда удаётся добиться своего, Герцогиня».

Берил не могла согласиться с этим утверждением, но она искренне надеялась, что ей удастся настоять на своём в вопросе поездки в Лондон.

 В последнее время ей всё удавалось.  Она и мечтать не могла о чём-то настолько хорошем, как то, что её желание открыть воскресную школу теперь осуществилось.  В воскресенье после отъезда Перси состоялись первые занятия. Многие дети откликнулись на приглашение прийти, и их радостные лица и дисциплинированное поведение свидетельствовали о том, что они оценили подготовку к их встрече.

Берил очень гордилась тем, что мисс Бертон поручила ей обучать шестерых маленьких детей, всем им было меньше семи лет.
 Возможно, присутствие леди наводило страх на непоседливых маленьких смертных; во всяком случае,  Берил обнаружила, что с нынешним классом гораздо проще справиться, чем с тем, который она пыталась обучать в сырой пещере под скалой.  Она считала большим преимуществом то, что в случае каких-либо проблем или затруднений можно было обратиться к мисс Бертон.

Корал также поручили присматривать за младшими, в то время как
мисс Бертон занималась с учениками постарше.

Так в Эглошейле появилась первая воскресная школа. Для многих из
Для жителей этого затерянного в глуши места сама идея такого
учреждения была поразительной, и одной только новизны было
достаточно, чтобы настроить их против этого начинания. Но были
люди, которые приехали из других деревень, где воскресные
школы были таким же привычным явлением, как воскресные
службы в церкви, и они были благодарны за то, что об их
детях заботились и обучали их по воскресеньям после обеда.


Открытие школы способствовало росту популярности мистера Холлиса
популярность среди простого рыбацкого люда Эглошейла.

 Дети рассказывали о своей школе, и дела пошли на лад
Как известно, к числу тех, кто собирался в амбаре, один за другим присоединялись новые ученики, пока, наконец, их не стало столько, сколько могла вместить комната.

 Берил получила приятное подтверждение того, что Перси не забыл своих маленьких друзей, как только снова оказался в Лондоне.

 Возможно, он был больше заинтересован в их планах по созданию воскресной школы, чем хотел показать. Так оно и было, когда однажды,
примерно через две недели после его отъезда, деревенский почтальон доставил в Эглошейл-Хаус большую квадратную посылку, адресованную мисс Берил Холлис.
Посылка была доставлена по железной дороге из Лондона.

Охваченная любопытством, Берил разрезала бечевку и вскрыла посылку.
 Когда она отодвинула многочисленные слои бумаги, её взору предстала стопка книг в ярких обложках.
 Это были хорошо подобранные сборники рассказов, которые нравятся всем детям.
 Сверху лежала записка от Перси, в которой он объяснял, что, поскольку, по его мнению, библиотека с книгами, которые можно брать на дом, является важным дополнением к воскресной школе, он отправил несколько книг, которые Берил могла бы использовать для своих учеников, если посчитает нужным. Он не мог сказать, что эти книги стоит читать, потому что сам не читал
Он отвечал за их выбор. Его мать, которая лучше разбиралась в таких вещах, выбрала их по его просьбе.

 Берил была очень рада этому неожиданному подарку. Идея создать библиотеку, где можно брать книги на время, раньше не приходила ей в голову, но она с радостью восприняла эту идею и была очень благодарна Перси за то, что он сразу же предложил её и помог воплотить в жизнь.

Они с Корал быстро взялись за дело и обернули книги в аккуратную коричневую бумагу.
Когда книги были пронумерованы и расставлены на полках в новой классной комнате, к ним добавились некоторые из собственных книг детей
они заложили хороший фундамент для школьной библиотеки.

После этого недели пролетели для детей очень счастливо и быстро.
в Эглошейл-Хаусе. У них были свои уроки и воскресные дни.
им нужно было заботиться об учениках, поэтому недостатка в занятиях у них не было.

К радости Берил, ее отец оставался дома с сентября по
Рождество, за исключением двух недель, в течение которых он отсутствовал
отправился с другом кататься на яхте. Осенью его навестило много друзей.
Но когда они ушли, а сильные штормы и ледяные ветры превратили Эглошейл в унылое и неприветливое место, он всё ещё


 Зимний сезон всегда был тяжёлым временем для бедных корнуоллских рыбаков.


 Часто, рискуя жизнью, они выходили в море, чтобы поймать рыбу, продажа которой приносила им лишь небольшую прибыль.


 В этом году жители Эглошейла страдали ещё больше, чем обычно.


 Хорошо, что мистер Холлис был в это время дома. Ни одна история о нужде, доходившая до его ушей, не оставалась без внимания.  Он сделал мисс Бертон своей казначеемкой, чтобы она заботилась о нуждах его бедных соседей, и она с добротой и осмотрительностью распределяла его щедрые дары.  Она
стала хорошо известна жителям деревни.

Они привыкли относиться к ней как к другу с тех пор, как она начала учить их детей.
В деревне было мало домов, где её не ждали с распростёртыми объятиями.

Поэтому было легко узнать, в каком положении находятся бедняки и как им лучше всего помочь.

Одним из результатов этого тяжёлого периода стала разработка плана, с помощью которого мисс Бёртон надеялась помочь Корал и Берил, а также бедным детям, к которым они так хорошо относились.

 Однажды, неожиданно зайдя в детскую, Берил с удивлением обнаружила
её гувернантка серьёзно совещалась с Люси по поводу какой-то детской одежды, которая была им не по размеру. Они рассматривали её с большим вниманием.


"Что вы делаете с этими вещами, мисс Бертон?" — с любопытством спросила Берил.


"Я пытаюсь сшить новую одежду из старой, Берил, — ответила гувернантка. — И я хочу, чтобы вы с Корал мне помогли. Я
подумываю о том, чтобы организовать собрание в Доркас.

- Что такое собрание в Доркас? - спросила Берил удивленным тоном.

- Разве ты не знаешь? Ты никогда не читал в Библии о Доркас и
о том, что она сделала?

Берил покачала головой.

- Я знаю, - нетерпеливо вмешалась Корал. - Доркас была женщиной, которая шила одежду
для бедных, и Питер вернул ее к жизни после того, как она умерла. И
они показывали ему рубашки и платья, какие она сделала".

"Да, вы правы", - сказала Мисс Бартон, улыбаясь ребенка
торопливые объяснения. - Я рад, что ты вспомнила о ней, Корал.
Собрание у Доркас называется так в её честь, потому что это собрание, на котором шьют одежду для бедных. Я хочу, чтобы вы с Берил были маленькими Доркас и шили одежду для бедных детей. Я была совсем
вчера расстроился, увидев, что некоторые из них совсем без одежды.
вынужден идти в такую суровую погоду. Теперь, некоторые из этих бросовый вещи
Ваш будет резать хорошо для маленьких детей, и другие
мало починка будет делать, как они. Мы должны проводить рабочие совещания раз
или два в неделю и смотреть, сколько мы можем сделать ".

"О, это было бы здорово", - воскликнула Корал. - Мне это понравится, а тебе, да,
Берил?

Берил ответила не сразу. Ее раздосадовало, что Корал должна была
знать о Доркас, когда она этого не знала. Более того, у мисс Бертон
Это предложение не показалось ей заманчивым. Она, в отличие от Корал, не любила рукоделие. Корал неплохо шила для девочки своего возраста и могла долго развлекаться,
вышивая из хлопка кукольную одежду, которая часто была очень
странного покроя. Но если Берил и бралась за что-то подобное, то
быстро бросала это с отвращением. Она не любила шить и не
обладала достаточным терпением, чтобы преодолевать трудности. Когда она работала, у неё обязательно ломалась иголка или запутывалась нить, и она никогда не могла закончить свою работу
Работа не была бы закончена, если бы мисс Бертон не настояла на её завершении — проявление власти, губительное для хорошего настроения Берил.

 Мисс Бертон надеялась, что Берил заинтересуется предложенной
встречей с Доркас и что это поможет ей преодолеть ленивую неприязнь к шитью.

 Возможно, Берил подозревала, что гувернантка думает именно так, и была склонна обижаться.  Она не ответила любезностью на предложение мисс Бертон.

«Разве Люси не может сшить одежду?» — угрюмо спросила она. «Я ненавижу шить».

«Осмелюсь предположить, что Люси нам немного поможет, — сказала мисс Бертон, — но
у неё почти столько же работы, сколько она может сделать для тебя и Корал.
Я не думаю, что тебе так уж не понравится шить, когда ты научишься более умело обращаться с иголкой.
"Я не хочу учиться," — пробормотала Берил.

"Мне очень жаль," — ответила мисс Бертон. "Я думала, тебе бы хотелось, чтобы у наших маленьких учениц была тёплая одежда."

«Конечно, я хочу, чтобы у них была одежда, — сказала Берил, — но я не хочу утруждать себя её изготовлением».
Люси отнесла детские платья обратно в гардеробную, и Берил с гувернанткой остались наедине.

— Итак, Берил, — тихо сказала мисс Бертон, — ты не хочешь выполнять никакую работу для королевства?
Берил покраснела и смутилась.

Этот неожиданный вопрос заставил взглянуть на ситуацию под другим углом.

"Работу нам даёт король, Берил, — сказала мисс Бертон, — как маленькие обязанности, так и большие. Разве ты не думаешь, что это Его воля — научить тебя правильно шить? Разве ты не думаешь, что на наших уроках шитья, как и на занятиях в воскресной школе, мы можем трудиться на благо Царства?
 «Да, мисс Бертон, — сказала Берил, пристыженная и убеждённая. — Я не думала, что это Его воля — научить меня правильно шить».
 Я постараюсь получать удовольствие от пошива одежды, но мне так не нравится шить.
 Но когда начались собрания у Доркас, Берил обнаружила, что может получать от них удовольствие, особо не стараясь.

  Мисс Бертон не давала детям слишком сложных заданий.  Все трудные моменты она делала сама. У них всегда была под рукой какая-нибудь приятная история,
которую они читали по очереди, так что дети научились с нетерпением
ждать послеобеденного времени, когда они собирались у Доркас.
По мере того как Берил набиралась опыта в обращении с иголкой, ей всё больше нравилось шить, и
она гордилась аккуратными маленькими нарядами, которые помогала шить.



Глава XXIII

В ЛОНДОНЕ

Рождество со всеми его радостями, подарками от Санта-Клауса, праздниками и благотворительными акциями прошло, и весна уже не казалась такой далёкой перспективой, когда, к радости Берил, пришло приглашение от миссис Эверард, которого она ждала с тех пор, как Перси рассказал о нём.

Эта дама написала, чтобы попросить мистера Холлиса привезти с собой двух детей, когда он приедет в город, и оставить их под её присмотром хотя бы на месяц. Она обещала заботиться о них и дать им
всевозможные новые удовольствия, которые они, как деревенские дети,
непременно оценят. Она добавила, что мистеру Холлису не стоит
опасаться, что их присутствие в её доме вызовет какие-либо проблемы,
поскольку её старшая дочь, вдова индийского офицера, недавно
вернулась и стала жить с ней, а она обожает детей и, не имея
собственных, с величайшим удовольствием будет заботиться о двух
маленьких девочках, пока они гостили у её матери.

Мистер Холлис сомневался, стоит ли принимать это приглашение ради детей;
но Берил, услышав об этом, не давала ему покоя, пока он не пообещал, что они
они должны поехать в Лондон. Получив его согласие, Корал и Берил думали и говорили только об их поездке в город. В течение следующих нескольких недель мисс Бертон
имела дело с очень невнимательными ученицами. Берил не могла сосредоточиться на уроках, но живо интересовалась различными приготовлениями к их отъезду из дома.
 Игла Люси теперь никогда не простаивала, столько ей приходилось шить и чинить для двух своих юных леди.

