Часть пятнадцатая. Последнее выживание

Часть пятнадцатая. Последнее выживание.

Над нами баржи Абаддона…

Из песни. Из репертуара Саши Кладбище. Вместо эпиграфа…

Бежит спешит электричка. Торопится. Еще немного, еще чуть - чуть, скоро покажется Москва. Последний бой начнется тоже. Он трудный самый.

Начнутся хождения и поездки по Москве с тем, ради чего я в Москву и ехала. Надо будет созвониться, записаться. И показать мужа медицинским специалистам в Москве.

А мне бы сейчас, немного попить водички. Совсем предел мечтаний, если водичка для питья будет немного тепленькой.

И прислониться бы на сиденье. Немного выспаться.

Читала в одной литературной статье. И, потому что статья была литературная, этот абзац запомнила.

Статья была психофизиологическая. Рассказывала о человеке, его организме. И о возможностях человеческого организма статья рассказывала тоже.

И говорила статья, если Вы устали так, что проголодались сильно, то это еще не усталость.

Бо;льшая степень усталости начинается, когда всем организмом, до дрожи, хочется пить.

А если уже устаешь настолько, что и пить больше не хочется, а только лишь упасть и отлежаться, то это и есть она, последняя и финишная стадияусталость.

- Как много всякого мусора скапливается, к середине жизни, в голове, - понимаю я и стараюсь найти на пересохшем, от долгой жажды, языке, хоть капельку влаги, чтобы облизнуться, чтобы так смочить пересохший рот. И не могу...

- Читала популярную статью о воздействии усталости на организм человека, просто так, из интереса. А сейчас сижу на жесткой лавке внутри пустого вагона последней электрички на Москву. И понимаю, что есть мне совсем уже не хочется. И никогда не захочется...

Состояние организма колеблется между упасть куда - нибудь и на несколько минут ( часов) отрубиться. Или же:

- Дайте мне капельку водички( подойдет любая жидкость: Лимонад, молоко, квас, соки…), умираю пить хочу!

Но мелкий мой ребенок страдает в отсутствие внутри электрички туалета. Его финальная усталость нашла, для воплощения, другую форму, не такую, как у меня.

Я предлагаю пос&сать в крепкий и новый, совершенно чистый пакет. Электричка последняя, идёт в Москву совершенно пустая.

Все действо займет полторы, не больше минуты. И мы успеем прорваться! Получим полное облегчение! А я потом пакет завяжу, заверну в еще один пакет.

И, в таком виде, довезу до Павелецкого вокзала в Москве. А там свернутый пакет выкину в урну ближайшей мусорницы. И проблема разрешится сама собой!

- Ты глупая совсем! - Отвечает мне мой продвинутый в компьютерах, средствах связи и в интернетах, ребенок. - В электричке везде камеры понатыканы. Потом нас арестуют за нарушение порядка в общественном месте. И в суд потащат, к ответственности привлекут.

Ответственность, это последнее, что мне хотелось бы иметь в своем семейном и длинном послужном списке. Но немного подумавши, отвечаю:

- А в чем состав преступления - то поездная, линейная и транспортная полиция найти сумеет, даже если на камерах наш поступок случайно разглядит?...

Мы не вандалим, электричку не портим, и не испортим.

Я самый крепкий пакет для твоего обос&сывания подберу. Тем более, что из тамбура уже несет такой смесью всяких форм свежей и давненько выс&санной жидкости, что если бы за это действие всех сажали, то дневные электрички в Подмосковье ходили бы бо;лее пустые, чем едет последняя электричка сейчас.

Сидели бы все на нарах, срока бы ча;лили, потому что не находили никогда, как чувствую, мужики во;время туалета или биотуалета. И отливали там, где настигала их крайняя нужда.

Ребенок дослушивать меня не стал. Очевидно, крепко его поджимало.

Он устремился из нашего головного вагона в хвостовую часть электрички. Детеныш пробегал через вагоны, проскакивал через тамбуры поезда в поисках заветного местечка, чтобы решить, хотя бы часть, своих проблем!

Последовала за ним, на ходу опять соображая.

Что не совсем у меня финальная усталость, если могу ее вытеснить адреналином, что поступал в организм неожиданно и отовсюду, после решения или нерешения самых разных проблем.

Я спотыкалась, налетала животом на спинки сидений, когда электричка тормозила или не повороте заворачивала, держала детеныша в поле зрения и спорила с ним, спорила мысленно:

- Бывают же в жизни форс - мажорные обстоятельства, которые отменяют любые нормы пристойности. Мы раздеваемся догола;, обнажаем грудь, если приходим к врачу. Обычный врач - терапевт, обычный врач - гинеколог, обычный врач - уролог, знает о каждом из нас намного больше, чем мы сами о себе знаем, заглянувши этими врачами во все потаенные, никому больше( даже нам самим…) недоступные места!

Ребенок пёр и пёр. Все вперед и вперед...

Электропоезд, следующий в Москву из Подмосковья был составлен из разных сортов вагонов. И тамбуры между вагонами тоже бывали разными.

Мы проходили. И нас обдавали разные концентрации запахов.

Некоторые тамбуры бывали так зас&саны, что я открывала на полном автомате рот, чтобы предложить своему де;тищу присоединиться.

Почти все вагоны шли в Москву пустыми. Никто бы нашего поступка (проступка?…) не засвидетельствовал.

Но некому мне было объяснять. Чесало вперед мое детище!

Я закрывала рот. И догоняла вновь его, своего мелкого, сейчас не любимого, а очень обременительного ребёночка...

Наконец, в самом последнем вагоне, в хвостовом тамбуре, искомый общественный туалет был обнаружен.

Лампочка горела в общем тамбуре, но не горела в туалете.

- Мне надо туда заходить? - Спросил мой ребенок, заглянувши в черный туалет, неувереннно. Туалетное помещение было черным от темноты.

Хотела поддержать свое детище объяснениями, что, наверное, не обязательно. Вокруг туалетного отделения в тамбуре было столько запахов, что указывали они на состояние всех, кто находился, как и мы, в таких же форс - мажорных обстоятельствах.

До туалета не успевал добраться или не добегал.

Не очень хорошо был освещен тамбур электропоезда. И я боялась вляпаться.

Всегда брезговала заходить в деревенский наш и общий, около кинотеатра, совмещенного с домом культуры, туалет.

Ситуация была знакомая. Там такие же лужи разливались, разные.

Для экстремальности, в нашем деревенском, всеобщем, туалете, были еще и кучи г&овнв, на полу накиданы. А сквозь давно не чиненые доски пола, сквозили дыры, в которые не хотелось попадать(упадать…)!

Еще раз поблагодарида своего инвалидного мужа за его советы, носить постоянно, в дальней дороге, на поездах и вокзалах, памперсы. Не надо мне теперь было, не грозила мне участь, эту общественную туалетную комнату внутри электропоезда обживать.

Детёныш посмотрел на меня круглыми от ужаса глазами:

- Мне надо туда заходить?...

И видела я, что из соображений пристойности, человек будет терпеть столько, сколько понадобится.

Пусть повредится весь организм, пусть разорвет его внутренним давлением на части. Пусть пострадает мочевой пузырь, кишечник, но в этот срам и ужас человек ни за что не войдет!...