Дармоед в моей жизни

Ах, какое счастье сидеть на крепких плечах
сильной хрупкой женщины и 
… использовать её в своих целях»
    Записки милого дармоеда
            Вера Липатова

«У меня теперь, на минуточку
травма отверженного, а это значит …
О, новый приёмчик, взывания к жалости
для следующей цыпочки!»
      Записки милого дармоеда
          Вера Липатова

     Прослушав рассказ Ирины Николаевны «Как я объела дармоеда» или  «Зебра», как она назвала свой черновик, мне захотелось написать про антидармоеда. Но, чем больше я вспоминала знакомых мужчин, друзей мужа, мужей подруг и так далее, тем больше я понимала, что отдельные черты дармоеда присущи практически всем мужчинам. Кто-то дармоед по отношению к жене, кто-то к любовнице, кто-то к родителям …, не буду исследовать и разбирать эту тему дальше, а просто напишу про дармоеда в моей жизни.
    Родители моего второго мужа жили в частном доме на территории Москвы. Это был удивительно красивый уголок Москвы, утопающий в зелени. Тогда, в конце восьмидесятых годов двадцатого века, коттеджей ещё не было и можно было видеть большое  разнообразие, преимущественно,  деревянных домов. Какие-то дома были с красивыми резными ставнями и дверями, какие-то были с башенками, с необычными верандами и террасами. Сейчас эта территория застроена  дорогими коттеджами, от прежнего поселка осталось лишь несколько домов, которые затерялись  среди огромных новых соседей. В настоящее время вокруг посёлка вырос внушительный забор, круглосуточная охрана, вход по пропускам.
А тогда всё было намного проще.  И в один из дней,  в небольшом деревянном доме, стоявшем неподалёку от родительского дома мужа, поселился новый жилец по имени Андрей. Тот дом был довольно ветхий с удобствами на улице. Не знаю, кто познакомил мужа с этим человеком. Но, приехав от родителей (он регулярно два три раза в неделю заезжал к ним) он рассказал, что познакомился с очень интересным человеком, который прочитал книг, возможно больше чем он. Муж, рассказывал какой это интересный и эрудированный собеседник и какие интересные у них ведутся беседы. Шло время, периодически заезжая к родителям, муж встречался с Андреем и каждый раз тот рассказывал ему о новых книгах, писателях, которых в первой половине  девяностых  годов стали печатать и в нашей стране. Работа Андрея была связана с фотографиями. Он ездил в командировки и собирал заказы на  разные  фотоуслуги, какие-то фотографии привозил на реставрацию, какие-то увеличить и так далее. Такая работа его вполне устраивала, так как он был предоставлен сам себе и график такой работы мог планировать как ему удобно. Удивляло моего мужа только одно, как мог такой грамотный и образованный человек жить в таком доме. Это мы потом узнали, что жил он здесь бесплатно у какого-то знакомого его знакомого.
        После маминой смерти мы обменяли, тогда, в конце восьмидесятых годов ещё не было приватизации и не было купли-продажи квартир, а были в разных городах  бюро обмена жилой площади. Мы обменяли квартиру моих родителей на прекрасную квартиру в г.Загорск (ныне Сергиев Посад) в десяти минутах ходьбы до входа в Троице Сергиевскую Лавру. Выйдя на балкон квартиры можно было слушать звон Лаврских колоколов. В городе это место называют тихий центр, рядом дворец культуры, здание администрации города.  Через четыре года папа умер, дом, в котором жил Андрей продали, и мы с мужем разрешили Андрею жить в Сергиевом Посаде, в теперь уже моей квартире. В квартире осталось всё, как будто папа просто вышел в магазин. Несколько раз Андрей приезжал к нам и в московскую квартиру и в загородный дом, куда мы переехали после рождения нашей Настеньки. Один раз мы его пригласили поехать с нами на недельный  отдых в наш дом на озере Селигер. Даже сейчас пишу и вижу его лицо, с какой  гордостью он вынимал из своей небольшой сумки через плечо два больших красных помидора и рассказывал, что только такие помидоры полезные и вкусные. Это был его вклад в недельный отдых. Почему-то он вызывал у нас чувство жалости. Одинокий, начитанный, достаточно умный, эрудированный, и почему-то живущий в чужом доме. Муж пригласил его к нам и на встречу Нового 1995 года. Андрей с радостью принял предложение и приехал, но не один.  