И вот однажды ясным утром детей освободили от всех уроков, чтобы мистер Холлис мог отвезти их и их гувернантку в Лэнгпорт, в
Ближайший к Эглошейлу город был Эджвер, где они с мисс Бертон больше двух часов ходили из магазина в магазин, пока она покупала платья, ботинки, перчатки и другие вещи, необходимые для поездки в Лондон, в то время как мистер Холлис занимался своими делами в городе.

 Когда наконец настал долгожданный день, из Эглошейл-Хауса в Лондон отправилась большая и весёлая компания.
Хетти Бертон была одной из путешественниц, потому что её дом находился в Хэмпстеде.
Она собиралась провести там несколько недель, пока её ученики были в разъездах
у миссис Эверард. Люси тоже присутствовала, поскольку мистер Холлис хотел
избавить миссис Эверард и ее дочь от ненужных хлопот по
уходу за детьми.

Коралл и хризолит были в веселых духов, как они поставили целью сделать
знакомство с великими мира, лежащего за пределами их Тихого Корнуолла
дома. Это путешествие стало событием в жизни Берил, потому что она никогда не была далеко
за много миль от мирного Эглошейла. Какое же это было долгое, очень долгое путешествие!
 Дети слишком устали, чтобы как следует рассмотреть новое место, где они оказались, когда их вытащили из кареты.
дверь дома миссис Эверард в Гайд-Парк-Гарденс. Передав их на попечение своего друга, мистер Холлис отправился в свой дом на
Рассел-сквер, пообещав заглянуть на следующий день пораньше, чтобы узнать, как поживают дети.


На следующее утро девочки проснулись бодрыми и полными сил, хотя и позже обычного. Однако они спустились вниз как раз вовремя, чтобы увидеть Перси перед тем, как он отправился к своему репетитору, и с радостью возобновили с ним знакомство.

 Берил была в восторге от всего, что видела в доме миссис Эверард.  Особенно
восхищалась ли она красивым Кинг-Чарльз-спаниелем, который сидел на стуле
рядом с миссис Эверард, когда она завтракала, и его угощали
изысканными кусочками с ее тарелки. Берил хотела подружиться с ним;
но, к ее удивлению, он не ответил любезно на ее заигрывания.
Принц был аристократом, остро ощущавшим собственное достоинство. Тихим рычанием и внезапным обнажением своих изящных белых зубов он выразил своё недовольство тем, что Берил так фамильярно прикасается к нему. А когда миссис
Эверард посадила малышку Корал к себе на колени, его ревность вырвалась наружу
раздался возмущённый лай. Было очевидно, что он с отвращением смотрел на детей, как на незваных гостей.

 После завтрака дети поднялись в большую комнату на верхнем этаже
дома, которая когда-то была детской Перси, а теперь была отдана им в качестве игровой. Окна выходили на один из входов в парк, и, поскольку утро было ясным и солнечным, дети с удовольствием наблюдали за многочисленными экипажами и ещё большим количеством всадников, которые въезжали в широкие ворота и выезжали из них. Для них это была удивительная картина, так отличавшаяся от тихого пляжа в
Egloshayle, и Люси это нравилось не меньше, чем ее подопечными. А
они были так заняты, дама вошла в комнату и поприветствовал их
ярко и нежно.

Это была миссис Кэмпбелл, овдовевшая дочь миссис Эверард. Она казалась
склонной баловать детей. Она сказала, что возьмёт их с собой
после обеда, и спросила, куда они хотели бы пойти — в Зоологический сад или в музей мадам Тюссо. Поскольку они ничего не знали о достопримечательностях этих мест, им было довольно сложно определиться.
 Пока они обсуждали этот важный вопрос, слуга принёс
новость о том, что мистер Холлис внизу.

"Как мило со стороны твоего папы, что он приехал так скоро!" — сказала миссис Кэмпбелл. "Но я надеюсь, что он не захочет забрать тебя у меня."
Привыкшая к тому, что её балуют и лелеют, Берил была безмерно очарована милыми, ласковыми манерами и ободряющими словами миссис Кэмпбелл. Спускаясь по лестнице, держа эту даму за руку, она подумала, что никогда не встречала никого столь доброго и милого.  Корал, которая шла позади и была менее заметна, не была так благосклонна к их новому знакомому.

Мистер Холлис пришёл с намерением отвести детей в парк, чтобы развлечь их видом прекрасных лошадей и статных всадников, которых в это время можно было увидеть на Роттен-Роу. Но миссис.
Кэмпбелл так много хотела ему сказать, что прошло некоторое время, прежде чем он смог уйти, и терпение Берил было на пределе.

«Ну что ж, Берил, как тебе твои новые владения?» — спросил мистер Холлис.
Вместе с двумя детьми он вышел из дома, пообещав вернуться к обеду, а затем присоединиться к экскурсии в
Зоологический сад, который миссис Кэмпбелл спланировала для развлечения детей
.

- О, папа, по-моему, все восхитительно, - восторженно воскликнула Берил
. - и миссис Эверард такая добрая, и Перси, и миссис
Кэмпбелл.

- Значит, тебе нравится миссис Кэмпбелл? - заметил ее отец.

- Ну да, конечно, хочу, - воскликнула Берил. - Я думаю, миссис Кэмпбелл -
самая милая женщина, которую я когда-либо знала, не так ли, Корал?

"Не лучше мисс Бертон", - сказала Корал.

"Ну, нет, она не лучше мисс Бертон; никто не мог бы быть лучше; но миссис
Кэмпбелл очень добрая и красивая, тебе так не кажется, папа?

«О, конечно», — со смехом ответил мистер Холлис, чем озадачил Берил.

 «Она не такая красивая, как мисс Бертон», — заметила Корал, которая по какой-то причине не была очарована прекрасной вдовой, в отличие от Берил.

 «Я не знаю, — ответила Берил. — У мисс Бертон нет таких золотистых волос.
Что ты считаешь самой красивой, папа: Мисс Бартон и миссис Кэмпбелл?"

"О, Мисс Бартон, длинный путь", - ответил он, ни секунды не
колебаний.

Детям очень понравилась прогулка по парку, и они зачарованно смотрели
на новые достопримечательности, которые они там увидели. Правда, ветер
Было уже светло, но что дети знают о восточном ветре, если светит солнце!


Погода оставалась хорошей, и в последующие дни они много гуляли и осматривали достопримечательности. Миссис Кэмпбелл неустанно старалась их развлечь.
Она водила их на все представления и шоу, которые так нравятся детям, водила их по базарам и покупала им много красивых и необычных игрушек, которые украшали прилавки. Было очевидно, что Берил занимает первое место в сердце дамы. Подарки, которые ей дарили, как правило, были более красивыми и дорогими, чем те, что получали другие.
даровал коралловый. Берил не было так хорошо осведомлены об этом, как коралл.
Если она это заметила, она не кажется странным, что она должна была
лучше вещи, чем ее младшая сестра. Она привыкла иметь
первое рассмотрение.

Хотя он любил маленьких кораллов, и был добр к ней, мистер сайт hollys не может
относиться к ней совсем как к своему собственному ребенку.

Недели пребывания детей в Лондоне пролетели незаметно.
Холлис нечасто виделся с Берил, хотя и был частым гостем в её доме в Гайд-Парк-Гарденс. Но он слышал
многое из того, что говорил и делал его ребёнок, исходило из уст миссис Кэмпбелл.
 Берил раздражало, что у отца так мало свободного времени, чтобы проводить его с ней.
 Он с готовностью обещал отвезти её куда угодно, но редко находил для этого время. Возможно, Берил не возражала бы против этого, если бы чаще виделась с Перси. Но Перси дома был совсем не таким, как в Эглошейле. Он усердно готовился к экзамену и почти не мог уделять время развлечениям с детьми.

Мистер Холлис пообещал Берил перед их отъездом, что возьмёт её с собой.
она собиралась навестить своего друга Дэвида Гилбанка во время своего визита в Лондон; но
проходила неделя за неделей, а обещание так и не было выполнено, хотя
Берил не забывала напоминать ему об этом.

 Однажды в первую неделю мая, когда мистер Холлис обедал у миссис Эверард, кто-то упомянул только что открывшуюся выставку в Королевской академии, и миссис Эверард пригласила мистера Холлиса поехать туда вместе с ней и её дочерью.

"Я буду очень рад", - сказал мистер Холлиз с небрежной вежливостью.;
"говорят, картины в этом году стоит посмотреть".

- О, папа, - радостно воскликнула Берил, - как ты думаешь, там будут какие-нибудь фотографии мистера
Гилбанка?

"Осмелюсь предположить, - ответил он, - я полагаю, что его картины были выставлены
там".

- Пожалуйста, возьмите меня с собой, - порывисто воскликнула Берил. - Я бы так хотела
посмотреть картины мистера Гилбанка.

"Я не знаю об этом, Берил", - ответил ее отец. "Ты должна спросить разрешения
Миссис Эверард. Это не может быть приятно, что она есть
компании такого назойливого молодого человека, как вы".

Он взглянул на миссис Эверард, и та уже собиралась ответить, что
она была бы очень рада взять с собой Берил, но тут вмешался нежный, ласковый голос её дочери.

"Мы были бы рады взять с собой милую Берил, не так ли, мама?" — сказала миссис Кэмпбелл. — "Но я думаю, мы должны учитывать, что будет лучше для неё. В галереях Академии так жарко и многолюдно в полдень, что это едва ли подходящее место для ребёнка. Она
не могла видеть картины, которые были бы у неё перед глазами, и
я боюсь, что бедняжка очень устанет, тем более что она провела в парке всё утро.

"Ах, конечно, вы правы; это было бы неподходящим местом для нее",
сказал мистер Холлис.

- Я ни капельки не устала, папа, - запротестовала Берил, ее щеки вспыхнули от
гнева на то, что она считала вмешательством миссис Кэмпбелл. - Я уверена, что это
не повредит мне.

"Моя дорогая, ты еще недостаточно взрослая, чтобы знать, что тебе повредит, а
что нет", - сказала миссис Кэмпбелл самым нежным тоном. "Мы, люди постарше,
должны судить за тебя. Я скажу тебе, что я сделаю, Берил.
Я сам отвезу тебя как-нибудь рано утром в Академию, и мы устроим
Хорошенько рассмотрите картины мистера Гилбанка, пока не начала собираться толпа.
Я поищу их сегодня, чтобы знать, куда вас отвести.
"Спасибо, но я бы предпочла пойти сегодня днём," — нелюбезно ответила Берил.

"Лучше тебе не ходить. Не говори больше об этом, Берил," — сказал мистер.
Холлис самым решительным тоном.

 «Бедняжка, как бы я хотела, чтобы мы могли исполнить твоё желание», — с нежностью сказала миссис.
 Кэмпбелл, кладя на тарелку Берил несколько засахаренных абрикосов — лакомство, которое так любила девочка.

 Но Берил была не в том настроении, чтобы её утешали сладостями. Её щёка
Она покраснела и закусила губу, чтобы не расплакаться, но слёзы, навернувшиеся ей на глаза, были вызваны скорее гневом, чем печалью.


