Таёжное безмолвие

Солнце, отработав свой долгий сибирский день, скатилось за зубчатый край елового леса. Последние лучи, словно расплавленное золото, дробились на ряби неширокой, но глубокой речушки, что здесь, в самом сердце тайги, называлась просто: Лесная Вода.
Путешествие было утомительным. Николай, крепкий мужчина с обветренным лицом и глазами цвета неба перед грозой, отбросил рюкзак и ощутил, как напряжение медленно уходит из мышц. Он выбрал идеальное место для ночлега: небольшая, сухая полянка прямо у излучины реки.
Быстро, с отработанной привычкой, он собрал хворост. Сноровка охотника позволила ему развести огонь с первой искры. Языки пламени, сначала робкие, вскоре набрали силу, отбрасывая тёплый, живой свет на окружающую темноту.
Николай подтянул колени к груди, вглядываясь в танец огня. Он наполнил стальную кружку кипятком, заварил таёжный чай из сушёной малины и сел, почувствовав, как мир вокруг него сжимается до этого маленького, согревающего круга.
И тогда пришло оно. Не резким вторжением, а мягким, почти осязаемым присутствием.
Безмолвие.
Это было не просто отсутствие звуков. Стихли последние писки дневных птиц. Перестал шелестеть под лёгким ветерком лист. Даже далёкий шум воды, который ещё недавно был слышен как постоянный фон, теперь казался лишь приглушённым вздохом.
Тишина села рядом с ним, словно невидимый, но плотный спутник. Она обволакивала, как тёплое одеяло. Николай знал эту тишину. Это было молчание древнего леса, где человек — лишь гость. Она слушала, как потрескивает его костёр. Она наблюдала, как поднимается пар от чая. И она, казалось, понимала его усталость лучше, чем любой собеседник.
Он не чувствовал себя одиноким. Наоборот. Наедине с лесом и рекой, под покровом звёзд, что скоро должны были зажечься в небе, он нашёл абсолютный, исцеляющий покой. Огонь и Безмолвие. Этой ночью у Лесной Воды ему больше никто не был нужен.