Женщину, которая с ним приехала, звали то ли Клава, то ли Зина, эти два имени у меня путаются. Она была действующей певицей Урюпинского театра и в новогоднюю ночь она нам пела арии из опер и пела, надо отдать должное, прекрасно. Оказывается, Андрей по своей работе периодически ездил в Урюпинск и всегда останавливался у этой милой женщины, обещая на ней жениться и перевезти в Москву. В ноябре 1995 года от острой сердечной недостаточности умер мой муж. Андрей приехал через месяц или два после похорон. Тогда сотовых телефонов не было. Конечно, смерть мужа, пятидесятилетнего здорового мужчины, доктора технических наук, заместителя директора крупного института и директора созданного им  малого предприятия, была шоком абсолютно для всех кто его знал. Андрей не стал исключением, ведь последнее время муж был для него постоянной палочкой-выручалочкой. После этого он стал приезжать довольно часто. После смерти мужа у меня жила подруга, которая узнав, что Андрей живёт в моей квартире, сказала: «Раз он живёт в твоей квартире, надо брать с него деньги, так как доходы твои минимальны и вообще не понимаю, как он сам не догадался тебе предложить, что он будет платить за квартиру». И она вызвалась с ним поговорить. В результате их переговоров, единственное, что я смогла сделать, это снизить, завышенную ею сумму, до сорока долларов, чтобы оплачивать коммунальные услуги за квартиру. Однажды Андрей приехал, а ездил он на общественном транспорте и сказал, что в Сергиево-Посадском районе полным-полно грибов и надо обязательно ехать за грибами. И что мы насобираем грибов столько, что я смогу их засолить, насушить, намариновать и так далее. В пять утра мы выехали из дома. Проезжаем Сергиев Посад, километров через пять сворачиваем с трассы и едем по грунтовой дороге, периодически подскакивая от разных препятствий на дороге. Машину трясёт, я еду за рулём машины, которую подарил мне на день рождения муж, рядом сидит абсолютно чужой непонятный мужчина, про которого, в сущности, я ничего не знаю. Я всю дорогу молчала. Непонятно куда мы заехали. Дорога всё хуже и хуже, лес, какая-то заболоченная местность, застряли, долго толкали машину. Грибов не нашли, не то что насолить, но даже и пожарить нечего.
Что это была за поездка? Зачем? К чему? Как я могла согласиться? Раз в месяц он приезжал к нам с сыром в форме шара. Это такая сырная головка то красного цвета, то жёлтого. И пил чай с бутербродами с этим сыром, постоянно кляцая челюстями.  Порой в холодильнике скапливалось аж два шара сыра, которым я с удовольствием кормила друзей и знакомых, приезжающих и приходящих ко мне в гости. Если спросить моих детей, что у вас всегда было в холодильнике? Они сразу скажут, что это сыр в форме шара и яйца (их я брала у соседки, которая держала кур).
     Шло время, я решила, что надо сдать городскую квартиру, так как это дополнительные деньги. Для этого надо поклеить новые обои в большой комнате и отремонтировать кресло-кровать. Приехал Андрей, я его спросила, может ли он мне помочь)
      – Хорошо, попробую – сказал он. Затем подумал и добавил, что он обои никогда не клеил. Приехал в условленный день, и поехали мы с ним в московскую квартиру. Пришли в квартиру, посмотрела я, что надо сделать. Пошли на москворецкий рынок, который недалеко от дома. Купили обои, клей и отнесли всё это в квартиру. В квартире еды никакой нет, да и холодильник стоял отключенный, а ведь кушать-то что-то надо. Пошли мы в магазин, купили хлеб, колбасу, немного картошки, готовые котлеты. Чай, кофе и сахар я захватила из дома. Вдруг Андрей спрашивает: «А ты, что пьёшь?
        – Утром кофе, а днём и вечером чай, но могу и кофе – отвечаю я.
        – Нет, я имею в виду: вино, водку, коньяк?
 Тут я подумала и говорю: «Ну, возьми коньяк».
Вышла из магазина, а сама ведь знаю, что никакой коньяк, да и вино пить не буду. Не хочу, да и вообще я человек не пьющий.
Выходит с бутылкой коньяка. Довольный!
Я ему говорю: «Андрей, я пить не буду. Поэтому, если ты хочешь выпить, возьми то, что тебе хочется. То, что ты любишь».