"Я бы пошла, если бы не миссис Кэмпбелл," — пожаловалась она потом Корал.
"Миссис Эверард была готова взять меня с собой, а папа бы никогда не подумал, что там будет жарко и многолюдно.
Но миссис Кэмпбелл не хотела брать меня с собой; я это ясно видела, хотя она и притворялась, что ей меня жаль. Она мне не нравится, как не нравилась раньше; она и вполовину не так хороша, как мисс Бертон.
И Корал согласилась с этим мнением.



Глава XXIV

Картина Дэвида Гилбанка
Миссис Кэмпбелл, в сопровождении мистера Холлиса, шла по переполненным картинным галереям и поздравляла себя с тем, как ловко она избежала хлопот и отвлекающих факторов, которые вызвало бы присутствие Берил. Во втором зале они нашли одну из картин Дэвида Гилбанка.

— Ну и ну! — воскликнул мистер Холлис, взглянув на картину. — Это же Эглошейл! И он нарисовал Корал и Берил.
 Это был смело выполненный набросок морского побережья, залитого летним солнцем. Прилив отступал, волны были спокойными.
Спортивная мода отразилась в блестящих мокрых камешках.
На полпути к пляжу килем вверх лежала прочная рыбацкая лодка, а в её тени сидели двое детей, в которых мистер Холлис узнал Корал и Берил. Несмотря на то, что они были нарисованы в уменьшенном масштабе, сходство было поразительным. Свободная, непринуждённая грация, с которой были изображены дети, восхищала. Ничто не могло быть более естественным,
чем поза Берил, которая прислонилась к борту лодки.
Её светлые волосы ниспадали на плечи, ярко контрастируя с тёмным
древесины, и ее ноги прочно посадил на лохматую спину Старого Льва,
кто лежал сразу за краем тени, в полном объеме
солнце. На лице Берил застыло выражение ленивого удовлетворения; но у Корал, которая
наклонилась вперед и смотрела на море, было выражение удивления,
в ее больших темных глазах читалась детская мечтательность.

"Это прелестно!" - воскликнула миссис Кэмпбелл. "Я никогда не видела картины красивее
. Должно быть, дети позировали для этой картины.
«Полагаю, что так, — ответил мистер Холлис, — потому что теперь я вспомнил, что
Берил сказала мне, что Гилбэнк написал их, когда был в Эглошейле;
но я не думал ни так хорошо, как этот. Я должен обеспечить это
картинке".

Так что, прошу дам извинить его за несколько минут, он ушел в
принять меры для приобретения картины. Но он быстро вернулся,
на его лице было выражение досады.

"Разве это не раздражает?" сказал он. "Картина уже нашла покупателя.
Покупатель. Он был продан менее получаса назад.

«Как это утомительно!» — воскликнула миссис Кэмпбелл. «Но, возможно, вы сможете договориться с покупателем».
 «Боюсь, что нет, — сказал мистер Холлис. — Его купил не торговец, а
один джентльмен заинтересовался картиной. Его зовут Роберт Харви. Я его не знаю, хотя мне кажется, что это имя вызывает у меня какие-то странные ассоциации, которые я не могу определить.
"Очень обычное имя!" — заметила миссис Кэмпбелл. "Да, конечно. Что ж, я бы хотела, чтобы Роберт Харви, кем бы он ни был, не покупал эту картину."

Пока он говорил, Роберт Харви, опередивший его в покупке картины,
оказался в нескольких ярдах от мистера Холлиса. Это был высокий,
несколько сурового вида мужчина с серовато-каштановыми волосами и
длинной окладистой бородой того же смешанного оттенка. Его лицо было
румяным.
Он выглядел так, словно постоянно находился на открытом воздухе, и к тому же был
дряблым и морщинистым, из-за чего казался старше своих лет. На его лице читалась меланхолия, и, когда он
пробирался сквозь толпу, его застенчивая и неловкая манера держаться выдавала чувство
одиночества даже среди своих товарищей.

 Он остановился перед картиной, которую поспешил купить, и
долго и пристально смотрел на неё. Она обладала странным очарованием
для него, и секрет этого очарования таился в её серьёзном, милом лице
маленькая Коралл. Он не мог объяснить, почему это детское личико оказывало на него такое влияние.

 Казалось, оно возвращало к жизни его детские годы, так давно, так давно ушедшие в прошлое. Он представлял себя грубоватым, сильным парнем, который нежно ведёт за руку свою крошечную темноволосую сестрёнку по галечному берегу такого же залитого солнцем моря, как на картине. Она была очень похожа на ту маленькую девочку, только красивее; да, он был уверен, что его сестра красивее. Как
он любил её, свою дорогую, единственную сестру! И всё же он тиранил её
Он всегда подчинял её своей воле, пока не настал момент, когда её женская воля, окрепнув под влиянием любви, осмелилась восстать против его власти. Она пошла своим путём, бросив ему вызов, и он поклялся, что больше не будет о ней беспокоиться.
Теперь он не знал, жива она или мертва.

Он вернулся в Лондон после многолетнего отсутствия.
Он отправился в Англию в надежде найти свою сестру, но ему это не удалось.
Он прожил жизнь, с горечью и самобичеванием сожалея о той суровости, с которой он
лечил ее. Он сожалел об этом больше, чем когда-либо, как маленькие коралловые лицо
довели до ума один и еще один тендере памяти своего детства.

Корал и Берил были поражены, узнав, что их друг мистер Гилбанк
поместил их на свою фотографию. Конечно, им не терпелось увидеть картину
, и мистер Холлис, после некоторых уговоров, согласился отвезти их в
Академию рано утром на следующий день.

Дети были очень довольны работой Дэвида Гилбанка.
Их детское самолюбие было удовлетворено тем, что он изобразил их такими, какими они были прошлым летом, вплоть до солнечных очков.
они казались такими уродливыми, когда Люси настояла на том, чтобы они носили их.
из-за их цвета лица. Берил тоже была в восторге от
совершенства портрета Лайона.

"Теперь, папа, ты отвезешь нас к мистеру Гилбанку, не так ли?" Берил
воскликнула.

"Конечно, я отвезу; ты же знаешь, это обещание", - ответил он. - Я постараюсь
управиться с этим завтра.

- Надеюсь, миссис Кэмпбелл не захочет ехать с нами, - сказала Берил.

- Почему нет? - удивленно спросил ее отец. "Я думал, что ты уж очень
фонд Миссис Кэмпбелл".

"Я не настолько люблю ее сейчас", - сказала Берил, с каким-то странным акцентом на
очень.

По правде говоря, чувства Берил к этой даме настолько изменились, что вместо того, чтобы испытывать к ней симпатию, она начала испытывать к ней неприязнь.
Она с детской проницательностью наблюдала за словами и поступками миссис Кэмпбелл и находила много поводов для критики в её откровениях с Корал. Более того,
что-то едва уловимое в словах и взглядах окружающих заставляло Берил опасаться, что миссис Кэмпбелл окажет пагубное влияние на её юное будущее. Этот страх обрёл чёткие очертания вечером после их визита в Академию.

 Берил, которая жаловалась на головную боль, была отправлена в постель.
миссис Кэмпбелл позвала её раньше обычного. Она была не в лучшем расположении духа, несмотря на ласковые слова, которыми та её отпустила. Подойдя к детской, она увидела, что Люси сплетничает с горничной миссис Кэмпбелл. Прежде чем войти, Берил услышала, как Люси сказала: —

"Значит, ты думаешь, что они поженятся?"

На что другой слуга ответил: «Я в этом почти уверен.
Вы бы видели, как моя госпожа тщательно выбирает платье, когда собирается навестить мистера Холлиса. Бедная мисс Берил! Интересно, понравится ли ей иметь мачеху».

«Тише!» — сказала Люси, предупреждающе взглянув на Берил, которая как раз вошла в комнату.

 Люси подумала, что девочка не могла ничего услышать, но, начав раздевать её, задалась вопросом, что могло так разозлить юную леди.

 Когда Люси расчёсывала ей волосы, Берил вдруг спросила:

 «Люси, о чём вы говорили со служанкой миссис Кэмпбелл, когда я вошла?»

- О, ничего особенного, мисс Берил! - уклончиво ответила Люси.
- По крайней мере, ничего, что касалось бы вас.

- Это неправда, Люси, - горячо возразила Берил. "Я слышал, о чем вы говорили"
. Ты говорил, что папа женится на миссис Кэмпбелл. Но
это неправда, я знаю, что это не так.

- Ну, я никогда, мисс Берил! - воскликнула Люси с притворным изумлением.
"Я уверен, ты не можешь сказать, что слышал, как я это сказал!"

"Возможно, ты сказал не совсем те слова, но это было то, что ты имел в виду",
взволнованно воскликнула Берил. "Но это неправда. Я знаю, что это не может быть правдой".

Эмоции Берил совсем одолели ее, и она залилась горячим,
страстные слезы. Люси сделала все, чтобы успокоить ее.

"Ну-ну, Мисс берилл; не плачь напрасно!" - сказала она. "Ты
перестарались, вот что это такое. У тебя был длинный, утомительный день. Тебе станет лучше, когда ты ляжешь спать.

Но она не сказала Берил, что вряд ли у неё появится мачеха, а Берил, чьи представления о мачехах были почерпнуты из книг, отнеслась к такой возможности с крайним ужасом.
Особенно ей не нравилась мысль о том, что миссис Кэмпбелл займёт такое положение по отношению к ней.


На следующее утро Берил проснулась с тяжёлым чувством тревоги; однако она немного успокоилась, вспомнив, что в этот день ей предстоит встретиться с мистером Гилбанком.

Но, к сожалению, как и опасалась Берил, миссис Кэмпбелл нашла способ
сделать так, чтобы одна из них отправилась в мастерскую художника. Когда они
по дороге в Сент-Джонс-Вуд Берил серьезно смотрела на своего отца и леди,
когда они сидели бок о бок на противоположном сиденье. Она смотрела на
какой-то знак, что следует подтвердить слухи о том, что вызвало ее такую
тревожность. В настоящее время сайт hollys Мистер был поражен берилл необычно
грубое выражение.

- В чем дело, Берил? - спросил он.

«Я думаю, папа», — сказала Берил.

 «Полагаю, это с твоей стороны весьма необычно, — сказал он непринуждённо. — Пенни за твои мысли!»
 «О, я не могу рассказать тебе их сейчас», — сказала Берил, краснея и невольно бросая взгляд на миссис Кэмпбелл.

«Ах, боюсь, мысли Берил касаются и меня, бедняжки, — со смехом сказала та дама. — Она собирается придираться ко мне, когда я повернусь к ней спиной».
Берил покраснела и выглядела такой виноватой, что её отец поспешно сменил тему, чтобы скрыть её смущение.

Студия Дэвида Гилбанка не была ни роскошной, ни величественной, но она поразила детей как одно из самых очаровательных мест, которые они когда-либо видели.
Она была обставлена в простом художественном стиле, в ней было много картин и живописных безделушек, которые так любят художники.

Когда они вошли, художник был за работой, но он с радостью отложил кисть, чтобы сердечно поприветствовать своих гостей. Для него было неожиданной радостью увидеть своих маленьких друзей из Эглошейла, и он тепло их поприветствовал.

 Мистер Холлис вскоре заговорил о картине, которая так ему понравилась.

 «Хотел бы я иметь её у себя», — сказал он почти с нетерпением. «Вы могли бы
сообщить мне, что нарисовали детей».
 «Я бы так и сделал, если бы считал эти лица портретами», — сказал мистер Гилбэнк.  «Но эта картина — не более чем набросок, сделанный на
пляж в Эглошейле. После долгих колебаний я
решил отправить его на выставку.

"Вы знаете что-нибудь о покупателе?" - поинтересовался мистер Холлиз.

"Это человек по имени Роберт Харви, который сколотил состояние в
Австралии", - сказал мистер Гилбанк. "Интересно, что заставило его полюбить
мою картину".

"Роберт Харви", - повторил Мистер сайт hollys; "что он делает это имя кажется
мне так знакомо?"

"Почему, папа!" ворвался в берилл с нетерпением. "Я помню Корал мама сказала, что
что имя ее брата, Роберт Харви. Я был в комнате, когда она
сказал, что это".

«Конечно! Как странно, что я об этом забыл!» — воскликнул мистер Холлис. «Девочка права. Роберт Харви — это имя, которое я так часто упоминал, но безрезультатно. Мы пришли к выводу, что он умер. Конечно же, этот человек не может быть дядей Корал!»
 Малышка Корал испуганно вскрикнула и побледнела от этих слов.

- Миссис Деспард сказала, что он уехал в Австралию, - заметила Берил.

- Да, она уехала, - ответил ее отец, - но Австралия большая страна.,
Берил, и там вполне может быть не один Роберт Харви.
Тем не менее я попытаюсь найти этого человека. Вы знаете его адрес, Гилбанк?
"Да, нет; он есть в Академии; но я не записал его; я так небрежен в таких вещах. Но я достану его и пришлю вам."

«Спасибо, — сказал мистер Холлис. — Я лучше навещу его, хотя и не ожидаю, что он окажется родственником Корал».
 Детям так хотелось поговорить с мистером Гилбанком и рассмотреть его красивые вещи, что мистер Холлис согласился ненадолго оставить их с художником, а сам отправился в свой клуб. Миссис Кэмпбелл
Она уехала за покупками на Риджент-стрит, так что Корал и Берил, к их огромной радости, остались наедине со своим другом.
Им так много нужно было ему рассказать, и они говорили так быстро, что мистеру Гилбанку было нелегко их понять. Они рассказывали ему, каким добрым ангелом оказалась для них мисс Бертон, о воскресной школе, которую они открыли в Эглошейле, и об их трудах на собрании в Доркасе.

Наконец мистер Гилбэнк задал вопрос, который заставил Берил задуматься.

"Значит, вы по-прежнему стремитесь жить как "дети королевства"?" — мягко спросил он. "Я рад это слышать."

Берил покраснела и опустила голову. Она вдруг осознала, что с тех пор, как приехала в
Лондон, почти не думала о царстве. Она действительно каждый день произносила молитву: «Да приидет Царствие Твоё»,
но почти не задумывалась о значении этих слов. Среди волнений, связанных с новой жизнью, у неё не было времени читать слова Спасителя и размышлять о Его благословенной жизни. А тем временем
в её сердце зарождались гнев, ненависть и сильное упрямство.


"Мистер Гилбэнк," — смиренно сказала она, — "не думаю, что быть
«Дитя королевства» в Лондоне — это то же самое, что и в Эглошейле».
«Почему бы и нет?» — удивлённо спросил он.

«Потому что есть о чём подумать, — сказала она. — Покупки, наряды, достопримечательности. А ещё люди такие ужасные, что иногда невольно начинаешь злиться».

«Дитя королевства не имеет права злиться, какими бы „ужасными“ ни были люди, — сказала её подруга. — А шопинг, наряды и осмотр достопримечательностей — это всего лишь способы отвлечься от общения с королём.
Бог, твой Отец, так же близок к тебе в Лондоне, как и в Эглошейле; и
если у тебя будут более сильные искушения, Он поможет тебе преодолеть их, если ты попросишь Его. Помни, дитя, что прежде чем делать добро, нужно стать добрым.
 Царство Божье — это праведность, мир и радость; и пока это царство не внутри тебя, ты не можешь служить Царю.

"Но, мистер Гилбэнк, - сказала Берил, - как вы можете чувствовать покой и радость, когда
кажется, что ваша жизнь идет наперекосяк, и вы боитесь, что все
у вас будет испорчено?"

"Что, дитя мое, ты пришла к этому так рано?" сказал мистер Джилбанк,
глядя на нее с нежной улыбкой. "Ну, я знаю только один способ
Сохранять спокойствие перед лицом надвигающихся бед — значит доверять любви Бога. Твой Небесный Отец любит тебя; Он не позволит, чтобы что-то действительно причинило тебе вред, и ничто не может случиться с тобой без Его ведома и по Его воле.
И Берил решила, что будет стараться доверять Богу. И хотя,
когда отец позвал их, она вышла из мастерской художника
с чувством грусти и смирения, она была в более счастливом и спокойном расположении духа,
чем в начале визита.



Глава XXV

Снова дома

Дэвид Гилбэнк не стал медлить и отправил мистеру Холлису нужный ему адрес;
но мистер Холлис выждал несколько дней, прежде чем отправиться на поиски
Роберта Харви. Когда он наконец зашёл в частный отель, в котором остановился этот джентльмен, он узнал, что мистер Роберт Харви
вчера отплыл в Канаду. Он сказал, что дела внезапно
вынудили его уехать, но что его визит будет недолгим и он
надеется вернуться в Лондон к концу лета. Но мистер Холлис,
придя к выводу, что это не может быть дядя Корал,
почти не интересовался делами мистера Харви. Он рассказал детям
Он рассказал о результатах своих расследований, а затем выбросил этот вопрос из головы — и они быстро последовали его примеру.


По возвращении от мистера Гилбанка Берил ждала приятная неожиданность в виде любезной записки от мисс Бертон,
приглашавшей своих учениц провести с ней целый день у неё дома.
Ничто не могло бы обрадовать детей больше, и когда этот день настал, они получили столько же удовольствия, сколько и ожидали.

Пространство не позволяет нам подробно описывать радости того долгого дня в Хэмпстеде — доброту матери и сестёр мисс Бертон,
Свобода, с которой им было позволено знакомиться с каждым уголком маленького старомодного дома, и восхитительная прогулка по Хэмпстед-Хит пробудили в детях желание вернуться в деревню.

 День пролетел незаметно. Когда они вернулись с прогулки, их языки всё ещё были заняты — казалось, они никогда не смогут сказать мисс Бертон всё, что хотели.
Они с ужасом обнаружили, что у ворот коттеджа их уже поджидает карета миссис Эверард.

"Мы сказали Люси, чтобы она не приезжала раньше девяти, — сказали они, — а ещё нет девяти."

Но, к их удивлению, за ними пришёл не мистер Холлис, а мистер Бертон.
 Они нашли его в маленькой гостиной, где он разговаривал с
 миссис Бертон. Он сказал, что пришёл, чтобы перекинуться парой слов с
 мисс Бертон.

 Он хотел договориться о том, чтобы дети вернулись домой с ней в начале следующей недели.
 «О, мы едем домой?» — одновременно воскликнули дети. "Это
было бы здорово!"

"Ну, я никогда!" - воскликнул мистер Холлис. "Какие странные существа дети
! Вы были рады, что уходят, и теперь вы просто как
рад вернуться".

«О, но ты же знаешь, папа, — сказала Берил, — нет места лучше дома».
 Малышка Корал устала после долгого дня, наполненного развлечениями, и по дороге домой заснула в своём уголке в карете. Но Берил не спала, и её мысли были заняты. Внезапно она поняла, что
это благоприятная возможность задать отцу вопрос, который она давно хотела ему задать, хотя и боялась его ответа.


Она наклонилась вперёд и нежно коснулась его руки, чтобы привлечь его внимание.

Должно быть, в тот момент мистер Холлис был очень погружён в свои мысли.
он вздрогнула и оглянулась с выражением человека, который имел
забыл на время, где он был.

- Папа, я хочу тебе кое-что сказать, - прошептала Берил, - но не говори громко.
говори громко, потому что Корал спит.

- Ну, в чем дело? - спросил он, со вздохом приподнимаясь, чтобы прислушаться.

"Я хочу задать вам один вопрос, папа", - сказала Берил, с непривычною
робость. "Я надеюсь, ты не возражаешь, что я спрашиваю Это; я чувствую себя очень тревожно
чтобы знали".

"Конечно, я не буду против, дитя", - ответил ее отец небрежно;
"почему такой ажиотаж по этому поводу? Вы, как правило, не стесняются спрашивать
вопросы".

«Но это нечто особенное», — сказала Берил, всё ещё колеблясь.

 «Серьёзно! Мне любопытно узнать, что это такое», — игриво сказал он.  «Выкладывай, Берил».
 «Папа, это правда, что ты собираешься жениться на миссис Кэмпбелл?»

 «Что?» — воскликнул он с глубоким изумлением. «Что ты
скажешь, Берил?»
Берил повторила вопрос.

"Моя дорогая Берил! Что могло прийти тебе в голову?" — ответил он.

"Разве это неправда, папа?" — с тревогой спросила она.

"Конечно, нет, — сказал он, — и никогда не будет."

«О, я так рада!» — воскликнула она, глубоко вздохнув от облегчения.

«Что заставило тебя подумать о таком?» — спросил он снова.

Тогда Берил повторила ему слова, которые услышала от двух слуг.

Мистер Холлис рассмеялся, но, похоже, был раздосадован.

«Что только люди не придумают!» — воскликнул он. «Я и не подозревал, на что способны женские языки. Надеюсь, ты никому об этом не говорила, Берил?
"Я рассказала мисс Бертон", - сказала Берил.

"А ты?

Тебе не следовало этого делать." - "Я сказала мисс Бертон". - спросила Берил. - "Да". "А ты?" Что она сказала?" он сказал
быстро.

"О, я не знаю,—она не сказать много—только то, что я должна быть хорошей девочкой
и постарайся извлечь из этого максимум пользы, - сказала Берил.

- О, - сказал мистер Холлис и замолчал.

- Я очень рада, что это неправда, - заметила Берил через некоторое время. "Я не мог
медведь мачеха; я надеюсь, тебе никогда не женюсь снова, папа".

"Зачем вам это?", он вернулся почти резко. - Я мог бы жениться на
хорошей женщине, которую ты полюбил бы и которая сделала бы тебя счастливым.

- О, я не смогла бы быть счастлива с мачехой, - уверенно воскликнула Берил.
- Я не могу быть счастлива с мачехой. "Они никогда не бывают хорошими. Я должен был бы ненавидеть ее — я знаю, что должен".

"Ты подхватила глупую идею", - сказал ее отец. "Ты
не следует так уверенно говорить о вещах, о которых ты ничего не знаешь.

- Но, папа, ты же не собираешься жениться? - спросила Берил,
встревожившись.

Мистер Холлис помолчал минуту или две, прежде чем ответить на ее вопрос.


- Тебе не нужно бояться, Берил, - сказал он, наконец, довольно
сдержанно. «Не думаю, что я снова выйду замуж».
Берил вряд ли удовлетворил этот ответ, но она не успела сказать
больше, потому что карета подъехала к дому миссис Эверард, и Корал
вздрогнула от неожиданности.

Несколько дней спустя дети с плохо скрываемым восторгом сказали
попрощались с миссис Эверард и ее домочадцами и отправились в путь.
возвращаясь домой. Мистер Холлис проводил их до конечной станции в Лондоне,
где мисс Бертон встретила их, как было условлено. Мистер Холлис, казалось, сожалел, что
он не пойдет с ними.

- Я скоро последую за тобой, Берил, - сказал он. - Я чувствую, что с меня хватит.
- Хватит с меня Лондона.