Постояв несколько минут в недоумении или в каких-то своих размышлениях, он пошёл назад в магазин и обменял бутылку коньяка на бутылку водки, сказав, что ещё и разницу в цене вернули. Я тогда почему-то подумала о том, что купил коньяк и оставил бы, а себе бы водку купил. Не знаю почему, но меня этот поступок неприятно удивил. Немного перекусили, оклеили комнату. Мебельную стенку не отодвигали от стены, поэтому оклеили быстро. Ужин. Сидим. Он водку себе наливает. И говорит: «Я хотел это через год после Лёшиной смерти, в ноябре сказать. Но, до ноября немного времени осталось. И раз уж так получилось, что  мы сейчас здесь оказались вместе, то скажу сейчас. Я тебя уже давно люблю, но Лёша! Я же понимал, что я по сравнению с ним, ну, то есть я для него не соперник …, не дотягиваю. И дети твои, они мне как родные.
И чем больше я слушала что он говорил, тем больше этот человек вызывал у меня отвращение.
    Но впереди ночь. А мы в квартире вдвоём. Что делать?
И тут я стала мысленно рассуждать. Если я постелю себе на диван-кровати, а ему на кресло-кровати, то он точно будет ко мне приставать. Значит, крутилось в моей голове — в то время, когда он рассказывал о своей любви и ко мне и к детям моим и о совместной жизни, не забывая вставлять, как он Лёшу любил и уважал. И о том, что не может мне не помогать. О какой-то ответственности за меня и детей… . Речь его была каким-то фоном. Мозг мой работал только в одном направлении: «Я должна лечь на кресло-кровать, ибо там вдвоём ну никак не разместится и если что, то ногой можно будет его отпихнуть.  А ему постелю на диван-кровати в другой комнате.
      – Эврика! – подумала я, и стала доставать постельное бельё.
      – Всё, Андрей, давай спать!
Вы бы видели эти блестящие, как у быка перед боем, глаза!
      – Иди в ванну, а я постелю. Грязную посуду положи в раковину, а лучше вымой. Сыр и колбасу в холодильник.
С этими словами я пошла стелить постели.
Погремев посудой  и пошумев в ванной водой, заходит в комнату. Ни дать, ни взять – «Аполон!» В одних трусах, над которыми нависают складки кожи. С раздувающимися ноздрями, светящимися глазами. Я, глядя на него, говорю:«Вот твоё царское ложе! Я постелила тебе на диван-кровати».
      – А ты? – то ли прорычал, то ли прохрипел он. 
      – А я лягу на кресло-кровать, в другой комнате.
      Всю ночь он ворочался, несколько раз вставал. Надо сказать, что и у меня сон был поверхностный.
      Утром он быстро собрался уезжать.
      – Андрей, а кресло-кровать? Ты же обещал прибить доску и ножки посмотреть.
      – Я опоздаю на работу – прохрипел он. 
      – Ты же говорил, что у тебя выходной? Ты же обещал. Что же мне теперь делать?
      Думаю, что в этот момент в его голове сработала мысль: «А вдруг? А вдруг у него ещё есть надежда на сытую жизнь, под крылом не бедной и не глупой женщины?».
      – Хорошо. Но я никогда ничего не чинил. Давай попробую.
  В этот момент я поняла, почему он жил в том доме без ремонта и удобств.
  Надо сказать, что кресло он починил на совесть. Прибил боковую доску и прикрутил два самореза и таким образом, он закрепил  ножку. На этом мы распрощались.
      Он приезжал ко мне в дом ещё несколько раз с тем же неизменным сыром. Пил чай с бутербродом с сыром. Все разговоры относительно любви и нашего совместного будущего я переводила в шутку, отчего он злился. Пыхтел и уезжал.
      Потом на три месяца пропал, забыв, что должен заплатить за квартиру. Ни слуху, ни духу, ни денег!
      Через три месяца позвонила мне соседка и сказала: «Люба, приезжай. Здесь твой знакомый устраивает оргии. Какие-то непонятные мужчины и женщины собираются в квартире. Пьют, танцуют, поют, орут, ругаются».
      Утром следующего дня, я, моя подруга и сосед дядя Костя, которого я попросила посмотреть квартиру и оценить стоимость ремонта в ней, поехали в Сергиев Посад. Деньги за три месяца он мне, конечно, не заплатил. Мало того, из квартиры была вынесена часть родительской библиотеки, да и много ещё чего можно перечислить и написать. И пропала моя большая кукла Рита, 1958 года рождения – это для меня самая ценная пропажа, подарок родителей и моя детская гордость. В тот же день я забрала у него ключи, и он вынужден был уйти из квартиры.

P.S.
«дармоед» — человек, который живёт за чужой счёт.
Как  мне потом рассказала соседка, из квартиры он ушёл к заместителю директора универсама, которая содержала его.  Думаю, что сыр в форме шара, был из её магазина. А от неё к женщине из администрации … , так и шёл от одной женщины к другой, обеспечивая себе сытую, беззаботную жизнь.