- О, давай, папа! «Как здорово!» — радостно воскликнула Берил.


Настроение Берил не ухудшалось на протяжении всего долгого пути в Эглошейл.  Когда она вышла из поезда на маленькой провинциальной станции, она выглядела почти такой же свежей, как и в начале пути из Лондона.

Как же приятно было снова оказаться в Эглошейле! Прохладный вечерний бриз, встретивший их, был намного слаще и чище любого лондонского воздуха. А потом они услышали отдалённый шум волн и увидели, как они в весёлом порыве обрушиваются на берег. Какое удовольствие в городе могло сравниться с этим?

 Мисс Бертон улыбнулась, увидев, с каким восторгом дети приветствовали каждое знакомое место и звук, пока они ехали домой в угасающем свете дня.

 «Как же верно сказано, что нет места лучше дома!» — заметила Берил, когда показался Эглошайл-Хаус.

«Стоит уехать, чтобы получить удовольствие от возвращения», — мудро заметила Коралл.

 Обрадовавшись, что оказалась дома, Берил обняла тётю за шею и крепко прижала к себе, пока та не взмолилась, чтобы племянница пощадила её кружевной воротник. Она даже нашла доброе слово и погладила толстого ленивого пуделя.
Вскоре за ней по пятам погналась Коралл, и они обе побежали по дому, заглядывая в каждый уголок и расспрашивая обо всём, что произошло за время их отсутствия.
Всё домохозяйство узнало, что мисс Берил вернулась домой.



Глава XXVI

ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕЗНАКОМЕЦ В EGLOSHAYLE

Коралл и хризолит получил теплый прием дома с хорошим людям
Egloshayle. Каждый, казалось, рад, что они вернулись. Маленький
Воскресные ученики были рады снова увидеть своих учителей и
узнать, что школа вновь откроется в следующее воскресенье.

После длительных праздников, Мисс Бартон обнаружила, что ее ученики поселились с
их уроки лучше, чем она могла ожидать. Она хорошо их обеспечивала.
Они были так заняты и счастливы, что дни пролетали незаметно.

В конце июня мистер Холлис вернулся домой, но пробыл в Эглошейле всего несколько недель. После его отъезда в тёплые августовские дни дети почти всё время проводили на свежем воздухе, читая, работая или делая уроки в каком-нибудь тенистом уголке сада.
Они часто уговаривали мисс Бертон разрешить им пить чай или ужинать там. Иногда они устраивали пикники в каком-нибудь приятном месте на берегу.
Эндрю ходил с ними, нагруженный разными припасами, и с его помощью дети разводили костёр в каком-нибудь укромном уголке
Они устраивались среди скал и кипятили чайник для чая по-цыгански. Когда эта приятная трапеза заканчивалась, Корал и Берил развлекались тем, что лазали по скалам или бродили по волнам в поисках ракушек или водорослей.

 Хотя Берил была уже подростком и росла высокой девочкой, она не пренебрегала этими простыми радостями. Она была совершенно довольна своей жизнью, и ей никогда не приходили в голову мысли о переменах или неприятностях. Но пока она не боялась будущего, грядущие дни несли ей перемены и беды, которые будет очень трудно вынести.

Мистер Холлис снова вернулся домой в начале сентября, и, как обычно в это время года, у него было много гостей. Несмотря на занятость, он находил время, чтобы часто заходить в классную комнату, и проявлял большой интерес к занятиям детей и их гувернантки.

Однажды в это время мисс Бертон и дети, возвращаясь с прогулки по деревне, заметили странного джентльмена, стоявшего у дверей гостиницы «Голубой якорь».
В его внешности не было ничего примечательного: это был просто высокий смуглый мужчина с
У него была длинная каштановая борода, и они бы не обратили на него внимания, если бы он не привлёк его, бросившись вперёд, как только заметил детей, и не глядя на них с серьёзностью, которая их смутила.

"Как этот человек на нас пялился!" — высокомерно воскликнула Берил. "По-моему, это было очень грубо с его стороны."

«Мне показалось, что он видел тебя раньше», — заметила мисс Бертон.

 «Он больше всего смотрел на Корал», — сказала Берил.  «Интересно, кто он такой».
 «Полагаю, кто-то из постояльцев гостиницы», — ответила мисс Бертон.
- возможно, художник, как ваш друг мистер Гилбэнк.

- О, осмелюсь предположить, что он узнал нас по картине в Академии! - сказала Корал,
попав в точку в своей детской простоте.

Остальные рассмеялись над этим предложением, а затем, начав говорить о
Мистере Гилбанке, вскоре забыли о незнакомце, которого видели.

Но на следующий день они увидели его снова. На этот раз он был на пляже.
Он стоял с Джо Поллардом на скалах под Шелдон-Пойнт и внимательно слушал рыбака, который, похоже, рассказывал ему длинную историю.

 «Какой странный этот человек! — сказала Берил.  — Что Джо может ему рассказывать?»

Глядя на них, она увидела, как незнакомец схватил Джо за руку и
крепко пожал её, а затем, развернувшись, поспешил по пляжу в
сторону Эглошейла.

"Я пойду и спрошу у Джо, кто это," — сказала БерОна вскочила и, перепрыгивая через черепицу, вскоре оказалась рядом с Джо.

Джо был удивлён внезапным появлением девочки и её настойчивыми вопросами.
Он вытер глаза рукавом и дважды откашлялся, прежде чем ответить.

"Это самая странная вещь на свете, мисс Берил," — сказал он. «Этот джентльмен приехал из Лондона, чтобы узнать о судне, которое потерпело крушение здесь в марте прошлого года. Кажется, он только что вернулся из
Канады, где искал свою сестру, с которой потерял связь. Там он узнал, что его сестра приехала в Англию на этом
о корабле — о том, что потерпел здесь крушение, я имею в виду. И вот он пришёл и попросил меня рассказать ему о крушении.
 — Да, — с готовностью ответила Берил, — и что вы ему рассказали?
 — О, всё, что можно было рассказать, мисс, — о бедной леди, которая умерла в доме, и о маленькой мисс Корал. Думаю, он уже слышал что-то об этом от судовладельцев. Он сейчас в спешке уходит — наверное, чтобы найти мистера
Холлиса.
 «О, Джо, как чудесно! — воскликнула Берил.  Должно быть, он дядя Корал.  Как же она удивится, когда узнает!  Я должна побежать и рассказать ей».

 И Берил с опасной поспешностью стала карабкаться по скалам, сгорая от нетерпения
чтобы присоединиться к Корал. Услышанная новость повергла её в такое изумление и восторг, что она не могла
задуматься о том, как это может повлиять на её собственную историю.

 Мисс Бёртон и Корал были поражены тем, что она им рассказала. Маленькая Корал выглядела напуганной. Её дядя стал для неё чем-то вроде мифического персонажа, и она никогда не думала, что он
действительно появится.

«Нам лучше немедленно вернуться домой, Берил, и рассказать твоему отцу о том, что ты услышала», — сказала мисс Бертон.


 Поэтому они как можно быстрее поспешили домой и застали мистера
 врасплохХолли с их интеллектом. Едва Берил закончила повторять
своему отцу то, что сказал ей Джо, как раздался громкий звонок в дверь
дома.

- Вот он! - взволнованно воскликнула Берил. - Я знала, что он скоро придет за
Корал.

"Но он не хочет забрать меня, да?" - спросила Корал, глядя ужасно
огорчен.

— Сегодня точно нет, дитя моё; не смотри так встревоженно, — добродушно сказал мистер
 Холлис, беря в руки карточку, которую ему принёс слуга, и читая на ней имя Роберта Харви.  — Ты должна радоваться, что твой дядя приехал.

Но Корал совсем не обрадовалась, когда мисс Бертон поспешила за ней наверх, чтобы
Люси привела ее в порядок. Чуть позже была послана служанка за
Корал в гостиную. Лицо Корал побледнело.

- Ты пойдешь со мной, Берил? - спросила она, поворачиваясь с мольбой в глазах.
Она посмотрела на свою приемную сестру.

Берил была совершенно готова сопровождать ее, но вмешался слуга.
«Мистер Холлис сказал, что спускаться должна только мисс Корал», — сказала она.

 Берил разочарованно выпустила руку Корал, и бедной маленькой испуганной Корал пришлось одной идти навстречу своему грозному дяде.

- О, мисс Бертон! - воскликнула Берил, когда они остались одни. - Как вы думаете,
Дядя Корал захочет забрать ее у нас?

- Я не могу сказать, - серьезно ответила ее гувернантка.

И Берил почувствовала, что, если у нее отнимут ее дорогую младшую сестру, она
никогда больше не сможет быть счастлива.



ГЛАВА XXVII

Печальное расставание
По настоятельному приглашению мистера Холлиса мистер Харви на какое-то время стал его гостем. Корал быстро перестала его бояться. У него было доброе лицо, покрытое бронзовой щетиной, а с детьми он вёл себя мягко и располагающе. Он не мог нарадоваться маленькой Корал, которая так живо напоминала ему о
Он потерял сестру и думал, что, проявив доброту к её ребёнку, он в какой-то мере загладит свою вину перед покойной сестрой за жестокость, о которой теперь так сильно сожалел.

 Можно себе представить, каким ударом стало для детей известие о том, что мистер Харви решил вернуться в Австралию в следующем месяце и что он собирается забрать Корал с собой.

 Берил возмущённо протестовала против жестокости по отношению к Корал. Скорбь Корал была не такой явной, но она очень горевала, когда приближалось время расставания.

"Австралия так далеко, так далеко, так далеко!" Берил бы
заявляла. "Я никогда больше не увижу тебя, Корал, если ты поедешь туда; я знаю, что никогда.
никогда. А я думал ты всегда будешь моей дорогой маленькой
сестра, и мы никогда не должны разлучаться. О, это слишком ужасно!"

"И подумать только, что великое широкое море всегда будет между нами", - сказал он.
Корал: "Это заставит тебя казаться такой далекой".

"Я никогда не смогу смотреть на волны, не думая о тебе", - сказала Берил.
- Мне будет казаться, что ты прямо там, насколько можно видеть, и я
Я буду звать тебя через волны: «Коралл! Коралл!» Но ты меня не услышишь.
 «Может быть, услышу, если ты будешь звать очень громко», — ответила Коралл.

  Перед расставанием детей сфотографировали, и в качестве сувениров они обменялись медальонами из чистого золота с венком из незабудок, украшенным бирюзой, который купил для них мистер Холлис.
В медальоне Берил хранился портрет Корал, а в медальоне Корал — портрет Берил, и каждая из них обещала другой смотреть на портрет и целовать его каждое утро и вечер. Но мы не должны зацикливаться на этом печальном расставании. Дети
последнее прощание было болезненным зрелищем. Мистеру Холлизу пришлось насильно разлучить их.
В конце концов.

Корал исчезла вместе со своим дядей. Она испытала бы облегчение от новых
сцен и новых интересов; но Берил, оставшись одна среди знакомых
сцен, была словно убита горем. Это было вскоре берилла может быть
вынырнув из ее горе. Она скучала по своей маленькой сестрой на каждом шагу, и
все попытки развеселить ее оказались тщетными. Она любила размышлять о своей утрате
и в отчаянии бродила по саду или вдоль пляжа, с тяжёлым сердцем вспоминая счастливые времена, которые ушли навсегда.

Но все были так добры к ней и так стремились доставить ей удовольствие,
что постепенно к Берил вернулась естественная жизнерадостность духа. Ее отец
часто брал ее с собой на прогулку верхом на ее маленьком сером пони.
Когда начался сезон охоты, он позволил Берил ездить с ним на
различные соревнования, доверив ее заботам Эндрю, пока сам следовал за
гончими. Берил очень понравились эти проблески охоты. Она
мечтала поскорее вырасти, чтобы скакать за гончими, как это делали
некоторые отважные юные леди из окрестностей.

Дети редко обращают внимание на поведение старших, иначе
Берил могла бы заметить, что её гувернантка не так счастлива, как
была, когда только приехала в Эглошейл. Однажды она узнала правду
самым неожиданным образом.

Был ясный ноябрьский день, один из тех дней поздней осени, которые по-своему прекрасны. В неподвижном воздухе ощущалась бодрящая свежесть,
небо было ясным и ослепительно голубым, море — спокойным и ярким,
а деревья в саду отливали насыщенным красновато-коричневым и жёлтым,
что характерно для этого времени года.

Берил очень хотелось прогуляться, но мисс Бертон была вынуждена настоять на том, чтобы сначала было переписано упражнение по французскому.
Она отправилась нанести несколько визитов в деревне, договорившись, что Берил присоединится к ней, как только упражнение будет написано на удовлетворительно.

 Берил была не в настроении заниматься, и упражнение заняло у неё много времени.
Когда она наконец с облегчением отложила книги, то с ужасом обнаружила, как поздно уже.  Она поспешила наверх, чтобы собраться на прогулку, но, выглянув в окно спальни, увидела, что
Мисс Бартон уже вернулся, и шел в сад с
Мистер Сайт Hollys.

Что-то в их облике заставило берилл стоять у окна и смотреть
их. Она задавалась вопросом, о чем ее отец мог говорить так серьезно
глядя в лицо мисс Бертон. И мисс Бертон выглядела бледной,
пораженной, непохожей на себя. Ее отец, казалось, настаивал на какой-то просьбе,
к которой мисс Бертон не захотела прислушаться.

Теперь она, казалось, произнесла последнее слово и, отвернувшись от мистера Холлиса, быстро зашагала к дому.

Что бы это могло значить? — подумала Берил.

Она поспешно надела шляпку и жакет и сбежала вниз, чтобы присоединиться к своей гувернантке. Но её не было ни в классной комнате, ни в одной из гостиных, и, подождав несколько минут, Берил, теряя терпение, пошла в комнату мисс Бертон.

 Берил поступила так, как нередко поступают дети. Она постучала в дверь и тут же открыла её.

- Вы не могли бы сейчас пойти с нами прогуляться, мисс Бертон? - спросила она, входя в комнату.
- Что случилось?

Ответа не последовало, и, к ужасу Берил, она увидела мисс Бертон, стоящую на коленях
рядом с кроватью, она сцепила руки, спрятала лицо и сдерживала рыдания.
Она вздрогнула всем телом. Услышав шаги ребёнка, она вздрогнула и подняла голову, но не сразу смогла совладать с собой.

"О, что случилось, мисс Бертон?" — воскликнула Берил, сильно встревожившись.
"Вам плохо?"
"Нет, мне не плохо," — слабо ответила мисс Бертон, поднимаясь с колен и опускаясь на ближайший стул.

«Тогда в чём дело?» — спросила Берил. «У вас плохие новости? Ваша мама заболела?»
 «Нет, нет, дорогая, дело не в этом», — сказала мисс Бертон, пытаясь сдержать рыдания.


 «О, мисс Бертон, пожалуйста, расскажите мне, что вас огорчает!» — взмолилась Берил.

«Я не могу, дорогая, поэтому, пожалуйста, не задавай мне больше вопросов», — сказала мисс Бертон, пытаясь улыбнуться. «У меня, как и у тебя, есть свои проблемы, но о них не стоит говорить. А теперь беги и прогуляйся сама, потому что я не в состоянии пойти с тобой».
Берил медленно и неохотно отвернулась. Она пошла в сад. Её отец всё ещё был там, и она подумала, что присоединится к нему.
Но когда она появилась в поле зрения, он поспешно направился в сторону конюшни. Берил была уверена, что он её видел, и ей показалось, что он тоже хотел бы
чтобы он мог побыть один. Она не пошла за ним, а отправилась на одинокую и унылую прогулку.

 Мисс Бертон не спускалась вниз до конца дня и не появилась за завтраком на следующее утро. За завтраком мистер Холлис объявил сестре о своём намерении немедленно уехать из дома. Это стало неожиданностью как для неё, так и для Берил.

"Ты ведь ненадолго уедешь, папа?" — воскликнула Берил. «Ты вернёшься на Рождество?»

«Не могу сказать, — поспешно ответил он. «Возможно, я уеду на какое-то время — может быть, за границу».

Берил была озадачена и огорчена, но что-то в поведении отца подсказывало ей, что он не шутит.
Он удержал её от расспросов. Он привык быстро строить планы и воплощать их в жизнь. Не прошло и часа, как он уехал из Эглошейл-Хауса, чтобы успеть на лондонский экспресс. Берил ждала ещё одна неприятная неожиданность.

 Через несколько дней гувернантка сказала ей, что на Рождество ей придётся уехать."Уехать!" — повторила Берил. "Вы же не имеете в виду совсем уехать?"

«Да, дорогая, мне больно это говорить, но я буду вынуждена покинуть тебя навсегда.»
«О, мисс Бертон, вы не можете этого сделать! Как я буду без вас?»
— в отчаянии воскликнула Берил.

«Ты должна научиться обходиться без меня, Берил».
 «Я не буду; ты не поедешь!» — страстно воскликнула Берил. «Почему ты уезжаешь? Папа хочет, чтобы ты уехала?»
 «Нет, дело не в этом», — дрожащим голосом ответила гувернантка.

  «Тогда тебе действительно не стоит ехать; я напишу папе!» — воскликнула Берил.

- Нет, нет, дорогая, ты не должна этого делать, - возразила мисс Бертон, кладя свою
руку на плечо Берил. - Послушай меня. Я должна идти. Твой отец
знает об этом и не попытается помешать мне. Мне и так больно
расставаться с тобой; не усложняй мне это своими словами ".

Берил не могла понять, почему мисс Бертон, если ей было больно, настаивала на отъезде.
Когда она заговорила с тётей на эту тему, та не смогла дать ей удовлетворительного объяснения.
Мисс Холлис понимала причины, по которым мисс Бертон решилась на этот шаг, не больше, чем Берил.

  Во всём этом был элемент таинственности, который усиливал боль, с которой Берил воспринимала грядущие перемены. Было достаточно тяжело
потерять Корал, но какой будет жизнь в Эглошейле, когда мисс
Бертон тоже уйдёт? Мисс Бертон пыталась подбодрить её, говоря, что
возможно, Берил смогла бы иногда приезжать и оставаться с ней в Хэмпстеде
. Но Берил только покачала головой. Ничто и никогда больше не будет приятным
. Когда настал день расставания, это было печальное, исполненное отчаяния юное лицо.
Мисс Бертон оглянулась назад, когда поезд уносил ее со станции Эглошейл.




ГЛАВА XXVIII

БЕРИЛЛ ИГРАЕТ РОЛЬ ГЕРОИНИ

Берил не знала, чем себя занять после отъезда мисс Бертон.
 Мисс Холлис старалась быть доброй к своей племяннице, но её благонамеренные попытки развеселить и развлечь девочку только раздражали Берил. Она бродила по дому
Берил вяло слонялась по дому, не в силах найти себе занятие, и чувствовала себя такой же беспокойной и несчастной, какой только может быть девочка. Её тётя намекнула, что через несколько недель её, скорее всего, отправят в школу.
Эта перспектива не поднимала Берил настроения.

 Однажды Берил взяла себя в руки и отправилась на долгую прогулку. Она думала о мистере Гилбанке и о словах, которые он ей сказал, когда она спросила его, как обрести покой в сердце, когда кажется, что жизнь идёт наперекосяк.  Она знала, что если
Если бы её друг мог поговорить с ней сейчас, он бы сказал, как сказал тогда, что она должна доверять Богу, своему Отцу, и верить, что Он любит её,
хотя Он и допустил эти перемены, которые ей так трудно
переносить. Девочка усваивала урок, который нелегко усвоить
как детям, так и взрослым, — урок о том, что Божья любовь так же реальна и велика, когда тучи заслоняют нам путь, как и когда мы идём под солнцем. Но с первым проблеском истины, заставившим её взглянуть на Бога с детским доверием и любовью, в её сердце воцарился сладкий покой.

Берил шла вдоль берега до мыса Шелдон. День был ясный, и, хотя дул сильный ветер, было не очень холодно. Берил
нравилось бороться с порывистым ветром, от которого её щёки
пылали румянцем.

 На скалах под мысом играли дети, и Берил задержалась на несколько минут, чтобы посмотреть на их игру. Они прыгали с камня на камень по мере того, как отступал отлив, и подбадривали друг друга, совершая одно смелое деяние за другим. Это было не самое безопасное развлечение, потому что кое-где камни были покрыты слизью
Под ними простиралась глубокая морская пучина, покрытая скользкими водорослями, но дети привыкли карабкаться по скалам и не чувствовали опасности.
 Берил и сама часто проделывала подобные трюки и не считала нужным предупреждать их.

 Но внезапно она вздрогнула от пронзительного крика, за которым последовал громкий всплеск. Пятилетний мальчик, движимый не по годам авантюрным духом, попытался последовать примеру старших.
Но, не сумев сделать прыжок, он поскользнулся на коварном краю и упал в глубокую воду.

Дети в ужасе громко закричали, и Берил вторила им, оглядываясь в поисках помощи. Вокруг никого не было; в этот час пляж был безлюден. Прежде чем помощь доберётся до них из деревни, мальчик наверняка утонет.

 Что же делать? Берил почти не колебалась. Она умела плавать; ей предстояло спасти ребёнка. Сбросив с себя жакет и шляпу, Берил прыгнула в воду, как только мальчик вынырнул на поверхность.
 Но стремительное течение уже унесло его довольно далеко от скал.
 Берил храбро поплыла к нему, хотя и не умела плавать.
испытывала необычные трудности при плавании, поскольку была обременена
одеждой. Прежде чем она смогла дотянуться до него, ребенок снова погрузился, и когда его
голова снова показалась на поверхности, она была все еще далеко от нее.

И теперь, когда крики детей звенели у нее в ушах, Берил начала
сомневаться в своих силах спасти его, и от осознания собственной опасности у нее похолодело сердце
. Но, молясь о помощи, она продолжала плыть и, собравшись с силами,
с огромным трудом добралась до ребёнка и схватила его, но тут же
обнаружила, что его вес тут же утянул её под воду.

Дети на скалах испуганно вскрикнули, увидев, как они оба исчезают под водой. Но вскоре над волнами снова показалась голова Берил.
Она пыталась доплыть до берега. Но силы были на исходе, а тяжёлая одежда тянула её ко дну. Прилив тоже был не на её стороне. Она не могла плыть против течения, держа на руках ребёнка, но и отпустить его не хотела.

Они снова погрузились в море, и когда Берил снова вынырнула на поверхность, то увидела, что уплыла ещё дальше от берега. И
теперь она поняла, что должна умереть, и о! Как дорога ей была жизнь в тот момент
в тот момент! Перед её мысленным взором пронеслись любовь отца, её счастливый дом, все те драгоценные вещи, которые принадлежали ей. Но затем пришла мысль о Боге, её Отце, и благословенное чувство, что она в Его руках, будь то жизнь или смерть. И Берил потеряла сознание без страха и отчаяния.


Но жизнь Берил была ещё не окончена. Бог услышал её мольбу о помощи. Лодка с двумя рыбаками на борту огибала мыс Шелдон
Пойнт, и крики детей на скалах быстро привлекли их внимание.
Один из них нырнул в воду и схватил
Дети в последний раз поднялись на поверхность. С помощью товарища они забрались в лодку и быстро поплыли к берегу.

 Когда их вытащили из воды, они были без сознания, но мужчины быстро приняли меры для их спасения, и вскоре Берил начала подавать признаки жизни. Её отнесли в дом Джо Полларда, который находился ближе всего к месту происшествия.
Его жена сделала для неё всё, что могла, а новости о случившемся были отправлены в Эглошейл-Хаус.

Какое-то время все боялись, что помощь пришла слишком поздно.
Но настойчивые усилия, направленные на то, чтобы привести мальчика в чувство, наконец увенчались успехом.
Он пришёл в себя, и в конце концов ему стало гораздо лучше, чем Берил.

Люси приехала в карете и отвезла свою юную госпожу домой. Её уложили в постель и приняли все меры предосторожности, чтобы предотвратить ухудшение состояния, но вскоре у неё начались приступы дрожи. К ночи у неё поднялась высокая температура, и
вызванный врач не стал скрывать, что очень серьёзно относится к её состоянию. Когда на следующее утро он пришёл во второй раз,
Не заметив улучшения в её состоянии, он счёл целесообразным немедленно отправить телеграмму её отцу.

 Мистер Холлис был в Париже и, хотя он отправился домой как можно скорее, прибыл в Эглошейл только вечером следующего дня.  Он вошёл в дом с тяжёлым сердцем.  Трудно было не заметить, как Берил радостно подпрыгивает и восторженно приветствует его. Он вошёл
бесшумно и, отказавшись от угощения, пока не увидит своего ребёнка,
бесшумно поднялся в комнату Берил, где она лежала больная.

Как всё изменилось с тех пор, как он подошёл к её постели! Берил
Её прекрасные волосы были острижены; лицо пылало от лихорадки, а глаза, неестественно блестящие, смотрели на него без малейшего признака узнавания. Она металась из стороны в сторону и без умолку говорила что-то бессвязное. То она кричала, что Корал тонет, и умоляла кого-то спасти её. Затем ей, казалось, представлялось, что она сама тонет в воде, и она, протягивая руки, звала отца на помощь, не находя утешения в его присутствии, хотя он склонялся над ней со словами нежнейшей любви. Вскоре она
Он позвал мисс Бертон и умолял её не уходить.

 Вскоре эта сцена стала невыносимой для Гая Холлиса, и он вышел из комнаты больной и спустился вниз. Он выглядел измождённым и осунувшимся после долгого путешествия и душевных терзаний. Он навёл справки и вскоре узнал всё, что можно было рассказать о причине болезни Берил. Его переполняла печальная гордость при мысли о том, как храбро Берил
рисковала собой в надежде спасти чужую жизнь.
Но как он мог смириться с тем, что эта маленькая жизнь была спасена ценой
у неё самой? У рыбака, чей мальчик чудом не утонул, было много других детей; но у него, Гая Холлиса, был только этот драгоценный ребёнок.

"О, как жаль, что мисс Бертон нет здесь!" — сказала ему сестра. "Она незаменима во время болезни; у неё такое крепкое здоровье и такие крепкие нервы, не то что у меня, бедняжки, которую расстраивает любая мелочь."

«Да, она хорошая, надёжная женщина — одна на тысячу», — серьёзно сказал мистер
Холлис.  «Я тоже хотел бы, чтобы она была здесь».
 «Я не сомневаюсь, Гай, что она бы приехала, если бы ты её пригласил», —
- предложила мисс Холлис. - Нам действительно нужна дополнительная помощь, потому что Люси
не может делать все сама. Конечно, мы могли бы нанять сиделку, но было бы
гораздо лучше нанять мисс Бертон.

"Но как я могу просить ее ради нас уехать сейчас из дома?" - спросил мистер
Холлис. "Вы забываете, что завтра Рождество".

- Нет, не знаю, - ответила мисс Холлис, - но она очень любит Берил. Я
думаю, она с радостью приехала бы ради нее.

- Верно. Да, я думаю, она бы согласилась, - задумчиво ответил ее брат.

А потом он некоторое время сидел молча, размышляя над предложением своего
сестра приготовила. Вскоре он встал и пошёл в библиотеку.
Походив взад-вперёд по комнате в тревожных раздумьях, он сел за письменный стол и, взяв перо и бумагу, написал письмо мисс Бертон.


И хотя было бы неправдой сказать, что он просил мисс Бертон приехать, ведь он не осмелился даже намекнуть, как сильно она ему нужна, его письмо привело её в Эглошейл два дня спустя.



Глава XXIX

Рассвет новой жизни

На дом Эглошейл опустилась ночная тишина. Все
Все домочадцы разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть, кроме двоих, которые не ложились ради Берил.
 Хетти Бертон сидела у кровати в тускло освещённой комнате.  Берил не узнавала её с тех пор, как она пришла.  Девочка что-то бормотала себе под нос, беспокойно ворочая головой на подушке.  Её няня склонилась над ней и стала мыть ей голову, произнося нежные, успокаивающие слова, которые  Берил, казалось, не слышала. Но постепенно, по мере того как она продолжала свои любящие
заботы, девочка стала спокойнее. Она двигалась реже, перестала
говорить, её дыхание стало более ровным, и наконец она глубоко
С чувством благодарности мисс Бертон увидела, что девочка уснула.

Она не осмеливалась встать со своего места, чтобы малейшее движение не потревожило спящую. Сон был так полезен для ребёнка.

Берил проспала почти час. Затем она открыла глаза и спокойно посмотрела на свою гувернантку. Каким бы коротким ни был её сон, его благотворное влияние было очевидным. Бред прекратился; в удовлетворенном взгляде, устремленном на лицо мисс Бертон, читалось узнавание.

 «Мисс Бертон, — прошептала она слабым, едва слышным голосом, — вы ведь не оставите меня, не так ли?  Вы ведь не уйдете?»

«Нет, нет, дорогая, я тебя не оставлю», — сказала мисс Бертон, наклоняясь, чтобы дать ей немного желе. «А теперь возьми это, закрой глаза и постарайся снова заснуть, пока я буду сидеть рядом с тобой».
 «Но ты же не уйдёшь, — повторила девочка, — потому что если ты уйдёшь, они бросят меня в воду; я знаю, что они это сделают».

«Нет, моя дорогая, я тебя не оставлю, — заверила её мисс Бертон. — Никто не бросит тебя в воду. Я позабочусь о тебе».
Берил выглядела довольной. Няня поправила ей подушки, и через несколько мгновений глаза Берил снова закрылись.
Тихое, ровное дыхание свидетельствовало о том, что она крепко спит. Мисс Бертон
легко подошла к двери и открыла её. Каким бы тихим ни был звук, мистер.
Холлис услышал его и вышел из соседней комнаты.

"Как она?" — испуганно спросил он.

"Кажется, ей лучше," — тихо ответила мисс Бертон.
«Она крепко спит; иди посмотри на неё».
Мистер Холлис последовал за ней в комнату, и при виде мирно спящей Берил у него на глаза навернулись слёзы. Он сел с одной стороны кровати, а мисс Бертон — с другой, и они вместе стали наблюдать за
Она ухаживала за ребёнком несколько часов, пока Берил не проснулась, слабая и беспомощная, как младенец, но без лихорадки и бреда.


Однако последующие дни были тревожными. Существовал риск, что ребёнок угаснет от истощения.
Она нуждалась в тщательном уходе, и теперь способности мисс Бертон как медсестры были подвергнуты серьёзному испытанию.
Если бы не её постоянное наблюдение и неустанная преданность, болезнь Берил могла бы закончиться иначе. Но
её гувернантка всегда была рядом, чтобы дать лекарство или покормить
именно тогда, когда это было нужно, и всегда готова была сказать мудрые и любящие слова
чтобы успокоить нервную систему девочки, которую беспокоила
слабость и усталость, казавшиеся ей такими странными.

"Как вы думаете, мне действительно становится лучше, мисс Бертон?" — спросила Берил однажды. "Я чувствую себя такой же слабой, как и раньше. Вы же не думаете, что я умру, не так ли?
Надеюсь, это не жестоко с моей стороны, но я не хочу умирать. Я бы так хотела поправиться и жить с папой.
 Мистер Холлис, сидевший в дальнем конце кровати, наполовину скрытый занавеской, наклонился вперёд и с тревогой посмотрел на свою дочь, когда она это сказала, но мисс Бертон весело ответила: «Это не грех, дорогая».
но это правильно, что ты хочешь поправиться. Ты стала сильнее,
хотя, возможно, ещё этого не чувствуешь. У тебя улучшился пульс,
и на щеках снова появился румянец. Да, ты идёшь на поправку.
"Я так рада," — сказала Берил с улыбкой. "Я пыталась думать
о королевстве, но в голове такая каша, что я ничего толком не
помню. Я даже не могу произнести этот текст: «Пустите детей приходить ко Мне».
"Пустите детей приходить ко Мне, и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царство Божие," — сказала Хэтти Бертон. "Не удивляйтесь"
ты всё забываешь, дорогая; так всегда бывает после такой болезни, как у тебя, и скоро ты с этим справишься, и всё к тебе вернётся.
"Таково Царство Божие,"" — повторила Берил. "Это ведь не значит, что Царство Божие предназначено только для детей, не так ли, мисс Бертон?"

«Нет, дорогая, для большинства из нас это было бы печально, — ответила она с улыбкой. — Это значит, что это царство детских, искренних и любящих душ, и войти в него можно, только став маленьким ребёнком».
 «Мисс Бертон, — тихо сказала Берил, забыв о присутствии отца, — что это значит?»
«Я бы хотела, чтобы папа был в королевстве. Как ты думаешь, он когда-нибудь там будет?»
За занавеской послышалось внезапное беспокойное движение.

Мисс Бертон покраснела и почувствовала себя до боли смущённой из-за вопроса ребёнка; но Берил смотрела на неё с удивлением, поэтому она тихо ответила: «Надеюсь, что да, дорогая».
Мистер Холлис поспешно встал и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

Берил в изумлении повернулась к мисс Бертон.

"Папа здесь! Я этого не знала. Лучше бы я этого не говорила. Как думаешь, он на меня разозлится?"
"Я так не думаю, дорогая; нет, я уверена, что он не может на тебя злиться,"
— ответила её гувернантка.

 Мистер Холли действительно не испытывал гнева, уходя.
Слова Берил больно задели его, но он не мог злиться на свою милую юную дочь, чья жизнь была так дорога ему.

 Он спустился в библиотеку и начал расхаживать взад-вперёд по комнате, погрузившись в мучительные раздумья. Да, ребёнок был прав — ему не было места в королевстве.
Его жизнь протекала за его пределами, и до недавнего времени он предпочитал
чтобы так оно и было. И всё же он не был неверующим; он не поддался
тлетворному влиянию скептицизма; он утверждал, что верит в
Он верил в христианские истины, и его разум подтверждал их истинность. Он мог восхищаться влиянием религиозной веры на жизнь других людей.
Воспоминания о прекрасной жизни его молодой жены, полной веры и любви, всё ещё были свежи в его памяти. Он приложил немало усилий, чтобы обеспечить Берил религиозное воспитание; ради неё он радовался доброте и последовательности мисс Бертон и искренне одобрял добрые дела, к которым она привлекала детей.

И всё же в глубине души он не был религиозен; он был доволен
Он поклонялся Богу холодно и формально и не испытывал желания приблизиться к Нему как к Своему Отцу и заявить о своём божественном происхождении, которое было его наследием во Христе.

Но теперь всё было иначе.  В последнее время глубины его души были встревожены печалью и разочарованием, за которыми быстро последовал внезапный, ужасающий страх потерять дитя своей любви. Когда в мучительном ожидании
он пытался молить Бога сохранить жизнь Берил, он обнаружил, что не может молиться. Какое право он имел ожидать, что его услышат, если раньше он никогда не молился, а только воображал себя
достаточно ли этого, чтобы без посторонней помощи справиться со всем, что может преподнести жизнь?

 Прохаживаясь взад-вперёд по библиотеке, Гай Холлис признался себе, что с радостью разделил бы простую веру своего ребёнка и получил бы доступ в то царство, о котором любил думать его сын. Но мог ли он войти туда? Было ли это царство Божье для таких, как он?

 Пока он размышлял об этом, его взгляд упал на книгу, стоявшую высоко на одной из книжных полок. Это была Библия его жены, которую он свято хранил ради неё, но редко открывал. Однако теперь он поднял её, стёр пыль с позолоченных краёв и начал перелистывать страницы.

Поступая так, он с нетерпением искал слова, касающиеся Царства Божьего. Стихи на эту тему легко находились, когда он начинал их искать.

 «Царство Божье не в слове, а в силе».

 «Не знаете ли, что неправедные не наследуют Царства Божьего?»

 «Царство Божье — не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе».

 «Не ищите, где живёт Царство Божие; и не говорите: «Вот здесь! » или «Вот там! » ибо вот!  Царство Божие внутри вас».

 Иисус ответил: «Царство Моё не от мира сего. Если бы Моё Царство было от мира сего, то Мои слуги сражались бы, чтобы не отдать Меня иудеям. Но теперь Царство Моё не отсюда».
 Пилат сказал Ему: «Так Ты Царь?» Иисус ответил: «Ты говоришь, что Я Царь». С этой целью Я был рожден, и для этого
 Я пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине.
 Каждый, кто от истины, слышит Мой голос".

 "Истинно говорю я вам, если только вы не обратитесь и не станете такими же малыми
 «Дети, не войдете в Царство Небесное».
 Смысл этих отрывков был неясен Гаю Холлису, когда он их читал,
но он уловил проблески величия и красоты духовной жизни, о которой в них говорилось. Над последним стихом он долго размышлял. Как он, Гай
Холлис, мог стать маленьким ребенком? Это было бы настоящим обращением. Он
знал, что душой он далек от Царства Божьего. Вся его прошлая жизнь предстала перед ним в истинном свете: его любовь к праздности и удовольствиям, его гордыня и мирские амбиции, его крайний эгоизм
сердце и бесплодие жизни. О, начать бы новую, более возвышенную, благородную жизнь! Но как, как?

 Из Слова исшла вспышка света. Открылись страницы первой главы Евангелия от Матфея, и там были слова: "'Наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет народ Свой от грехов их.'"
 Здесь была удовлетворена его нужда, здесь был Спаситель, который мог освободить его от власти грехов. И когда Гай Холлис в необычайном смирении склонил голову на руки и вознёс самую искреннюю молитву, которую когда-либо произносил, он ощутил присутствие Того, Кто силён спасти.
почувствовал, что к нему протянута Рука, рука сильного Сына
Божьего, готовая поддержать его в новой жизни, которую он желал начать. С
Вера маленького ребенка, он предал себя совершенно Спаса
и Ангелы Бога возрадовались, потому что другой сын родился в
королевство.



ГЛАВА XXX

ГРАНДИОЗНЫЙ СЮРПРИЗ ДЛЯ БЕРИЛЛА

Прошло шесть недель с начала нового года, и уже появились признаки приближающейся весны. В Эглошайл-Хаусе больше не царили болезнь и уныние. Крепкое здоровье Берил взяло верх, и она
Она оправилась от всех последствий лихорадки, которая так сильно её подкосила.
 За те недели, что она провела в постели, она выросла на несколько сантиметров и теперь выглядела неэлегантно измождённой и худой, но утверждала, что чувствует себя вполне хорошо, за исключением тех случаев, когда мисс Бертон заговаривала о возвращении в Лондон.
При таком предположении Берил меняла тон и говорила, что на самом деле ещё недостаточно окрепла, чтобы обходиться без заботы мисс Бертон.

Итак, Хетти Бертон оставалась в Эглошайле из недели в неделю и поняла, что невозможно назначить день отъезда, не учитывая погодные условия
Умоления, которые вызвало одно лишь упоминание о её отъезде. Мистер Холлис
так же настаивал на том, чтобы она осталась подольше, как и его дочь, а мисс Холлис, чьи нервы были сильно расшатаны недавними событиями,
с жаром поддержала эту идею.

Однажды ясным днем, когда воздух был таким мягким, а солнце таким теплым
казалось, что зима уже уступила скипетр улыбающейся весне
Берил, только что вернувшаяся с прогулки, отдыхала вместе со своей
длинные конечности удобно свернулись калачиком на диване в гостиной.
Она часто была рада отдохнуть таким образом, потому что еще не полностью восстановила силы.
Несмотря на всю свою силу, она вскоре устала — это было тяжёлым испытанием для неё, ведь раньше она почти не знала, что такое усталость.

 Берил нашла письмо от Корал, которое она сейчас с нетерпением читала. Корал была в хорошем настроении. Её дядя купил красивый дом в нескольких милях от Мельбурна. Там был большой сад с прекрасными цветами и вкусными фруктами, совсем не такими, как в Эглошейле. Дядя подарил ей хорошенького гнедого пони,
и она часто каталась на нём по многу часов. Он также подарил ей прекрасную собаку,
обезьянка, одна из самых умных в своём племени, и зелёный попугай, которого она уже научила называть себя «Коралл» и теперь пыталась убедить говорить «Берил».Дядя нанял для неё гувернантку, которая была очень добра, но, конечно, не так мила, как мисс Бертон. Было ясно, что коралл был доволен своей новой жизни, и она заявил, что она должна быть совершенно счастлив, если только она Берилл ее.

Берилл отложил письмо в сторону, наконец, со вздохом. "Коралл-это совсем ушел
от меня", - подумала она. "Я никогда больше не увижу ее. Ну, она
достаточно счастлива и без меня. На самом деле я ей не нужен, теперь, когда у нее есть это пони, и собака, и обезьянка, и попугай."

И на несколько мгновений Берил действительно почувствовала себя оскорбленной, потому что Корал казалось, что она так наслаждается своей новой жизнью. Но вскоре ей стало стыдно за это чувство.

"Какая я ужасная, подлая тварь!" - сказала она себе. "Подумать только, что я
должна сердиться из-за того, что Корал счастлива. Как будто её несчастье может сделать мою жизнь счастливее! Я должна радоваться, и я радуюсь.
Но мрачное чувство, охватившее Берил, не могло исчезнуть сразу.
встряхнувшись. Удивительно теплый день заставил ее почувствовать себя очень вялой. вместе с вялостью пришла грусть.
"Что мне делать, когда мисс Бертон уедет?" - начала она размышлять. "Я
буду несчастна одна. Я полагаю, папа отправит меня в школу
когда я достаточно окрепну, и это будет ужасно, я знаю. О боже! О боже!"
В этот момент её внимание привлёк стук в окно. Она
поднялась и увидела снаружи отца и мисс Бертон. Мисс Бертон собирала подснежники и фиалки и держала их в руках
улыбаясь взгляду Берил. Затем она и мистер Холлис повернулись к двери в холл
и через несколько мгновений появились в гостиной.

С улыбающимися, сияющими лицами они подошли к дивану, на котором
Берилл отдыхал. А если там было какое-то особое значение в их
выглядит, берилл был не в настроении, чтобы соблюдать его. Она тяжело вздохнула, как Мисс Бартон пришел в ее сторону.

- Я принесла цветы, чтобы подбодрить вас, - весело сказала мисс Бертон.
- Вы выглядели очень безутешной, когда я смотрела на вас через окно.
Что-нибудь случилось?- О нет, - ответила Берил, - просто я устала и в дурдоме. Какие красивые! подснежники! И, о, здесь еще есть фиалки! Где вы их нашли? -"В глубине сада; я почувствовала их запах еще до того, как увидела",
сказала мисс Бертон. - Итак, вы получили письмо от Корал; как она себя чувствует?
"О, очень хорошо, а имея такие хорошие времена", - сказала Берил. "Ее дядя
подарил ей пони, собака, обезьяна и попугай. Хорошо быть Кораллом
сейчас.
"Что за зверинец!" - сказал мистер Холлис, присаживаясь на краешек
дивана. - Надеюсь, ты не захочешь, чтобы я купил тебе обезьянку или попугая, потому что я
Мне не нравятся оба этих существа, и я бы предпочла не приводить их в дом.
"Что мне с ними делать? Я же не могу брать их с собой в школу, верно?
— уныло сказала Берил. "О боже, как бы я хотела, чтобы мисс Бертон осталась со мной и снова стала меня учить."

"Не могу сказать, возьмётся ли она за тебя или нет,"
— заметил мистер Холлис с особым значением в голосе. — Но, Берил, у меня для тебя хорошие новости. Мисс Бертон пообещала остаться с нами.
 — Правда? О, я так рада! Как мило с её стороны! — радостно воскликнула Берил, оборачиваясь, чтобы посмотреть на свою гувернантку.

Хетти перегнулась через диван, обняла Берил и поцеловала её несколько раз. Возможно, она была рада скрыть румянец, выступивший на её щеках.

"Как долго ты здесь пробудешь?" — спросила Берил. "До Пасхи."
"Дольше," — с улыбкой ответил её отец; "она уезжает ненадолго, а потом останется с нами навсегда."

— Всегда! — повторила Берил удивлённым тоном. — Ты правда имеешь в виду всегда? Как это понравится твоей маме, мисс Бертон?
Смутившись, Хетти умоляюще посмотрела на мистера Холлиса. — Ты
«Ты должна ей всё рассказать; боюсь, тогда она будет не в восторге», — сказала она.
 Берил в полном недоумении переводила взгляд с одного на другого.
 «Берил, — сказал её отец, — однажды ты сказала мне, что никогда не будешь счастлива с мачехой; но теперь, дорогая, тебе придётся провести эксперимент.  Я собираюсь снова жениться».

«Папа! — воскликнула Берил с испугом в голосе. — Что ты имеешь в виду?»
 «Только то, дорогая, что Хетти Бертон сделала меня очень счастливым, пообещав стать моей женой, так что, видишь ли, она всегда будет жить с нами и станет тебе матерью.  Ты ведь будешь этому рада, Берил?»

«Папа, это правда?» — взволнованно воскликнула Берил. «Ты собираешься жениться на мисс Бертон? Я удивлена, я и представить себе такого не могла.
 Ну, это совсем другое дело. Если бы я знала, что мисс Бертон станет моей мачехой, я бы не сказала, что не смогу с ней поладить.
 О, я так рада, так очень рада!» И она обвила руками шею работе Бертона, и снова поцеловал ее и снова в упоении восторга.
Конечно, ни мачеха когда-либо был более теплый прием и перспективы счастья!
************
 КОНЕЦ
Напечатано компанией MORRISON & GIBB LIMITED, Эдинбург